– Обычно это довольно подходящее место, чтобы начать расследование, – не без сарказма согласился Мэллори. – И где же оно?
– Пойдемте, – сказал эльф, уходя во тьму. Мэллори следовал за ним по пятам, и секунд через пятнадцать они подошли к двери, которая от лифта была не видна. Войдя в нее и прошагав еще футов двадцать, они вышли к бетонной лестнице, поднялись на два пролета и остановились на широкой лестничной площадке.
– Куда дальше? – осведомился Мэллори.
– Вниз, – сообщил Мюргенштюрм, пересекая площадку и спускаясь по новому лестничному маршу.
– Погоди-ка, – не понял Мэллори, – мы ведь только что поднялись на два пролета.
– Совершенно верно.
– Тогда зачем же опять спускаться?
– Это другая лестница, – сказал эльф, будто этим все объяснялось.
Они спустились на три пролета, вышли к следующей лестничной клетке и поднялись еще на пролет.
– Дай секунду передохнуть, – пропыхтел Мэллори, прислоняясь к перилам и отдуваясь. Оглядевшись, он не заметил больше никаких лестниц. – По моим подсчетам, мы находимся в исходной точке.
– Отнюдь, – усмехнулся Мюргенштюрм.
– Два минус три плюс один, – проговорил Мэллори, доставая носовой платок и утирая лицо. – Мы вернулись туда, откуда вышли.
– Оглядитесь. Разве это место похоже на те, где мы уже побывали?
Вглядевшись во мрак, детектив различил череду огоньков, уходящих вдаль по узкому сводчатому коридору.
– Может, мне все-таки не стоит записывать все это и посылать в какой-нибудь журнал, – в конце концов проговорил он. – Скорее всего меня просто упекут в желтый дом.
– Вы уже отдохнули, Джон Джастин? – справился эльф. – Вообще-то мы ограничены во времени.
Мэллори кивнул, и Мюргенштюрм двинулся по длинному коридору, эхом отзывавшемуся на каждый шаг.
– Чертовски неподходящее место, чтобы держать единорога, – заметил Мэллори. – Они ведь, наверно, нуждаются в солнечном свете, травке и всяком таком?
– Мы просто идем на транспорт.
– А-а! А то уж я гадал, чего это мы затеваем, – проворчал детектив.
Коридор внезапно резко свернул направо, а еще футов через пятьдесят вывел их на платформу метро.
– Это всего лишь станция метро, – констатировал Мэллори. – Сюда можно было добраться и более простым путем.
– Вообще-то нет, – возразил Мюргенштюрм. – По этой линии ходит не так уж много поездов.
– А что это за станция?
– "Четвертая авеню".
– Никакой "Четвертой авеню" в метро нет!
– Можете не верить мне на слово. – Мюргенштюрм указал на вывеску над платформой.
– "Четвертая авеню", – вслух прочел Мэллори. – Если вдуматься, так станция и с виду отличается от остальных.
– Чем?
– Хотя бы тем, что чище других. – Он понюхал воздух. – И мочой не воняет.
– Ею мало пользуются, – пояснил эльф.
– Да и стены не разрисованы, – оглядевшись, заметил Мэллори. И, помолчав, добавил:
– Жаль, что остальные станции не похожи на эту.
– Раньше были похожи.
– Наверно, еще до того, как я родился на свет. – Мэллори вдруг насторожился. – Что там?
– Что "что"?
– Что-то двигалось в тени. – Детектив пристально вглядывался во тьму.
– Наверное, вам почудилось.
– Это ты мне чудишься! – огрызнулся Мэллори. – А там что-то шевелилось. Что-то темное.
– А! Теперь и я их вижу!
– Их?! Но я вижу только одно существо.
– Их четверо, – сообщил Мюргенштюрм. – У вас есть жетоны на метро?
– Жетоны на метро?
– Монеты тоже подойдут, – кивнул Мюргенштюрм, – но жетоны метро лучше всего.
Пошарив в карманах, Мэллори выудил два жетона.
– Швырните их туда, – эльф указал туда, где Мэллори углядел движение.
– Зачем?
– Швырните, и все.
Пожав плечами, Мэллори метнул оба жетона в сумрак. Через секунду кто-то зашаркал, затем два раза послышалось громкое хрупанье.
– Ну? – спросил Мэллори, выждав пару секунд.
– Что "ну"?
– Я жду объяснений.
– А вы их не видите?
Вглядевшись в темноту, Мэллори потряс головой:
– Ни черта не вижу.
– Склоните голову направо, – предложил эльф.
– Чего это ради?
– Вот так, – продемонстрировал Мюргенштюрм. – Может, поможет.
– От этого здесь не станет ни капельки светлее.
– А вы все равно попробуйте.
Пожав плечами, Мэллори наклонил голову – и вдруг увидел четыре темные, громоздкие фигуры с волосатыми ручищами, едва не волокущимися по земле. Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.
– Видите? – оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. – Это сущие пустяки.
– Это что еще за черти? – спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.
– Это метрогномы, – пояснил эльф. – Не волнуйтесь, они вас не потревожат.
– Они уже тревожат меня.
– Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на "Таймc-сквер", "Юнион-сквер" или на станции "Восьмая авеню" в Гринвич-виллидж.
– Наверно, не без причины.
– Так ведь жетоны на метро – их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.
– Что за существа способны питаться жетонами на метро?! – Мэллори так и впился взглядом в гномов.
– Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью-йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.
– А что они делают, когда не едят? – поинтересовался Мэллори.
– О, они совершенно безобидны, если вы об этом.
– Именно об этом.
– Вообще-то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. – Мюргенштюрм доверительно понизил голос. – Я слыхал, какая-то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на автобус, но, должно быть, те оказались не так питательны, поскольку большинство гномов вернулось на родину.
– А как они поступили бы, если б я не швырнул им жетоны? – спросил Мэллори, поглядывая на них с опаской.
– Это как посмотреть. Мне говорили, что они чуют жетон за двести ярдов. Если б их у вас не было, гномы оставили б вас в покое.
– Но жетоны у меня все-таки были. А что, если б я их не отдал?
– Вот уж не знаю, – признался Мюргенштюрм. – Пожалуй, можно спросить у них.
Он уже шагнул было к гномам, но Мэллори остановил его, положив ладонь эльфу на плечо:
– Это несущественно.
– Точно? – переспросил Мюргенштюрм.
– Как-нибудь в другой раз.
– Может, оно и к лучшему. Времени у нас в обрез.
– Пожалуй, тебе стоит известить об этом транспортное управление. Поезда пока что-то не видать.
Мюргенштюрм высунулся за край платформы, вглядываясь в тоннель.
– Не представляю, отчего он задерживается. Он должен был подойти минуты две или три назад.
– Я его вызову прямо сейчас, если хочешь, – предложил Мэллори.
– Вы? Как?
– Тебе под силу тормознуть Время. Что же, а мне по силам его подстегнуть. – Он вытащил из кармана сигарету и закурил. Не успел он сделать даже основательной затяжки, как раздался гудок и поезд подкатил к платформе. – Срабатывает безотказно, – констатировал Мэллори, швыряя сигарету на пол и растирая ее подошвой.
Двери распахнулись, и они вошли в первый из четырех вагонов поезда. Вместо привычных Мэллори рядов истертых, неудобных сидений на диво чистый вагон был оборудован полудюжиной полукруглых кожаных диванчиков, смахивающих на отдельные купе. Пол покрывал ковер с затейливым узором, а стены – тисненые обои из бархатной бумаги.
– На линии "Четвертой авеню" сервис более высокого класса, – прокомментировал Мюргенштюрм, заметив, какое это произвело впечатление на детектива.
– Однако что-то пассажиров не видать.
– Они наверняка в вагоне-ресторане.
– Тут есть вагон-ресторан? – удивился Мэллори.
– И коктейль-бар тоже, – кивнул Мюргенштюрм. – Мне нужно, чтоб вы протрезвели.
– Да если я протрезвею, ты растворишься в воздухе, а я снова окажусь у себя в конторе.
– Вы бы перестали твердить это, а? – жалобно взмолился эльф. – А то очень скоро уверите себя, что это правда.
– Ну и что?
– А то, что когда мы столкнемся с какой-нибудь опасностью, вы не поверите в нее и не примете соответствующих предосторожностей – С какой это опасностью? – осведомился Мэллори.
– Если б я знал, то с радостью бы вам поведал.
– Хотя бы приблизительно.
– Честное слово, не знаю, – развел руками эльф. – Просто у меня такое ощущение, что когда мы настигнем Лютика, его похититель вряд ли придет в восторг.
– Какого Лютика?
– Так зовут единорога.
– А на черта ты брал единорога, который тебе даже не принадлежал?
– Ради его защиты.
– От чего?
– От того, кто его похитил.
– А зачем кому-то понадобилось похищать единорога?
– То ли из-за жадности, то ли из вредности, то ли от безрассудной ненависти ко мне… Кто знает?
– Да, толку от тебя маловато.
– Если бы я знал все ответы, сыщик мне не понадобился бы, разве не так? – огрызнулся Мюргенштюрм.
– Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. Кому единорог принадлежит?
– Отлично, Джон Джастин! – с энтузиазмом воскликнул эльф. – Это куда более удачный вопрос.
– Тогда ответь на него.
– Не могу.
– Ты не знаешь, кому принадлежит единорог?
– Совершенно верно.
– Тогда с чего ты взял, что владелец убьет тебя, если ты не заполучишь единорога до рассвета?
– О, как раз он-то меня не убьет. У него не будет такой возможности.
– А кто же?
– Моя гильдия.
– Гильдия? Эльф кивнул.
– Мы храним ценное достояние – драгоценные камни, светозарные рукописи и всякое такое, а если не справляемся со своими обязанностями, то платим собственной жизнью. – Он скривился. – Потому-то я вас и нанял. Я не могу вот так вот запросто заявиться в гильдию и рассказать о случившемся. Меня изрубят на котлеты.
– Когда единорог был украден?
– Около полудня. Это первый единорог, которого вверили под мое попечение. Я подумал, что ничего страшного не случится, если его оставить на пару минут одного.
– И куда же ты направился? – уточнил Мэллори. Мюргенштюрм залился темно-зеленым румянцем.
– Об этом я бы предпочел умолчать.
– Значит, даже эльфы не чужды соблазнов.
– Я попрошу! – вспылил эльф. – Это было чудесное, крайне трогательное рандеву! Я не позволю вам низводить его до пошлой дешевки.
– Главным образом оно являло собой невероятную глупость, – кислым тоном заметил Мэллори. – Тебе не стали бы платить за охрану чертова зверя, если бы не считали, что его могут похитить.
– Эта мысль приходила мне в голову, – с несчастным видом повинился Мюргенштюрм.
– Наверняка уже после случившегося.
– На обратной дороге к Лютику, – признался эльф.
– Глупо.
– Да откуда мне было знать?! Ведь за первые шесть раз, когда я отправлялся ответить на зов сирен любви, ничего не случилось.
– И долго ты распоряжался единорогом? – поинтересовался Мэллори.
– Неполных пять часов.
– И за это время ты побывал на любовных свиданиях семь раз?!
– Может, с виду я кажусь неприступным и внушительным, – пробормотал миниатюрный эльф, – но у меня такие же потребности, как и у всякого другого.
– У тебя такие потребности, как ни у кого другого, – подивился Мэллори.
– Ладно! – вспылил Мюргенштюрм. – Я не идеален! Подайте на меня в суд!
– Не ори, – поморщился детектив. – День выдался долгий, а я порядком выпил.
– Тогда прекратите меня унижать.
– Я могу сделать кое-что получше. Только допеки меня, и я перестану тебе помогать.
– Нет! – взвыл эльф, заставив Мэллори скривиться от боли. – Пожалуйста, – продолжал он уже потише, – простите меня за несдержанность. Дело просто в моей страстной натуре. Я больше не буду.
– И меньше тоже.
– Обещаю, – настаивал Мюргенштюрм. Внезапно поезд затормозил и остановился.
– Приехали? – осведомился Мэллори, как только двери открылись.
– На следующей.
Повернувшись к двери, Мэллори принялся наблюдать за пассажирами, входящими в вагон. Среди них было трое эльфов, румяный человечек с рыжими моржовыми усами, длинное пальто которого не могло скрыть извивающийся змеиный хвост, и элегантно одетая пожилая дама с маленькой чешуйчатой, гривастой тварью на поводке. Когда двери уже закрывались, в вагон вбежал метрогном. Пренебрегая кожаными диванами, он привалился к дальней стене и медленно сполз на пол, не сводя глаз с Мэллори.
– Жаль, что им не запрещено ездить первым классом, – вполголоса пожаловался Мюргенштюрм, указав головой в сторону гнома. – Нарушают обстановку.
– С другой стороны, – заметил Мэллори, – старушка выглядит совершенно нормально.
– А чего ж тут странного?
– Она выглядит как обитательница моего Манхэттена, а не вашего.
– Это миссис Хайден-Финч. Раньше она разводила карликовых пуделей, – прошептал Мюргенштюрм и горестно вздохнул. – Двадцать шесть лет, и даже голубой ленточки не получила. – Тут его лицо просветлело. – Сейчас она разводит карликовых химер и пользуется большим успехом. Более того, прошлой зимой она завоевала чемпионский титул на выставке в Гардене.
– Что-то я не помню, чтобы писали о химерах в Вестминстере, – сказал Мэллори.
– Нордминстере, – поправил его эльф. – Он куда старше и престижнее.
– Откуда возникает любопытный вопрос.
– О химерах?
– О единорогах. Что делает таким ценным именно этого единорога? Он что, выставочный экземпляр, производитель или что?
– Еще один отличный вопрос! О, я нанял того человека, которого нужно, никаких сомнений!
– Из чего следует, что ответа ты не знаешь.
– Боюсь, нет, Джон Джастин. Не будь он ценным, его бы не вверили под мою опеку… но кроме этого, я знаю о нем не больше вашего.
– А что ты знаешь о единорогах вообще?
– Ну, – заелозил Мюргенштюрм, – они обычно белые и имеют рога, говорят, очень ценные. И гадят в стойлах с потрясающей регулярностью.
– Что еще?
Эльф покачал головой.
– Обычно я охраняю камни, амулеты и всякое такое. Если совсем честно, я даже не знаю, чем единорогов кормят.
– А тебе не приходило в голову, что Лютик просто забрел куда-нибудь, чтобы перекусить?
– Вообще-то приходило, – признался Мюргенштюрм. – Тогда найти его будет гораздо проще, правда? То есть когда мы выясним, что единороги едят?
– Да, я бы сказал, что это ускорит дело. – Мэллори помолчал. – Ты не очень-то хорошо справляешься с работой, а?
– Осмелюсь сказать, не хуже вашего. Будь я сыщиком, преступники, которых поймал я, оставались бы под замком.
– Тебе не приходилось сталкиваться с нью-йоркским муниципальным судопроизводством, а?
– А какое это имеет отношение к поимке преступников?
– Никакого, черт побери, – с отвращением буркнул Мэллори.
Поезд снова начал тормозить. Мюргенштюрм встал и направился к двери, бросив детективу:
– Пошли.
Тот последовал за эльфом, сделав изрядный крюк вокруг химеры, заухавшей на него со странным выражением на морде, и подошел к двери в тот самый миг, когда поезд остановился и двери распахнулись.
– Где это мы? – спросил Мэллори, окидывая взглядом платформу без единой вывески.
– На площади Единорога.
– В Нью-Йорке нет площади Единорога.
– Знаю. Это я ее так перекрестил. – Эльф вдруг хихикнул. – Вот так каламбур – перекрестил площадь!
– Обхохочешься, – буркнул Мэллори, озираясь в поисках лестницы. – Как отсюда выбраться?
– По эскалатору.
– Его же тут нет.
– Появится с минуты на минуту, – заявил Мюргенштюрм. – Попытайтесь закурить. Да, а заодно можете сделать три шага влево.
– Зачем?
– Затем, что вы стоите у него на дороге. Детектив отошел в сторону.
– У кого на дороге?
– У эскалатора.
Не успел эльф договорить, как сверху опустилась серебристая сверкающая лента эскалатора, остановившись как раз там, где перед тем находился Мэллори. Послышался механический гул, и ступеньки поехали вверх.
– Куда он везет? – поинтересовался детектив, ступая на эскалатор вслед за Мюргенштюрмом.
– Вверх, конечно.
Пару минут они ехали в молчании.
– Далеко ли? – в конце концов осведомился Мэллори.
– До поверхности.
– Мы едем уже три или четыре минуты. С какой глубины мы едем?
– С глубины метро.
– Спасибо.
Примерно через минуту они вышли под открытое небо, с которого сеялся холодный дождик, и Мэллори поднял воротник пиджака, заметив:
– Как-то тут пустынно. Где это мы?
– На перекрестке Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы. Мэллори огляделся. Здания казались смутно знакомыми, но все углы были как-то перекошены. Он склонил голову направо, но это не помогло.
– А где все машины?
– Да кто ж ездит на машине в такую погоду? – вопросом ответил Мюргенштюрм, заметно дрожа.
– А как насчет такси?
– Да вон идет. – Эльф указал на юг вдоль Пятой авеню, по которой шагал большущий слон в пышном наряде с блестками, несущий на широкой спине будку с балдахином. В будке сидел эльф с мегафоном, расписывавший достопримечательности Манхэттена другим эльфам; те слушали его с пристальным интересом. Вдруг заметив Мэллори и Мюргенштюрма, слон распростер уши, вытянул хобот и затрубил.
– Я имел в виду Желтое такси. – Мэллори отошел за угол, прочь с глаз слона.
– Желтое такси к вашим услугам, сэр, – прокричали сзади, и Мэллори обернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от столкновения с ярко-желтым слоном, тоже увешанным сверкающими побрякушками. – Без остановок до Пятой авеню и Центрального парка, – продолжал эльф, восседавший на спине слона.
– Гарантируется прибытие до полуночи.
– Да это же всего в двух кварталах отсюда! – заметил Мэллори.
– Но только не для старины Джумбо, – возразил таксист. – Он выписывает зигзаги и петляет, как ненормальный. Не слишком быстро, учтите – никакой тряски, как в этих современных, обшарпанных моделях, – зато целенаправленно. На углу Пятьдесят восьмой и Бродвея есть фруктовый киоск, так Джумбо за двадцать лет еще ни разу его не прозевал. Великолепная память!
– А почему бы вам не выдрессировать его получше?
– Сломить его дух?! – возмутился таксист. – Да мне бы такое даже в голову не пришло!
– Сдается мне, что должна быть и золотая середина. Не обязательно ломать его дух, но и тратить два часа, чтобы преодолеть двести ярдов, тоже не годится.