– Почему – плохие? – удивился Свен. – Доставили в Веснянку битую птицу. Всего – с учётом добычи других ватаг – получилось почти восемьсот голов. Половина – утки. Другая половина – гуси и лебеди.
– Молодцы. Уток – солить в бочках. Гусей и лебедей – коптить. Охоту – продолжать. Если голодны, то присаживайтесь за стол.
– Мы уже перекусили, – замялся Пегий. – Тут, это…
– Говори.
– Шняги бабочек на рассвете, снявшись с якорей, ушли в море. Я сам видел с вершины соседнего холма. А груз – бочки, тюки и свёртки – лежит на прибрежной косе.
– Это – плохо, – озабоченно покачал седой головой Борх. – Плохо, что морские презенты остались без всякого присмотра. Голодное зверьё и наглые чайки могут растащить и попортить…. Ждан, собирай всех подростков! Немедленно начинайте перетаскивать-перекатывать всё в Веснянку. Чуть позже я вам в помощь направлю и десяток-другой взрослых. А вы, любимые жёны, ступайте на склады. Принимайте товары, раскладывайте их по полкам и закромам…. Ну, что ещё? – вопросительно посмотрел на охотников.
Свен, смущённо почесав пятернёй в затылке, сообщил:
– Народ волнуется. Бабы и девки на утренней зорьке отправились на грибной сбор. Дошли до шатра Родэна, а вскоре вернулись в деревню. Мол, графские слуги наболтали им всякого – про вчерашние переговоры с бабочками. В том числе, и о вятичах, находящихся в "услужении" на Островах, за возвращение которых запрошена целая куча жёлтого железа…
"Коварная гадина – этот Родэн!", – возмутился внутренний голос. – "Впрочем, ничего другого ждать от него и не следовало. Тварь болтливая и сволочная. Надо было, братец, ещё вчера сломать ему хребтину…. Интересно, а зачем фландрийский граф так старательно мутит воду? Какие конечные цели и задачи преследует?".
Горица, спрятав морщинистое лицо в ладонях, жалостливо запричитала:
– Михай, сыночек мой единственный! Увижу ли я тебя, родимого? Вот, отчего ты мне снился…
– Прекрати, пожалуйста, – мягким голосом попросил Борх. – Что такого страшного произошло? Доставим к будущей весне жёлтого железа – сколько требуется. Выкупим всех наших…. Ждан, а ты, бездельник, чего ждёшь? Собирай всех приятелей и веди их на морской берег! Лисы, куницы и чайки ждать не будут. Чтобы до вечера все морские товары лежали на складах! Головой отвечаешь…
Входная дверь, не успев захлопнуться за мальчишкой, снова распахнулась. На пороге, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, стоял Вогул – растрёпанный, мрачный и слегка растерянный.
– С чем пожаловал? – ледяным, подчёркнуто-равнодушным голосом спросил Борх. – Принёс дурные вести?
– Я пришёл с миром, – склонился в низком и почтительном поклоне Верховный жрец. – Предлагаю – забыть былые споры и обиды. Люди волнуются. Женщины и девки отказываются выходить на грибной сбор. Охотники, о чём-то переговариваясь и перешептываясь, без толку слоняются по Веснянке. Бунтом, однако, попахивает…
– Что ты предлагаешь?
– Надо поговорить с вятичами. Объяснить им всё. Сказать правду. Успокоить…. И, поверь, я никому ничего не рассказывал про вчерашние переговоры. Даже младшим жрецам. Молчал, как речная рыба…
– Верю, – недоверчиво усмехнулся Борх. – Собирай людей на площадке для общения с Богами. Свен и Пегий, помогите жрецам оповестить народ, – обернулся к жёнам, – На склады, я сказал! Разговоры – разговорами, а дела – делами…
Все, подчиняясь приказу, разошлись по делам, в светёлке остались только Борх и Игорь.
– Ну, сынок, что скажешь? – с надеждой в голосе спросил вождь южных вятичей. – Что посоветуешь?
Игорь рассказал о перехваченном почтовом голубе и о несостоявшемся свидании с Агнией.
– Про птицу с тайным графским письмом – это ты здорово догадался, – одобрил Борх. – Теперь прочесть бы его…. И правильно, что не стал встречаться с будущей Королевой бабочек. Запросто могли, навалившись всем девичьим скопом, оглушить, крепко связать, затащить на корабль и доставить на Острова…. Знаешь, что? Потолкуй-ка – прямо сейчас – с Ведуном. Расскажи ему обо всём. Вдруг, провидец даст мудрый и дельный совет? А потом подходи на погребальную площадку.
– Может, стоит разобраться с Родэном?
– Разобраться?
– Ну, связать мутного графа, подвесить над пламенем жаркого костра и вдумчиво допросить, – хладнокровно пояснил Игорь. – Пусть, гнида кривоногая, всё расскажет. Например, для чего морским бабочкам понадобилось столько жёлтого железа? Почему его слуги рассказали славянским женщинам о результатах вчерашних переговоров? Для кого предназначалось письмо, отправленное голубиной почтой? Что в нём написано? Что, вообще, Родэну надо? Для чего он, харя усатая, упрямо бродит по территории Славянки? Какой преследует интерес? Не верю я – в честные и благородные намерения фландрийских графов и баронов.
– Я тоже не верю, – согласился Борх. – Неплохо было бы – прижечь бледное графское пузо раскалённым железом…. Но, нельзя. Стоит обидеть Родэна, и война между Славянкой и Фландрией разгорится с новой силой…. Только не подумай, сынок, что я боюсь войны. Наоборот, буду рад – раздать кровавые долги. Сполна заплатить за смерть своих детишек – Влада, Янки и Зары…. Ты, Гарик, уже знаешь о подлом и жестокосердном бароне Пырте? Ждан рассказал? Но не готовы мы сейчас к серьёзной войне. Не готовы, клянусь Сварогом.… Во-первых, для начала требуется по-настоящему замириться с северянами, чтобы не получить – как уже бывало не раз – подлый удар в спину. Во-вторых, надо до весны – кровь из носа – добыть десять таунов жёлтого железа. Сделать же это, ох, как не просто…
– А как южные вятичи добывают жёлтое железо?
– Раньше – ещё во времена юности моего покойного отца – всё было просто. Вождь вятичей – один, или же с сыновьями – приходил в Жёлтое ущелье и специальным молотком откалывал со скал крупные куски жёлтого железа. Но те благословенные времена прошли безвозвратно…. Теперь приходится старательно и настойчиво просеивать речной грунт через специальные сита, выискивая маленькие жёлтые "горошины", "кусочки" и "капельки". Это дело не быстрое…. А, ведь, суровая зима не за горами. Сперва Жёлтое ущелье – на два полных месяца – завалит холодным и пушистым снегом. Потом придёт солнечная тёплая весна, снега растают, начнётся бешеный паводок, и ущелье – почти до краёв – заполнится бурлящей талой водой…. До снежной зимы осталось всего-то два с половиной месяца. За это время надо добыть и доставить в Веснянку десять таунов жёлтого железа. Причём, две недели – как минимум – уйдёт на путь туда и обратно. Да и первых заморозков надо дождаться…. Так что, втроём нам – ни за что – не управиться.
– Втроём? – переспросил Игорь.
– Тебе, мне и Ждану. Значит, придётся нарушить древнюю традицию. То есть, открыть тайну Жёлтого ущелья всем вятичам.
– Почему же всем? Возьмём с собой десять-двенадцать опытных охотников, не больше. Отберём только самых надёжных, честных и проверенных, которым можно доверять…
– Перестань, сынок, глупости говорить, – расстроено отмахнулся Борх. – Что знают десять человек, то знает и вся Ровена. Обязательно кто-нибудь проговорится. Не сразу, так на ближайшем празднике, вдоволь отведав хмельной медовухи. И пойдёт гулять бойкая молва, не ведая преград…. Впрочем, другого выхода и нет. Сколотим дельный отряд, соберём походные пожитки, и, дождавшись, когда на утреннюю траву выпадет первый белый иней, тронемся в путь.
– А для чего надо ждать первых заморозков?
– Для того, чтобы перейти через топкие Сизые болота. Только после первого осеннего морозца болотная трава – под названием "белоус" – переворачивает верхние листья, показывая, тем самым, заветную тропу. Потом тебе это покажу, когда дойдём до кромки болот. Всё, я пошёл к Божественной площадке, после договорим…
Игорь – через хитрые переходы-коридоры дома – прошёл во внутренний дворик и, тихонько притворив за собой дверь, замер на месте.
Пумбо, прислонясь розовой спиной к дубовому срубу колодца, сидел на земле (по-настоящему сидел, на пятой точке), и влюблёно, удивлённо моргая длинными ресницами и слегка приоткрыв слюнявый рот, смотрел на Ведуна, который, вольготно расположившись всё на том же толстом берёзовом чурбаке, напевал – на удивление чистым голосом:
Терпкое вино – из ягод дикой сливы.
Под свечой – искрится так оно…
Всё бредут – хмельные пилигримы,
Воспевая – славное вино…Терпкое вино – из дикой сливы ягод.
На излёте – наших трудных лет…
Аромат тот – лучшая награда,
Ничего прекрасней – нет…Терпкое вино – из ягод сливы дикой.
Словно зов – далёких, чудных стран…
И Судьбы, как прежде, многоликой
Очень тайный и всесильный знак…Что ж, бокалы сдвинем, пилигримы!
Пробил час, Удача впереди…
Ждёт дорога нас – неотвратимо,
Словно в сентябре – дожди…Ждёт дорога нас – неотвратимо,
Словно в сентябре – дожди…
"Очень славная и правильная песенка!", – будучи тонким ценителем бардовского творчества, одобрил внутренний голос. – "Причём, с ярко-выраженной философской подоплёкой. Прямо-таки – гимн идейных "вечных" Странников. Ну, тех, которые настоящие, в независимости от их вселенского (космического?), происхождения.… Кстати, сегодня крохотного светлого пятнышка – над внутренним двориком – не наблюдается. Надо будет запомнить "ведунские" слова и мелодию, а потом – при следующей "встрече" с Зорго – напеть. Наверняка, нашему "учёному страннику" песенка понравится…".
Завершив песенные экзерсисы, старик поинтересовался:
– Как тебе, Пумбо? Правда, ведь, неплохо?
– Пр-р-р! – восторженно откликнулся слонёнок. – Хр-р-р!
– Мне тоже очень понравилось, – признался Игорь. – С душой спето…
Естественно, что после этого пришлось потратить минут семь-восемь на уже традиционную процедуру – по обмену жаркими приветствиями с сентиментальным Пумбо.
Наконец, когда слонёнок – в первом приближении – угомонился, Игорь присел на верхний венец сруба колодца и поздоровался:
– Доброго утра тебе, уважаемый Ведун! Очень верную песенку ты спел, как нельзя лучше подходящую для сегодняшнего дня, мол: – "Ждёт дорога нас – неотвратимо. Словно в сентябре – дожди…". Скажи, а откуда взялось – "терпкое вино – из ягод сливы дикой"? В Славянке пьют медовуху, а не вино. Да и сливовые деревья не растут в здешних лесах…
– И тебе, Гарик, здравствовать! – скупо улыбнувшись щербатым ртом, откликнулся старик. – Сливовое вино? Да, ты прав, вятичам оно не ведомо. Зато этот вкусный и ароматный напиток очень любят на самом юге Фландрии…. Я, ведь, не всегда был старым. Молодость, молодость. Любопытство, разъедающее неокрепшую душу. Звонкий ветер странствий, зовущий в дорогу…. Короче говоря, постранствовал я в молодые годы, что называется, от души. Всю Славянку обошёл – вдоль и поперёк. Фландрию пересёк – туда и обратно. На далёких Островах – по собственной воле – прожил в "услужении" двенадцать полновесных лет. Вволю поплавал по ровенским морям…
– С Демонами, наверное, часто приходилось встречаться?
– Приходилось.
– А откуда они берутся? Что люди говорят про это?
– Как это – откуда берутся Демоны? – как показалось, слегка удивился Ведун. – Их на Ровену справедливые Боги посылают. В наказание за различные прегрешения…
– В наказание – жителям Ровены? – уточнил Игорь.
– И людям, и самим Демонам.
– Как это?
– Обыкновенно. Демоны, когда попадают на Ровену, первое время выглядят очень удивлёнными и испуганными. Получается, что мудрые Боги – одним действием – наказывают всех сразу…. Что люди болтают? Да, всякое. Я был знаком с одним пожилым фландрийским дворянином, который предсказывал появление Демонов. Причём, никогда не ошибался. Как это ему удавалось? Дворянин так объяснял данное поразительное умение, мол: – "Если у меня с утра заломило поясницу, значит – к вечеру – надо ждать Демонов…". Правда, хорошая шутка?
– Смешная.
– А что сейчас творится в Веснянке? – резко поменял тему разговора слепой старик. – Я чувствую, что над деревней повисла-нависла призрачная серо-жёлтая аура. Охотники взволнованы, женщины испуганы. Ответь, пожалуйста…
Когда Игорь подробно рассказал о последних событиях, произошедших на его глазах, Вогул – после короткого раздумья – сообщил:
– За десять таунов жёлтого металла можно – запросто – скупить четверть Фландрии. Если, конечно, действовать с умом – постепенно, без спешки, через подставных лиц. Вложи в мою правую ладонь перехваченный пергамент с графским письмом…. Ага. Нет, ничего не чувствую. Ничего…. Ну-ка, зачти.
– Ноль, ноль, один, шесть, девять, ноль, четыре, ноль, два, восемь, три, ноль…
– Остановись, Гарик. Извини, но – не моё. Ничего не понимаю…. Чем же помочь тебе?
Вогул, задумчиво обхватив седую голову ладонями, изрезанными тёмно-коричневыми морщинами, сосредоточился, а ещё минуты через полторы забормотал – глушим механическим голосом:
– Вижу столетний сосновый бор. Белый пышный мох, лиловые лишайники, отменные грибы, высоченные муравейники…. По узкой тропе, проложенной между высоченными корабельными соснами, следует торговый караван, состоящий из восьми гружёных мулов и шести человек. Кто эти люди? Фландрийский граф Родэн и пять его верных слуг. Четыре передовых мула перевозят графский нарядный шатёр и всяческие продовольственные припасы – вяленое мясо, рыбу, ржаную муку, пшеничную крупу. А, вот, другие…. Широкие тёмно-бурые спины мулов, замыкающих караван, нагружены пузатыми бочками и длинными продолговатыми тюками. В бочки налито хмельное сливовое вино, а в тюках находятся маленькие сладкие штучки, которые во Фландрии именуют – "конфетами". И вино, и конфеты содержат хитрую отраву. Эта отрава, приносящая вечный сон, действует не сразу, а с небольшой задержкой…
Глава двенадцатая
Пора в дорогу, старина…
Старик, устало массируя подушечками пальцев седые виски, болезненно поморщился и замолчал.
– А куда следует графский караван? – выждав с минуту, спросил Игорь. – Для чего? Зачем?
– На север. Извини, юноша, но больше ничего не знаю. Пока – не знаю. Может, "картинки" ещё вернутся, подскажут…
На площадке, предназначенной для общения с Богами, собралось, плотно окружив низенький деревянный помост, на котором расположились Борх и Вогул, более пятисот ровненских вятичей.
"Смотри-ка ты, а подростков – среди присутствующих на "собрании" – не наблюдается", – заметил дотошный внутренний голос. – "Следовательно, все приятели Ждана задействованы на погрузочно-разгрузочных работах. Дисциплина, однако. Уважаю…".
Сперва выступил, рассказав о результатах переговоров с бабочками, Борх. Потом Верховный жрец, заходясь в приступах праведного религиозного гнева, долго и нудно клеймил коварных островитянок и подлых фландрийцев, поклоняющихся "не тем" Богам. После этого последовали "вопросы с мест", постепенно переросшие в жаркие споры.
"Собственно, ничего тревожного и экстраординарного не происходит", – успокоил рассудительный внутренний голос. – "Ни о каком бунте и речи быть не может. Вогул слегка погорячился. У страха перед народными волнениями, живущего в сердце у каждого служителя – того, или иного – культа, как говорится, глаза велики…. А возникшие споры носят сугубо позитивный характер. Активно обсуждаются, в основном, два насквозь технических момента-вопроса. Мол, сколько человек надо набрать в отряд, отправляющийся на "золотой" прииск? И кто конкретно должен войти в списочный состав-перечень золотоискателей? Понятное дело, что Жёлтое ущелье хотят посетить практически все. Типа – лично приобщиться к старинной славянской тайне…".
Призвав вятичей к тишине, Вогул предложил:
– Пусть, вместе с Великим вождём и его сыновьями в ущелье отправятся восемь младших жрецов.
– Долой! Не согласны! – утонуло предложение Вогула в возмущённом людском гуле.
– Хитрец нашёлся! – резюмировал звонкий девичий голос. – Все жрецы только на одно способны и горазды, то бишь, толстое одеяло тянуть на себя. А под него – прятать самые жирные и сочные куски…
– Правильно! Верно!
Пройдя через толпу, Игорь ловко взобрался на деревянный помост, поднял правую руку вверх и, дождавшись относительной тишины, предложил:
– Пусть, в Жёлтое ущелье пойдут родственники мужчин, которые сейчас находятся в "услужении" на Островах.
– Верно! Правильно!
– Пусть, молодые охотники из этих семей тянут жребий.
– Согласны! – одобрительно загудели вятичи.
– А я не согласна! – заявил звонкий девичий голос. – Почему речь идёт только о мужчинах? Я, например, стреляю из лука лучше многих охотников. Да и копьём умею пользоваться. Прошлой зимой, если кто-то подзабыл, добыла трёх матёрых медведей…
– Угомонись, Голуба! – сердито велел Вогул. – Нам сейчас не до твоих хвастливых шуток.
– Не угомонюсь!
"Приметная такая девица. Лет шестнадцати-семнадцати от роду", – сообщил зоркий внутренний голос. – "На нашу Альку немного похожая – невысокая, черноволосая, стройная, хваткая. А глаза – небесно-голубые бездонные озёра…. Интересно, может во сне Ждана – о средневековом городе – это была она? А, что такого? Я же говорю, мол, приметная и симпатичная барышня. Что называется, в нашем общем вкусе. И имечко у неё оригинальное. Голуба, понимаешь…. Братец, а что ты здесь позабыл? Дельное предложение сделал? Сделал. Всё, свободен. Нечего – лишний раз, без серьёзного на то повода – отсвечивать на площадке, предназначенной для местного начальства. Так, ненароком, можно и гордыней заразиться.…А гордыня, как утверждают авторитетные и мудрые философы, является самым "главным" и гадким грехом, из которого "вылезают" и все другие пакости, свойственные роду людскому.…Пошли-ка к реке. Поможем тутошним малолеткам – транспортировать на склады тяжёлые грузы…".
Выкатив – по широкой, хорошо натоптанной тропе – тяжёлую дубовую бочку с китовым салом на пустошь, окружавшую Веснянку со всех сторон, Игорь решил немного передохнуть. Сев на пожухлую зелёно-бежевую травку, он спиной прислонился к бочке, предварительно поставленной на попа, и облегчённо перевёл дух. То бишь, отдышался и принялся беззаботно напевать:
– Пора в дорогу, старина. Пора – в дорогу. Ведь, ты же сам хотел услышать, старина, как на заре стучатся волны в парапет. И зазвенит бакштаг – как первая струна…
"Эх, покурить бы!", – мечтательно вздохнул непоследовательный внутренний голос. – "Впрочем, это я так, чисто – по привычке. С того момента, как мы покинули далёкую Землю, приставучая никотиновая зависимость однозначно отступила…. И, причём же здесь – бакштаг? Ты, братец, собрался в полноценное морское путешествие? Хочешь посетить далёкие и загадочные Острова? Аппетитные формы белокурой Агнии – будущей Королевы морских бабочек – так глубоко врезались в твоё эротическое подсознание? Стоп…. Из деревенских ворот вышли вятичи – десять мужчин и одна черноволосая девица. Ага, это же бойкая Голуба. Наверное, Борх, сдерживая обещание, послал на подмогу подросткам взрослых индивидуумов…. Кстати, братец, а у вышеозначенной барышни понёва будет покороче, чем у остальных жительниц Веснянки. К чему бы такая пикантная особенность? А ножки-то у барышни славные. Почти такие же симпатичные и стройные, как и у нашей Алины…".