На крыше спят горгульи. Земля гудит у меня под ногами. И меня опять тянет к башне и к камню, лежащему там. Я подхожу к яме. Каркас восточного крыла нависает над головой, ночные облака мечутся, словно их хлещут кнутом. Око Полумесяца светится, и в его слабом свете я вижу очертания камня… он похож на мой амулет.
У меня начинает покалывать пальцы. Дрожь пробегает по всему телу. Нечто внутри меня рвется на свободу. Я не могу это удержать, и я боюсь того, чем это может оказаться.
Я кладу ладони на камень. Сквозь меня проносится волна силы. Камень вспыхивает золотисто-белым сиянием, а мир вокруг чернеет. Как на негативе фотографии: позади меня здание школы, передо мной - каркас восточного крыла, а дальше - лес. Но я поворачиваю голову, и мне кажется, будто между мной и лесом что-то мерцает. Я моргаю, стараясь понять, что это такое, крепко зажмуриваюсь…
И когда я снова смотрю в ту сторону, я вижу очертания двери.
- Джемма, почему ты нас разбудила посреди ночи? - спрашивает Фелисити, протирая глаза.
- Увидишь, - говорю я.
Фелисити дрожит, она в одной лишь ночной сорочке.
- Мы могли бы по крайней мере взять плащи…
Энн обнимает ее за талию. Зубы у нее стучат.
- М-мне хочется вернуться в-в постель. Если миссис Найтуинг нас за-заметит…
Энн оглядывается, боясь увидеть за нашими спинами директрису.
- Обещаю, вы не разочаруетесь. Быстрее! Становитесь здесь.
Я показываю подругам место рядом с башней, ставлю лампу у их ног. Лампа бросает на девушек странный белый свет.
- Если это какая-то детская выходка, я тебя просто убью! - предупреждает Фелисити.
- Нет.
Я встаю над древним камнем и закрываю глаза. Ночной холод щиплет кожу.
- Джемма, ну в самом-то деле! - жалобно произносит Фелисити.
- Тихо! - огрызаюсь я. - Мне нужно сосредоточиться.
Голос сомнения жужжит в ушах: "Ничего не выйдет! Ты утратила силу!"
Но я не желаю слушать. Не в этот раз. Я медленно изгоняю страх. Земля вибрирует под ступнями. Сама почва, кажется, взывает ко мне, поддерживая чарами. В пальцах бьется энергия, и это одновременно и пугает, и возбуждает. Я открываю глаза и протягиваю руку, ищу тайную, скрытую дверь. Я не столько вижу ее, сколько ощущаю. И это - чувство изысканной жажды и радости. Рана желания, которая не может быть исцелена. Дверь нашептывает мне тайны, которые я не в силах постичь, на языке, которого я не понимаю. Завывает ветер. Он бросает на нас маленькие смерчи пыли.
Земля слабо мерцает. Снова появляются неясные очертания двери.
- Вот это да! - выдыхает Энн.
Фелисити осторожно протягивает руку.
- Ты уверена, что она ведет в сферы?
- В ночь пожара тварь из Зимних земель явилась, чтобы забрать Сару, - напоминаю я подругам. - А Евгения Спенс предложила себя вместо нее. Она бросила свой амулет - вот этот самый амулет - моей матери и запечатала дверь в сферы. А восточное крыло сгорело. И все следы двери исчезли.
- Но мы не знаем, та ли это дверь, - дрожа, говорит Энн. - Она может вести куда угодно. Даже в Зимние земли.
- Я намерена воспользоваться этим, - говорю я, цепляясь за мелькнувшую надежду.
- Н-но мы можем угодить в ло-ловушку, - возражает Энн.
- Мы уже в ловушке, - говорит Фелисити. - И я хочу узнать, что случилось с Пиппой.
Она берет меня за руку. Я подхватываю лампу.
- Энн?
Я протягиваю ей руку, в которой держу лампу, и Энн крепко сжимает мое запястье холодными пальцами. Я глубоко вздыхаю, мы шагаем вперед. На мгновение кажется, будто мы падаем, а потом все исчезает, и остается только тьма. Она пахнет затхлостью и чем-то сладким.
- Джемма? - шепотом окликает меня Энн.
- А что случилось с Фелисити?
- Я здесь, - звучит голос Фелисити. - Где бы мы ни находились.
Я держу лампу перед собой, она освещает несколько футов пространства впереди. Мы в каком-то длинном коридоре. Свет падает на высокий сводчатый потолок, сложенный из светлых камней. Сквозь щели в стенах тут и там свисают корни. За нашими спинами мирно дремлет школа Спенс, но она как будто отделена от нас огромным стеклом; мы идем дальше.
- Да?
Стены неясно светятся, словно путь нам освещают сотни крошечных светлячков, а позади нас они снова гаснут. Коридор извивается, поворачивает самым затейливым образом.
Голос Энн пробуждает в туннеле эхо:
- Только бы нам не потеряться, Джемма!
- Ты можешь помолчать? - сердится на нее Фелисити. - Джемма, надеюсь, ты не ошибаешься.
- Идемте, идемте, - говорю я.
Мы подходим к какой-то стене.
- Ну вот, тупик, - произносит Энн дрожащим голосом. - Я так и знала.
- Ох, да уймись ты! - рявкает Фелисити.
Но это должно быть здесь. Я не собираюсь отступать. "Высвободи магию, Джемма. Почувствуй ее. Развяжи ее силу".
Не знаю, что это взывает ко мне. Как если бы сами камни пробудились. В стене появляются очертания новой двери, по краям пробивается ослепительный свет. Я толкаю дверь. Она распахивается, выбросив в воздух облако пыли, как будто была заперта долгие века, - и мы ступаем на луг, полный благоухающих роз. Небо над нами ярко-голубое с одной стороны и золотисто-оранжевое, закатное - с другой. Это то самое место, которое так хорошо нам знакомо, но которого мы так давно не видели.
- Джемма, - мурлычет Фелисити; ее переполняет благоговейное ликование. - Мы это сделали! Мы наконец-то вернулись в сферы!
Глава 9
- Как здесь прекрасно! - кричит Фелисити.
Она кружится на месте до тех пор, пока не падает в высокую траву, продолжая хохотать.
- Ох, это самая волшебная, великолепная весна, какую я только видела! - бормочет Энн.
И это действительно так. Длинные бархатные канаты мха свисают с деревьев, их много, они образуют тонкий зеленый занавес; ветви покрыты розовыми и белыми цветами. Мягкий ветерок сбрасывает цветки на нас. Цветы ложатся на мои волосы, их аромат нежен, как сад после дождя. Я растираю цветок между пальцами и вдыхаю запах; я хочу быть уверенной, что это происходит на самом деле, что я не сплю.
- Мы и правда здесь? - спрашиваю я, пока Фелисити закутывается в длинный хвост мха, словно это горностай.
- Да, мы здесь, - заверяет меня подруга.
Впервые за много месяцев в моей душе пробуждается настоящая надежда: если я могу это сделать, если я могу войти в сферы вместе с подругами, значит, не все еще потеряно.
- Но это не наш сад, - говорит Энн. - Где это мы?
- Я не знаю, - отвечаю я, оглядываясь по сторонам.
Высокие каменные плиты, стоящие вроде бы в случайном порядке, напоминают мне о Стоунхендже. Между ними вьется грязная тропинка, уводящая от двери в глубь сфер. Дорожку едва можно рассмотреть, наверное, ею не пользовались очень давно.
- Вон там какая-то тропинка, - говорю я. - Идем по ней.
Когда мы отдаляемся, дверь тает в камнях.
- Джемма! - пугается Энн. - Она исчезла!
Сердце как будто стиснули тугой петлей. Я пытаюсь не потерять рассудок. Шагаю к камням - и светящаяся дверь вновь появляется.
- Ох, слава небесам! - говорю я с облегчением.
- Идемте! - просит Фелисити. - Я хочу увидеть сад. Я хочу…
Она не договаривает.
Мы идем по тропинке между камнями. Несмотря на то что на них оставили множество отметин время и грязь, камни горделиво демонстрируют резные изображения множества женщин. Иные из них молоды, как мы; другие - старые, как сама земля. Некоторые, без сомнения, воительницы, они держат мечи, подняв их навстречу солнечным лучам. Одна сидит в окружении детей и оленят, а ее длинные волосы волнами падают на землю. Другая, одетая в металлическую кольчугу, сражается с драконом. Жрицы. Королевы. Матери. Целительницы. Все возможные качества женщины представлены здесь.
Энн, разинув рот, уставилась на женщину с драконом.
- Как ты думаешь, кто они такие?
- Наверное, они из Ордена, а может, и еще старше, - говорю я.
Я провожу рукой по изображению трех женщин на длинном судне вроде баржи. Та, что слева, совсем молода; та, что справа, немного старше; а в центре высечена старая карга, держащая над головой фонарь с таким видом, словно кого-то ждет. Картина рождает странное ощущение, словно я мельком заглянула в будущее.
- Они удивительны, правда?
- Что в них действительно удивительного, так это то, что на них нет этих чертовых корсетов, - хихикает Фелисити. - Ох, Джемма, давай поспешим! Я просто не в силах уже ждать!
Тропинка ведет нас через поле высокой пшеницы, мимо аккуратных рядов оливковых деревьев и грота, где раньше стояли руны Оракула. И вот наконец мы оказываемся в саду, который привыкли считать нашей территорией.
Как только мы ступаем на знакомую землю, Фелисити бегом бросается вперед.
- Пиппа! - кричит она. - Пиппа! Пиппа, это я, Фелисити! Мы вернулись!
Она заглядывает кругом, за все деревья, за камни.
- Где же она?
Я не в силах признаться, о чем думаю, - наша дорогая подруга Пиппа навсегда потеряна для нас. Или она перешла наконец через реку в мир по другую сторону от нашего, или она связалась с тварями Зимних земель и стала нашим врагом.
Я жду, когда искра магии вспыхнет во мне, но - нет, ничего такого, что было в прошлом, не происходит. Я утратила навыки, похоже.
"Ладно. Начни с чего-нибудь простого, Джемма".
Я хватаю горсть листьев и сжимаю их в кулаке.
А потом закрываю глаза. Сердце начинает биться быстрее, потом меня вдруг охватывает жаром. Вся моя жизнь - весь опыт, все переживания, прошлое и настоящее - молнией проносится сквозь меня. Кровь наполняется чем-то новым. Губы расплываются в восторженной улыбке. И когда я открываю глаза, листья в ладони превращаются в рубины.
- Ха! Посмотрите! - кричу я.
Я швыряю драгоценности вверх, и они сыплются обратно красным дождем.
- Ох, как давно мы не играли с магией!
Энн тоже набирает пригоршню листьев и дует на них. Листья взлетают от ее дыхания и медленно опускаются к ногам. Она хмурится.
- Я хотела, чтобы они превратились в бабочек.
- Эй, дай-ка я попробую!
Фелисити хватает горсть листьев, но как она ни старается, они не превращаются ни во что.
- Почему я не могу их изменить? Что случилось с магией? И как же у тебя получились рубины, Джемма?
- Я просто захотела, и они появились, - отвечаю я.
- Джемма, а ты умна! Ты и правда привязала магию к себе! - говорит она со смесью благоговения и зависти. - Должно быть, теперь вся она до последней капли живет в тебе.
- Похоже, это действительно так, - говорю я, но сама не могу в это поверить.
Я поворачиваю руки ладонями вверх, потом ладонями вниз и смотрю на них так, как будто в первый раз вижу. Но это все те же самые обыкновенные веснушчатые руки, которые всегда у меня были… и тем не менее…
- Сделай что-нибудь еще! - приказывает Фелисити.
- Что, например? - спрашиваю я.
- Преврати вот это дерево в дракона…
- Только не в дракона! - испуганно перебивает ее Энн.
- Или преврати этот цветок в красивого джентльмена…
- Да, это мне нравится, - кивает Энн.
- Ох, честно, Джемма! В тебе ведь теперь целый Храм! Делай что вздумается!
- Хорошо.
У моих ног лежит небольшой камешек.
- Хм… я сейчас превращу его… ну, в…
- Сокола! - кричит Фелисити.
А Энн одновременно восклицает:
- В принца!
Я касаюсь камня и ощущаю, что мы с ним словно стали единым целым; я слилась с землей, стала ее частью. Что-то скользкое ударяется о мою ладонь с громким "ква!". Лягушка, вытаращив большие глаза, оглядывается вокруг, должно быть, потрясенная, что перестала быть камнем.
Энн морщится.
- Я-то надеялась на принца!
- Но ты можешь поцеловать лягушку! - предлагаю я, и Фелисити смеется.
Энн срывает маргаритку и по одному общипывает лепестки.
- Если ты собрала в себе всю силу, Джемма, что это означает для нас?
Смех Фелисити прерывается.
- Ты нам не оставила совсем ничего…
- Но как только мы заключим союз с другими племенами в сферах и ударим по рукам, мы разделим магию…
- Да, но на это могут уйти месяцы, - возражает Фелисити. - А прямо сейчас что?
Энн кладет на колени изуродованную маргаритку. Она не хочет смотреть на меня. Мгновение назад меня переполняла радость. А теперь я чувствую себя ужасно виноватой из-за того, что обладаю силой, а мои подруги - нет.
- Если я - Храм, со всей его магией, - запинаясь, говорю я, - тогда я должна суметь поделиться ею с вами, как делился с нами Храм.
- Я хочу попробовать, - тут же говорит Фелисити.
Она кладет ладонь мне на руку. Ее жадные пальцы греют сквозь рукав, и мне хочется стряхнуть их. Я ведь не знаю, что будет, если я передам часть магии Фелисити; не останется ли мне слишком мало? Не захватит ли она сама еще больше?
- Джемма? - произносит Фелисити.
В ее глазах горит такая надежда - я была бы последней дрянью, если бы отказала подругам.
- Дай мне руки, - говорю я.
Через секунду мы крепко держимся за руки. Я чувствую притяжение, почти изысканную боль. Как будто мы стали одним человеком. В моей голове звучат обрывки мыслей Фелисити. Свобода. Сила. Пиппа. "Пиппа" - самое сильное желание, и я ощущаю тоску Фелисити по утерянной подруге как глубокую рану. Мы разъединяем руки, и мне на мгновение приходится прислониться к дереву.
Фелисити широко улыбается.
- Я ее чувствую! Я ее чувствую!
Поверх ее ночной сорочки появляются сияющие доспехи. Волосы Фелисити свободно падают. В руке возникает лук. На другой сидит сокол.
- Ох, если бы все эти старые тетки видели меня сейчас!
Она начинает говорить важным, властным тоном:
- Боюсь, леди Рэмсботтом, что, если вы еще раз бросите на меня презрительный взгляд, мне придется велеть моему соколу сожрать вас!
Энн глядит с надеждой.
- Что ж, давай руки, - говорю я.
И вот Энн уже смотрит на собственные руки так, словно не в силах поверить в чудо, произошедшее с ее кожей.
- Я опять чувствую себя живой, - говорит она, смеясь сквозь слезы. - Я как будто умерла уже внутри, но теперь… Ох, ты сама-то чувствуешь?
- Да, - киваю я, дрожа от волнения. - Да!
Энн создает для себя средневековое платье из золотой ткани. Она похожа на принцессу из волшебной сказки.
- Энн, ты прекрасна! - восклицаю я.
Мне хочется, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Фелисити отпускает сокола. Он взлетает все выше и выше, парит, описывая над нами круги. Сокол свободен, и даже сами небеса не могут его остановить.
Река звоном струй заявляет о появлении чего-то нового. Огромный корабль, поскрипывая, качается на волнах. На носу - здоровенное пугающее существо с зеленым лицом, желтыми глазами и массой шипящих змей на голове. Горгона!
- Горгона! - кричу я. - Горгона, это я, Джемма! Мы вернулись!
- Приветствую тебя, высокая госпожа, - откликается горгона шипящим низким голосом.
В ее глазах я не вижу ни удивления, ни радости. Она прижимается к поросшему травой берегу и опускает борт-крыло, чтобы мы могли подняться на палубу. Доски - серые, потрепанные водой и временем. Вдоль поручней висят серебристые сети, путаница веревок. Корабль велик, но тускл, грязен. Много веков назад гордая воительница была заключена в этом корабле в наказание за участие в бунте против Ордена. Теперь она вольна покинуть свою тюрьму, но пока что этого не сделала.
- Мы ждали тебя раньше.
- Я не могла войти в сферы с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я уже боялась, что никогда сюда не вернусь. Но наконец-то мы здесь, и, ох, горгона, ты как, в порядке? Ну конечно, у тебя все хорошо!
Меня переполняет радость, потому что ко мне вернулась магия. Я ощущаю, как она горит в крови. Да, мы наконец-то вернулись в сферы. Мы вернулись домой.
Я осторожно пробираюсь на нос корабля и усаживаюсь рядом с зеленым лицом горгоны. Змеи на ее голове раскачиваются взад-вперед, наблюдая за мной, но не пытаются напасть.
Горгона прищуривает глаза, всматриваясь в горизонт.
- Сферы в последние дни странно затихли. Я ничего не слышала о тварях Зимних земель.
- Я бы подумала, что это хорошая новость.
- Хотелось бы мне, чтобы это было так… - бормочет горгона.
- А как Пиппа? - спрашиваю я тихо, чтобы меня не услышали Фелисити и Энн. - Ты ее видела?
- Нет, - отвечает горгона, и я сама не понимаю, то ли мне легче от этого, то ли я испугалась. - Я весьма обеспокоена, высокая госпожа. Такого не бывало - чтобы так долго не было новостей о тех тварях.
Воздух напоен цветочными ароматами. Река нежно напевает, как всегда. Магия горит во мне с такой сладкой яростью - представить невозможно, что может случиться плохое.
- Может быть, они сдохли, - предполагаю я. - Или наконец перешли на другую сторону.
Змеи приподнимаются и сворачиваются кольцами на массивной голове горгоны, их розовые язычки то и дело высовываются из маленьких безжалостных пастей.
- Я что-то не видела ни одной души, пересекающей реку.
- Но это не значит, что они ее не переходили. И вполне может быть, никому больше не нужна помощь.
- Может быть, - шипит горгона, но на ее лице по-прежнему тревога. - Впрочем, есть и другие неотложные дела. Филон тебя ищет. Лесной народ не забыл твоего обещания заключить с ним союз, взяться за руки перед Храмом, чтобы получить частицу магии. Отвезти тебя к ним прямо сейчас?
Я провела в сферах не более получаса, и на меня уже навалились обязательства.
- Мне кажется…
Я оглядываюсь на подруг, набирающих пригоршни лепестков и подбрасывающих их; лепестки падают, превращаясь в серебряные снежинки.
- Не сию минуту.
Желтые глаза горгоны пронзают меня насквозь.
- Ты не хочешь делиться магией?
Я спрыгиваю на берег, наклоняюсь и всматриваюсь в свое отражение в реке. Оно тоже внимательно смотрит на меня. Похоже, даже оно чего-то от меня ждет.
- Горгона, я ведь думала, что все потеряла. Я только что вернулась сюда. Мне нужно исследовать сферы и магию, разобраться, определить наилучший курс, - медленно говорю я. - И мне необходимо сделать то же самое в моем мире. Мне хочется помочь друзьям, изменить нашу жизнь, пока мы можем это сделать.
- Понимаю, - говорит горгона, но я не знаю, что она при этом чувствует.
Огромное существо чуть слышно ворчит:
- Есть и другие причины для опасений, высокая госпожа.
- Что ты имеешь в виду?
- Никогда до сих пор не было такого, чтобы всю магию удерживал кто-то один. Должно быть равновесие между хаосом и порядком, тьмой и светом. Но после того, как ты привязала к себе всю магию Храма, в сферах нет равновесия. Такая сила может изменить тебя… и может изменить саму магию.
Радость испаряется. Я бросаю в реку маленький камешек. По моему отражению кругами бегут волны, искажая лицо так, что я его не узнаю.