- Да мне-то и не хочется от вас ничего плохого про нее услышать, - заверил Савелия дознаватель, заплетая словесные кружева. - Что бы никаких вам государственных секретов не выдавать, скажу просто: вот ищем мы одну девушку, есть такие расплывчатые приметы, что под них полгорода подойдут, но есть и разные маленькие особенности. Ну, не будем же мы хватать всех, сколько-нибудь похожих на словесный портрет и выпытывать, где они были и что делали в определенное время. Да потом еще и проверять их слова. Никаких сил у службы не хватит. Вот мы и пытаемся предварительно поговорить с друзьями, знакомыми, сослуживцами. А вдруг ваша коллега по работе даже близко не та, кого мы ищем, хоть и такая же миниатюрная и невысокая?
- Да уж, что маленькая, то маленькая она, - согласился Савелий. - Я таких дюймовочек редко в жизни встречал. Вот только наша-то Анька все время бегает на огромных каблучищах. Я, знаете ли, даже пугался первое время, когда ее видел, так и казалось, что она сейчас со своих шпилек свалится…
- А курит она? - подбодрил Савелия наводящим вопросом Велемор.
- Да, сейчас же вся молодежь курит, - согласился Савелий. - Не скажу, что бы часто, но иной раз зайдешь к ним в комнату, а там дым коромыслом, смолят все, и Анька тоже.
- А вот насчет спиртного? или, там, наркотиков?
- Видел несколько раз, когда на работе дни рождения праздновали, но она не злоупотребляет. Выпьет пару-тройку рюмок - и всё. Правда, пьет только крепкое, ну, коньяк или водку. Как-то раз одному товарищу прислали настоящий ямайский ром, так и от него Анька не отказалась, попробовала, вот только потом ругалась, что это не ром, а самогонка обыкновенная…
- Может, и в самом деле над вами так пошутили? - поддержал разговор дознаватель.
- У нас такие шутки не приняты, - надулся Савелий, поддерживая реноме фирмы. - А ром в самом деле очень специфический напиток. Я, конечно, не знаток, но и самому показалось, что на самогон картофельный похож. В нашем районе такой иногда продают, если вам будет интересно, даже подскажу кто…
- Про самогон отдельная история, - открестился от желания Савелия посотрудничать с "ликвидаторами" Велемор, - сейчас вот конкретно ваша Анна интересует. Так что про наркотики скажете? Может быть, замечали что-то?
- Нет, ничего. У нас и так с этим строго, хозяин терпеть не может никаких, даже слабых; мальчишек вон, при приеме, предупреждает обязательно, что бы даже не думали курнуть чего или понюхать. Конечно, что Анька после работы делает, сказать не могу, но вот ничего наркотического в ней не заметил. Если, конечно, те симптомы брать, что в телевизоре говорят, ну, про зрачки там, про заторможенность и прочее.
Да какая у нее заторможенность. Шустрая она, заводная, расторопная. По работе, сколько я знаю, претензий не было, да и с коллективом сжилась, а это не просто, у нас ведь одни мужчины, да и те в основном - мальчишки. Но и с ними она легко справляется.
Нет, никаких романов на работе не замечалось, а что там после… Разное говорят, вот только, не верю я в это, все время кажется, что она сама масла в огонь подливает. Особенно по началу, как только пришла, к ней же только ленивый не клеился, ну, и серьезные люди тоже, такие как я, но - у меня жена, двое детей, зачем мне такие приключения? А Анька тогда так и отшивала ухажеров своих, то брякнет, мол, всю ночь с подругой, извините, лизалась, то про троих своих сожителей, вот и пошли всякие разные сплетни, кто-то её лесбиянкой считает, а кто-то вычислил, что она аж с тремя мужиками одновременно живет. Но - кажется мне, что она так просто от мужчин отбивается, что б не приставали в рабочее время. Видимо, есть у нее уже счастье в личной жизни, а какое, зачем - объяснять не хочет, вот и выдумывает о себе всякие глупости.
Политикой она не интересуется, во всяком случае, разговоры об этом не поддерживает, знаете, блондинкой прикидывается, мол, а это как? а там зачем? Хотя умом её бог не обделил, ведет четыре проекта, все успевает, а если и задерживается на работе, такое у нас часто бывает, то только по вине заказчиков. Тут ведь такие люди иной раз попадаются, что плакать хочется. Завтра им проект распечатанный и с подписью шефа вести надо, а они сегодня вечером исправления присылают. И попробуй что-то возрази, скажи, что не успеешь. Сразу про штрафные санкции, про неустойку. Вот и сидим иной раз до полуночи.
Где она живет, не знаю. По-моему, никто не знает, она ни разу ни с кем вместе дальше центра не ездила. Говорит, то дела у нее там личные, то встреча с подругой, а чаще просто одна с работы уходит, когда все уже разойдутся или минут на пятнадцать пораньше. У нас с этим строгости большой нет, можно и так, лишь бы дело не страдало…"
Велемор слушал и нарадоваться не мог, что совершенно случайно наскочил на такого любителя потрепаться и пополоскать грязное бельишко своих сослуживцев. Ведь большинство людей, завидев черный аусвайс службы, почему-то замыкалось в себе, с трудом выдавая "да"-"нет" на самые простые вопросы. И чем больше слушал Велемор словоохотливого Савелия, тем более убеждался в мысли, что это миниатюрная, шустрая и заводная Анька, старинная интимная подруга невесты Марины, не случайно водит компанию с Комодом. Вот только роль её в подполье пока не вырисовывалась для Велемора. Ну, да дело-то такое, наживное, нарисуется завтра. А если и нет, то пусть вырисовывается и вытанцовывается у Филина. Кажется, свою работу по его заданию Велемор исполнил с блеском.
Оплатив обед за двоих и с трудом выпроводив из-за стола Савелия, готового хоть до конца рабочего дня делиться своими знаниями, а заодно и предупредив его о необходимости молчать о встрече, Велемор заказал сверх счета, который припрятал для отчета и возмещения в бумажник, сто граммов коньяка. Конечно, можно было сейчас отправляться в управление и досиживать до конца рабочего дня там, предварительно под запись доложившись Филину о результатах беседы. Но можно было переслать запись беседы на рабочий компьютер старшего дознавателя, а свой доклад сделать по телефону, и посвятить этот вечер себе, любимому. Смотаться, скажем, в какой-нибудь клуб, поглазеть на девчонок, может, и потанцевать, подцепить какую-нибудь куколку на вечерок.
Замечтавшись, Велемор незаметно допил коньяк. Желание возвращаться в управление улетучилось с последними каплями благородного напитка. В конце концов, он в резерве, может вообще не сидеть за своим рабочим столом, а только постоянно быть в пределах досягаемости для штатных средств связи, ну, и находится в состоянии пригодном для работы. "Значит, буду докладывать Филину из машины, а потом - отдыхать", - решил окончательно Велемор.
Выговор
На стенах топорщились грязные, старые обои, в углу, под грудой какого тряпья копошились тараканы, а может, уже и не тараканы, а какие-то сверхмутанты, не поддающиеся отраве, генномодифицированной пище и всеобщей химизации. Из-под потолка свисали лохмотья паутины, из-за двери несло чем-то кисло-кипящим, то ли подогреваемыми прошлогодними щами, то ли разлитой по полу уксусной кислотой.
Анька брезгливо посматривала по сторонам, стараясь не особо морщиться от слоя грязи на полу, обрывков газет, сигаретного пепла и странных, окаменевших объедков на подоконнике. Хоть и жила она всю жизнь не в царских хоромах, но вот так запускать свою квартирку, пусть даже и временную, она никогда себе не позволяла, моментально вооружаясь щеткой, тряпками и ведром с водой, ну, а если позволяли обстоятельства, то и пылесосом.
А вот на Пашу местная грязища впечатления не производила. Не то, что б он был менее брезгливым, чем его спутница, но относился к чистоте философски: "Кому-то нравиться сидеть в дерьме по уши, вот он и сидит", впрочем, сам садиться в такое вот дерьмо Паша бы не согласился, вот только эмоции выражал не так ярко, как его спутница.
Возле стены, завешанной старыми куртками, пальтишками, драными телогрейками, военного образца шинелями разных фасонов и даже старым, потертым плащом от войскового комплекта химической защиты, сидел на скрипучем деревянном - с ума сойти, сколько же лет-то ему!! - стуле длинноволосый, отвратительно выбритый мужчина с впалыми щеками, одетый в жутко поношенный пиджак и затертые брюки. Впрочем, внимательно приглядевшись, можно было обнаружить, что вся одежда этого явного бродяги удивительно чистая, аккуратно подштопанная. А уж если встретиться с ним взглядом… Пронзительные, ясные глаза выдавали этого человека с головой: ну, не бывает у опустившихся на дно бродяг такого твердого, уверенного в себе взгляда. За его спиной, на узком топчане, покрытом какой-то дерюгой, были разложены микросхемы, приборы непонятного назначения, мелкие детали от мобильных телефонов и еще, одни только высшие силы знают, какой электронный хлам.
- Не морщи носик, - посоветовал псевдобродяга Аньке, - я бы мог вас в "Метрополь" пригласить, вот только там все швейцары и официанты у "ликвидаторов" на жаловании, и проще было бы сразу с повинной пойти, чем самим себе развлечение со стрельбой и силовым захватом устраивать. Теперь рассказывайте, что произошло у вас…
- Ну, погуляли мы, Бродяга, - покаянно сказал Паша, - вот так получилось, что…
- Это я во всем виновата, - перебила его Анька, - потащила Паштета на эту проклятую свадьбу, захотелось передохнуть, сбросить напряг, вообщем…
- Я виноват, не досмотрел, - не слушая Аньку, продолжил Паша, - можно было предположить, что опознают, вот только не думал, что среди студентов такие люди попадутся, да еще и на свадьбе, когда все пьяные, веселые и невнимательные…
- Не правда это… - начала, было, Анька, но псевдобродяга перебил:
- Достаточно, я понял, что вы друг друга не сдадите и будете товарища прикрывать до последнего. Теперь - по существу: кто что говорил, кто что делал. И коротко.
Паша вздохнул, покосившись на Аньку, и начал доклад по делу, а девушка, едва сдержав полупрезрительное фырканье, уставилась глазами в стену за спиной Бродяги, мысленно примеряя на себя измазанные в земле и саже, заляпанные жиром и машинным маслом шинелки, телогрейки с торчащей из швов ватой и курточки. Прислушиваться к словам Паши ей показалось ненужным, вряд ли он наговорит чего-то лишнего, но, как и в самом начале разговора, постарается основную вину взять на себя. Аньке претило, что её пытаются выгородить, будто нашкодившую школьницу, но спорить и доказывать свое в присутствии Бродяги не хотелось, тот все равно не воспримет, а сотрясать просто так воздух как-то глупо.
Рассказывал Паша, в самом деле, недолго и по делу, не исключая, впрочем, мелочей, на которые всегда обращал внимание. Псевдобродяга внимательно слушал, не задавая вопросов и не меняясь в лице, а когда Паша окончил свою речь и хотел было обратиться за подтверждением к Аньке, перебил его, кратко резюмируя:
- Получается так, что Паша заслужил орден Синей Звезды с мечами и розами за спасение ценного сотрудника, а также заработал расстрел за недостаточную бдительность и удивительную беззаботность. В итоге плюс на минус дает ноль. И самое плохое в этой истории то, что Анна засветилась в его компании.
Анька опять хотела что-то возразить, видимо, в пользу Паши, но Бродяга властным жестом остановил девушку. Она недовольно передернула плечами, но обострять конфликтную ситуацию не стала.
- Единственно, что вас хоть как-то реабилитирует - это шум, который из-за вас поднялся. Никаких новостей, пока до меня добирались, вы, конечно, не слышали и не видели, поэтому расскажу коротенечко.
Как утверждает телевидение и радио, во время спецоперации "ликвидаторов" в маленьком кафе на окраине города было задержано восемь членов группировки "Черный октябрь", двое были убиты, еще четверо пребывают в больнице в тяжелом состоянии. Погиб один сотрудник Управления, а двое получили ранения. Кстати, Паша, "по неподтвержденным пока данным", ты тоже задержан, и в новостях на это обратили особое внимание.
- Гы-гы-гы, - не сдержавшись, высказалась Анька без тени иронии, - в больнице, наверно, тех мальчишек посчитали, что под гранатку в кафешке попали? а меня-то там не поймали случайно?
- Зря смеешься, - посуровел взгляд Бродяги. - Тебя уже завтра с утра возьмут на работе, если туда сунешься, так что придется тебе, милочка, переходить на нелегальное положение и пожить с полгодика вот в таких вот апартаментах…
Псевдобродяга широким жестом обвел комнату, в которой они находились, и ехидно подмигнул Аньке, мол, брезгуй-не брезгуй, а куда ж ты теперь денешься?
- Да ни в жизнь!!! - возразила она, энергично сверкнув глазами. - Тоже мне проблему нашел - придут за мной. Как придут, так и уйдут…
- Ишь, как расхрабрилась, - хмуро сказал Паша, видимо, недовольный своим "арестом". - Но вот только лучше в одной комнате с тараканами, чем в стерильной чистоте с дознавателями… это я тебе по своему опыту говорю… Там дураков не держат, умеют расспрашивать так, что молчать не сможешь…
- О чем расспрашивать, Паштет? Ну, была я на свадьбе, ну, с тобой… - Анька презрительно скривила губки, - да мало ли с кем я сплю? или нас еще где хоть разок видели? или за мной хоть что-то есть?
- А если и нет, то будет, - еще угрюмее, чем раньше, подсказал Паша, услыхав, что Анька "мало ли с кем спит". - Вкатают "сыворотку" и сама запоешь соловьем, о чем знаешь, и о чем не знаешь…
- Не запугивай девушку-то окончательно, - меняя тон, добродушно посоветовал Бродяга, - все равно ей попадаться нельзя, даже если себе язык откусит и пальцы переломает при задержании…
- Чего это я должна пальцы себе ломать? - возмутилась Анька. - Мазохизмом не страдаю, да и вообще, в постельных играх предпочитаю быть верхней…
Паша не сдержался и чуть презрительно фыркнул, понимая, что обижает расхрабрившуюся Аньку, но ничего не смог с собой поделать, слишком уж по подростковому вела себя совсем, кажется, неглупая девчонка. Впрочем, на Пашино фырканье Анька даже внимания никакого не обратила, привыкнув за время общения с ним к легкой иронии в отношении себя.
А вот Бродяге тон и слова Аньки абсолютно не понравились.
- Ты, видимо, считаешь, что твой побег со стадиона забыт и никому не интересен? - язвительно спросил он. - Могу тебя огорчить: "ликвидаторы" не раскрытые дела в архив не сдают, всё помнят. И сегодня, в студгородке, по моей информации, очень интересовались именно тобой. Паша-то у них личность известная, а вот ты - "темная лошадка", но - пока. Как только кто-то из специалистов сравнит твое описание с описанием беглой девчонки со "стадиона", на тебя откроют настоящую охоту, будь уверена. А вот этого уже мы не можем допустить. Догадываешься - почему?
- Кто бы, что бы говорил, - согласилась Анька. - Думаешь, не понимаю, зачем ко мне Пашу приставили? Что бы при случае долго не мучилась, он ведь и двумя пальцами мне шею сломает, если всё остальное работать у него уже не будет…
- Не клевещи на товарища, - строго сказал Бродяга, но глаза все-таки спрятал, - Паша тебя оберегает от глупых случайностей.
Паша тоже не стал смотреть Аньке в глаза, похоже, она попала в больное место и Бродяги, и своего телохранителя. Впрочем, контролируя почту подполья, поставив сигнальный "колокольчик" на пульт "ликвидаторов", Анька вполне адекватно оценивала себя и свои призрачные шансы попасться когда-нибудь в лапы дознавателей живой.
Демонстративно отвернувшись к дверям, Анька предоставила возможность одному из руководителей подполья самому выходить из неприятной ситуации, в которую он попал и по её вине тоже.
- Паша, ты ведь сейчас с машиной? - поинтересовался Бродяга после затянувшейся паузы.
- С машиной сейчас опасно будет, - ответил Паша. - В общественном транспорте контроль слабый, да и затеряться там проще.
- Думаю, Анну надо из города вывозить, - пояснил Бродяга. - Через пару месяцев нам понадобится весь её талант в общении с сетями и компьютерной техникой, а пока - просто спрятать.
- Есть куда? - уточнил Паша.
- А с чего вы решили, что я вообще куда-то поеду? Не хотите моего мнения спросить? - вернулась в разговор Анька.
- Девочка, - пытаясь, что голос его звучал проникновенно, сказал Бродяга. - Девочка, твое мнение для нас исключительно важно и ценно, когда дело касается того, в чем ты асс, но тут ведь ты не в курсе, как скрываться от "ликвидаторов", как заметать следы, где можно безопасно переночевать, а куда лучше и не соваться…
- Двадцать лет прожила как-то, - пожала плечами Анька, - да и вообще, моя шкурка - это моя проблема, или мы как-то по-другому говорили зимой?
- Безопасность твоей шкурки стала безопасностью нашей организации… - попробовал воздействовать на логику Бродяга.
Отлично разбирающаяся в компьютерах и программах, умеющая с лёта расшифровать логику чужой защиты, Анька с собственной логикой была не в ладах. Да и важность задач, о которых только и талдычил при редких встречах Бродяга и кое-кто еще из подполья, начинала раздражать девушку.
- Мог бы сразу сказать, что теперь действует блатное правило "вход - рупь, выход - два", - прокомментировала Анька, зачем-то старательно выводя Бродягу из равновесия.
Тот психанул, ударив себя кулаком по колену, собрался было в сердцах ругнуться и выгнать вон наглую девку со светлой головой, темной биографией и замашками уличной проститутки, но его опередил Паша.
- Сунул бы я тебе по сопатке, - размеренно, глядя в глаза в Аньке, сказал он. - Да вот беда, ты же после этого выживешь, да не просто выживешь, а и меня своим языком доконаешь… злая ты, не буду больше с тобой водиться…
И эта детская угроза испугала Аньку сильнее, чем перспектива встречи с "ликвидаторами", чем все нравоучения Бродяги, чем обещания Архитектора-Володи лишить премии…
- Я больше не буду, Паштет, - сказала Анька, пытаясь обнять Пашу, но - рук её не хватило, и она просто прислонилась к его широкой груди.
Паша осторожно и нежно погладил её по голове.
- Все в порядке, - сказал он, через макушку Аньки обращаясь к Бродяге. - Мы сделаем, как надо…
- Переходите на нелегалку? - вздохнул было с облегчением Бродяга.
Но Анька не дала ему насладиться маленькой победой над собой, тем более, что была она одержана совсем не руководителем подполья, а одним из самых известных боевиков-"исполнителей".
- Какую на хрен нелегалку? - возмутилась Анька, разворачиваясь лицом к Бродяге и будто бы прикрывая собой Пашу, хоть и выглядело это забавно. - Вычислять будем, кто Паштета на свадьбе сдал…
Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Потом Бродяга обхватил голову руками и страстно и болезненно замычал… Звук этот напоминал рев могучего, но смертельно раненного зверя…
…- Паша, а ведь меня завтра на работе никто не ждет, - задумчиво сказала Анька, когда они покинули не слишком гостеприимные и совсем не комфортабельные апартаменты Бродяги после совершенно безрезультатного визита, в очередной раз показавшего, что подполье - само по себе, а Анька, хоть и сотрудничает с ним, но - тоже сама по себе.
- Ёще как ждут… - засопротивлялся Паша.
- Ты не понял, конечно, наблюдение будет, может, и "ликвидаторов" подошлют, что б как в кафе не опозориться, но - не ждут, что я приду. Чувствуешь разницу?
- Ты опять придумала какую-то авантюру? - подозрительно спросил Паша. - И почему у Бродяги молчала?
- Знают двое, знает и свинья, - подмигнула Анька. - Есть из подполья утечка, причем очень серьезная, это я уже давно просчитала…
- И молчишь? не можешь источник вычислить и всех из-за этого подозреваешь?