- Ты, скорее всего, тоже, - ответил Новиков.
- Возможно, - согласился Кислов, закрывая окно. - Нужно быть ослом, чтобы не увидеть, к кому ты, старикан, шастаешь. Тем более что сейчас мы выйдем вместе…
Когда Новиков входил в свой подъезд, с двух сторон подскочили два спортивных парня, схватили за руки, и тут же из подъезда вышел долговязый Васька Новоселов - зам. Загрицына.
- Тихо, тихо, Андрюха, - сказал Новоселов. - У меня ордер, так что лучше не рыпайся.
Новиков и не думал рыпаться, кто же рыпается, когда ордер, просто с тоской подумал об ужине. Обед был так себе, с беляшиками, а мама сегодня должна была натушить мяса с черносливом и нажарить картошечки с грибами. Как раз поспели малосольные огурчики - и всё коту под хвост…
Впервые в жизни Андрей ехал в наручниках на заднем сидении, стиснутый мускулистыми ребятками, которых видел впервые в жизни. Спросил, не удержавшись:
- Откуда будете такие крутые?
Парни, перемигнувшись, хохотнули, а Новоселов с готовностью, он вообще был душевный такой, словоохотливый мужик, ответил:
- Так, чай, с Лубянки, Андрюха. Видишь, какая тебе честь…
Открывший дверь дежурный офицер вздернул брови, увидев, что Новиков в браслетах, но тут же отвел глаза - не моё, мол, дело. Значит, ничего не знал.
Поднялись на второй этаж.
В управлении было пусто, сумеречно, только, как витраж, горело окно в конце коридора, ничего не освещая. Уныло как-то было, непривычно.
Что любопытно, Новикова провели в кабинет Новоселова, а не в "пытошную", как называли комнату дознаний, оборудованную способной развязать любой язык техникой, из которой самым безобидным был полиграф. Это уже оставляло какие-то надежды. Но зачем тогда кандалы? На публику? Устрашить?
Сев на неудобный стул напротив стола Новоселова и щурясь от бьющей в глаза лампы (вот фашисты проклятые), Новиков сказал:
- Сняли бы, что ли, браслеты-то. Небось, не сбегу.
- Авось да небось, - фыркнул один из парней, второй хихикнул.
Смешливые такие пацаны попались, тупые, как пни. Сидели рядышком на диване и скалили зубы. По?лно, да чекисты ли это? Надо было дураку сразу же, у подъезда, потребовать ордер.
- Ордер покажи, - сказал Андрей Новоселову.
- Изволь, - охотно отозвался восседающий за своим столом Новоселов и полез было в задний карман, но вдруг что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу. - Надо же доложить.
Вот вроде бы представительный мужчина, зам. начальника отдела, глубоко за тридцать, но Васька - он Васька и есть. Не Васька даже, а васёк. Фадеев, скажем, тоже Василий, но он далеко не васёк.
Хапнув трубку, Новоселов набрал номер, дождался абонента и интимно, даже кокетливо проворковал:
- Взяли…Да-а…Не-ет…Ладно.
Положил трубку.
- Ордер, - повторил Новиков. - Либо отпускайте.
- Угу, - насмешливо сказал Новоселов. - Между прочим, тебя, Андрюха, сегодня видели в Ахунах. Что там делал, орел ты наш ненаглядный?
Так, так, допрос незаметно начался, а обвинение так и не предъявлено. Знакомый почерк, именно так натаскивает новичков матерый чекист Загрицын - выпотрошить из попавшего в оборот (пусть даже случайно, не по делу) гражданина всё, что тот знает и не знает, а потом отпустить, ничего не предъявив, не объяснив и даже не извинившись. Пусть, мол, радуется, что живой ушел.
- Поклеп, - улыбнувшись, ответил Новиков.
- Хочешь сказать, то ты сегодня не был в Ахунах? - весело спросил Новоселов.
- Хочу сказать, что не мешало бы посмотреть на ордер. Хотелось бы также знать, по какому поводу меня взяли, причем взяли жестко, как совершившего преступление. И вообще, мужики, что хоть я нарушил, а то мне до сих пор невдомек.
Новоселов поморщился и уже без напускного оживления, брезгливо, будто перед ним сидел не бывший товарищ по работе, а какой-то вонючий поганец, отрывисто спросил:
- Что искал на даче Фадеева?
- На какой даче?
- Не придуряйся.
- Не знаю никакой дачи.
- Андрюха, корж ты моржовый, - проникновенно сказал Новоселов. - За дураков нас имеешь? Думаешь, мы поверим, что местный придурок самолично соорудил лаз под забором? Вот так, имея одну извилину и ту на попе - взял и отгрохал?
- Какой лаз? - Новиков пожал плечами. - Какой придурок? Ребята, с вашими пробле…
Он хотел сказать: "С вашими проблемами разбирайтесь сами", - но Новоселов его перебил.
- Тот самый придурок, которого ты закрыл в доме, - пролаял Новоселов. - Очень умно. Стибрил что тебе надо, а этого закрыл, чтоб подумали на него. Только одного не учел, умник: как он, не имея ключа, мог попасть в дом? А? Мелко пашем, Андрюха, прокалываемся на ерунде. Давай, Андрюха, не тяни время, ты же наш человек. Помоги следствию, и следствие в свою очередь пойдет тебе навстречу. Ну?
- С удовольствие помогу, - ответил Новиков, шмыгнув носом. - А чего говорить-то?
- Начни с того, что искал на даче Фадеева какой-то компромат, - сказал Новоселов умиротворенно. - Уточни какой. Назови заказчика, человек это или фирма, адресочек, телефончик, ну и так далее. Главное - начни, а там само спляшется.
- Э-э-э, - раздумывая, произнес Новиков. - Не могу.
- Почему, Андрей? - удивленно и с некоторолй даже обидой спросил Новоселов. - Всё шло так хорошо, осталась какая-то малость, и вдруг - на? тебе. Что случилось, Андрюха?
- Потому не могу, что ничего этого не было, - твердолобо ответил Новиков. - Извини, Василий Макарыч, но мне пора домой.
Встал, протянул Новоселову скованные руки - открывай, дескать, и тут Новоселов рявкнул:
- Давайте, мужики, разомнитесь. Но не до смерти, он мне еще нужен.
Глава 7. Косичка
Эти ребята драться умели. Один, размахивая руками и ногами, наседал спереди, второй сзади бил кулачищами по почкам и всё норовил провести подножку. Хорошо, что руки были скованы спереди, а не сзади, но плохо, что скованы, удары пальцами в уязвимые точки исключались.
Лавируя и уклоняясь, Новиков встал спиной к стене и очень удачно заехал левому пареньку ногой в пах. Тот взвыл, принялся кататься по полу, потом, поскуливая, затих. Второй парень стал осторожнее, переключился на защиту, предоставив Новикову свободу действий. Несколько обманных движений, и качок попался на тайваньский прием, который вырубил его насмерть.
Новиков повернулся к Новоселову. Тот, привстав, судорожно дергал ящик стола, всё больше его перекашивая. Новиков не спеша подошел, сказал миролюбиво: "Открой браслеты, Макарыч".
- Так я и лезу за ключом, - ответил Новоселов, через силу улыбнувшись.
Что-то он бледно выглядел.
Ящик поддался, и в ту же секунду Новиков скованными кулаками врезал ему по уху. Врезал от души. От удара Новоселов повалил кресло и, кувыркнувшись через него, замер в очень неудобной позе.
"Как бы шею не сломал", - подумал Новиков, подойдя к нему. Нет, жив, просто в нокауте.
Нашел в брюках ключ, разомкнул наручники. Ключ он в столе искал! Экий поросенок. В ящике, как и следовало ожидать, оказался бесшумный пистолет.
Новиков сплел всех троих этакой косичкой, из которой без чужой помощи выбраться невозможно, и, захлопнув дверь, спустился вниз.
- Что, Петрович? - сказал дежурный офицер. - Ошибка?
- Перестарались ребята, - ответил Новиков, поглаживая натертые запястья. - Я так и не понял, кто эти двое. Макарыч говорит, что с Лубянки, но он же известный шутник.
- Фиг их знает, - сказал офицер. - А в чем хоть дело-то?
- Обычная тренировка, - отозвался Новиков. - Чтоб я еще раз согласился…Кстати, Макарыч задержится, просил не беспокоить.
- Нам, татарам, всё равно, - офицер белозубо улыбнулся. - Лишь бы с ног валило.
- Во-во, - одобрил Новиков, дружески хлопнув его по плечу…
Заскочив домой, он засунул дипломат вместе с содержимым в кожаный саквояж, кинул туда же паспорт, удостоверение, смену белья, пару свежих рубашек, носки, зубную пасту, щетку, бритву, сказал родителям, что срочно едет в командировку, и ушел.
Из сквера по мобильнику позвонил Кислову, предложил встретиться у цирка.
Уже помаленьку наваливались сумерки, но с уличным освещением не торопились, и под деревьями, подступающими к зданию цирка, было темно. Тут и днем-то было сумрачно, до того густа и раскидиста была зелень.
В цирке шло представление московской труппы, слышна была музыка. На площади толклись какие-то люди. Мирный, зеленый, скучноватый город, на который почему-то окрысился Михаил Евграфович, назвав его Глуповым. Ну какой же он Глупов, когда в нем живут премудрые пензюки и непуганые ахуняне? Родным городом нужно гордиться, сказал себе Андрей, и на этом точка. Но почему-то в голову лезла частушка: "Едет поезд из Ростова в Орехово-Зуево, до свиданья город Пенза и Терновка…", ну и так далее.
Появился Кислов, Новиков подошел, увлек за собой в сторону вокзала.
- Уже собрался? - спросил Кислов.
- С Новоселовым поцапался, - ответил Новиков. - Теперь я, считай, в розыске.
- Некстати, - вздохнув, сказал Кислов. - Где тебя угораздило?
- Взяли в моем подъезде, а поцапался в управлении. Мне, старик, почему-то не нравится, когда меня бьют.
- Новоселов тебя бил? - удивился Кислов. - Тебе десяти Новоселовых мало.
- Не Новоселов, а два каратиста, - терпеливо объяснил Новиков. - И знаешь, старик, они вычислили, что я был на даче Фадеева.
- Может, камера зафиксировала?
- Во дворе точно нет. Если только внутри.
- Значит, внутри, - сказал Кислов. - Но ты, естественно, маскирнулся под ветошь, и они не смогли тебя опознать. Только предположения. Так?
- Похоже, - ответил Новиков. - Взяли меня, старичок, круто, аж браслеты нацепили. Вот в них-то и пришлось вырубать каратистов, а потом Новоселова. Нужно пошустрее убираться из города, пока не начался перехват.
- Ты их там, надеюсь, обезопасил? - раздумывая, сказал Кислов.
- Попросил не беспокоить. Сегодня на вахте Ганеев, лишний раз наверх не поднимется.
- Так, старик, нужна машина, - сказал Кислов. - Никаких паровозов. На МКАДе перестроишься, скажем, на Харьковское шоссе. В Москву на авто гонял?
- Случалось.
- Тогда разберешься…
Машиной, стареньким Опелем, поделился Владимир Антонович Захаров, тот самый Захаров, который в своё время был лидером бит-труппы "Светляки". Славная была группа, "Леди-Мадонну" исполняла лучше авторов, то есть Маккартни с подпевкой Леннона и Харрисона. Захаров был похож на Леннона, но под него не косил. С тех пор, как водится, постарел, и, вот беда-то, едва не ослеп, очки теперь носил с толстенными линзами - какой из него водитель. Машину, однако, содержал в исправности, а чтобы не заржавела, осторожненько гонял её по поляне позади гаражей.
За аренду с Кислова, с которым проживал на одной лестничной площадке и был на дружеской ноге, ничего не взял, предупредил только, что машина хоть и старая, но резвая, и не заметишь, как разгонится, а тормозишки, увы, поношенные, так что поаккуратнее.
Итак, в одиннадцать вечера, заправившись на окраине, Новиков покинул Пензу…
В три ночи Ганеев встал со своего топчанчика и поднялся на второй этаж. Новоселов никогда так долго не задерживался, что-то тут было не то.
Кабинет Новоселова был с тамбурочком, обе двери не заперты. Постучавшись, Ганеев вошел и от удивления глазами - морг, морг. Сплетенные в причудливый венок Новоселов и двое командированных спали на полу беспокойным сном, похрапывая, поскуливая и подтявкивая. И смех, и горе. Вот тебе и Андрюха. Ничего себе - обычная тренировка.
Пошлепав по щекам, Ганеев разбудил Новоселова.
Тот ругнулся, потом злобно прошипел:
- Где тебя черти носили? Немедленно объявляй операцию "Перехват"…
Основание для перехвата было одновременно внушительным и хилым, не выдерживающим никакой критики: нападение на офицеров ФСБ с нанесением членовредительства. Ганеев, которому далеко за полночь пришлось кроптеть над формулировкой рапорта, только хихикал - про себя, разумеется. Напасть на троих офицеров ФСБ будучи в наручниках - это, конечно, да, это нужно иметь особую наглость и совершенно пустую голову. Дураком надо быть. Что касается членовредительства, то косичка, в которую их сплел Андрюха, тем и знаменита, что когда пытаешься из неё выбраться, сам себя калечишь. Вот и всё членовредительство.
И всё же жаль Андрюху, подумал Ганеев после того, как мельница перехвата закрутилась. Хороший был офицер…
Маленький юркий Опель, легко обгоняющий длинные дальнобойные грузовики и осторожничающие на темной трассе иномарки и лишь однажды уступивший в скорости придавленному к дороге могучему Крайслеру, не привлек внимания ни одного поста ГАИ и к утру домчал до МКАД.
В Москву Андрей въехал со стороны Подольска, а далее о начинающему уже оживать Варшавскому шоссе доехал до Садового Кольца, по которому выбрался на Проспект Мира, поскольку на первых порах остановиться решил не в центре, а где-нибудь в укромном месте, конкретно - в гостинице "Турист" на Сельскохозяйственной улице. Здесь в дикой молодости он как-то прожил целую неделю и остался этим весьма доволен.
Глава 8. Удачи
Про операцию "Перехват" Игорь Кислов узнал утром из местных радионовостей. Про ренегата и перебежчика Андрея Новикова своим неподражаемым баритоном сообщил диктор Витька Оев. Для других, конечно, он был Виктор Альфредович Оя, известный сын маститого художника Альфреда Оя, но для Кислова он был Витькой или Витюхой Оевым, добрейшей души человеком, с которым выпито было столько, что и не счесть. Самое забавное заключалось в том, что Игорю он доводился крестным отцом, но помнил об этом факте смутно, поскольку во время крещения был под большой мухой. Впрочем, никто в церкви об этом не догадался, только батюшка поморщился, уловив запах. Однако же не попросил покинуть храм, взял на себя Витькин грех.
Он, этот Витька, будучи еще диктором Пензенского телевидения, причем таким колоритным, каких и на центральном канале не сыщешь, однажды на работе так упился, что в вечерних спортивных новостях фамилию Гарри Напалкова прочитал следующим образом:
- Гарри Опал, - удивился, сфокусировал взгляд на лежащих перед ним новостях и уверенно продолжил: - Колоп.
Вообще на телестудии постоянно происходили веселые вещи, о чем при случае любил вспоминать Оев, но об этом как-нибудь потом.
Итак, Витька бодро отбарабанил свой текст и ушел на перекур. Кислову, позвонившему в радиостудию, пришлось ждать минут пять, пока отыщут Оева. Отыскали его в лесочке на бревнышке, где он в связи с жарой пил "Жигулевское" пиво. Мобильник Витька забыл дома.
- Датуй, папа, - стандартно сказал Кислов, прикидываясь дебилом.
- Датуй, сыну, - в том же тоне ответил Оев и икнул. - Звиняй за свинство.
- Звиняю, - сказал Кислов. На этом с дебильством было покончено. - Кто автор текста про Андрея Новикова?
- А фиг его знает.
- Папа, посмотри. Это важно.
- Не клади трубу, - сказал Оев и принялся шуршать бумагами. - Ага, вот. Ты знаешь, чувачок, дело в том, что автор не указан.
- И что?
- То, что информация скорее всего от администрации губернатора.
- А она не может быть платной?
- Нет, дитятко. Если платная, то автор указывается обязательно. ФИО, адрес, наименование организации. На случай если вдруг студии будет предъявлен иск за ложную подачу фактов. У нас тут не сиськи-масиськи, Игорек, у нас фирма серьезная.
- С меня клёпка, - сказал Кислов.
- Кто б возражал, - ответил Оев.
Выйдя из дома, Кислов сразу почувствовал за собой слежку.
Ребятки, а их было трое, не больно-то и скрывались. Один контролировал калитку на улицу Славы, другой отирался у противоположного конца дома, третий сидел на лавочке в глубине двора. Мимо, тем более незамеченным, никак не пройдешь. Ни одного из них Кислов не знал, что было весьма странно, ибо знаком он был со всеми ментами и фээсбэшниками Пензы.
Ну, ну, сказал он себе, и, не торопясь, гаправился к месту службы. Тот, что сидел на лавочке, поворачивал за ним голову, как подсолнух за солнцем, остальные двое не шевельнулись, зато вдали на тротуаре возник четвертый.
Господи, подумал Кислов, ну что за профанация? На глазах хиреет дело, прямо-таки на глазах. Обидно, понимаешь.
Зашел в подъезд, миновал входную дверь родной фирмы, проследовал в свой кабинет, настежь распахнул окно и не удержался - помахал рукой утвердившемуся на лавочке подсолнуху. Тот отвернулся.
Что ж? Сейчас, Кислов посмотрел на часы, без одной минуты девять. Андрюха уже должен быть в белокаменной, и судя по слежке, операция "Перехват" провалилась. Молодец Андрюха. Теперь ему нужно отсидеться денька три, выждать, пока вся эта дрянь перекипит, перетопчется, ну а уж потом тихонечко так, осторожненько, не суетясь и не привлекая внимания, начать действовать. Хотя, какое там - не привлекая внимания. Не получится, не привлекая внимания, документы-то у него на Новикова Андрея Петровича, которого пензенские пеньки могут объявить во всероссийский розыск, ума хватит.
Кислов угнездился за стол, включил компьютер. Всё начиналось как-то не так, как хотелось бы, не лихо и гладко, а шершаво, коряво, через пень колоду.
Ну, ничего, ничего, когда через бурелом да болото - оно вернее вытанцовывается, правильнее, ближе к истине.
Так и запишем.
Компьютер загрузился, и Кислов принялся составлять электронное послание для московского спонсора, друга Лопатина и депутата Госдумы по фамилии Уханов…
Окна одноместного номера, который Новиков снял в гостинице "Турист", выходили на север, поэтому было здесь полутемно и прохладно - то, что надо после ночной гонки с насквозь пропотевшим копчиком.
Новиков вскрыл конверт, врученный ему Кисловым перед самым отъездом, и вынул лист плотной бумаги, на котором беглым почерком Игоря было написано:
"Уханов Борис Викторович - деп. Госдумы, фр. "Ед. Рос.", наш спонсор. (Далее приведены рабочий, мобильный и домашний телефоны Уханова. Мы их, естественно, указывать не будем). Общаться без свидетелей. Попроси помочь с регистрацией в столице и заменой номера Опеля на московский. Если Опель не нужен, пусть поспособствует, чтобы его отогнали назад в Пензу. Но он скорее всего будет нужен.
Поспрашивай у Б.В.: реально ли тебе получить паспорт и удостоверение сотрудника ФСБ на другое имя? В этом может возникнуть необходимость. Я оповещу, если она возникнет.
Удачи. Игорь".
Новиков переписал телефоны Уханова в записную книжку, а бумагу сжег. Именно на этот случай, чтобы не хлопотать в поисках спичек, он носил с собой зажигалку.
Всё, теперь плотно поесть и спать.
Он спустился в буфет и прослезился от цен. Поневоле вспомнишь о пензенских беляшах по 12 рэ штука. Схрумкал парочку - и сыт.
"На ВДНХ", - сказал он себе, памятуя о том, что выставка всегда славилась национальными кухнями. Пусть чуть подороже, но это же не прогнувшийся от древности бутерброд с сыром за 60 рэ. Помнил, помнил еще чебуреки из слоеного теста с настоящей обжигающей рот бараниной, с которыми ухо нужно было держать востро. Чуть зазевался - и горячий мясной сок через дырку в тесте щедро обливал ненасытное пузо.
Увы и ах, вместе со сменой названия на прозаическое ВВЦ, где ВЦ вызывало в памяти вычислительный центр, чебуреки сменились здоровенными шашлыками по 100 рэ за кусок.