Они нашли новые территории, изобиловавшие дичью, но зима в этих местах оказалась совершенно невыносимой. С приближением долгой тьмы приходилось возвращаться в тропики и пережидать там до весны. Но в отличие от земных перелетных птиц отдаленные предки диомедианцев делали это не по зову врожденного инстинкта, они были уже достаточно сообразительны, чтобы научиться необходимому для выживания поведению. Жестокий естественный отбор, происходивший во время миграции, еще больше стимулировал развитие разума.
Но за разум всегда приходится расплачиваться - в общей продолжительности жизни растет доля, приходящаяся на детство. Мыслящее существо не имеет врожденной картины поведения, каждое поколение должно учиться всему наново, с нуля, а на это нужно много времени. Поэтому вид может стать разумным только при условии, если он сам либо среда его обитания создадут некий механизм, удерживающий родителей вместе, чтобы они могли защитить ребенка в период беспомощного младенчества и невежественного детства. Материнской любви мало, мать имеет более чем достаточно развлечений, опекая самоубийственно-любопытных детенышей, у нее просто не остается времени на добывание пищи и защиту от врагов. Необходима помощь отца, но что удержит этого самого отца, когда он уже удовлетворил свои сексуальные потребности?
Можно, конечно, вспомнить об инстинкте. Действительно, у некоторых птиц родители заботятся о своем потомстве вместе. Однако сложные структуры инстинктивного поведения несовместимы с разумом. Если у папаши хватает мозгов, чтобы быть эгоистичным, ему необходимы серьезные - и вполне эгоистичные - причины оставаться в семье.
С человеком все понятно, здесь работает механизм постоянной сексуальности. Человек не насыщается ни в какое время года. Именно из этого факта проистекает существование семьи, а далее - возможность долгого детства и, соответственно, сложной организации мозга.
У диомедианцев была миграция. Каждый год каждая стая дважды совершала долгое и опасное путешествие, требовавшее хотя бы минимальной организованности. В тропиках наступало самозабвенное безрассудство периода течки, но впереди уже маячило неизбежное возвращение домой: с учетом многочисленности мигрантов пищи на экваториальных островах хватало ненадолго.
Из примитивного периодического сбивания в стаи постепенно выросло нечто вроде не очень четких, но постоянных ассоциаций - ведь тут работал не инстинкт, а благоприобретенный опыт очень одаренных животных. К коллективной обороне добавилась взаимопомощь. Со временем трудности, испытываемые в пути, развили половой диморфизм: мужской тип тела, приспособленный к схваткам и охоте, и женский, более подходящий для переноски тяжестей. Круглогодичное поддержание полового партнерства стало выгодным и даже необходимым.
Животное с постоянной семьей (на Диомеде такой семьей являлся, как правило, матрилинейный клан, группа довольно обширная), с долгим периодом беременности, долгим детством, живущее в условиях постоянно меняющейся, нередко враждебной среды, вынужденное ежегодно бороться за сексуальных партнеров с чуждыми стаями, имеющими чуждые обычаи,- такое животное почти неизбежно начинает думать, эволюция не оставляет ему другого выхода. Дальнейший путь хорошо известен: речь, орудия, огонь, организованные нации и наконец нечто крайне неопределенное, называемое обычно словом "культура".
Хотя диомедианцы не имеют жесткой врожденной структуры поведения, они повсеместно придерживаются вполне определенных обычаев. Так проще. Аналогично, никакой инстинкт не заставляет людей формализовать свое спаривание, создавая институт брака, однако так поступают практически все человеческие общины. Так проще и удобнее. Ну а диомедианцы - они спариваются в тропиках, на зимовках.
Но ведь ничто их к этому не принуждает!
Там, где имеется цикл воспроизводства, он обязательно управляется неким простым, стопроцентно надежным механизмом. У многих земных птиц это - весеннее удлинение дня; оптический стимул включает гормональные процессы, ведущие к реактивации репродуктивных органов. На Диомеде такое невозможно - слишком уж сильно зависит световой цикл от широты. Диомедианцы сами себе установили обычай мигрировать, в результате чего они должны спариваться в строго определенное время года, иначе потомство не выживет,- и эволюция пошла по вполне очевидному пути, избрав на роль управляющего механизма саму эту миграцию.
Хотя диомедианец и питается время от времени орехами, фруктами и диким зерном, в основном он - охотник, а физические нагрузки охотника кратковременны, хотя и интенсивны. Миграция же требует длительных усилий; уже на одно то, чтобы развить летательные мускулы, ушли, вероятно, сотни и тысячи поколений - время вполне достаточное для появления и иных адаптационных изменений. Именно эти усилия стимулируют определенные железы, которые посредством сложной гормональной системы пробуждают репродуктивные органы (исключением являются кормящие женщины, их молочные железы выделяют ингибирующее вещество). Чем дольше диомедианцы летят, тем выше становится у них концентрация гормонов - в пути нет ни времени, ни сил на спаривание. Ну а в тропиках, подкормившись и отдохнув, они наверстывают упущенное и делают это настолько самозабвенно, что обратный путь не оказывает на утомленные железы практически никакого влияния.
Время от времени, после какой-нибудь необычно длительной и тяжелой работы, влечение к противоположному полу возникает и дома.
Каждый сдерживает в себе такие порывы, сдерживает не менее жестко и даже с более серьезными основаниями, чем человек - порывы к инцесту: ребенок, рожденный не вовремя, не только сам обречен на смерть, но и обрекает на смерть свою мать. Конечно же, в большинстве своем диомедианцы этого не осознают - они просто принимают табу как данность, находят ему религиозные и этические основания, а заодно мужественно борются с проистекающими из него неврозами. Хотя нет никаких сомнений, что смутное влечение к противоположному полу было одной из первоначальных причин возникновения постоянных стай.
Ну а когда перелетный диомедианец встречает племя, не соблюдающее основной его моральный закон, он испытывает искренний ужас.
К настоящему времени торговцы обнаружили еще несколько таких, аналогичных дракхонскому Флоту, племен. Вполне возможно, что все они возникли из групп, осевших в экваториальной области и, соответственно, расставшихся с необходимостью дальних перелетов, но это - лишь догадка. Четко установлено одно: каждое из них живет не столько за счет суши, сколько за счет моря. Столетиями совершенствуя свои корабли и их оснастку, они в конечном итоге сосредоточили на этих кораблях всю свою жизнь.
Это было надежнее, чем жить охотой. Это давало возможность постоянно жить у себя дома. Это давало возможность конструировать и использовать довольно сложные устройства, накапливать обширные библиотеки, сидеть и думать и обсуждать различные проблемы - короче говоря, это давало возможность взвалить на свой горб цивилизацию, возможность, доступную перелетным собратьям только в весьма ограниченной степени. Расплатой были адски тяжелый труд и правление аристократии.
Каждодневный труд являлся стимулятором, но теперь теплое жилье и запасы морской пищи позволяли рожать вне зависимости от времени года. В результате у морских народов образовалась примерно такая же система брака и взращивания потомства, какой испокон века придерживаются люди; возникло даже понятие о романтической любви.
Миграторы обвиняли моряков в развращенности, а те их - в скотском поведении. Ни те ни другие представить себе не могли, что находятся друг с другом в ближайшем родстве.
А как можно верить существу, полностью тебе чуждому?
21
- Обычно такая вот идеологическая чушь и приводит к самым жутким войнам,- подытожил ван Рейн.- А теперь, когда я отбросил идеологию, мы можем спокойно и разумно заняться добропорядочным взаимным надувательством, nie?
Конечно же, он не особо вдавался в подробности. Ланнахские ученые имеют некоторое смутное представление об эволюции, однако почти не знают астрономии; дракхонская наука представляет собой практически обратную картину. Ван Рейн удовлетворился тем, что самыми простыми, много раз повторенными словами набросал единственное разумное объяснение того, почему две группы его слушателей настолько отличаются своими репродуктивными циклами.
- Вот так! - Он потер руки и нарушил натянутую, как струна, тишину коротким смешком.- Нельзя, конечно, надеяться, что с этой самой минуты между вами будет тишь да гладь да Божья благодать, даже я не способен сделать такое за один день. Многие еще годы каждому из ваших племен будет казаться, что другое занимается этим делом в самом непристойном и разнузданном стиле. Будете придумывать друг про друга похабные анекдоты... могу, кстати, сам рассказать один-другой, вполне пригодный для переделки на местные условия. Но теперь вы хотя бы знаете, что принадлежите к одной и той же расе. И любой из вас мог бы стать вполне добропорядочным членом чуждого племени. Возможно, времена поменяются и вы действительно начнете менять один образ жизни на другой и наоборот. Почему бы действительно и не поэкспериментировать? Нет-нет, я вижу, что идея моя никому здесь не нравится, так что молчу.
Он сложил руки и замер в ожидании - неуклюжий, громоздкий, оборванный, покрытый многонедельной коркой грязи. Десятки крылатых солдат и офицеров, сидевших на поскрипывающих досках под косыми лучами багрового солнца, содрогнулись от мысли о немыслимом.
- Да. В этом есть смысл. Я этому верю.
Медленные, с трудом выговариваемые фразы Дельпа словно
даже и не нарушили звенящую тишину. Прошла еще одна минута, и он поклонился надменно молчавшему Т'хеонаксу:
- Ситуация изменилась, повелитель. Я думаю, это будет хуже того, на что я надеялся, но лучше того, чего я боялся. Мы можем договориться. Они сохранят всю землю, а мы получим Аханское море. Теперь, когда я знаю, что они не... не черти, не животные... ну, теперь обычные гарантии, клятвы, обмен заложниками и так далее... все это сделает договор достаточно надежным.
Толк что-то шептал Тролвену на ухо.
- Да,- кивнул вождь ланнахов,- я тоже так думаю.
- А сумеем мы убедить Совет и кланы? - негромко спросил Толк.
- Если мы, герольд, привезем почетный мир, Совет проголосует за возведение наших посмертных духов в божественный сан.
Толк взглянул на Т'хеонакса, недвижно лежавшего в окружении своих придворных, и седая шерсть герольда встала дыбом.
- Нам бы сперва вернуться домой живыми, вождь Стаи,- сказал он одними губами.
Т'хеонакс встал. Звук крыльев, взбивших воздух, был похож на треск раскалываемых топором костей. Его лицо превратилось в подобие львиной маски, длинные клыки влажно блестели.
- Нет! - прорычал адмирал.- Хватит, наслушался! Пора кончать этот фарс!
На этот раз ни Тролвену, ни его охране переводчик не потребовался. Они схватились за оружие и сбились в круг, спиной к спине. Их челюсти громко клацнули.
- Повелитель! - выпрямился во весь рост Дельп.
- Молчи! - заорал Т'хеонакс.- Ты и так наговорил слишком много. Капитаны Флота! - Он повел головой, оглядывая своих офицеров.- Все вы слышали, как Дельп хир Орикан призывал к заключению мира с этими существами, более низкими, чем любой скот. Запомните это!
- Но, адмирал...- встал, протестующе подняв руки, один из пожилых офицеров,- Адмирал, нам только что объяснили, что они совсем не животные... у них просто другое...
- Даже если предположить, что земхон говорит правду - а ведь в этом тоже нет никакой уверенности,- что из того? - Т'хеонакс обжег ван Рейна презрительной усмешкой.- Это только усугубляет положение. Скоты живут так, как могут, иначе они просто не умеют, а эти вот ланнахи - они ведут себя по-скотски сознательно, по собственной воле. И ты позволишь им остаться в живых? Ты согласен... согласен торговать с ними, посещать их города, допускаешь, чтобы наших детей склоняли к их... Нет!
Капитаны переглянулись молча, но казалось, что по ним прошел стон. И только Дельп нашел в себе смелость заговорить:
- Я нижайше прошу адмирала вспомнить, что у нас фактически нет выбора. Реши мы сражаться до конца, этот конец может стать и нашим концом.
- Чушь! - презрительно фыркнул Т'хеонакс.- Не знаю уж, струсил ты или тебя подкупили.
Все это время Толк негромко переводил Тролвену. Уэйс расслышал мрачное замечание командора:
- При таком его отношении переговоры теряют всякий смысл. Даже если мы заключим этот мир, он легко пожертвует своими заложниками - о наших я уже и не говорю,- чтобы при первой же возможности возобновить войну. Вернемся лучше, а то скоро я не выдержу и сам нарушу перемирие.
"И это,- подумал Уэйс,- конец всему. Я умру под градом камней, а Сандра умрет в Стране Ледников. Ну что ж, мы сделали все, что могли".
Он внутренне напрягся: адмирал может и не позволить посольству спокойно удалиться.
Дельп растерянно переводил взгляд с одного лица на другое.
- Капитаны Флота! - В его голосе звучало отчаяние.- Скажите свое мнение... Прошу вас, убедите повелителя, что...
- Сказавший хоть еще одно предательское слово поплатится крыльями! - крикнул Т'хеонакс.- Или кто-нибудь здесь сомневается в моей власти?
Смелый шаг, промелькнуло в ошеломленной, раскалывающейся голове Уэйса. Ведь этим вызовом Т'хеонакс поставил на кон абсолютно все. А с другой стороны, не очень-то он и рискует: кто же в этом жестком, кастовом обществе оспорит его власть? На такое не способен даже отважный Дельп. Охотно или неохотно, но капитаны подчинятся.
Тишина становилась нестерпимой.
И тут ее нарушил Николас ван Рейн, нарушил в лучшем нью-йоркском стиле, издав губами долгий сочный звук, производимый обычно совсем другим отверстием человеческого организма.
Все присутствующие вздрогнули от удивления; прыжком попятившийся Т'хеонакс был сейчас похож на большого кота с крыльями,
- Что это такое? - негодующе вскрикнул он.
- А ты что, оглох? - удивился ван Рейн.- Я же сказал...
На этот раз звук получился даже артистичнее.
- Что это значит?
- Это,- объяснил ван Рейн,- такой земной термин. Перевести его довольно затруднительно, но я попробую. Это... дайте подумать... это значит, что ты...
Более изобретательного набора непристойностей Уэйс не слыхал ни до, ни после.
У капитанов отвалились челюсти, кое-кто из них обнажил оружие. Стоявшие кольцом стражники схватились за луки и копья.
- Убейте его! - пролаял Т'хеонакс.
- Нет! - ударил по барабанным перепонкам бас ван Рейна. Одна уже громкость этого звука заставила всех застыть.- Кой черт, я же посол! Только троньте посла, и Верховная Звезда перетопит всех вас в адских бурлящих морях!
Малоприятная перспектива немного образумила дракхонов. Т'хеонакс забыл о своем приказе, охранники снова вытянулись по стойке смирно, а кипевшие возмущением офицеры остались на своих местах.
- Мне нужно сказать вам пару слов.- Ван Рейн говорил уже спокойнее, его голос звучал всего раза в два громче обыкновенной сирены.- Я обращаюсь ко всему Флоту. Вы задались бы вопросом: с какой бы такой стати этот писклявый сморчок ведет себя полным идиотом? Он заставляет вас продолжать войну, убийственную для обеих сторон. Он заставляет вас рисковать своими жизнями, жизнями ваших жен и детей, возможно, даже самим существованием Флота - и почему? Да потому, что он перепуган. Он понимает, что несколько лет житья бок о бок с ланнахами, а тем более торговли с моей компанией, у которой такие смехотворно низкие цены,- и все начнет изменяться. Вы почувствуете вкус свободы. Из его ручонок ускользает власть, а такой трус, как ваш драгоценный адмирал, не может жить сам по себе. Nie, ему нужны стражники, и рабы, и все вы остальные, чтобы было кем помыкать, раз за разом доказывая самому себе, что он не маломерный дрожащий слизняк, а самый взаправдашний вождь. Да он скорее угробит весь Флот, даже сдохнет сам, чем откажется от этих подпорок!
- Убирайся с моего плота, пока я не забыл о перемирии,- прошипел дрожавший от ненависти Т'хеонакс.
- Уйду, не беспокойся,- сказал ван Рейн и направился прямо к адмиралу. Толстые брусья палубы жалобно застонали.- Я уйду и снова займусь войной, если ты так настаиваешь. Только хочется задать тебе один совсем маленький вопрос.- Он остановился перед его королевским величеством и ткнул в королевский нос грязным волосатым пальцем: - Чего это тебя так волнует личная жизнь ланнахов? Самому небось хочется попробовать?
И он отвесил адмиралу низкий поклон, предварительно повернувшись к нему спиной.
Отделенный от главных участников сцены стеной капитанов и стражников, Уэйс не разобрал в точности, что же там произошло. Он только услышал взвизг, потом громогласный вопль ван Рейна, а дальше все застлал ураган бешено плещущих крыльев.
Нужно что-то... Уэйс бросился в гущу тел и тут же получил хвостом по ребрам. Почти не почувствовав удара, он отмахнулся кулаком, просто чтобы убрать стражника с пути, посмотреть...