4
Иностранные языки стали сливаться, объединяться. Шутка медленно превратилась в проблему. Конрад пытался заставить себя разделить языки в своей голове по странам, но не мог. Все спуталось, смешалось. Он взял отпуск, прислушавшись к совету, что ему нужно отдохнуть, но так и не смог избавиться от напасти. Наоборот. Все стало только хуже. Люди не понимали его, пугались. Даже родные мать и отец, не могли скрыть тревоги в своих глазах. Психотерапевт, на прием к которому записался Конрад, посоветовал ему прочитать пару книг на родном языке. Идея пришлась Конраду по душе, и он прочитал почти два десятка романов. Ему даже начало казаться, что все уже позади, что он вылечился, отдохнул и может вернуться к работе, но как только начались новые лекции, безумие вернулось. Или же не безумие? Конрад прислушивался к людям, стараясь постоянно держать в голове, на каком языке они с ним говорят, но это не помогало.
– Значит, безумие? – спросил он своего психотерапевта, но тот не понял его, потому что язык, на котором говорил с ним Конрад, был уже давно похоронен под пылью веков.
5
– Так безумие или нет? – спрашивал Конрад, возвращаясь к чтению романов на родном языке.
Он не чувствовал ничего необычного, не совершал странных поступков, был ответственен и пунктуален, но…
– Так безумие или нет?
Ответы пришли не из романов, смысл которых Конрад перестал улавливать. Ответы пришли из мертвых языков, которые остались даже для него загадкой. Переводы, которые невозможно было сделать прежде, открылись ему, зашептали ему о том, что с ним что-то не так. Следом за мертвыми языками был белый шум. Конрад понял, что это тоже язык, который можно подчинить правилам, выявить системы, понять. Языки были повсюду. Таблица химических элементов стала словарем, и Конрад верил, что если изучить ее, разобраться в ней, то можно будет понять язык предметов, разобрать их послания. Математические формулы, законы физики, реликтовое излучение – везде были скрытые послания. Послания о том, что он сходит с ума. И Конрад пытался говорить об этом окружающим его людям, искал язык, на котором они смогут понять его, понять его крик о помощи… Но люди не понимали… И он остался один. Навсегда один, в этом огромном, заполненном людьми мире…
История сто третья (Старые часы)
1
Она всегда жила в прошлом, в воспоминаниях. Конечно, когда-то давно была надежда на будущее, но надежда умерла. Умерла в тот день, когда Мисти поняла, что стареет. Ей исполнилось тридцать. Время заставило перешагнуть еще одну грань. Заставило оставить за спиной еще один отрезок жизни, оставить в воспоминаниях. Оставить и остановиться, заглянув вперед. Заглянуть с той ступени, на которой стояла Мисти.
– Нет. Лучше уже не будет, – решила она, продолжая убирать территорию вокзала.
Все как-то не получилось, не заладилось. Ни детей, ни семьи, ни работы – если не считать должность уборщицы на вокзале.
Мисти вышла на улицу, выкурила пару сигарет, вернулась, получила выговор. Выговор в свой тридцатый день рождения, отчаялась еще больше, хотела уволиться, но испугалась, что дальше будет только хуже, хотела заставить себя смириться и принять то, что есть, но тоже не смогла.
2
– Вот, подержи это, – сказала ей грязная старуха, протягивая карманные часы.
– Что это? – спросила Мисти.
– Ты разве не видишь? – старуха окинула ее внимательным взглядом, помрачнела.
– А вы куда?
– В туалет.
– Можете убрать часы в карман.
– Лучше пусть они останутся у тебя, – старуха подалась вперед и заговорщически прошептала, что это не совсем обычные часы.
– Что это значит?
– А ты посмотри, – старуха улыбнулась беззубым ртом и пошла прочь.
Мисти нахмурилась, открыла крышку часов. Циферблат был странным. На нем не было привычных цифр. Не было часовой и минутных стрелок. Лишь только даты, да бегущая по кругу стрелка, отмерявшая секунды. И стрелка эта замедляла свой ход, останавливалась. Мисти отыскала завод, завела часы. Дата стояла неправильная, и Мисти решила исправить это. Мир завращался, закрутился в безумном хороводе. Мисти вскрикнула, потеряла равновесие, упала, открыла глаза, увидела собравшихся вокруг нее людей, извинилась, отошла в сторону, огляделась, убедилась, что за ней никто не наблюдает, долго изучала странные часы, затем осторожно перевела дату на один день назад.
3
Мир снова завращался. Мисти попыталась ухватить за скамейку, но скамейка пропала. Несколько мгновений не было ничего, затем Мисти увидела тот же вокзал, только она стояла на перроне и курила, наблюдая за бегущими к прибывшему поезду людьми. Большие часы на стене показывали начало двенадцатого. Мисти посмотрела на дату – вчерашний день. "Значит, мне еще не тридцать", – пришла ей в голову мысль, затем желудок сжался и ее вырвало.
Мисти выкурила пару сигарет, пытаясь обдумать все, что с ней только что случилось. "А что если это шанс все исправить? – с надеждой подумала она. – Шанс вернуться в прошлое?" Мисти выкурила еще одну сигарету, смакуя предвкушение, затем перевела дату на двадцать лет назад.
Мир снова закрутился, замер. Мисти услышала детские голоса, увидела своих подруг. Подруг, судьбу которых она знала. Они увидели ее, замолчали. "Вот теперь я не допущу прежних ошибок", – решила Мисти, улыбнулась подругам. Они почтительно поздоровались с ней, осторожно спросили, куда делась их подруга.
– Какая подруга? – Мисти почувствовала подвох, нахмурилась, посмотрела на часы, увидела свои взрослые руки и тихо выругалась.
4
"Наверное, что-то просто не сработало", – убедила она себя, переводя часы на выпускной класс. Мальчик вздрогнул, прервал поцелуй, отпрянул назад, испуганно оглядываясь по сторонам. Мисти снова выругалась, пошла прочь, не особенно понимая, куда идет. Она снова была в прошлом, была там, где думала, можно что-то изменить. Все получалось кроме одного – она оставалась взрослой. Оставалось, той, которая убирала здание вокзала и получила от старухи часы.
– Ладно, пусть будет так, – Мисти перевела дату на число своего двадцать второго дня рождения. На число, когда рассталась с последним достойным мужчиной, который встречался ей в жизни.
"Я не так сильно изменилась, – сказала себе Мисти. – Он ничего не заметит". Но он заметил. Долго спрашивал ее о том, что случилось, затем нахмурился, рассмеялся.
– Ты ведь ее старшая сестра, верно?
– Сестра?
– Ну, да. Ты похожа на нее, но совсем другая.
– Я не другая!
– Другая! – он рассмеялся, оставил Мисти одну.
Она долго сидела за столом глядя в пустоту перед собой – в свое прошлое и свое будущее, которые вдруг потеряли стройность.
5
– Нет. Лучше уже не будет, – сказала Мисти и выставила на часах максимально допустимую дату. Мир завращался. Тяжесть лет навалилась на плечи. Мисти закричала, увидев, как стареет кожа ее рук, но процесс было уже не остановить. Она стала старухой. Дряхлой, умирающей. Страх заполнил сознание, сменился паникой. Мисти с трудом смогла взять часы разбитыми артритом руками, выставила на них дату своего тридцатого дня рождения, закрыла глаза, молясь лишь о том, чтобы вернуться в свою жизнь, услышала гудок поезда, шум голосов, вдохнула знакомые запахи, улыбнулась и открыла глаза.
6
Мир был прежним. Знакомым, желанным. Мисти посмотрела на часы. Секундная стрелка останавливалась. "Нужно завести их", – подумала Мисти, увидела свои старые, сморщенные руки и безмолвно вскрикнула.
– Нет. Нет, нет! – зашептала она, меняя на часах даты. – Так не честно! Не честно!
Но часы больше не работали. Мисти заплакала, чувствуя, как жизнь заканчивается в ней, как заканчивается завод часов, увидела девушку. Увидела Мисти. Молодую, задумчивую. Увидела себя в свой тридцатый день рождения. Ноги сами понесли умирающее тело вперед. Мисти молодая увидела Мисти старуху, нахмурилась. Мисти старуха попыталась улыбнуться, но не смогла. В голове не было ничего, даже надежды. Призрачной надежды, что еще можно все исправить, вернуть все назад.
– Вам что-то нужно? – спросила ее молодая Мисти. – Вы заблудились?
Она заглянула старухе в глаза, нахмурилась, подсознательно чувствуя что-то недоброе.
– Вот, подержи это, – сказала ей старуха и протянула дьявольские часы.
История сто четвертая (Вирус Парности)
1
Вирус Парности появился внезапно, пришел на смену ВИЧ, не успели люди отпраздновать победу над последним. Вирус Парности обострял чувства – люди начинали искать единственного нужного им человека, игнорируя всех остальных. В желтой прессе появились статьи о том, что ВИЧ появился, как ответ на возросший процент наркоманов и половую распущенность, в особенности среди гомосексуалистов, и теперь, когда этого вируса больше нет, природа (ученые?) создали ВП, чтобы вывести человека на новый уровень самосознания. Вирус передается воздушно-капельным путем – поцелуй, половой акт, общественный транспорт… Люди, зараженные этим вирусом, бросают семьи, ломают свои жизни, лишь бы найти свою оптимальную пару, свой идеал…
2
Посвященный ВП канал продолжал работать, но Майкл Джеферсон, выключил звук, оставив лишь картинку. Знакомую картинку. Картинку, которую снимали на его рабочем месте. В его лаборатории. В лаборатории, которая находилась в одном шаге от создания вакцины, обещавшей спасение от ВП.
– Как думаешь, после того, как мы победим этот вирус, что уготовит еще нам природа? – спросил он свою помощницу – Патрицию Кроунвел.
– Так ты думаешь, что виной всему природа?
– Почему бы и нет? – он улыбнулся, пожал плечами.
Его улыбка показалась Патриции самой теплой на всей земле. Чувство было странным, но она все еще не могла понять откуда оно. Конечно, они были с Майклом хорошими друзьями, конечно, он нравился ей. Нравился, как человек. Но откуда взялось это волнение? Эта дрожь?
3
Патриция с трудом смогла дождаться, окончания рабочего дня. "Домой, выпить, отвлечься, выспаться", – говорила она себе, но вдали от Майкла все стало только еще хуже. Мысли потянулись к нему. Чувства потянулись к нему. Все другое стало неинтересным. Помогли лишь воспоминания, и то ненадолго. Воспоминания о Майкле. Но даже в воспоминаниях все было таким… Радужным? Патриция так и не смогла подобрать нужного слова. Лишь чувствовала, как становится неровным дыхание и что-то теплое заполняет грудь, спускается вниз живота желанным волнением.
4
Сон. Во снах была пустота и холод. Воображение словно отказалось воспроизводить чувства прожитого дня. Патриция проживала свою жизнь, ходила по каким-то странным, незнакомым домам, поднималась по неправильным лестницам, но во всем этом не было смысла. Как не было и отдыха. Она проснулась, чувствуя усталость и слабость. Душ не помог. Кофе не помогло. Патриция одевалась, заставляя себя не думать о том, понравится ее наряд Майклу или нет. Но чем сильнее она противилась себе, тем сильнее становилось желание одеться красивее, по особенному, чтобы Майкл увидел в ней не только коллегу по работе, но и женщину. Красивую женщину, желанную.
5
Но Майкл не заметил. Ничего не заметил. Лишь отчитал Патрицию за опоздание. Она попыталась обидеться на него за это, держалась почти час, затем забылась, завела разговор, невольно приближаясь все ближе и ближе, подолгу заглядывая ему в глаза, забывая о работе. А потом снова обижалась, за то, что он отчитал ее, как девчонку. Злилась, планировала ответ, но терялась, краснела и опять злилась…
6
В обеденный перерыв Патриция отказалась от обеда и осталась в лаборатории с Майклом. Он поделился с ней кофе и парой пончиков. Она предложила ему поужинать вечером.
– Поужинать вместе? – растерялся Майкл.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Патриция.
Он долго думал, затем осторожно кивнул, но когда наступил вечер, спешно изменил свои планы, отправил ее домой, а сам остался в лаборатории.
7
Все было странным, волнительным. Было у Майкла. Он не понимал этих внезапных чувств, не понимал тревоги, которая бурлила где-то в животе. "Патриция, тоже вела себя сегодня странно", – решил он, не в силах думать ни о чем другом, кроме нее. Она была повсюду. Ее голос, ее запах. Она заполнила все воспоминания. Майкл посмотрел на часы и тут же поймал себя на мысли, что считает оставшиеся до следующего утра часы. Утра, когда придет Патриция. Легкая, воздушная, желанная… Майкл замер, прикрыл глаза, долго стоял не двигаясь, затем пошел делать анализ на ВП. До конечного результата надо было ждать почти два часа, но он уже не сомневался, что болен. Понимание этого принесло еще больше волнений. Волнений и воспоминаний. Воспоминаний, в которых была Патриция. Сладких воспоминаний…
8
Они боролись с вирусом парности почти месяц. Боролись до тех пор, пока вакцина не была создана. Тогда на смену борьбы пришел страх. А что если они ошибаются? Что если вакцина никому не нужна, что если от этого будет только хуже? Ведь они никому не мешают. Ни он, ни она. Значит, не мешают и другие. Что плохого в этих чувствах? Почему их надо убивать? Зачем?!
Они хотели поговорить об этом, хотели обсудить, но не могли и лишь только, молча, смотрели друг другу в глаза. Смотрели и думали о том, что они все еще могут уничтожить вакцину, скрыть факт ее создания.
– Ты понимаешь, что ее все равно рано или поздно сделают? – спросил Майкл. – Не мы, так кто-то другой.
– Понимаю, – Патриция опустила глаза. – Но ведь не сейчас, верно?
– Может быть, и верно, – протянул Майкл, позвонил в отдел контроля и сказал, что вакцина готова, затем снова встретился взглядом с Патрицей. – Думаю, у нас есть время до утра.
Она кивнула.
– А завтра все снова станет, как прежде.
Она снова кивнула, стянула перчатки и начала мыть руки…
История сто пятая (Ангел и демон)
1
Открой глаза! Видишь? Над головой звездное небо, под ногами далекий город. Дует несильный ветер. Ты стоишь на бордюре небоскреба. Окна закрыты. Раскинь руки, прижмись к стеклу, чтобы не упасть. Попытайся вспомнить, как оказался здесь – тупик. Попытайся решить, что делать дальше – паника. Нет, нет! Осторожней! Один неверный шаг и полетишь вниз, в бездну.
Теперь закрой глаза и отдышись. По лицу катятся крупные капли пота. Кажется, что все это сон, просто сон…
Слышишь? Кто-то хлопает крыльями за твоей спиной. Попробуй обернуться. Белый и хрупкий, словно роза ангел. Он наблюдает за тобой. Теперь подними голову. Видишь? Там, чуть выше на пару этажей – по стеклам, подобно пауку, ползает мохнатый демон…
Теперь спроси их, что им нужно. Прислушайся. Как? Идти дальше? Скажи, что тебе страшно. Они смеются. Верно. Ты не можешь стоять здесь целую вечность. Давай, сделай первый шаг.
2
Открытое окно. Ты добираешься до него, считая каждый шаг. Каждый осторожный шаг. Переберись через подоконник. Отдышись. Все. Теперь ты никуда отсюда не уйдешь. Демон и ангел заглядывают в окно, ждут, когда ты успокоишься. Ладно. Притворись, что спокоен.
Теперь поднимайся с колен, оглядывайся. Мебель старая, пыльная. Кажется, здесь никого не было уже лет сто. Еды нет. Воды нет. Дверь закрыта. Можешь попытаться навалиться на нее плечом. Верно – безрезультатно. Теперь обернись к окну и позволь своим попутчикам уговорить тебя идти дальше.
3
Еще одно окно. Запах художественных красок. Демон и ангел замирают, ждут твоего решения. Верно – что тут решать?! Перебираешься через подоконник, в мастерскую художника. Здесь есть вода и немного еды. Можно пообедать. Теперь мольберт и картина. Слышишь, как демон уговаривает тебя взять кисть? Попробуй. Почему бы и нет? Картина ведь все равно не закончена. Что если получится?
Да. Вот так. Разведи краски, теперь осторожно сделай мазок. Не стесняйся. Ни у кого не получается с первого раза. Пробуй еще. Пробуй и не слушай смех ангела. Демон тоже смеется, но тихо, беззвучно, сверкая своими красными глазами. Когда надоест все это, пошли их к черту и выбирайся снова на бордюр. Никто ведь не говорил тебе, что других комнат не будет.
4
Еще одно окно. Осторожно, не урони цветок на подоконнике. Теперь найди выключатель. Дорогая мебель, мини-бар, телефон. Демон советует налить себе выпить. Не сопротивляйся. Ангел диктует номер. Интересно? Ладно. Доверься ему и позвони. Никто ведь не говорит, что будет хуже?
Теперь жди. Девушка приходит четверть часа спустя. Ты пьян, она безотказна. Вы лежите в кровати. Чувствуешь удовлетворенность. Чувствуешь разочарование. Девушка просит у тебя деньги. Признайся, что не знал, что за ее любовь нужно платить. Попытайся потушить скандал. Не получается? Тогда собирай вещи и беги.
5
Ветер усиливается. Ты ползешь, прижимаешь к холодным стеклам. Ты все еще пьян, поэтому тебе не страшно. Инстинкты притупляются. Ты ускоряешь шаг. Нога соскальзывает. Ветер свистит в ушах. Ты падаешь вниз. Ангел бросается следом, подхватывает тебя, возвращает на бордюр. Тебе страшно. Ты мог умереть, но не умер. И в этом нет твоей заслуги. В этом заслуга ангела. Запрокинь голову, спроси демона, а что он сделал для тебя? Нога снова соскальзывает. Ты падаешь вниз, но ангел не двигается. Вот теперь тебе по-настоящему страшно. Снова свистит ветер. Мелькают зеркальные стекла небоскреба. Десятки этажей вниз. Это конец! Конец всего. И ангел не собирается тебя спасать. Ты закрываешь глаза и заставляешь себя не кричать. Одна секунда, вторая, третья… Чьи-то сильные руки подхватывают тебя, помогают вернуться на бордюр за окнами небоскреба. Ты чувствуешь под ногами опору, но все еще не веришь, что жив. Все еще думаешь, что продолжаешь падать и ждешь удара…
6
Пора успокоиться и добраться до следующей комнаты. За открытым окном шум и огромный цех. Ты видишь людей. Рабочие снуют туда и сюда. Кипит работа. Свободный станок ждет тебя. Надень синий фартук, засучи рукава. Перчатки не забудь! И не бойся, люди вокруг знают, что ты ничего не умеешь. Если будут вопросы, они все объяснят. Так что вперед, принимайся за работу.