Ты прекрасна, хотел сказать Диего. Когда ты сердишься, ты выглядишь еще прелестней, чем когда взволнована. Вместо этого он счел за благо поскорей передать уником лейтенанту, заранее сочувствуя "лигачу". Увы, насладиться зрелищем словесного поединка маэстро было не суждено: заполучив коммуникатор, офицер переключил устройство в конфидент-режим. Голову и плечи "лигача" окутала туманная сфера, из которой наружу не доносилось ни звука. Диего ощутил укол ревности: сейчас Карни и лейтенант беседуют лицом к лицу, как уединившиеся любовники! А он, Диего Пераль, вынужден ждать конца их беседы, кусая губы. Миг, и Диего едва не расхохотался. А вы, оказывается, ревнивец, маэстро! Похлеще дона Васко, отставного жениха Энкарны. У того хоть имелся весомый повод для кипения сердца. А у нас что, не повод? Не вызвать ли нам лейтенанта на дуэль?!
Момент, когда сфера схлопнулась, Пераль проморгал. Лицо лейтенанта раскраснелось - словно после бани или головомойки у начальства.
- Вас.
- Что?
- Просят позвать вас…
Он протянул уником Диего, восстанавливая сферу.
- Я иду к тебе!
Глаза Энкарны метали молнии, но предназначались они, вне сомнений, несчастному лейтенанту. Маэстро по опыту знал: если Карни что-то решила, переубеждать и отговаривать ее бесполезно. Но он все же попытался:
- В городе мятеж! Там опасно!
- Я должна быть с тобой!
- Оставайся в космопорте. Я вернусь в Эскалону и постараюсь получить визу. Я буду на связи…
- Я должна быть с тобой!
В сфере вокруг Карни смутно мелькали какие-то люди, настенные плазменные светильники, панели из дерева и пластика, зеркала; дальше - поручни и ступени эскалатора. Энкарна Олдонза Мария де Кастельбро не теряла времени даром: она разговаривала на ходу, летя к своему ястребу.
- Ты с ума сошла!
- Пусть!
- В городе рыщут соглядатаи твоего отца!
- Пусть! Здесь они найдут меня еще быстрее. Стоит отцу объявить меня в розыск… Жди у пропускного пункта, никуда не уходи. Я буду через десять минут.
Связь прервалась.
Диего поднял взгляд на лейтенанта, но тот лишь развел руками:
- Увы, сеньор Пераль. У меня нет ни одного законного основания пропустить вас. Если сумеете получить визу - возвращайтесь. Вас пропустят без проблем.
В тот момент, когда на дорожке, ведущей к пропускному пункту, объявилась спешащая, запыхавшаяся Карни, у входа в пропускник с грохотом, лязгом и отчаянным скрипом тормозов встала самодвижущаяся повозка. Распахнулась боковая дверца, покрытая облупившимся лаком, и к лейтенанту со всех ног кинулся взмокший от жары и беспокойства сеньор. Кругленький, лоснящийся от пота, он путался в полах расшитого серебром кафтана и едва не падал. Следом за отцом семейства из повозки выбралась дородная супруга, окриками призывая к порядку банду разыгравшихся чад. С облучка за суматохой с отменным равнодушием наблюдал извозчик - судя по физиономии, прожженный плут, что характерно для людей его профессии. Ладони на рычагах управления, головной платок повязан до бровей, в зубах - дешевая вудунская черута. Временами извозчик окутывался облаками едкого сизого дыма: точь-в-точь курящийся вулкан.
- Паспорта! Визы!
- Эуженио, оставь сестру в покое!
- Мама, он меня…
- А она меня…
- Эуженио, не огорчай мамочку…
Коротышка сунул лейтенанту пачку документов:
- У нас рейс!
- Положите ваш багаж на ленту транспортера.
- Зачем? Мы торопимся!
- Положите багаж на транспортер для сканирования.
На лицо лейтенанта вернулась казенщина.
- Эй, любезный! - Диего махнул рукой извозчику. - Задержись на пять минут. Твои услуги могут понадобиться.
Возница кивнул с достоинством члена королевской семьи - и в подтверждение, что призыв маэстро услышан, выдохнул наигустейший клуб дыма. Лейтенант ненадолго отвлекся от шумной семьи, чтобы выпустить за периметр Карни. За девушкой, похожая на летучего ската, следовала антиграв-платформа с чемоданом из крокодиловой кожи и дорожной сумкой.
Диего поспешил навстречу.
Похоже, девушка, презрев все приличия, готова была броситься на шею "своему ястребу", но ей помешал турникет. Едва Карни оказалась за периметром, Диего подхватил с платформы ее багаж, и обниматься с нагруженным маэстро сделалось проблематично.
Так всегда, подумал Диего. Я стеснительней, чем она.
- Нас ждет повозка. Мы…
Его прервал сигнал тревожного зуммера. Пераль обернулся. Шумные беженцы, благополучно пройдя контроль и завладев освободившейся платформой, успели доверху нагрузить ее пожитками - и уже торопились к ближайшему терминалу. Лейтенант с мрачной сосредоточенностью изучал информацию в сфере, мерцавшей зловещим багровым светом.
- Сеньорита де Кастельбро?
Офицер в упор посмотрел на Карни. За такой взгляд на даму в Эскалоне вызывали на дуэль. Но лейтенант был инопланетником, а главное, при исполнении.
- Я вас слушаю, лейтенант.
Тон Энкарны де Кастельбро мог заморозить море.
- Ваш отец подал вас в розыск.
- Неужели?
- Он написал заявление о вашем похищении.
- Я похожа на жертву похитителей? Меня кто-то удерживает силой?
- Без комментариев, сеньорита. Это не входит в мои обязанности. Я только что получил ориентировку и теперь обязан…
Лейтенант молчал долго, так долго, что у Диего возникло желание схватить Карни в охапку, прыгнуть в повозку и велеть извозчику рвать с места под угрозой смерти.
- К сожалению, - офицер насупил густые брови, - в данный момент вы находитесь ровно в пяти метрах за пределами зоны моей юрисдикции. Что-то подсказывает мне, что это расстояние в ближайшее время заметно увеличится. Я обязан доложить о случившемся начальству. И доложу, можете не сомневаться. Вот, я уже иду докладывать…
- Эй! - заорал извозчик. - Мы едем или как?!
- Эй! - откликнулся Диего. - За сколько ты довезешь нас до города?
- Полтора эскудо!
- Болван! Я не о деньгах! За какое время ты нас довезешь?
- Полчаса.
Окинув колымагу оценивающим взором, лейтенант с сомнением фыркнул:
- Сорок минут. И это в лучшем случае. Удачи, сеньорита. Я доложу о вас после технического перерыва. И конечно же, я понятия не имею, куда вы направились.
Наградой ему был воздушный поцелуй.
Повозка тронулась с места. Зубы Диего лязгали в такт лязгу механизмов: ход машины нельзя было назвать плавным. Он достал часы: четыре ровно.
- Все-таки Мигель нас подвел, - вздохнула девушка.
- Мигель? Это невозможно!
Выхватив из кармана коммуникатор, как выхватывают пистолет, Диего лихорадочно набрал номер контрабандиста.
II
Колесницы судьбы
(не так давно)
- А вы сражались на дуэлях?
- О нет, корнет!
- Ну как же нет? Льстецы про вас такое пели…
- А я вам повторяю: нет!
- Вы, значит, рыцарь дутой славы? Не ястреб, а надутый гусь?
- Сражаюсь я в бою кровавом, а на дуэли я дерусь… Нет! Нет, не годится!
- Но почему? Вольт налево, батман, выпад в грудь…
- Это не вольт. Это черт знает что…
- А у вас, значит, не черт знает что? Сражаюсь я в бою кровавом… - донья Энкарна насмешливо передразнила маэстро, в точности копируя интонации Диего. - Скучища! Мухи на лету дохнут! Да вас забросают гнилыми помидорами!
- Меня?
- Вас!
- Вы забываетесь…
Диего отошел назад, опустил рапиру. Господи, подумал он. Господи, поддержи и укрепи! Сегодня маэстро был не в духе - как, впрочем, и все последние дни. Он жалел, что взялся за работу, предложенную маркизом. Присутствие доньи Энкарны, а если быть точным, то не присутствие, а поведение "девицы-гусара" могло вышибить из седла самого завзятого кавалериста. Подбоченившись, сверкая глазами, нахалка ждала от маэстро продолжения. Во время учебного поединка она вспотела: не напрягаясь, даже не раздувая ноздри, Диего чуял резкий запах ее пота. Расстояние помогало слабо; напротив, каким-то странным образом расстояние лишь усиливало обоняние маэстро.
Это мешало ему сосредоточиться.
Как пахну я, подумал он. Сильно? Своего запаха не слышишь. Святые угодники, да какая разница, как я пахну? Мы не в будуаре, мы в фехтовальном зале…
Рапира Диего концом упиралась в пол, не царапая паркета. После первого знакомства в качестве учителя и ученицы Диего настоял, чтобы острия клинков были закрыты тупыми наконечниками. Ему пришлось выдержать лютый бой, вернее, два боя. Донья Энкарна категорически возражала против наконечников. В финале, отступив на заранее приготовленные позиции, девушка согласилась "испортить" только свою шпагу. Она настаивала, чтобы Пераль фехтовал настоящей, боевой рапирой. "Без скидок, - сказала донья Энкарна. - Без поблажек. Вы же не раните меня, маэстро? Имейте в виду, я могу упасть в обморок при виде крови! Если это будет ваша кровь, я, наверное, еще справлюсь. Но если кровь будет моя собственная…"
И расхохоталась, как ребенок.
Он уступил в одном, согласившись давать уроки при помощи своей рапиры, и добился успеха в другом, воспользовавшись наконечником. Насаживая на клинок пробковый цилиндр с латунным навершием, он чувствовал себя молокососом, совершающим непристойность. Проклятье! Надо было потребовать, чтобы донья Энкарна отвернулась. Она и ее камеристка, чинно сидящая в углу, с руками, сложенными на коленях… Операцию с наконечником маэстро повторял каждый день, и всякий раз испытывал постыдную неловкость. Ему вспоминался отец. Ну конечно же, Луис Пераль любую неловкость обратил бы в шутку. El Monstruo de Naturaleza, даже прилюдно сняв штаны, заставил бы рукоплескать кого угодно - хоть целый эскадрон девиц-гусаров! О, слабость! Впервые в жизни сын мечтал о присутствии отца в зале для фехтования.
Это все слова, подумал Диего. Слова отца. Я повторяю их во время урока, вот отец и торчит у меня за спиной: насмешливый, острый на язык призрак. Между мной и отцом, при всех его талантах, есть большое различие: меня никогда не били палками. Сталью - да, но палками - нет.
- Если у вас плохо со слухом, напоминаю: вы забываетесь, - маэстро взмахнул рапирой, словно дирижерской палочкой. - Во-первых, я не интересуюсь вашим мнением насчет моих актерских способностей. Мне платят не за смазливую внешность и приятный баритон. Во-вторых, на сцену с вами выйду не я, а молодой д’Эрио. Помидоры или розы - они достанутся не мне. И наконец, вольт после реплики "…а на дуэли я дерусь" делается следующим образом…
Он показал и потребовал:
- Повторите!
- Я устала, - возразила донья Энкарна.
- Повторите!
- Я хочу пить.
- Повторите!
- Вы что, не слышали? Я устала и хочу пить.
- Если вы сейчас же не повторите вольт, это будет наш последний урок.
С минуту ему казалось, что она запустит в него шпагой и выбежит из зала. В жизни Диего Пераля не было ничего дольше этой минуты. Когда же время истекло, она вернулась в исходную позицию и повторила вольт: раз, другой.
- Лучше, - кивнул он. - Теперь с батманом. Сражаюсь я в бою кровавом, а на дуэли я дерусь…
И встал в меру, готовясь к удару шпаги о рапиру.
Кроткая, как овечка - если можно вообразить овечку в гусарском доломане, со шпагой в копытцах - донья Энкарна изобразила вольт с батманом. Отвратительно для гусара; безукоризненно для дочери маркиза де Кастельбро.
- Выпад!
Выпад его порадовал не слишком, но Диего раздумал придираться. Следовало закрепить успех, точнее, послушание.
- Хорошо! Можете перевести дух и выпить воды.
- Благодарю, маэстро. Вы слишком добры ко мне.
Он прислушался. Нет, издевка померещилась.
- Только не пейте много. Нам еще работать…
Камеристка кинулась к госпоже с бокалом воды, слегка подкрашенной вином. Донья Энкарна отпила треть - и с видимым сожалением вернула бокал. Черт возьми, подумал Диего. Ее покорность хуже строптивости. Почему мне хочется попросить прощения за грубость? Я не сказал ничего лишнего. Будь на ее месте мужчина…
Его до сих пор смущал мужской костюм на женщине. То, что костюм был воинской формой, лишь усиливало смущение. А может, не смущение - Диего никак не мог подобрать название для своей слабости.
- Мой ястреб, - сказала дочь маркиза де Кастельбро.
- Что? - удивился Диего Пераль.
- Не ястреб, а надутый гусь? Не обращайте внимания, маэстро. Я репетирую. Не ястреб, парирование, рипост в бедро. А надутый гусь, укол "in seconda" с шагом, рассчитанный на шаг противника влево…
- С переводом шпаги, - напомнил Диего.
- С переводом шпаги, - согласилась донья Энкарна. - С внешней стороны. Вы уверены, что это эффективно?
- Это эффектно. В нашем случае зрелищность важнее практического результата. Еще два дня, и вам понадобится настоящий партнер. Я имею в виду, тот партнер, который будет играть Трамонтена.
- Да, - задумчиво сказала донья Энкарна. - Понадобится настоящий. Закрепим, маэстро? Я уже отдохнула.
Она мне в дочери годится, думал Диего, глядя на непривычно тихую девушку. Роди мне Мадлен девчонку, когда я, наглый сопляк, второй год тянул пехотную лямку - у меня могла бы сейчас быть семнадцатилетняя дочь. Почему же мне временами кажется, что младший здесь я? Что она вертит мной, как я - рапирой? Где ты, Мадлен, обозная роза? Ты бы объяснила мастер-сержанту Пералю, что происходит. Ты знала толк в таких вещах, циничная, потрепанная, грудастая Мадлен, всегда готовая утешить солдата за горсть монет…
Он встал в меру. Клинки соприкоснулись, но донья Энкарна не спешила атаковать. Диего наметил выпад, не доведя укол до конца. Так в театре подают реплику "из-за такта", выталкивая партнера на ответ. Нет, не помогло. Робость, решил Диего. Робость после выговора. Он повторил выпад, приглашая ученицу к намеченной серии действий. Даже словами подсобил:
- А я вам повторяю: нет!
- Я смотрела "Колесницы судьбы", - невпопад ответила дочь маркиза де Кастельбро. - В постановке Монтелье. Мне было тринадцать лет, и я считала себя едва ли не старухой. Да, возрастные ограничения. Они злили меня больше, чем красный плащ - быка. Но я смотрела версию для визора, а не полный транс-вариант. Отец ничего не узнал, мать - тоже. У маленьких девочек есть свои маленькие хитрости.
- А я вам повторяю: нет!
Диего понятия не имел, зачем он снова вступил с текстом пьесы.
Девушка улыбнулась:
- А я вам повторяю: да. Я влюбилась в вашего отца. Сперва в главного героя, потом - в саму пьесу, а там и в блистательного Луиса Пераля, чьи уши торчали из-за каждого монолога. В доктора философии, избитого палками за эпиграмму. Вас когда-нибудь били палками, маэстро?
- А я вам повторяю: нет, - уныло буркнул Диего.
- Я и не сомневалась. Вас - нет, его - да. Вы же из-за этого взялись за шпагу? Сбежали в армию? Вы похожи на отца, дон Диего. Его тоже после того злополучного раза никто не бил. Ну как же, гений Эскалоны, Чудо Природы! Он выковал себе другую шпагу - славу. Тронь кто-нибудь Луиса Пераля хоть пальцем, и в воздухе сверкнет сотня клинков, готовых покарать злодея! Каждому будет лестно отомстить за гения. Это все равно, что мстить за Эскалону…
Диего скосил глаз на камеристку. Та сидела статуей, глухая, немая и безучастная. Кажется, она перестала дышать. Черт возьми, подумал маэстро. Ну конечно же! Не камеристка - дуэнья. Не служанка, а сопровождающая, чья задача - следить за надлежащим поведением подопечной. Раньше его смущал возраст дамы, тенью ходившей за дочерью маркиза, возраст и свобода нравов - в дуэньи не брали молодых. Если донья Энкарна при всей строгости ее семьи настояла на такой дуэнье, добившись разрешения от родителей - это много говорило о качествах лже-камеристки, но еще больше говорило о характере Энкарны Олдонзы Марии де Кастельбро.
- Моя рапира будет первой, - с угрозой в голосе произнес Диего Пераль. - Задень кто-нибудь отца, и дону Луису не придется ждать, пока сотня клинков покинет ножны.
- Подайте реплику, - велела донья Энкарна.
- Что?
Он и забыл, где находится.
- Подайте реплику. Ну же! Льстецы про вас такое пели…
- А я вам повторяю: нет!
- Вы, значит, рыцарь дутой славы? Не ястреб… Колите!
Выпад. Парирование. Рипост в бедро.
- …а надутый гусь?
Шаг, рассчитанный на шаг противника влево. Перевод шпаги с внешней стороны. Вполне удовлетворительный перевод. Укол "in seconda". Укол не очень. Слишком много чувства.
- Сражаюсь я в бою кровавом…
Вольт налево.
- …а на дуэли я дерусь…
Батман. Здесь намечался батман. Он ждал, что сейчас клинок ударит о клинок, затем последует выпад в грудь. Он ждал, и напрасно. Выполняя вольт, донья Энкарна поскользнулась. Подошва щегольского гусарского сапожка поехала на вощеной паркетине, девушка всплеснула руками, едва не выколов маэстро глаз наконечником своей шпаги. Тело среагировало быстрей рассудка: Диего парировал, выбив оружие из пальцев дочери маркиза. Он мгновенно убрал рапиру в сторону, стараясь не задеть девушку острой сталью, шагнул вперед - и, сам того не желая, поймал в объятия падающую ученицу.
Рапира зазвенела об пол.
- Не ястреб? - одними губами спросила донья Энкарна.
- Я…
- Значит, не ястреб?
- Вы…
- А надутый гусь?
- Ты…
- Кажется, я не вовремя.
В дверях стоял дон Васко - Васко д’Авилькар, жених Энкарны де Кастельбро. Он был в форме артиллерийского офицера: темно-синий мундир с красной выпушкой, шейный платок, плащ-накидка на витом шнуре. Видом и осанкой дон Васко полностью соответствовал требованиям гвардейской пешей артиллерии, куда зачисляли не раньше, чем после семи лет службы в линейных частях, и только если ты был широкоплечим молодцом саженного роста. Мрачностью лица сеньор д’Авилькар полностью оправдывал свое имя, значившее "ворон".
Кивок дона Васко вряд ли кто-нибудь счел бы поклоном.
- Дон Диего, я жду вас внизу.
Уже на лестнице, строго-настрого запретив донье Энкарне следовать за ним - да так, чтобы и в голову не пришло ослушаться! - Диего еле слышно пробормотал:
- А на дуэли я дерусь.
Отец, Чудо Природы, был прав, как никогда.