– По договорённости. Есть тот, кто пишет письмо, а есть тот, кто его читает. Вот, они и договариваются между собой. Например, две единицы могут обозначать чьё-то имя. Или же просто фразу: – "Доброго дня!". Толком сказать не могу. Извините…
– Сварог тебя, старательного, извинит и простит. Если, конечно, сочтёт нужным…. Как, вообще, читается зашифрованный текст, если не брать во внимание повторяющиеся цифры? Отвечать, харя безухая, когда спрашивают!
– Убирается каждый первый ноль, – покладисто зачастил Орех. – Каждая вторая единица. Каждая первая двойка. Каждая вторая тройка. Каждая первая четвёрка. Каждая вторая пятёрка. Ну, и так далее…
– Убирается – это как?
– То есть, на их месте возникает – по тексту – пустота.
– Понял, жрец, не продолжай. Значит, оставшиеся цифры обозначают номера букв – в перечне ровенского алфавита?
– Ага, обозначают. Точно так.
Игорь, довольно улыбнувшись, велел:
– Вставай, Божий слуга! Будем тебе ушную кровоточащую дырку перевязывать.
Орех, послушно кивая окровавленной головой, поднялся на ноги и пробубнил:
– Как скажете, благородный граф…. Перевязка? Извините, но не получится…. Только что я получил – прямо в голову – призыв-приказ от Верховного жреца. Вогул зовёт меня на встречу. Срочно. Надо спешить. Всех благ. Покорно, ещё раз, извините….
Из-за поворота показался Пумбо, довольный и счастливый – словно пару минут назад покончил с пятой корзиной спелых яблок. Или там – с шестой – не до конца созревшей свеклы….
Младший жрец, активно суча кривоватыми ножками, ловко перепрыгнул через розового слонёнка и устремился на восток, по направлению к подземной реке…
Глава восемнадцатая
Призраки Пограничье
Пумбо, удивлённо и непонимающе покачав розовыми ушами, поинтересовался:
– Пр-р-р?
– Похоже, что наш Орех слегка сошёл с ума, – пояснил Игорь. – Бывает, знаешь ли…. Впрочем, нет худа – без добра. Во-первых, теперь мы сможем прочесть перехваченное письмо графа Родэна. А, во-вторых, Верховный жрец так и не узнает, где находится заветное Жёлтое ущелье.
– Узнает, – покачав головой, заверил Свен. – Не сразу, конечно. Подпоит – в подходящий момент – хмельной медовухой кого-нибудь из охотников, входящих в наш отряд, и узнает. Меня, например. Пьяный язык, он не ведает преград…. Может, догоним младшего жреца?
– Зачем?
– Ну, не знаю. Можно пристукнуть – чисто на всякий случай. Или же, настучав от души по мордасам, попробовать привести в чувство…
С запада послышались звуки торопливых шагов, и из-за поворота вышел Борх.
– Что здесь происходит? – суровым голосом спросил вождь южных вятичей. – Почему, охламоны, отстали?
Выслушав короткий рассказ Игоря, Борх, с любопытством рассматривая труп чёрной крысы, объявил:
– Не будем ловить младшего жреца. Времени нет…. Скорее всего, он потонет в бурных водах подземной реки. Раз сошёл с ума, значит, не сообразит, что надо воспользоваться натянутой верёвкой. Или же провалится в зыбучую трясину Сизых болот, позабыв надеть на ноги снегоступы…. А, вот, чёрные крысы. Последний раз я сталкивался с ними – в подземном коридоре – лет десять-двенадцать тому назад. Тогда они были гораздо меньше. Интересно, а до каких размеров – в конечном итоге – эти грызуны вырастут? Впрочем, не важно. Как говорится, поживём – увидим…. Следуем дальше, славяне! Не отвлекайтесь, пожалуйста, на всякую ерунду…
Наконец, отряд выбрался на земную поверхность. Светло-зелёное солнышко уже заметно приблизилось к далёкой западной линии горизонта. Было достаточно прохладно, температура окружающего воздуха не превышала плюс пяти-шести градусов.
– Не жарко, – зябко передёрнул плечами Ждан. – А что же будет ночью?
– Пр-р-р, – поддержал Пумбо.
– Дельный костёр разожжём. Меховые безрукавки – перед сном – подденем под свиты, – успокоил Борх. – А завтра, преодолев горный перевал, спустимся в широкую долину. Там гораздо теплее…
"Словно попали в другой климатический пояс", – резюмировал усталый внутренний голос. – "Присутствуют только деревья хвойных пород – хлипкие сосёнки, корявые лиственницы и кривобоки ёлочки. Под ногами – камни, поросшие разноцветными мхами и лишайниками. На севере наблюдается высокая покатая сопка, на вершине которой красуется бело-голубая снежная "шапка"…. Натуральная лесотундра, короче говоря. Точно такая же, как на Терском берегу земного Кольского полуострова. Только северных оленей – для полного комплекта – не хватает…. Впрочем, отсутствуют и всяческие кровососущие насекомые. Низкий поклон за это – милосердным "учёным странникам"! Что называется, подсуетились, на этот раз, по делу…".
Неожиданно Борх – свистящим шёпотом – велел:
– Присесть всем на корточки. Не шуметь.
– Что случилось? – спросил Ждан. – Демоны?
– Нет, сынок. Олени. Ветер дует с запада. Поэтому олешки нас до сих пор и не учуяли…
Игорь осторожно выглянул из-за высокой моховой кочки – метрах в ста пятидесяти от отряда вятичей беззаботно паслось небольшое стадо северных оленей.
"Голов, наверное, шестьдесят", – доложил внутренний голос. – "Самки, оленята, несколько упитанных красавцев-рогачей. Натуральные северные олени, без дураков. Гадом буду…".
Свен и Пегий – по знаку вождя – осторожно, сжимая в ладонях копья, поползли к пасущимся оленям. Вскоре с той стороны долетел болезненный вскрик, сопровождавшийся предсмертным плачем. Послышались испуганные всхрапы и беспорядочный перестук копыт.
– Вот, и с ужином определились, – поднимаясь на ноги, известил Борх. – Пошли, бойцы, искать место для ночлега…. Пегий и Свен? Разделают добычу и догонят.
Они решили заночевать на плоском каменистом плато – среди рыжих и сиреневых мхом, рядом с крохотным ручейком, вдоль берегов которого и набрали сухих дров.
Когда разгорелся уютный костерок, к лагерю подошли Свен и Пегий, несшие – на толстой сосновой жерди – заднюю половину туши северной оленихи.
Пока куски мяса, тщательно обёрнутые влажным тёмно-зелёным мхом, запекались над пламенем костра, охотники сноровисто соорудили – из пышных еловых лап – три уютных шалаша.
Ещё через час, жадно насыщаясь запечённой олениной, Борх пробормотал:
– Странное дело. Казалось – мясо и мясо. Но у Голубы, наверняка, получилось бы гораздо вкуснее. Без женщин, славяне, плохо. Даже в походе…
Устав за долгий день, путники завалились спать, предварительно установив очерёдность ночных дежурств.
Игорю выпало дежурить последним – уже перед рассветом.
– Вроде, всё нормально, – перед тем, как залезть в шалаш, сладко зевая, сообщил Свен. – Только на западе кто-то (или что-то?), постоянно ухает. То – радостно, то – с голодной тоской. Может, тутошний ночной филин развлекается. Или, к примеру, оголодавший Демон – в медвежьем обличье – вышел на охоту. Посматривай, Гарик, по сторонам…
Подбросив в ленивое пламя свежих дровишек, Игорь прилёг на еловые ветви, предусмотрительно постеленные на каменистую землю в метре от костра.
"Может, займёмся письмами? – предложил беспокойный внутренний голос. – И графским, и тем, которое находится в найденной бутылке? Впрочем, братец, не стоит. Увлечёмся ещё, не дай Сварог, бдительность утратим. Тут они – всем гадким скопом – и навалятся. Кто – они? Верные и зубастые слуги Пограничья, ясная ровенская ночка…
Игорь – время от времени – бдительно посматривая по сторонам, попытался подвести некоторые промежуточные итоги своего пребывания на Ровене. То бишь, "собрать мысли в кучку", как любила выражаться – в той, земной жизни – Алина. Но толком ничего не получилось.
"Причём здесь – десять таунов золота?", – сердился приземлённый внутренний голос. – "Какое нам, вообще, дело до ровенских вятичей, не могущих окончательно определиться с Богами? До фландрийских графов и баронов, падких на золото и платину? До островных воинственных бабочек, которым скоро предстоит выбирать новую Королеву? Какое, а? Верно, в глобальном смысле – никакого.…Наше дело, братец, маленькое и неприметное. А именно, выяснить, откуда на Ровене появляются Демоны, а после этого – срочно вернуться на родную Землю. В жаркие объятия обожаемой супруги…. Правильно я говорю? А если правильно, то изволь – серьёзно, без дураков – напрячь извилины головного мозга. Повторяю ключевые вопросы. Откуда, как и почему на Ровене берутся Демоны? Какова природа их появлений? Стоп! Слышишь?
Издалека донеслись отзвуки звонкого женского голоса. Игорь, сжимая в ладонях древко дротика, поднялся на ноги и – на всякий случай – отошёл от костра метров на десять-двенадцать.
"Правильно, братец!", – будучи сторонником разумной осторожности, одобрил внутренний голос. – Нечего – в отблесках пламени костра – отсвечивать. Того и гляди, какая-нибудь здешняя меткая сволочь пальнёт из лука. Чего стоишь-то? Присядь на корточки. Не тормози…
На глазах серело. Ночь неохотно и медленно отступала. На восточном краю неба появилась – предвестницей наступающего утра – тоненькая изумрудно-зелёная нитка.
Постепенно женский, смутно-знакомый голос начал приближаться. Через некоторое время уже можно было разобрать и слова мелодичной песенки:
Темней всего – под пламенем свечи.
Седые мудрецы твердят про это.
И вторят им безумные поэты,
О вечном говорящие в ночи.
Темней всего – под пламенем свечи!Под пламенем свечи – темней всего.
И мы с тобою спрятались от Мира,
От пересудов тех – неотвратимых,
Не позабыв, лишь только, одного.
Под пламенем свечи – темней всего!Но догорела свечка, как всегда.
И наш секрет – любому нынче виден.
И кто захочет – ту Любовь обидит,
Печать греха, поставив навсегда.
Ведь, догорела свечка – как всегда…
Возьмём же сразу – тысячи свечей!
И вновь зажжём их – все – одновременно!
И чудная наступит перемена
В том Мире, что из света и теней…
Зажгите сразу – тысячи свечей!Темней всего – под пламенем свечей.
И канделябры – вновь – покой нам дарят.
И шумный бал к веселию вновь манит.
Уютнее всего – под пламенем свечей!
Мы спрятались – под пламенем свечей…
"Ерунда какая-то!", – занервничал внутренний голос. – "Это же – один из любимых романсов нашей Алевтины! Она сама его и сочинила. И музыку, и слова – на русском земном языке, понятное дело…. Слова, вернее, их смысл, совпали случайно? Согласен, бывает. А – мелодия? Один в один! Гадом буду! Как всё это прикажешь понимать?".
Песенка затихла. Из молодого ельника показалась тоненькая, молочно-белая фигурка.
– Этого не может быть, – прошептал Игорь, чувствуя, как по спине – бесконечной стаей – побежали мелкие ледяные мурашки. – Голуба? Как же так…. Одета в шикарное платье средневекового покроя. Голые точёные плечи, высокая причёска, веер колышется в руках…. Но почему же всё такое бело-мутное, словно бы – слегка прозрачное? Эге, кажется, понял. К нам на огонёк заглянул Призрак…. Что тут, собственно, такого? Ты же, братец, мнишь себя идейным философом? А Призраки – с точки зрения классической философии – вещь обыденная, то бишь, данная нам в реальных ощущениях. Ты его видишь? Значит, он существует. Ничего необычного…
– Ты в этом уверен, варг? – состроив надменно-презрительную гримасу, спросила молочно-белая Голуба. – Что ты, наглец, вообще, знаешь о Призраках? О Потустороннем Мире?
– Ничего, – сознался Игорь.
– Вот, то-то же…. Пойдём, варг, со мной.
– Зачем?
– Никак, боишься? То есть, празднуешь труса? – удивлённо улыбнулась девушка. – Не ожидала, Гарик, от тебя такого позорного безобразия…. Спрашиваешь, мол, зачем?
– Спрашиваю.
– Хочу познакомить тебя с одним…э-э-э, Призраком. Он может рассказать много интересного. Например, о том, откуда и почему на Ровене появляются Демоны. Так как, познакомить?
– Познакомь, – согласился Игорь. – Буду благодарен…
– Тогда иди за мной, варг.
Девушка, маня бледной рукой, направилась на запад. Зазвучала, не пойми и откуда, тихая мелодия – чарующая и светлая:
Я грущу, хмелея от печали
А природа – капает дождём.
Вас сюда, друзья мои, не звали.
Хмурым и тоскливым сентябрём…
Игорь, отбросив последние сомнения, двинулся за Голубой.
"Правильно, братец", – одобрительно зашептал повеселевший внутренний голос. – "Сейчас мы с тобой всё и узнаем. Потом дождёмся полнолуния, выйдем на связь с Зорго, доложим – честь по чести. Да и, пожелав Ровене всего наилучшего, отправимся домой…. Шагай, бродяга, веселей. Шагай!".
Неожиданно раздался громкий трубный рёв-зов. Молочно-белая Голуба, словно бы испугавшись чего-то, исчезла. Игорь, отгоняя наваждение, старательно потряс головой и облегчённо выдохнул:
– Фу! Пронесло стороной…
Он стоял на краю бездонной горной трещины.
"Ещё один-два шага, и всё", – невозмутимо усмехнувшись, сообщил внутренний голос. – "Остался бы старина Зорго без своего верного "агента". Спасибо, Пумбо. Выручил в очередной раз…".
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Игорь побрёл назад, к ночному лагерю, до которого было чуть больше ста метров.
Возле шалашей, ничего не понимая, бестолково суетились сонные вятичи. А вокруг костра, гордо выставив вверх короткий хвостик, беззаботно прогуливался розовый слонёнок.
Борх, выслушав доклад о предрассветном происшествии, принялся неуклюже извиняться:
– Моя вина, признаю. Старею, наверное. И с Орехом я ошибся, поставив его замыкающим в походной колонне. И вас, бойцы, забыл предупредить о Призраках…. Шастают они, заразы беспокойные, по Пограничью – почём зря. Видимо, с разрешения мудрых и непредсказуемых Богов. Нашептывают всякое, обещая несбыточное. Нельзя им, сладкоголосым, верить. Себе дороже. Если Призрак пристанет к тебе, то надо громко хлопнуть в ладоши, или же крикнуть: – "Сгинь!". Всё и закончится…. А ты, Пумбо, опять оказался молодцом. Хвалю!
– Пр-р-р! – браво отозвался, словно – откозырял, слонёнок.
– Молодец, что поднял тревогу, – направляясь к ручью, пояснил Великий вождь. – Спугнул Призрака…. Опять же, и разбудил всех вовремя, солнце скоро взойдёт. Пора в дорогу. Умываемся, славяне. Наскоро перекусываем и выступаем…
Отряд, выстроившись в длинную цепочку, пересекал горное плато, усеянное чёрными базальтовыми обломками. Было ветрено, но не холодно – светло-зелёное ровенское солнышко постепенно "раскочегарилось" и принялось старательно прогревать окружающий воздух.
Неожиданно Игорь понял, что обломки базальта куда-то исчезли, а он шагает по ровной дороге, вымощенной странными, очень гладкими светло-жёлтыми плитами.
"Точно такие же гладкие плиты, братец, мы с тобой видели на земном Кольском полуострове, когда искали древнее капище неизвестного народа, населявшего когда-то загадочную Гиперборею, – восторженно икнув, напомнил внутренний голос. – Ну, когда вместе с Алиной шли – от лопарского посёлка Ловозеро – к Тайболе и Сейдозеру. Помнишь? Безлюдная заполярная тундра, белоснежный ягель, переспелая бордовая брусника, камни, покрытые лиловыми и фиолетовыми лишайниками, тучи голодного гнуса. И, вдруг – среди мхов и разноцветной гальки – появилась дорога, мощённая светло-жёлтыми плитами. Вернее, только часть древней дороги – протяжённостью метров триста-четыреста…. Куда подевалось остальное дорожное полотно? Неразрешимая загадка, понятное дело…".
На привале Игорь, указывая рукой на юго-запад, спросил у Борха:
– Там проходит долина, ведущая к длинному и узкому озеру?
– Точно, – согласно кивнул головой вождь. – И долина имеется, и озеро с тёплой водой, вдоль берега которого нам и предстоит шагать. А откуда, сынок, ты знаешь про это?
– Сон вчера приснился, – скрипя сердцем, соврал Игорь. – Как называется эта долина? А озеро?
– Не знаю. Вятичи очень редко посещают эти края. Не успели ещё придумать названия.
Вечером они вышли к глубокому каньону, в котором и располагалось искомое озеро.
– Как красиво! – восхищённо зацокал языком Ждан. – Озеро узкое-узкое, но очень длинное. Над противоположным берегом нависают покатые холмы, покрытые низеньким елово-сосновым лесом. На севере – через низкие серые облака – смутно угадывается высокая горбатая гора. Ветер стих. Вода отливает тусклым железом – как клинок старинного фландрийского меча. По самой середине озера передвигается – словно живая – полоса цветного тумана: местами розового, местами – лилового…".
"Мальчишка всё правильно обрисовал", – задумчиво вздохнул памятливый внутренний голос. – "А меня, вот, посетило стойкое ощущение "дежавю". Пейзаж, представший перед нами, напоминает одну земную горную долину, в которой находится знаменитое Сейдозеро. Ну, очень напоминает! Во-первых, размерами. Каньон вытянут – с севера-востока на юго-запад – километров на сорок с гаком. Ширина – примерно полтора километра…. Во-вторых, этот цветной, очень подвижный туман. Над водами земного Сейдозера такой тоже – по поздней осени – частенько клубится. Может, на каждой планете, пригодной для проживания разумных гуманоидов, существует "своё" Приграничье? В смысле, Приграничья, очень похожие друг на друга? Почему бы и нет, собственно?".
Борх, кивнув на огромный сосновый корень-выворотень, объявил:
– Здесь заночуем, славяне. Дров нам на ночь хватит. Чуть дальше протекает бойкий ручеёк.
– Может, спустимся к озеру? – предложил Свен. – Тут как-то неуютно. Больно, уж, ровное и открытое место. А закат сегодня, как раз, тёмно-тёмно-зелёный. Значит, утром следует ожидать сильного ветра. Сдует ещё, не дай Сварог тому случиться…. Внизу же имеется уютная площадка, с трёх сторон закрытая от ветров. Да и сухих дров там гораздо больше…
– Здесь заночуем! – заупрямился Борх. – У озера – опасно. В его глубинах живёт огромный Водяной Змей. Демон, понятное дело. Днём он спит, а ночью выходит на охоту. Булькает и ухает, мешая спать. Кушает ли он людей, или же питается только озёрной рыбой? Не знаю. Но рисковать – лишний раз – не будем.
На этот раз Игорь дежурил первым. Печально догорел изумрудный закат, постепенно стемнело. Вскоре со стороны озера донёсся громкий всплеск, после чего утробный голос известил:
– Ух-х!
"Подойди-ка, братец, к каньону", – предложил любопытный внутренний голос. – "Вдруг, удастся полюбоваться на Водяного Змея? Интересно же, право слово. Нашей Альке потом расскажем …".
Но ночь, как назло, выдалась пасмурной, звёзды и Луна отсутствовали. Поэтому ничего толком рассмотреть не удалось, хотя всплески и прочие шумы (уханье, чавканье и так далее), не затихали.
Постояв на обрыве минут пятнадцать-двадцать, Игорь развернулся и зашагал обратно.
Возле костра его ждал очередной "приграничный" сюрприз – на круглом валуне преспокойно, закинув одну ногу на другую, восседал Зорго. Правда, на этот раз, "учёный странник" был облачён в молочно-белые рыцарские доспехи.