– Мы преодолеваем многие мили! – запротестовал таксист. – Конечно, мы не придерживаемся прямого пути… но, с другой стороны, путь к цели доставляет больше удовольствия, нежели ее достижение. – Он свирепо воззрился на Мэллори. – Нынче новогодняя ночь, а я человек занятой, ужасно занятой. Ну, так вы едете или нет?
– Прогуляемся пешком, – ответил детектив.
– Вам же хуже. – Таксист наддал слону крохотной пяткой. – Поехали, Джумбо, н-но!
Слон взвизгнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал трусцой, не обращая внимания на отчаянные уговоры седока.
– У вас что, все тут мелют такой же вздор, как вы с погонщиком слона? – поинтересовался Мэллори.
– А я полагал, что он рассуждает вполне здраво, – возразил Мюргенштюрм.
– Еще бы! Пошли уж.
– Верно, – согласился эльф, собираясь пересечь Пятую авеню.
Отойдя от стены, Мэллори увидел, что широкая улица вдруг стала весьма оживленной – вверх и вниз по проспекту двигались слоны, лошади и громадные псы, все без исключения ярко окрашенные, сверкающие мишурной сбруей, впряженные в открытые экипажи веселеньких расцветок или несущие пассажиров на собственных спинах.
Перейдя улицу, Мэллори с Мюргенштюрмом двинулись по хитроумному маршруту, петляя между зданиями и ныряя в переулки, поднимаясь по извилистым эстакадам и спускаясь по спиральным лестницам, входя в подвалы, наполненные диковинными запахами, и выходя из них. В конце концов Мэллори, пытавшийся запомнить дорогу, запутался окончательно. Наконец эта дорога привела их в тесный, заросший бурьяном домик.
– Пришли, – сообщил эльф.
– А какой тут адрес? – поинтересовался Мэллори.
– Угол Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы.
– Да ну тебя! – раздраженно бросил Мэллори. – Мы прошли не менее мили с тех пор, как вышли оттуда.
– Я бы сказал, милю с четвертью, – поддержал Мюргенштюрм.
– Тогда как же мы оказались там, откуда пришли? Где улицы и магазины?
– Здесь. Мы просто подошли к ним с другой стороны.
– Это безумие.
– А почему все вокруг должно выглядеть одинаково со всех сторон? Разве обе стороны двери выглядят одинаково? Разве торт "Темный лес" изнутри такой же, как снаружи? Поверьте мне, Джон Джастин, мы в самом деле на углу Пятой и Пятьдесят седьмой. Мы просто за кулисами.
– А где же тогда сцена?
– А-а, – улыбнулся эльф. – Чтобы увидеть ее, надо вернуться той же дорогой.
– Я даже не представляю, откуда начать.
– С самого начала, конечно.
– Знаешь, – признался Мэллори, – я начинаю испытывать к тебе сильнейшую неприязнь. У тебя всегда находится уклончивый ответ, и все твои речи без исключения лишены логики подчистую.
– Она придет, – заверил Мюргенштюрм, – вот только пообвыкнете здесь немножко.
– Я не намерен здесь обвыкать. – Мэллори сосредоточил внимание на дворе – футов пятидесяти в поперечнике и невероятно заросшем бурьяном. – Это здесь ты держал единорога?
– Совершенно верно, – подтвердил эльф, открывая калитку. – Осторожно, смотрите под ноги.
– Что, опять метрогномы? Мюргенштюрм покачал головой.
– Лютика к разряду домоседов никак не отнесешь. – Он осторожно двинулся к скрюченному деревцу, и детектив последовал за ним. – Я привязал его вот тут.
Мэллори бросил взгляд на побитый непогодой дом из красного кирпича в дальнем конце двора. Многие окна были забиты досками, света не было ни в одном из них, а дверь подъезда с громким скрипом покачивалась взад-вперед на единственной ржавой петле.
– Тот дом относится к этому двору? – осведомился детектив.
– Да.
– А там кто-нибудь живет?
– Он пустует больше года, – ответил Мюргенштюрм. – Потому-то я и воспользовался этим домом. Я знал, что поблизости никого, так что и возмущаться некому.
– Почти некому, – сухо поправил его Мэллори, затем присел на корточки и принялся осматривать землю.
– Что-нибудь нашли? – поинтересовался эльф через минуту.
– Только следы единорога.
– А нет ли там следов борьбы? – предположил Мюргенштюрм.
– А по-твоему, кто-то зашел сюда, чтобы пару раз положить Лютика на лопатки, а уж потом повел его прочь? – огрызнулся Мэллори.
– Я только стараюсь помочь, чем могу, – извиняющимся тоном откликнулся Мюргенштюрм.
– Тогда можешь начать с того, что заткнешься. – Мэллори выпрямился и принялся систематически обследовать двор.
– А что вы ищете?
– Не знаю. Следы, которые не принадлежат Лютику, клок ткани – что-нибудь эдакое, что здесь не на своем месте. – Мэллори еще с минуту побродил по высокой – по колено – траве, потом тряхнул головой, скривился и вернулся к дереву.
– Что, вообще никаких улик? – спросил эльф.
– У меня возникает жуткое ощущение, что нам придется идти по следу единорожьего дерьма, чтобы распутать это дело. – Мэллори осторожно двинулся к калитке. Мюргенштюрм следовал за ним по пятам. – А теперь подумай хорошенько, кто еще знал, что Лютик здесь?
– Никто.
– Кто-то должен был знать. Кто-то же украл его! Кому принадлежит этот участок?
– Понятия не имею. Пожалуй, я мог бы это выяснить. – Эльф вдруг ссутулил и без того узенькие плечи. – Но только после открытия муниципалитета завтра утром, а тогда будет слишком поздно.
Мэллори выстрелил взглядом во тьму и тут же снова уставился на Мюргенштюрма, негромко бросив:
– Продолжай говорить.
– О чем? – осведомился эльф.
– О чем угодно, не важно. За нами следят.
– Вы уверены?
Мэллори молча кивнул.
– А я и не догадывался. Должно быть, сказывается ваш обширный опыт детектива.
– Сказывается мой обширный опыт увиливания от налоговой инспекции, – возразил Мэллори. – Начинай говорить о единорогах. Неизвестный приближается.
На лице Мюргенштюрма появилось выражение полнейшей растерянности.
– Я не знаю, что говорить.
– Десять минут назад я не мог заставить тебя заткнуться! – прошипел Мэллори. – А теперь говори!
– Я как-то глупо себя чувствую.
– Ты почувствуешь себя не в пример хуже, если не скажешь что-нибудь!
– Ну, хоть намек какой-нибудь дайте, – в отчаянии вымолвил эльф.
Мэллори чертыхнулся и вдруг метнулся во тьму.
– Есть! – торжествующе выкрикнул он и через миг появился с царапающейся, изворачивающейся, фыркающей девицей в руках.
– Пусти! – зарычала она.
Ощутив, что она вот-вот вывернется, Мэллори разжал хватку. Девица зашипела на него и легко вспрыгнула на ограду, присев там на корточки.
– Кто ты? – решительно спросил Мэллори.
– Я ее знаю, – подал голос Мюргенштюрм. – Это Фелина.
– А что ты здесь делаешь? – не унимался Мэллори.
– У меня не меньше вашего прав находиться здесь! – вскинулась Фелина.
– А то и побольше!
– Да небось просто шныряла по дому в поисках всякого мусора, – предположил Мюргенштюрм.
– Тогда чего ж она пряталась?
– А я людей на дух не переношу!
Приглядевшись к ней повнимательнее, Мэллори, к собственному удивлению, обнаружил, что Фелина вообще-то не совсем человек, во всяком случае, не слишком похожа на остальных девушек: молодая и стройная, но конечности покрыты нежным рыжим мехом с тонкими черными полосками, хотя лицо, шея и грудь, виднеющаяся над вырезом платья, – телесного цвета. Глаза оранжевые, с вертикальными зрачками, как у кошки, клыки выражены очень явно, а на верхней губе растут усы – только не человеческие, а кошачьи. Уши чересчур круглые, лицо слишком овальное, длинные ноги выглядят довольно угрожающе. Единственное одеяние Фелины – короткое бежевое платьице – выглядело так, будто она нашла его во время одной из своих мусорных экспедиций.
– Кто ты такая? – спросил Мэллори с искренним любопытством.
– Felinis majoris, – с вызовом бросила она.
– Одна из человекокошек, – пояснил Мюргенштюрм. – Их осталось не так уж много.
– А почему ты не любишь людей? – продолжал Мэллори.
– Они никого не любят, – сообщил Мюргенштюрм, прежде чем она успела ответить. – Собаки на них охотятся, люди от них шарахаются, настоящие кошки не обращают на них ни малейшего внимания.
– Я могу сама за себя ответить, – высокомерно бросила Фелина.
– Тогда начинай, – проговорил Мэллори. – Что ты здесь делаешь?
– Ищу чего поесть.
– А человекокошки едят единорогов?
– Нет. – Вдруг ее глаза широко распахнулись, и Фелина очень по-кошачьи ухмыльнулась. – Так это вашего единорога тут сперли!
– Его. – Мэллори ткнул большим пальцем в сторону эльфа. – Я только помогаю его найти.
Фелина обернулась к Мюргенштюрму, сказав:
– Тебя на рассвете прикончат, – таким тоном, будто это ее весьма забавляет.
– Нет, если мы найдем его прежде, – возразил Мэллори.
– Не найдете.
– С чего ты взяла?
– С того, что знаю, кто его украл, – заявила девушка-кошка.
– Кто же?
Она с мурлыканьем лизнула запястье:
– Я голодна.
– Скажи мне, кто его украл, и я куплю тебе любой обед, какой только ни пожелаешь.
– Я никогда не покупаю обедов. – Она томно потянулась. – Это не так весело, как охотиться за ними.
– Тогда назови свою цену.
– Цену? – переспросила Фелина, словно эта идея была ей в диковинку. И вдруг усмехнулась. – Моя цена такая: я хочу видеть его физиономию, – она указала на Мюргенштюрма, – когда скажу.
– Отлично, – согласился Мэллори. – Смотри на него хорошенько.
– Твоего единорога, малютка эльф, – произнесла Фелина, следя за Мюргенштюрмом, как кошка за мышкой, – похитил Гранди.
Мюргенштюрм стал бледно-салатным. Его будто обухом огрели.
– Нет! – шепнул он, обессиленно съезжая спиной по ограде, пока не оказался сидящим на земле, скрестив ноги по-турецки.
Фелина ухмыльнулась и склонила голову.
– Да в чем дело? – не утерпел Мэллори. – Кто такой этот Гранди?
– Это самый могущественный демон в Нью-Йорке! – простонал Мюргенштюрм.
– А то и на всем Восточном побережье, – подкинула Фелина, восхищенная реакцией эльфа.
– Он пользуется колдовством? – испытывая мрачные предчувствия, поинтересовался Мэллори.
– Никакого колдовства на свете нет, Джон Джастин, – тусклым голосом проронил Мюргенштюрм. – Вам это прекрасно известно.
– Так что же делает его демоном?
– Ничего не делает его демоном. Просто он и есть демон.
– Ну ладно, – проронил Мэллори. – А что такое демон?
– Злокозненное существо, обладающее несравненным могуществом.
– То же самое можно сказать о налоговом инспекторе, – раздраженно буркнул детектив. – Нельзя ли поконкретнее? Как он выглядит? Есть ли у него рога? Хвост? Выдыхает ли он дым и изрыгает ли пламя?
– Все вышеперечисленное и даже более того, – вымученно исторг из себя Мюргенштюрм.
– Намного больше, – жизнерадостно подсказала Фелина.
– А ты уверена, что это именно Гранди украл единорога? – обернулся к ней Мэллори. – Ты сама видела, как он это сделал? – Она кивнула, ухмыльнувшись от уха до уха. – Может, изложишь мне, что именно тут случилось?
– Гранди и Липучка Гиллеспи подошли к забору…
– Минуточку! – перебил Мэллори. – Гранди и кто?
– Липучка Гиллеспи, – повторил Мюргенштюрм. – Это лепрехун, работающий на Гранди. А прозвали его так, потому что вещи буквально липнут к его рукам.
– Какого рода вещи? – уточнил Мэллори.
– Портмоне, драгоценности, ювелирные украшения и всякое такое, – сообщила Фелина.
– Продолжай.
– Гранди открыл калитку, указал на единорога и сказал: "Вон он. Ты знаешь, что делать", – а Липучка Гиллеспи сказал, что еще бы, он знает, что делать, а потом Гранди исчез, а Липучка Гиллеспи отвязал единорога и повел его прочь. – Фелина помолчала. – Вот и все.
– Ты уверена? – настойчиво осведомился Мэллори.
– Да.
– А где ты была все это время?
Она молча указала на окно второго этажа.
– И что же ты там делала?
– Искала.
– Что искала?
– Что-нибудь вкусненькое.
– Ты сказала, что Гранди исчез, – подчеркнул Мэллори. – Может, он просто ушел, пока ты смотрела на единорога?
– Он исчез, – твердо повторила Фелина.
– Расскажи мне побольше об этом Гранди, – повернулся Мэллори к эльфу.
– А что вы хотите знать?
– Все.
– Никто не знает о нем настолько много, кроме того, что он злокозненное существо, являющееся причиной большинства несчастий и горя в моем Манхэттене. Он появляется, и происходит нечто ужасное.
– Какого рода нечто?
– Нечто ужасное! – повторил Мюргенштюрм, содрогнувшись.
– Например?
– Не спрашивайте!
– Спрашивать – моя работа.
– Он повинен во всем плохом, что здесь случается. Если грянул природный катаклизм – его вызвал Гранди; если есть неразгаданное преступление – его совершил Гранди; если разразилась эпидемия – ее распространил Гранди.
– Зачем?
– Он же демон. Такова его природа.
– А как он испаряется в воздухе?
– Он мастер по части иллюзий и отвода глаз.
– Но не магии?
– Нет. Хотя, – добавил эльф, – он обладает дарованиями, каковые даже для опытного глаза неотличимы от магии.
– А каковы его слабости? – справился Мэллори.
– Не знаю, имеются ли у него таковые.
– Должны иметься, иначе он давно бы подмял под себя весь город.
– Пожалуй, что так, – с сомнением промолвил Мюргенштюрм.
Мэллори снова обернулся к девушке-кошке.
– Фелина, подумай хорошенько, не сказал ли Гранди еще чего-нибудь? Он не сказал Липучке Гиллеспи, куда отвести единорога? – Фелина потрясла головой. – А не сказал, когда они встречаются?
– Нет.
– Кстати, просто для сведения, как единорог выглядит?
– В точности как лошадь, только по-другому, – поведала Фелина.
– Как "по-другому"? Только из-за рога?
– Только из-за рога, – согласилась она. – И, наверно, из-за ног, и морды, и боков, и хвоста.
– Он выглядит, как лошадь, если не считать головы, туловища и рога? – саркастически переспросил Мэллори.
Она с улыбкой кивнула.
Мэллори пару секунд свирепо таращился на нее, потом пожал плечами:
– Ну ладно. Кто-нибудь из вас может рассказать хоть что-нибудь о Липучке Гиллеспи?
– Он лепрехун, – изрек Мюргенштюрм.
– Да знаю я, что он лепрехун! – вскинулся Мэллори. – Ты уже говорил!
– Это полностью его определяет, – заявил Мюргенштюрм. – А что еще вы хотите знать?
– Я почти не решаюсь спросить, но все-таки как лепрехуны выглядят?
– Они вроде бы как… ну, маленькие… и еще у них курьезные уши, хотя вообще-то незаостренные… и э… – начал Мюргенштюрм, мучительно подыскивая определение.
– И жутко любят твидовые вещи, – услужливо встряла Фелина.
– В общем, вы его сразу узнаете, как только увидите, – уверенно заключил Мюргенштюрм.
– А как насчет поведения? – настойчиво вопросил Мэллори, одолевая искушение схватить эльфа и как следует тряхнуть. – Чем лепрехуны занимаются?
– Грабят, воруют и пьянствуют, – ответил Мюргенштюрм. – По большей части налегают на ирландское виски.
– И врут, – подхватила Фелина.
– О да, – известил эльф. – Они нипочем не скажут правду, когда могут соврать. – Он бросил взгляд на Мэллори. – Вы кажетесь огорченным, Джон Джастин.
– Даже не знаю, с чего бы это? – проворчал Мэллори. – Ладно, попытаемся еще разок. Где я вероятнее всего смогу отыскать Липучку Гиллеспи?
– Не знаю, – промолвил Мюргенштюрм. – Извините, если мои ответы выглядят неадекватными, но суть дела заключается в том, что прежде никто ни разу не попытался найти Гранди или Липучку Гиллеспи. Обычно народ удирает в противоположном направлении.
– Это уж я понял. Правду говоря, по-моему, настало время пересмотреть контракт. У меня возникло ощущение, что за такую работу мне недоплачивают.
– Но вы же согласились взяться за дело!
– Когда я соглашался, в деле не фигурировал чертов демон!
– Ладно, – смиренно вздохнул эльф. – Двадцать тысяч.
– Двадцать пять, – отрезал Мэллори.
– По рукам.
Мэллори уставился на эльфа:
– Тридцать пять.
– Но вы же сказали "двадцать пять", и я согласился! – запротестовал эльф.
– Ты согласился чертовски быстро.
– Ну, на тридцать пять тысяч долларов я определенно не соглашусь – быстро ли, медленно или еще как-нибудь.
– Это твоя привилегия, – парировал Мэллори. – Ищи Лютика сам.
– Двадцать восемь с половиной, – поспешно предложил эльф.
– Тридцать три.
– Тридцать.
– Сойдемся на тридцати одной, и по рукам.
– Обещаете? – недоверчиво спросил Мюргенштюрм.
– Слово чести.
Эльф с минуту поразмыслил над предложением, затем кивнул.
– Ты и вправду собираешься найти единорога? – поинтересовалась Фелина.
– Совершенно верно, – подтвердил Мэллори.
– Даже зная, что за этим стоит Гранди?
– Даже так.
– Почему?
– Потому что Мюргенштюрм платит мне ужасную кучу денег. – Мэллори помолчал. – Кроме того, в последнее время я был не слишком везуч в роли мужа, игрока на скачках, и все такое прочее. По-моему, настала пора снова взяться за что-нибудь такое, что мне удается.
– Ты мне нравишься. – Фелина потерлась своим бедром о бедро Мэллори и замурлыкала. – Ты не такой, как другие.
– Спасибо, – сказал Мэллори. – Пожалуй.
– Ты совершенно не такой, как другие, – повторила она. – Ты чокнутый! Вообразить только, чтобы кто-то хотел сразиться с Гранди!
– Я не говорил, что хочу, – возразил Мэллори, – я сказал, что за подходящую плату готов. Она снова потерлась об него.
– А можно мне с вами?
– А я думал, Гранди тебя пугает.
– Пугает, – заверила она. – Я брошу тебя в конце, но до того все будет очень забавно.
Мэллори пару секунд разглядывал ее.
– А ты можешь взять след единорога?
– Наверно.
– Ладно, ты нанята. Что ж, пошли. Мы не найдем его, болтаясь здесь и болтая языками.
Фелина уставилась в землю, раздувая ноздри, потом двинулась к калитке, открыла ее и зашагала по извилистой, пустынной дороге.
– Я сожалею, что события приняли столь неожиданный и огорчительный оборот, Джон Джастин, – молвил Мюргенштюрм, вместе с детективом шагая вслед за Фелиной.
– Могло быть и хуже. По крайней мере теперь мы хоть знаем, кого ищем, а впереди у нас почти целая ночь.
– И вправду, – заметил эльф. – Но пока вы активно ищете Гранди, он так же активно обороняется. – Он помедлил. – И все-таки вы рискуете своей жизнью ради меня, и я вам искренне благодарен.
– Ты сгущаешь краски. Гранди ведь даже не знает, что я здесь.
Внезапно громыхнул гром, ночное небо на миг озарила вспышка молнии.
"Не рассчитывай на это, Джон Джастин Мэллори!" – возразил утробный голос из ближайшего двора.
Мэллори припустил в ту сторону, но не обнаружил ничего, кроме жутковатой пляски теней на каменных химерах, таращившихся на него с балкона, нависшего над пустынной улицей.