Корбиньи чуть было не закричала, но то ли выучка, то ли гордость помогли сдержаться. Страх подбивал бежать очертя голову. Она налетела на кого-то, что-то заревела и рванулась вперед, туда, где недавно был Анджелалти, отказываясь думать, что может в темноте пробежать мимо - или что он убит.
Ослепшие планетники продолжали кричать. Голос Белаконто, звучащий на грани истерики, требовал включить свет.
И какой-то свет чудом появился, сероватый и слабый. Корбиньи успела увидеть тело Дженфир Чанг, уже когда падала, споткнувшись об него. Колени больно ударились о пол.
- Анджелалти! - крикнула она и тут увидела его: золотые волосы блестели в слабом свете, на белом рукаве расплывалось зловещее пятно темноты.
Она подползла к нему, прикоснулась к щеке, дернула за роскошные волосы, по-планетному длинные.
- Анджелалти! Он открыл глаза.
От облегчения ее и без того слабое зрение затуманилось. Она провела рукой по глазам и потянула за его здоровую руку.
- Кузен, надо уходить. Быстрее!
Он облизнул губы и перевернулся, встав на колени.
- Трезубец.
- Что? - Она всмотрелась в его лицо и крепче схватила за руку. - Анджелалти, оставь его! Пусть Саксони Белаконто им утешается! Пойдем…
- Трезубец, - повторил он, и она с замирающим сердцем услышала в его голосе повелительные интонации.
Она выпустила его руку.
- Жди здесь, - велела она. - Я его принесу.
Это оказалось нелегко, хотя и не слишком опасно. Оставшиеся планетники распределились по комнате, пригнувшись за укрытиями, откуда время от времени неслись выстрелы. Корбиньи схватила Трезубец со стола и поползла обратно, найдя Анджелалти не совсем там, где его оставила.
Он стоял на коленях, и его рука тянулась к чему-то, лежащему на полу.
- Анджелалти, он у меня! - прошипела она. - Теперь ты идешь?
- Да.
Его ладонь быстро опустилась, поймала что-то - и переправила в карман. После этого он поднялся на ноги, не беспокоясь о шальных пулях, и побежал к двери.
Корбиньи, ругаясь про себя, побежала за ним.
Пустые коридоры были освещены аварийными лампами, а заданная Анджелалти скорость заставила ее жалкое тело напрячься до предела - а потом и сверх него. Ее мир сократился до этих проблем: продолжать движение, не терять его из виду, держать проклятый Трезубец и не падать - ни в коем случае.
Дверь на улицу была распахнута, впуская в прихожую серый свет Первой Зари. Анджелалти вышел на улицу и помахал рукой, подзывая такси.
Машина подъехала, открыла дверь, и только тут Корбиньи заметила у себя за плечом того незнакомца, что пришел с Анджелалти.
- Оставь нас! - зарычала она на него. - Прими свою свободу как дар и беги!
Он ничего не сказал ей в ответ. Взгляд и лицо были так невыразительны, что она на секунду приняла его за слепца. Но потом рыжеватые ресницы дрогнули и быстро моргнули, а лицо немного переменилось.
- Я - Свидетель Телио, - сказал он голосом таким же невыразительным, как и взгляд, - и я путешествую по прихоти Карателя.
- Он идет с нами, - пропыхтел Анджелалти, почти падая в открытую машину. - Корбиньи…
- Я здесь.
Не приходилось гадать, в чем состоит ее долг, когда Капитан ранен и готов потерять сознание в пределах видимости вражеской крепости. Она села рядом с ним, неловко затолкнув проклятый Трезубец по диагонали и едва оставив место Свидетелю, чтобы тот пристроил свои широкие плечи.
Дверь машины опустилась, автопилот вопросительно чирикнул, а потом скрипуче произнес:
- Месть назначения, сударь или сударыня. Устройство ждет команды.
- Анджелалти, куда ты нас везешь?
Но он потерял сознание, и в освещении салона стало видно, что рукав у его покраснел до самой кисти.
- В космопорт, - приказала она роботу, сурово подавив желание тела расплакаться. - Площадка постоянной готовности номер шестнадцать. Как можно скорее, пожалуйста.
- Данное устройство запрограммировано на соблюдение всех местных ограничений. Ключ данного устройства известен соответствующим муниципальным организациям. - Зажужжало воспроизводящее устройство, а затем последовало сообщение: - Космопорт введен как место назначения. Конкретный адрес - площадка постоянной готовности номер шестнадцать. Прошу подтвердить.
- Подтверждаю, - отрезала Корбиньи, и тело чуть было не настояло на глупых слезах, когда машина плавно тронулась и влилась в спокойный поток утреннего транспорта.
Не давая телу плакать, она взялась за промокший рукав, намереваясь проверить, насколько опасна рана, потому что кровотечение явно усиливалось.
Анджелалти пошевелился, наполовину очнувшись от обморока.
- Оставь, - пробормотал он.
- Она кровоточит, кузен. Я хочу перевязать ее - хотя бы временно…
- У Линзера будет аптечка, - с трудом выговорил он, потом сел прямее и приоткрыл глаза, хотя она усомнилась, что он кого-нибудь видит. - Космопорт, - объявил он с мучительной четкостью.
- Мы уже туда едем.
Тут беспокойство оставило его - но силы тоже. Он едва сумел прохрипеть: "Хорошо", тут же снова обмяк и потерял сознание окончательно.
Корбиньи изменила положение, оцарапав тыльную сторону кисти о какой-то кусок мусора, прилипший к рукояти Трезубца, проглотила готовое сорваться ругательство и ткнула пальцем в Свидетеля:
- Ты! Ты - хранитель этой штуки?
Наступило короткое молчание, словно ее слова должны были преодолеть некое расстояние, чтобы попасть туда, где он находился.
- Я - Свидетель Телио, - ответил он наконец все тем же бесцветным голосом.
- Это ты уже сказал. Я спросила, значит ли это, что ты - хранитель этого предмета?
На этот раз ответ пришел быстрее, словно она отчасти завладела его вниманием.
- Каратель Шлорбы лучше всего хранит себя сам. Корбиньи с трудом сдержала раздражение.
- Тогда кому он принадлежит?
- Самому себе, - ответил Хранитель. Он помолчал, а потом дал более пространный ответ, потому что это были достойные вопросы и принадлежали к числу тех, которые задавали себе сами Телио. - Некоторые говорят также, что он принадлежит событиям, или Сестре, или даже Вождю, которому в этот момент благоволит. Другие говорят, что Каратель поистине свят, потому что он способен изменить событие, в котором оказалось все существующее.
Кузина Анджелалти на секунду оторвала взгляд от Трезубца и устремила на Свидетеля быстрые, яростные глаза. Свидетель отметил, что его сердце ее одобряет как настоящего воина, который выполняет приказ вождя, не разделяя его желаний. О таких вещах писалось и несколько примеров тому были в Памяти, но чтобы такое обнаружилось здесь, где он так недавно отчаивался из-за толстяка, возвещало о возможностях огромных перемен в том, что есть.
- А почему… - начала Корбиньи, но тут такси дернулось - настолько резко, что Анджелалти бросило на нее, а Свидетеля - на дверь - и остановилось.
Она выглянула в окно и увидела узкую улочку с обшарпанными домами, некоторые с разбитыми окнами, закрытые выщербленными дверями.
- Это не космопорт! - крикнула Корбиньи. - Такси! Продолжай движение к точке с указанными координатами!
- Данному устройству запрещено продолжать путь, - объявил механический голос. - Ключ данного устройства известен соответствующим муниципальным организациям. Данное устройство…
- Полицейские! - Она повернулась, схватила кузена за здоровую руку и встряхнула. - Анджелалти, очнись! Машину остановили, приближается полиция!
Он не отозвался. Она охнула, поворачиваясь в тесном салоне такси и не замечая, насколько этот возглас был похож на рыдание.
Систему управления робота легко было опознать по свинцовому кожуху. Корбиньи с кряхтением перегнулась через низкий барьер, на ощупь нашла изолированные провода, осторожно проследила их до главного пульта, заставляя тупые планетные руки ощутить все оттенки формы, размеров и непрерывности - и разрыв в непрерывности.
- Да! - выдохнула она.
Она повернула нож, терпеливо ввела лезвие туда, где от него будет больше пользы, и, держа одной рукой рукоятку, другой направляя острие, налегла всем весом.
Глупый провод растянулся, сопротивляясь, - и лопнул так внезапно, что ее отбросило назад. Провод заискрил, пульт зажегся - и все двери распахнулись.
- Выходим! - крикнула она Свидетелю, сунув в его изумленные руки Трезубец, а потом повернулась, подхватила Анджелалти и вытащила его из машины.
Вытащить его ей удалось, но его вес оказался ей не по силам - ей, которая когда-то была способна поднять вес вдвое больше своего и удерживать его до счета "пять". Она упала на грязный тротуар, придавленная его телом. Сирены звучали катастрофически близко.
Из ниоткуда появились руки - широкие, твердые и умелые. Они подхватили Анджелалти как младенца. Корбиньи поспешно поднялась на ноги, а Свидетель уже совершенно непринужденно укладывал Анджелалти себе на плечо. Подняв на нее глаза, он подбородком указал на предмет, прислоненный к боку машины.
- Тому, кто определен для Свидетельствования, запрещено прикасаться к Карателю.
- Да, прошу прощения.
Желание бросить эту штуку было почти непобедимым, но потом к ней вернулся разум. Как доставить Анджелалти в безопасное место, если тот, кто способен его нести, останется следить за Трезубцем?
Она схватила ненавистный предмет, прислушалась - сирены приближались с севера - и побежала на юг. Свидетель за ней.
Главную улицу пересекал вонючий переулок - и она свернула в него, хоть он и шел параллельно дороге к порту. Тут можно, мелькнула шальная мысль, и обороноспособную позицию занять, если до этого дойдет.
- Ага, как же! - воскликнула она, ужасаясь истерическим нотам в своем голосе. - Имея на вооружении один короткий нож и полусгнившее старье!
- У меня есть нож, о, воин, - произнес Свидетель рядом с ней, - и некоторое знание искусства.
Она повернулась и посмотрела на него:
- Вот как? А определенному для Свидетельствования дозволено сражаться?
- Мужчине можно сражаться, - торжественно заявил он, а потом его серьезное лицо внезапно осветилось улыбкой. - Но мертвецу не дозволено Свидетельствовать.
Она рассмеялась, все еще ощущая близость истерики и чувствуя, как сердце у нее ударяется о ребра.
- Слова, достойные Члена Экипажа! С такой волей к победе мы еще доберемся до космопорта. Ну-ка…
Сирена взвыла огорчительно близко. В дальнем конце переулка затормозил полицейский автомобиль.
Корбиньи выругалась и рванулась вперед к другому выходу из переулка - может быть, представится еще один шанс прорваться в порт, к "Гиацинту". Позади слышались шаги Свидетеля, двигавшегося не так быстро, как мог бы - он берег Анджелалти, который без сознания висел на широком плече.
И снова у выхода из переулка возникла машина, уничтожив все надежды вырваться на улицу. Корбиньи резко остановилась, и из ее рта вырвался бессловесный вопль. Позиция, черт побери. Обороноспособная, как же… - Морела, скорее! Сюда Морела!
Она повернулась, увидела лихорадочно блестящие глаза и худую руку, распахнувшую калитку в обшарпанном
заборе - и нырнула туда вместе со Свидетелем.
Глава тридцать пятая
За калиткой оказался сад. Корбиньи успела смутно увидеть яркие цветы на сочной зелени, а потом чья-то исхудавшая рука поймала ее за рукав и потащила через какую-то арку в полумрак.
- Закрой дверь! - прозвучал приказ.
Корбиньи услышала скрежет засова и увидела Свидетеля у самой двери. Анджелалти свисал с его плеча, словно мертвец.
- Милость корабля! - Корбиньи стремительно обернулась. - Благословение… - она секунду колебалась, оценивая нюансы этого лица, полускрытые темными волосами, худобой и какой-то лихорадочной, жаркой энергией, - …сударыня! Мой кузен ранен и нуждается в помощи…
Темные глаза раскрылись шире, их взгляд перенесся на здорового мужчину с раненым на плече.
- Сюда.
Корбиньи снова потянули за рукав, и она повиновалась этой команде, жестом позвав Свидетеля за собой.
Похожий на туннель коридор вывел в светлое просторное помещение. Корбиньи подняла взгляд на стеклянный потолок, посмотрела на стену, целиком стеклянную, увидела мольберт, поставленный под нужным углом к свету, и несколько ширм, отделявших от мастерской нечто вроде алькова или даже комнаты.
- За красной ширмой диван, а в шкафчике рядом - антисептик и бинт, - сказала незнакомка. - Я затемню окна и отключу звонок…
Она поспешно ушла, а Корбиньи со Свидетелем направились к красной ширме.
Анджелалти застонал, когда его уложили на диван, но не издал ни звука, когда Корбиньи разрезала рукав и открыла рану.
Свидетель принес из аптечки лекарства и корпию, а незнакомка вернулась с тазиком воды. Она поставила его рядом с Корбиньи, присевшей у дивана, и отступила назад.
- Полисмены обходят переулок и звонят во все звонки, - объявила она тем же жестким, напряженным голосом. - Я отключила свой и закрыла все ставни. Это означает, что дом пуст, и они это знают.
Корбиньи бросила быстрый взгляд на раскрасневшееся лицо.
- А если они все равно войдут, хоть вас и нет дома? На секунду сверкнули зубы:
- Одно из немногих преимуществ родства с советом директоров. Полиция ко мне не сунется, можешь не беспокоиться.
Промыв рану, Корбиньи щедро намазала ее мазью с антибиотиком и плотно перебинтовала. Решив, что этого пока хватит, она остро, мучительно захотела оказаться на "Гиацинте" с его медустановкой.
Осторожно встав на ноги, она наклонилась поудобнее устроить Анджелалти на подушках. Свидетель протянул руки, чтобы ей помочь, и она предоставила эту работу ему, а сама стащила со спинки дивана покрывало и развернула.
Она наклонилась укрыть Капитана, и тут ее взгляд привлек предмет, блеснувший между его бедром и потертой тканью кушетки.
- Эй, а это что?
Она вытянула руку - но крупная кисть Свидетеля сомкнулась у нее на запястье.
- Это - камень, который свел с ума Харкорта, - сказал он. - Камень, который Анджелалти предназначил предводительнице бандитов. - Он отпустил ее руку и пощупал карманы лежащего без сознания мужчины. - Тотемная шкатулка исчезла.
Он выпрямился.
- Анджелалти позаботился о том, чтобы с должным уважением поместить этот камень в подходящую оболочку, что является самым мудрым обращением с магическими вещами. Возможно, ему можно дать место жизни, но я не считаю благоразумным оставлять его на свободе, где он смог бы свободно принимать участие в событиях.
- Поместить в оболочку?
Корбиньи нахмурилась, слишком ясно вспомнив вопль Харкорта и его неожиданное безумие. Она засунула пальцы за пояс брюк, не испытывая желания прикасаться к этому предмету.
Неожиданно хозяйка дома подошла к ним, наклонилась, чтобы внимательнее рассмотреть камень, а потом пожала костлявыми плечами.
- Минутку, - отрывисто бросила она и деловито удалилась.
Она вернулась даже раньше чем через минуту, как показалось Корбиньи, держа небольшой металлический сосуд с пробкой, привязанной медным шнурком, и деревянные щипцы. Быстро наклонившись, она подхватила камень щипцами и положила в сосуд. Плотно забив пробку ударом ладони, она вручила запечатанный сосуд Корбиньи.
- Вот. Так он озорничать не будет. - Новая демонстрация зубов, которая, видимо, была ее лучшей улыбкой. - Торговец, который мне это продал, клялся, что это настоящая бутылка для джинна. Если у нее хватит прочности, чтобы вместить джинна, то для уродливого осколка ее должно хватить тем более.
Корбиньи моргнула.
- Примите мою благодарность за всю вашу доброту. Лицо потемнело, словно эти слова доставили боль, а не успокоили, а слишком яркие глаза опустились.
- Ты ведь знаешь, что я готова для тебя на все, Морела. - Сверкающие глаза снова устремились на нее, обжигая Корбиньи страстью. - На все что угодно.
Корбиньи секунду колебалась, а потом глубоко вздохнула и посмотрела прямо в эти глаза.
- Вы считаете, что знакомы со мной.
- Считаю? - В голосе звучало изумление. - Как будто тебя можно с кем-то спутать!
- И тем не менее, - продолжала Корбиньи с несвойственным члену Экипажа состраданием в голосе, - вы все-таки меня спутали. Если не тело, то личность, которая теперь в нем обитает.
В глазах костлявой женщины появилась боль, а на лице отразилось недоумение.
- Возможно, вы слышали, - тихо сказала Корбиньи, - о месте, называемом Синим Домом?
Боль победила недоумение, а спустя мгновение взорвалась яростью.
- Он посмел?! Наказать ее за какую-то выдуманную им обиду, клянусь! Чтобы приструнить ее - как будто это возможно! Заставить ее… Это невыносимо, отвратительно! Это у него не пройдет… - Ее взгляд стал жестким, расчетливым. Она снова посмотрела на Корбиньи. - Когда у вас срок?
- Прошу прощения?
- Ваш срок! На какое время вы купили ее тело? На месяц? Два? Шесть?
У Корбиньи голова пошла кругом. Неужели планетница сошла с ума от горя? Или же…
- Вы снова неправильно поняли дело, - сказала она, и на этот раз в ее звучном непривычном ей голосе появились ледяные интонации, с какими Экипаж обычно разговаривал с планетниками. - Я - Корбиньи Фазтерот, которая должна была бы умереть, но кто-то купил недавно умершее тело и распорядился поместить меня в него, чтобы я стала такой, как вы видите…
- НЕТ! Не верю! Морела - мертва? Даже он не посмел бы…
Она запихнула себе в рот кулак, обвела диким взглядом Корбиньи, Свидетеля и Анджелалти, продолжавшего лежать без сознания, повернулась и почти выбежала из алькова.
Корбиньи почувствовала, что рванулась следом, поспешно обуздала свою реакцию и прикрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать: прием Иилвинка, предназначенный для восстановления спокойствия, ритма и внутреннего равновесия.
- Умершая и возрожденная! - донеслось сзади тихое пение. - Она, небывшая, стала Той, Кто Есть. Воин Смерти вступает в событие и приносит клятву служить Избраннику Карателя.
Она обернулась и пристально посмотрела на Свидетеля, застывшего с раскинутыми руками и блаженным выражением глаз.
- Благословенна будь! - провозгласил он. - Каратель Шлорбы просыпается! Звезды, деревья и горы полны ожидания!
- Да Корабля ради, мужик, приди в себя! - Она бросила взгляд на Анджелалти, все еще лежавшего в глубоком обмороке. - Единственное, чего можно нам ожидать, так это что девица напустит на нас полицию или Ворнета. Или обоих сразу, и ничем нам твой Каратель тогда не поможет!
- Каратель потрясает событие - и событие вынуждено откликаться, - заявил Свидетель с остекленевшим взором, словно отведал хорошую порцию самой крепкой настойки Главного Инженера. - И что может устоять против Карателя, Избранника и Воина Смерти?
- Действительно, что? - отозвалась Корбиньи с преувеличенной беззаботностью. - Если не считать Ворнета, полицию или смерть Анджелалти от раны.
Свидетель улыбнулся какому-то своему видению и медленно опустил руки.
- Анджелалти не умрет, - объявил он.
- Как ты меня успокоил! - сказала ему Корбиньи, но, похоже, он на сарказм не реагировал.
Свидетель облюбовал себе угол алькова и уселся на ковер, скрестив ноги и устремив мечтательный взгляд на Трезубец, лежащий там, где она его оставила - у сундучка-аптечки.