Я разложил их - четырнадцать рукописей Федорова М. Е. - перед собой на столе и стал читать заново, пытаясь представить себе автора.
Потом откинулся в кресле и суммировал впечатления.
Ну, автор, бесспорно, - эрудит. Затронул столько разных тем и с таким успехом (увы, успехом у меня; но ведь и у рецензентов тоже!). Но лучше всего он, пожалуй, знает историю. Восемь из присланных им материалов связаны с историей (скифы, японцы в Мексике и прочее), еще в двух есть, кроме выдумок, ссылки на отнюдь не общеизвестные, но вполне объективные исторические факты. Значит, в порядке рабочей гипотезы, примем нашего незнакомца за историка. Это уже сузит выбор из числа подозреваемых…
Дальше. Письма были посланы из самых разных мест Москвы. Но не только. Три конверта, судя по штампам, прошли через почтовые отделения Калининграда (Московской области), Фирсановки и Барвихи (тоже Московской области). Одно письмо было опущено в Зеленограде. Это сейчас район Москвы, только я однажды ездил туда в гости и вернулся с убеждением, что столица уж как-то чересчур разрослась. Естественно предположить, что незнакомец специально посылал свои статьи из разных мест, - чтобы его труднее было найти. Но если так, он явно перебарщивал. Слишком уж разные были места. Мой таинственный враг, бесспорно, умница, и не стал бы тратить зря столько сил. Его вполне устроил бы один почтовый ящик где-нибудь в центре Москвы, куда ему удобно заехать при случае. Другое дело, если он много ездит и не связан с общественным транспортом. У автора статей своя машина! Или он шофер?
А если?.. Сгорая от стыда, я поднес последнюю по времени поступления рукопись вместе с конвертом к носу. Ей-богу, пахнет бензином. Чуть-чуть, но вполне ощутимо. Проверил на сотрудниках. Они со мной согласились. Однако я ведь уже принял, что это историк. Историк с автомобилем? Чтобы купить машину, он должен быть профессором, а какой профессор займется такими мистификациями, не жалея времени, сил и денег? Ладно, отложим решение этого вопроса. Что еще можно извлечь из писем? Ну известно, стиль.
Какой же у него стиль? Во всяком случае - не профессорский. Несколько восторженный, пожалуй. "Федоров" не столько удивляется очередному научному чуду, сколько восхищается им. Иногда буквально взахлеб. Так… С орфографией неплохо, но есть две повторяющиеся ошибки, особенно странные на общем вполне грамотном фоне. Слово "серьезно" пишет через "о" - серьозно. Слово "ясно" - через "т" - ястно. Минутку, минутку, где я еще встречал эти ошибки?
Мама моя - абсолютно, кажется, грамотный человек, а тоже пишет "серьозно". Девушка, с которой я переписывался на пятом курсе, писала "ястно". Я еще думал, что она шутит, но потом… Вероника Ивановна, инженер, автор отличных статей, упорно пишет "серьозно". Но в "Федоровы" она не годится, тон ее материалов всегда строг, да и не историк она. Машинистка недавно пошутила с Леной, нашим младшим редактором, что у той в слове "ясно" пять букв. Неужели Лена? Да нет, она на это просто не способна! Вот уж не историк. А между прочим, всех четырех объединяет одно. Они - женщины.
Я взял телефонную трубку и позвонил знакомому психологу.
- Слушай, есть ли грамматические ошибки, которые женщины делают чаще, чем мужчины?
- Гм… В слове "серьезно", например, женщины частенько ошибаются, - изрек он. - Помню, была об этом работа, кажется, одного из Леонтьевых. Мужчины - те нередко пишут "черт" через "о".
- Ты серьезно?
- Слишком.
Я засмеялся и повесил трубку. Некогда мне было с ним разговаривать. Незнакомец оказался незнакомкой. Прекрасно. Задача упрощалась: широко эрудированных женщин-историков, обладательниц собственного автомобиля, в Москве должно быть очень немного. А сколько уж из них могут к тому же иметь зуб против моего журнала или меня лично? Такое сочетание свойств могло быть присуще одной и только одной женщине в Москве. Ее и требовалось найти.
Я налег на телефон и через десять минут знал, что такой женщины в Москве нет. Эрудированные женщины были, были эрудитки-автомобилевладелицы и историки-эрудитки. Но сочетание всех заданных качеств не встречалось ни одному из моих знакомых мужчин-историков.
Может быть, хозяин машины - муж?
А может быть… Я снова повернулся к телефону, придвинул ближе толстенный справочник, нашел в нем нужный номер и набрал его.
- Первый таксопарк? Как позвонить вам в отдел кадров?.. Говорят из редакции. Прошу сообщить, не работает ли у вас девушка, которая одновременно заочно учится на историческом факультете университета?
Минута молчания.
- Нет.
Я набрал номер второго таксопарка. На пятом или шестом звонке сварливый молодой голос после очередной минуты ожидания спросил:
- Эй, редакция, вам обязательно нужен исторический факультет? Историко-архивный институт не устроит?
- Устроит, устроит.
- Есть у нас такая, Брускина Майя Михайловна.
- Скажите, пожалуйста, когда она завтра выходит на работу? Номер машины?
Я, разумеется, не очень-то верил, что попал в точку. Но проверить - стоило. Подумаешь, потеряю час.
4
Я остановил машину под нужным номером, едва она выехала из парка. Сел. Назвал адрес друга, жившего в Химки-Ховрине. И только после этого внимательно посмотрел на девушку-водителя.
Ну вот. Ошибка, конечно. Как я мог вообще хоть на секунду надеяться, что найду своего врага таким диким способом! Да и не женщина он, наверное, вовсе. А! Поговорю с милой девушкой, отдохну от этого дурацкого детектива.
Несколько слов о погоде, трудностях, связанных с желанием женщины работать в такси, а также о кратчайшей трассе, по которой она собирается меня везти… И уже посередине пути что-то заставило меня сказать:
- Я вас, по-моему, видел, хотя уверен: в вашей машине не ездил, иначе бы забыть не мог.
Девушка засмеялась:
- Сегодня вы мой клиент, а год с лишним назад я чуть не стала вашим. Вы ведь в редакции работаете? Я вам статью предлагала.
- Да? - я был совершенно ошарашен. Я и сейчас не мог ее признать. Не так уж много женщин приходит в редакцию со статьями. Обычно хоть это остается на долю мужчины. И мне казалось, что я помню все эти исключения. Тем более что вчера заново перебрал их в памяти. Но никого похожего за последнее время среди моих посетительниц не было. Наверное, мое лицо четко выразило полную гамму чувств - от недоумения до полной растерянности, так как, не дожидаясь ответа, девушка напомнила:
- Я приносила вам статью с гипотезой о природе телепатии.
- А! - но это не могли быть вы! Хотя да. Могли…
Господи, как же эта девица в тот раз выглядела, что я ее даже сейчас еле признал. Прическа была - тогда - сверхновомодная - волосы вокруг всего лица, причем из их рамки еле виднелись глаза и нос, юбка настолько мини, что даже старший товарищ по работе Коля Гудков застеснялся. Ну и все прочее - соответственно. Тут уж было не до гипотезы, которая оказалась на среднепотолочном уровне.
- Ну вот. А теперь вы в моей власти. Захочу - высажу. Захочу - довезу… не туда.
Показалось мне или нет, что она сделала ударение на последних словах? Показалось или нет? Вообще-то говоря, я человек осторожный. Но не тогда, когда рядом - красивая девушка.
- А по-мужски вы никогда не одеваетесь?
- Есть у меня брючный костюм.
- Вы знаете, о чем я вас спрашиваю.
- ??
- Сберкнижка-то у вас на мужское имя.
Резкое шипение тормозов. Я чуть не достал лбом ветровое стекло.
- Вылезайте.
- Сначала поговорим. Никуда вам не деться. Я ведь не случайно сел в вашу машину. Я, если помните, Антон Алексеевич Тюрин. Будем знакомы, Майя Михайловна.
Она уткнулась в руль лицом и заплакала.
Я торжествовал. Иголка сама вылезла из стога сена мне навстречу. Плач был признанием. Я нашел человека, который подложил мне самую большую свинью за всю мою жизнь. Вот только что с этим человеком делать? Знакомый юрист сказал, что такую деятельность можно квалифицировать как злостное хулиганство. Ну и что же - подать на нее в суд?
- Ладно, - сказал я, - рейс отменяется. Можете вы позволить себе зайти сейчас в кафе?
- Могу, - она всхлипнула, - я сегодня как раз позавтракать не успела.
- Тогда… пожалуйста, в ближайшее кафе, которое сейчас открыто.
- Куда сейчас попадешь? - она уже почти не всхлипывала. - Хотя… знаю я одно место.
- Счетчик вы не выключайте, - деловито сказал я, - а то еще нарветесь…
- Да ведь хуже, наверно, не будет.
Мы сидели за столиком на двоих. В кафе было не то чтобы темно, но как-то сумрачно.
Она в последний раз всхлипнула и подняла на меня серые глаза.
- А я еще так хотела вам тогда понравиться…
- Ну, сегодня вы мне нравитесь гораздо больше. Но сидим мы здесь не поэтому, правда? Так уж будьте добры…
- Как вы меня тогда разозлили! Дайте, кстати, закурить.
Она торжественно затянулась, опустила на стол вытянутую руку с дымящейся сигаретой.
- Да… Разозлили! Сидите такой монолитной глыбой, все на свете знаете, обо всем читали, обо всем писали. Припомните-ка!
Она быстро положила сигарету, расправила плечи, поставила на стол локти, подперла подбородок одной ладонью, другой плавно повела по воздуху на уровне плеча и заговорила низким голосом:
- Видите ли, уважаемая… простите, пожалуйста, нельзя ли узнать ваше имя-отчество? Уважаемая Майя Михайловна, ваши предположения частично повторяют гипотезы, уже выдвигавшиеся, например, Церенштейном в 1974 году и Купцовым в 1985 году; те гипотезы уже опровергнуты; то относительно новое, что содержится в вашей статье, не выдерживает никакой критики и не может, скажем, объяснить факты, приведенные, например, в моей статье 1983 года, может быть, вам довелось ее прочесть? Я не мог не засмеяться: с такой легкостью красивая девушка превратилась в некрасивого мужчину. Мои манера выражаться и тон были переданы с документальной точностью и в то же время карикатурно.
- Смеетесь? Вот я тоже решила посмеяться. Сами понимаете, трусливая девушка в такси работать не пойдет. А я все-таки еще и три курса института успела кончить. Два из них очно, пока отец не умер… Он меня, кстати сказать, водить научил, еще мне шестнадцати не было. Стала для вас писать: вместо того, во что верила сама, то, во что должны были поверить вы. Или не поверить, если бы вы оказались умнее, чем я думала. Но я знала, слышите, знала, что вы попадетесь! Была уверена. Вот вам! И делайте теперь, что хотите: я доказала, что вы не все знаете.
Она резким движением раздавила сигарету. Я протянул ей другую. Она отрицательно покачала головой.
- Все! Теперь послушаю вас.
- Давайте поедим, Маечка, а то остынет.
5
Прошел месяц.
- Антон, - сказала она в одно прекрасное воскресное утро, - а что ты все-таки сообщишь своему начальству?
- А! Что больше таких историй не будет… Извини, я хочу досмотреть газету… Майка! Зачем ты это сделала?
- Что?
- Ну вот, а мне и не сказала даже.
- Да что не сказала?
- Что переслала в газету копию заметки, которая у меня в журнале не пошла.
- Я ничего никому, кроме вас, не посылала. Какое мне дело до этой газеты?
- Да как же, прочитай, здесь та история об индокитайской цивилизации, которую у нас не пропустил рецензент.
- Да, точно, это я придумала. Но в газету не отправляла.
- Неужели кто-то из наших передал, чтобы материал не пропал? Вот будет история!
6
В понедельник я с утра понес повинную голову в кабинет главного, но категорически заявил, что лично я заметку "Федорова" (для редакции Майя Брускина по-прежнему носила такой псевдоним) никому и никуда не передавал. Это сделал кто-то другой.
- Проверим, - главный редактор нажал кнопку у себя на столе. В дверях появилась секретарша. - Через пять минут у меня начнется совещание. Присутствовать всем творческим работникам.
Секретарь вышла. Главный встал, прошелся по кабинету, повернулся ко мне.
- Ну, если это все-таки сделал ты, Антон, больше вам у нас, Антон Алексеевич, не работать.
И снова заходил по кабинету.
Ни один из сотрудников не сознался.
- Ну что ж, - сказал главный, - у нас есть и другой путь к истине.
Он снял трубку телефона.
- Редакция? Отдел науки? Ты, Василий Тимофеевич? Слушай, кто у тебя вел материал об индокитайской цивилизации? Да, древнейшей. Сам? А откуда поступило сообщение? Ну, не ленись, проверь, проверь источники. Могут быть неприятности, имей в виду. Жду твоего звонка. Очень важно.
Он положил трубку. Все молчали. Звонок, слава богу, раздался почти тут же.
- Так. Так. Спасибо. Ну, а что у вас еще новенького? Все-таки в газету новости доходят быстрее. Да, бывает, конечно, что и мы перв м. Что-что? Издеваешься?! Ну, ну, не сердись, пошутил. Пока.
Тяжело упала трубка. Главный оглядел нас совершенно сумасшедшими глазами.
- История с цивилизацией - факт. Серьезные вьетнамские археологи сообщили. В экспедиции с ними был Владковский. А еще он поздравил меня с тем, что наш журнал первым сообщил о северной гипотезе происхождения скифов и знаменитом ныне календаре.
Теперь все смотрели на меня. А я - в пол.
Зазвонил телефон. Главный взял трубку. Поздоровался, послушал… медленно положил трубку на рычаг.
Как оказалось, это журнал "Проблемы истории" приносил извинения за реплику, в которой подверглось критике сообщение о следах древней персидской религии Митры в Швеции. При раскопках в старой столице страны Упсале найдены развалины митраитского храма начала нашей эры. А заодно уж их главный редактор разбавил свои извинения очень любопытным, по мнению специалистов, сообщением о только что открытых в Италии документах, согласно которым в древнеримских поместьях собирали огромные урожаи пшеницы.
- Вот так, - закончил главный редактор пересказ телефонного разговора. - Сообщение об упсаль-ском храме, если не ошибаюсь, тоже присылал Федоров?
- Да.
- Как вы это все объясните?
- Я бы хотел это как-нибудь объяснить…
7
- Честное слово, я сама ничего не понимаю. - Майя была удивлена, пожалуй, больше меня. - Нет-нет, я ничего не могу тебе объяснить.
- Давай попробуем восстановить ход твоих мыслей. Перед тем, как ты писала свои заметки.
- Давай, если ты считаешь, что это чем-то тебе поможет.
- Ну вот, скажем, с чего тебе вздумалось сообщать о митраитах в Швеции?
- Я как раз прочла очень интересную историю про эту религию - одну из предшественниц христианства. Вспомнила, что в каком-то романе Киплинга читала про митраитов в древней Британии. Наткнулась в археологическом журнале на заметку о находке митраитского храма в Германии. Ну, думаю, в Англии - было, у немцев - было, почему бы такому храму не найтись в Швеции?
- Та-ак. А римская пшеница?
- Не волнуйтесь, это сообщение еще опровергнут.
- А скифский календарь?
- Историки все время находят что-то в этом роде, дорогой. Найдут, потом выяснят, что ошиблись, потом опять найдут.
- Ну а с лондонским метро как вышло?
Она засмеялась:
- Знаешь, как попаду в метро, так каждый раз вздрагиваю при виде вывесок "выхода нет". Вот и решила высказаться. Хорошо, что эту заметку ты никому не послал на отзыв. И дай отдохнуть от расспросов. Послушаем лучше музыку.
Она нажала на клавишу радиоприемника. И мы услышали:
"Как сообщает агентство "Гавас", французские психологи, встревоженные ростом числа самоубийств в своей стране, решили повторить широко известный эксперимент английских психологов. В парижском метро вывески "выхода нет" заменены на вывески "выход с другой стороны". Ученые ждут от этого изменения ощутимых результатов".
Розыгрыш
Здравствуй, Оля! Спасибо за звонок. Не удивляюсь, что ты прослышала про наши события в своем Ленинграде. И ты не удивляйся, что я поступаю именно так, как поступаю. Все, что ты пишешь о Тане - правда. Только не вся.
Да, у нее плохо с чувством юмора. Она так старается почувствовать соль в анекдоте, что становится неловко. Словно танцуешь рядом с безногим.
Представляю, что творилось в ее классе каждое первое апреля! Там смеялись наверное, точь-в-точь как на институтском семинаре у Емельяна Савельевича - в минуты, когда он пробовал свое чувство юмора на мне.
Он, конечно, одет - фирм, галстучек итальянский, туфли западногерманские с липучками, джинсы шведские. Смотрит - глаза щурит, для убедительности брови поднимает и нос морщит. А голосом нажимает:
- Давно ли вы, Егоров, от малярии вылечились? Ну, насчет брюшного тифа и спрашивать не буду судя по тому, как вы молоды.
Каждому юмор служит по-своему. Иногда шутка в споре - то же, что подножка в вольной борьбе, пользуйся, ради бога, а иногда - словно в боксе удар ниже пояса отбил бы, да не ждешь, против правил - а дисквалифицировать противника некому.
Я, понимаешь, одно время любил кидать в массы безумные идеи. В основном о пользе иных болезней. Среди гениев, известно, прямо-таки эпидемия подагры, малярией можно вылечить сифилис, выздоравливающий от брюшного тифа очень молодо выглядит, да и сам себя юным чувствует, факты веды.
Емельян, конечно, в форме: забыли, говорит, про положительное влияние воспаления легких на нравственность и гриппа на цвет лица? Правда, говорит, это благотворное действие продолжается только до момента выздоровления. Кстати, спрашивает, как у вас с подагрой? Очень мучит?
Юмор для него дубинкой становится, все сильнее замах, все резче удары. Но надо улыбаться, потому что все улыбаются, смеяться, раз все смеются. Пока ты поддерживаешь шутку, отпущенную на твой счет, значит - держишься на ногах, значит, еще не в нокауте, противник если и выигрывает, так только по очкам, и не все потеряно.
- Емельян Савельевич! - поднимает руку Таня. Да, уж она-то, конечно, не смеялась. Одна на весь семинар.
- Слушаю, товарищ Кононова.
- Мне кажется, было бы неплохо, если бы вы выслушали предложения Александра Егорова.
Да, тут, похоже, рука в боксерской перчатке натолкнулась на стену и на секунду бессильно повисла. Но доцент быстро овладел собой.
- Что же, слово новому Пастеру!
Деваться некуда. Встаю. Бормочу, что можно собрать статистику… В каком, например, возрасте умирают люди, в молодости переболевшие такими-то болезнями - раньше или позже, чем те, кого судьба от этих бед избавила. Выяснить, чем хворали долгожители в детстве и на заре туманной юности, а также позднее. Ну и тому подобное. Сейчас, когда диспансеризации стали регулярными, много можно набрать материала по интересующей нас теме.
А Таня на него смотрит так, что - попробуй, не ответь.
А Емельян, между прочим, хоть доцент, а лет всего на пять меня постарше, ты же знаешь, я слишком долго "изучал жизнь" перед институтом. Видно, проняло его, сел прямо на стол, вобрал в кулак бородку, глазами туда-сюда стреляет - думает. Обычно-то он сразу начинал язвить. Думает! Потом говорит осторожно: