- Межзвездная Торговая Компания… - Он сделал паузу, ожидая бурю негодования, но затем, когда таковой не последовало, затараторил: - МТК - чертова стая шакалов, а корабли вроде нашего лишь подбирают за ней объедки, но мы можем заключить с ними сделку. Если мы объявим, что собираемся провести сейсмические исследования, составить карту комплекса, упорядоченно обследовать сектор за сектором и документально зафиксировать находки, нам понадобится куда больше денег, чем несчастный "Анджелес" заработает за всю нашу жизнь.
На секунду в комнате воцарилось молчание. Первой заговорила Мэгги Б.:
- Ладно. До Йеньйеня у нас будет время, чтобы подумать, как защитить свои права.
Тираси кивнул.
- И мы сможем показать им эту штуку, - он указал на брусок из песчаника, уже успевший в руке Января принять форму буквы S, - и видеозаписи, которые мы тут сделаем.
- Но если мы п’кажем им этот камень, - предупредил О’Тул, - нужно быть чертовски ’сторожными, иначе они отнимут его. Им хватит даже одн’го этого камня.
Такое единодушное согласие оказалось для Января столь неожиданным, что он помолчал еще секунду, ожидая возражений. Затем Джонни Мгурк воскликнул:
- Чоп и чель, сахбы. Пошли, гилди. Хатт, хатт! Большой дхик! - И проворный коротышка повел их обратно в туннель.
Январь думал, что главная дверь уже закрылась и они оказались внутри в плену, но она все еще находилась в пазу. Все пятеро, щурясь от света, высыпали из разлома и обнаружили, что начало темнеть.
Сквозь усиливающийся шум статики капитан услышал голос Энн Микмак:
- … ответь! …орит "Анджелес"… Ян…! О…ть, Амо…!
Январь щелкнул по передатчику.
- Улучшить качество, - трижды повторил он. Интеллект корабля мог создать разборчивое предложение, соединив фрагменты, исказившиеся из-за статических помех.
- Амос! - произнес воссозданный голос Энн. - К вам приближается сильный шторм. Он возник к востоку от вас, и с тех пор мы отслеживаем его… Там молнии. Много молний. Много больших молний. Никогда не видела подобного. Он движется прямиком на вас. Амос, выбирайтесь оттуда немедленно!
Они уже добрались до места раскопок. Мэгги Б. принялась было заводить экскаватор, но Январь остановил ее.
- Оставь его! - крикнул он. - Ты слышала Энн. При таком давлении ветер не будет сильным, но песок может забить дыхательные маски. И молнии…
Теперь он его слышал. Гром, подобный грохоту копыт. Следом за ним - равномерный бой литавр, глубинный рокот, похожий на тяжелую поступь великана. С востока надвигались черные пылевые облака, и в них, будто фейерверки, полыхали молнии. Тучи словно кипели, катясь прямо на них. Джонни припустил к шлюпке.
- Шторм-шикар! - завопил он. - Хатт, хатт!
- Закрой хлеборезку, дурень терранский! - крикнул О’Тул, пронесшись мимо Мгурка к гичке. Тираси отстал, отказываясь выбрасывать молекулярное сито.
- Брось его, - приказал Январь. - Брось и беги к шлюпке.
Системотехник кинул свое драгоценное устройство на песок и рванул вперед. Когда О’Тул и Январь добрались до гички, Мэгги уже разогревала двигатели шлюпки. О’Тул ухватился за люк и забрался внутрь. Январь остановился у подножья лестницы и оглянулся. Тираси и Мгурк как раз задраивали шлюпку. Он кивнул и быстро залез в гичку.
- Подумаем о траектории потом, - сказал он О’Тулу, упав в кресло второго пилота. - Взлетай! Быстро!
Так Слаггер и сделал.
Оба челнока достигли стратосферы, едва успев обогнать надвигавшийся грозовой фронт. Под ними сверкали молнии. Но часть бури все же прорвалась сквозь тропопаузу - для остального мира мрачные грозовые тучи казались клубящимися дымовыми гигантами. Громадная облачная стрела рванула вверх, в космос.
О’Тул выругался.
- Выше, Слаггер, - взмолился Январь. - Выше и быстрее. Пусть даже кончится топливо. Если придется, Энн подберет нас на лихтере.
- Так точн’, кэп. - С пилота градом катил пот. Казалось, его пальцы оставляли вмятины на штурвале. - Мы идем с востока на запад, а эт’ не лучший путь; но мы обг’няем песчаные тучи. Я не за с’бя волнуюсь, а за шлюпку - она медл’нее нашей гички.
- Где они?
- Пока все хорошо. - О’Тул протяжно вздохнул и, казалось, чуть расслабился. - Но именно так сказал Визер Хоттлмейер, пролетая чер’з вт’рой этаж, а летел он с девятого.
Молния синевой озарила обзорный экран. Гичка содрогнулась, одна панель заискрила и отключилась.
- В нас попало? - закричал Январь, вжимаясь в кресло под давлением в два Джи. - Нас задело?
О’Тул положил свою медвежью лапу на ладонь Января, задев при этом песчаник.
- Не волнуйтесь, дор’гой кэп, - и Январь успокоился, почувствовав себя на удивление уютно. Он знал, что способности пилота не подведут их. - Ага, вот и шлюпка! - торжествующе закричал О’Тул, проткнув пальцем призрачно-зеленые схематичные образы сенсорного дисплея. - Хей, при’м. Как вы там?
- Хей, на связи, - ответила Мэгги. - Тут натуральный дурдом, Слаггер. Я думала, что молния сдерет с корабля всю краску и оставит автограф. Черт, может и оставила. Шторм уже под нами. Похоже, нам удалось, ты, чертов Пэдди! Осталось только найти "Анджелес".
- Верн’, - согласился О’Тул, - эту басню и внукам будет не стыдно расск’зать.
- У меня и детей-то пока нет, - рассмеялась Мэгги.
- Тогда нам надо эт’ исправить!
Пилот и астрогатор задали челнокам команды найти "Нью-Анджелес", просчитать траектории, а также доложить о предполагаемом времени полета, расходе воздуха и топлива. Когда двигатели выключились и гичка вышла на низкую орбиту, О’Тул ухмыльнулся и повернулся к Январю.
И улыбка погасла.
Слаггер сжал кулаки, и его передернуло.
- Пусть она шутит, но я видел, как близко ударила молния. - Он втянул воздух сквозь зубы. - Эт’ ненормально, кэп. Этот шторм. Он шел с востока на запад, прот’в ветра. Так-то, сэр. Я о таком не слых’вал прежде. Мож’т, сухая планета способна ген’рировать мощный стат’ческий заряд, но, Иессус, кэп, эт’ буря была больше планеты.
Январь опустил взгляд на артефакт предтеч у себя в руке. Тот был закручен вокруг своей оси, словно винт. Амос приказал оставить экскаватор и молекулярное сито, но не бросил брусок. И он казался весьма приятным, стоило к нему привыкнуть.
- Похоже, туристов нам с’да не завлечь.
Январь нервно рассмеялся.
- Во имя богов, да. Но может, у нас получится продать этот… танцующий камень, чтобы купить новое оборудование взамен брошенного. Похоже, Хогану все же придется снять нужную деталь с другой части корабля. Не думаю, что на планету стоит возвращаться.
- Иессус, нет! Я ск’рей вернусь на Новый Эрен ждать Большого Удара. К т’му же от об’рудования нич’го не осталось: ни от экск’ватора, ни от игрушки Билла. Нич’го, окромя пепла. Спорю, шторм не испортил Полуночное Яйцо, Скользун и тот г’ршок - как его там яз’чески назвал Джонни?
- Будмаш-Лотах.
- Вот-вот. Без п’нятия, п’чему Джонни не г’ворит на черт’вом галактическом, как остальные.
- Не думаю, что шторм навредил им, этим Неподвижным Предметам. И, Слаггер, сомневаюсь я, что эта буря была естественной. Видимо, предтечи сотворили нечто ужаснувшее их и спрятали это навеки, но…
Гичка, сделав полный круг, снова прошла над местом высадки, но сквозь обзорный экран капитан не увидел ничего, кроме черной вихрящейся массы, скрывшей четверть планеты. Может, шторм уже слабел и рассеивался. Кто знает.
- Но? - напомнил О’Тул.
- Но даже вечность не беспредельна. - Январь расслабился в ремнях безопасности и, потирая гладкий песчаник, порадовался тому, что они сбежали от непреодолимой силы.
ОН КРАК
- Значит, это гянтрэй, - говорит арфистка. - Счастливый исход. Победоносное спасение от неизвестной угрозы - еще и с призом в руках! - Она снова достает арфу и, удобно устроив ее на коленях, принимается наигрывать задорную мелодию, перебирая пальцами по струнам. Прислушивающиеся к музыке мужчины улыбаются, сами не зная чему; а одна женщина хмурится и оборачивается к затемненной нише, словно пытаясь отыскать источник нежданного веселья.
Человек со шрамами ухмыляется, хоть в гримасе его и нет радости. Улыбка выражает скорее скорбь и печаль - веселье, мрачное, как само отчаянье.
- Начала нередко таковы, - произносит он. - Иначе кто стал бы слушать дальше? Печаль, она для окончания, а не для начала.
Гянтрэй неуверенно нарастает, переходит из третьей тональности в более мрачную четвертую, намекая на скорбь под маской веселья. Но затем…
Оллам накрывает струны ладонью, заставляя их замолчать, и все, кто находится в комнате, - кроме человека со шрамами, равнодушного к любой музыке, - едва слышно вздыхают из-за разом нахлынувших предчувствий. У музыки свои чары, но они не всегда очаровывают.
- Нет, - говорит арфистка. - Это обман. Взгляд на прошлое из будущего, и потому прошлое невозможно увидеть таким, каким оно было в действительности. Пускай веселятся. Никто не знает, что это только начало. Пусть живут моментом. На прошлое следует взирать так, словно оно все еще является настоящим, а будущее - лишь переплетение вероятностей.
Человек со шрамами неприятно усмехается.
- Как будто Тристам мог добиться успеха? Все кончено. Все уже произошло. То, что случилось, уже случилось, и этого не изменишь. Нет такого мгновения, в икряных внутренностях которого не таилось бы будущее. Трагедия может появиться только из утробы счастья, породившего ее.
Улыбка арфистки становится светлее, радостнее, убийственнее.
- И наоборот, - отвечает она. - Порядок и хаос. Инь и ян. Скорбь порождает радость. - Ее пальцы пощипывают струны, заставляя их переливаться репризой темы Тристама. - Он победил. Смерть Тристама стала его триумфом.
Человек со шрамами мрачно ворчит:
- Тогда он уж точно проиграл.
Арфистка решает не спорить с ним. Человек со шрамами одержал сомнительную победу в борьбе за выживание, и она не хочет перечить ему, по крайней мере, до тех пор, пока не дослушает его рассказ до конца. Ее пальцы вызывают из арфы Января, а также историю обнаружения Танцора. Мелодия обрывочна, пока это только мотивы и темы. Это еще не песня. Она рисует безжизненные пустоши безымянного мира, загадку города под песком, странную красоту зала, а также его неподвижное содержимое - землю, воду, огонь и воздух. Сокрушительное приближение непреодолимого. И череда образов обрывается танцем угрозы и избавления - безумная пляска и изящная кадриль, кружащийся вальс и грациозный балет. По крайней мере, это правда. Вальсы и пляски таят опасность, и арфистка подозревает, что впереди их ждет немало танцев.
- Значит, они все равно разобрали часть корабля, - говорит она сквозь звон утихающих аккордов. - Им следовало поступить так с самого начала.
- Да, - отвечает человек со шрамами. - Запомни это. И ты успела совершить ту же ошибку, что и Январь.
- Какую же?
Но человек качает головой.
- Это я скажу в конце. И плох тот конец, у которого только одно начало.
ГОЛТРЭЙ
ВЫГОРЕВШАЯ ЗЕЛЕНЬ
- Все началось на Новом Эрене, - говорит человек со шрамами…
…В мире черного вулканического стекла и крутых базальтовых утесов. Чахлая зелень, благодаря которой этот мир получил свое название, присутствует, собственно, лишь в самом его названии и в узкой вьющейся долине, которая заканчивается небольшой высокогорной тесниной чуть ниже вершины Бен-Бульбен. Как и другие миры, его подвергли терраформированию; но он пока еще был слишком юным для подобного взросления, и людям удалось отвоевать эту горную долину, прежде чем у них закончились семена, припасы и воля. Планета только-только выбралась из огненной колыбели и до сих пор извергала из своих недр расплавленный камень и пирокластический пепел, поэтому Дол был большой зеленой раной на тусклой черно-красной плоти планеты. Для местных жителей границы долины постепенно сжимаются, поскольку базальт, гранит и диорит медленно, но верно забирают обратно свои владения.
- Но пусть они радуются настоящему, - скалится человек со шрамами. - Ибо пока они живут в зеленом раю, а черная пламенеющая реальность поджидает за пределами взора, за грядой Чада. Все извержения, пар и лава вырываются в Пустоши под ними, туда, где тектонические плиты тоньше и магма подступает к самой поверхности. Поэтому их гибель еще впереди. Пока…
…Пока в один прекрасный день Дол Эрена также не взорвется. Большой Удар, как в шутку называют это событие местные жители. Теснина под Бен-Бульбеном богата горячими источниками…
Это мир грустных песен (что должно обрадовать тебя, арфистка). Когда эреноты хотят повеселиться, они не поют. Они дерутся. И делают они это довольно часто, чтобы облегчить свою незавидную участь.
Долу удается сводить концы с концами. Местные жители способны прокормить себя и производить предметы первой необходимости. Благодаря термальным станциям энергии у них всегда в избытке, но развлечений почти нет, а способы проведения досуга не отличаются разнообразием. Один из них - пьянство (в чем они проявляют немалый талант), второй же - ведение бесед (что считается у них настоящим боевым искусством). Ради дешевой энергии компании из иных, более богатых миров построили здесь орбитальные заводы. Большая часть иномирового экспорта Нового Эрена основывается на транзите избыточной энергии на эти заводы, а также на снабжении их продовольствием. Корабли МТК прибывают на станции с припасами, а улетают с готовой продукцией. Самому же Новому Эрену перепадает немногое.
Другой важный источник иномирового заработка - туризм. С Агадара и Боярышниковой Розы, с Малой Ганзы и Гладиолы, даже с самой Верховной Тары люди прибывают нескончаемым потоком. Они поднимаются на Западный Чад и взирают на дикую, непокорную природу, на великие гейзеры и фонтаны лавы, на реки расплавленного камня и базальтовые ледники.
- Вид’те то пир’кластовое облако, вон там? Наде’сь, оно идет не к нам… Ах, ост’рожнее здесь спрыг’вайте, ваш’ светлость, вы же не х’тите сверз’ться в лавовую лужу.
О, гиды с Чада разыгрывают настоящий спектакль, не скупясь на лесть и слегка намекая на опасность, чтобы туристы дрожали от возбуждения.
- Не сомн’вайся, эт’ просто маска, - пародирует местный акцент человек со шрамами. - Они ирландцы не больше, чем ты или я тибетцы. Уже нет. За столько веков каждый житель Старой Земли стал нашим предком. Для воскрешения давно мертвого нужно нечто большее, чем дать свое имя поселенцам и тщательно придумать архаизмы. Но что еще делать людям, у которых нет будущего, кроме того как воссоздавать прошлое?
Потом туристы на гондолах возвращаются обратно в Дол, откуда остальная планета, скрытая за Чадом, кажется дурным сном. Они останавливаются в отеле "Да Дерга" или в причудливых туристических коттеджах Среднедолья или же ищут развлечений (какими бы скудными они ни были) в Новом Центре. Туристы тратят еще больше наличных и остаются до тех пор, пока им не наскучит (что наступает довольно скоро) или же пока не испугаются (что случается еще скорее). Однажды утром турист распахивает настежь створки до ужаса милой гостевой комнаты и глубоко вдыхает аромат ярко-зеленого травянистого Дола - ветерок чуть теплый и приносит с собой едкий дымок от расплавленного камня. И вдруг "ужасно милое" кажется уже не просто "милым". И турист задумывается: да кто в своем уме здесь поселился бы? И затем: да кто в своем уме останется здесь секундой дольше?
Поэтому туристическая отрасль не слишком влияет на экономику планеты. Намного больше людей стекается на Алабастер поглазеть на Скальный Калейдоскоп. Но любопытствующие ради утоления своего любопытства все равно посещают небольшие миры вроде Нового Эрена. Они привозят с собой не только твердую валюту - шанхайские дукаты, гладиольские векселя, но также нечто столь же важное: новости с других планет. Известия путешествуют по Электрической авеню не быстрее кораблей, да и то попадают лишь туда, где эти корабли пришвартовываются, поэтому новости нередко бывают обрывочными, приходят без какой-либо периодичности и из самых неожиданных мест. Эреноты довольно хорошо осведомлены о происходящем в Боярышниковой Розе и Новом Ченнаи и немногим меньше относительно Иеговы и Йеньйеньского скопления. Но Верховная Тара? Содружество Хэчли? Далекий Гатмандер? О, то были магические названия и чудные места! Время от времени было легко поверить, что где-то там, далеко, действительно раскинулась Объединенная Лига Периферии и непоседы вроде Слаггера О’Тула поднимались на первый подвернувшийся странствующий корабль и отправлялись на поиски планеты, усыпанной золотом.
Несколько лет назад эреноты наняли по контракту Клан Ориэль для выполнения правительственных функций, и Клан прислал добросовестного администратора, который взял служебное имя Падрейг О’Кэрролл, хотя на самом деле его звали Людовик Ахмед Окпалауго. Он вел дела честно и прозрачно, хоть поначалу эреноты этого и не понимали, поскольку даже не догадывались, что такое возможно. Но едва поняли, сразу взбунтовались - ведь администрация, не берущая взяток, не станет оказывать и определенного рода услуги.
Есть аппетиты, которые лучше не утолять, ибо они станут неуемными. В качестве дополнительного стимула для потенциальных работодателей правительство Нового Эрена пригласило Межзвездную Торговую Компанию для обслуживания орбитальных заводов. Корабли МТК были рассеяны по всей ОЛП, "От Гатмандера до Малой Ганзы", как гласил их девиз. Еще компания славилась сверхъестественным предвидением, где за определенный товар можно было выгадать наилучшую цену. Внакладе не оставался никто: покупатели всегда получали товары, производители - свою выгоду, а сама же МТК - щедрую плату за посредничество. Как результат - компания завладела значительной долей всех отраслей Нового Эрена.
Кроме туризма.
А тут текли неплохие деньги. Небольшие в сравнении с тем, чем уже обладала МТК; но с ростом состояния она становилась только голоднее. А когда толстяк пиршествует, всегда найдутся те, кто подберет крохи со стола. Ориэль не стал бы прекращать действие или изменять условия своих контрактов, но МТК славилась в этом отношении куда большей гибкостью. Бакшиш у нее не считался чем-то неправильным. Компанию не связывали моральные узы древних религий, и она не делала из этого большой тайны. Межзвездная Торговая Компания верила в справедливое распределение богатств, но только до тех пор, пока у нее самой была наибольшая их доля.