Высокий темноволосый мужчина в таком же камзоле, как у отца Семена, только сером, оказался ее мужем. Потом мой взгляд переместился на довольного юношу у окна. Не похож на Семена, но точно его брат. Похож на маму, разве что глаза серые, как у Семки, холодные и колдовские. Маг, наверно. Хотя о чем я? Они тут все– маги. Братья обнялись, над чем-то смеясь, стали перешептываться, но идиллию нарушил все тот же недовольный голос отца, от которого я вздрогнула:
– Может быть, ты, наконец, представишь свою спутницу.
Все тут же посмотрели в мою сторону. Семен обернулся и одарил меня таким нежным и теплым взглядом, что замерзшее тело чуть не растаяло. В моей душе наступила весна, даже глаза заслезились. Он никогда на меня так не смотрел, как на редкое сокровище среди огромного количества золота. Может быть, это только кажется? Маг медленно пошел ко мне, будто боясь, что испугаюсь и убегу. Я скользнула глазами по удивленным лицам остальных. Неужели это вижу не только я? И тут глаза наткнулись на блондинку. Никогда не видела столько злобы, направленной на себя. Даже у ведьмы, что испортила мне жизнь. Я не могла отвести глаз от плотно сжатых губ девушки. Помог Семен:
– Позвольте представить, Оливия– мой хороший друг, в каком-то смысле коллега, маг-творец и просто прекрасная женщина. Гостья важная, прошу не обижать, – пошутил Сема.
– На руках носить? – отозвался на шутку младший брат.
– Только если желание возникнет, – улыбнулся маг. – Ну и с разрешения, конечно.
– С твоего? – засмеялась сестра.
А они тут веселые. Не все, конечно, но я думала, будет хуже.
– С моего не обязательно.
– Но желательно, – понимающе кивнул юноша.
Я смущенно улыбалась, переводя взгляд с одного на другого.
– Человек? – хмыкнула блондинка. Все сразу обернулись.
– Человек, – кивнул Семен, почему-то очень довольный.
Возникла неловкая пауза, только смысла этой неловкости я не уловила.
– Вам, наверно, хотелось бы помыться с дороги, отдохнуть, – разрядила обстановку мама. Надо будет узнать, кстати, ее имя. – Диметрий, проводи гостью и Семинэля в их комнаты. Встретимся за ужином.
Я дружелюбно ей улыбнулась, на лице женщины не отразилось ничего, будто меня тут нет. Странные они все.
– Идемте, – позвал Диметрий, все еще стоящий в дверях. Я развернулась на месте.
Семен приобнял меня за талию и аккуратно подтолкнул вперед.
– Устала? – шепнул на ухо.
– Нет, – махнула я головой.
– Ничего не бойся, Лив, я с тобой, – снова шепнул он. От этой близости я покрылась мурашками.
В том-то и проблема, пока Семен со мной, я боюсь себя, а это страшнее страшного. Потому что в такие моменты, как сейчас, хочется плюнуть на враждебность между народами, на окружающих и на весь мир в целом, и обнять его, прижаться крепко-крепко, почувствовать себя в полной безопасности. Но помечтав, я взяла себя в руки, и выбросила все из головы.
Мы молча шли за Диметрием. За дорогой я не следила, все равно бы не запомнила. Теперь на Семин вопрос я ответила бы по-другому. Да, я, оказывается, устала.
Мы подошли к одной из дверей и остановились.
– Твоя комната, Семин, – указал на нее Диметрий. – В неизменном виде.
– Диметрий, смежная с моей комната свободна? – поинтересовался Сема.
– Да, но я думал проводить гостью в гостевое крыло, – недоуменно ответил мужчина.
– Нет, Оливия должна быть рядом.
– Но у смежной комнаты лоджия…
– Я знаю, – перебил маг. – Тем лучше. Вечером будет с кем чай попить.
Я про себя захихикала. Условия изменились, а Семенка нет. Чтобы он, да без чая…
– Но это может вызвать неодобрение со стороны госпожи Эрин.
– Диметрий, прекрати. Можешь никому не говорить, но Оливия будет гостить рядом со мной.
Вот и все. Сказал, как отрезал. И приказ, видимо, не обсуждается.
Мужчина дошел до следующей двери, достал из широкого кармана брюк огромную связку ключей и вставил один из них в замок.
– Ваша комната, госпожа, – приглашающе махнул он рукой.
– Я сейчас приду, – прошептал на ухо Сема, едва касаясь его губами.
Я почувствовала, как на щеки набежал румянец и пошла, нет, почти побежала и от себя и от него. Когда дверь за мной закрылась, я подперла ее спиной и сползла вниз.
– Что он творит? – спросила вслух. Что на него нашло? Постоянно держал дистанцию и тут вдруг перешел все границы мыслимые и немыслимые. Из-за чего такие перемены? Бедное мое сердце, бедная потрёпанная душа. И все это на мои хрупкие плечи! И так сложно. Эти лиэли, этикет, с трудом понимаю, а точнее вспоминаю, как себя вести. Поплакать что ли? Может быть, легче станет?
В дверь постучали.
Вот, даже всплакнуть не дает!
Не хотелось открывать, но глупо не открыть. Я с трудом встала, кряхтя как бабулька, повернула кристалл, включив свет, и приоткрыла дверь.
– Хотел показать, как пользоваться водой, – с порога выдал Семен. – Ты чего такая бледная?
– Да так… ничего, – отмахнулась в ответ, пропуская его.
– Нравится комната? – дружелюбно улыбнулся он.
Ах, да! Комната. Просторная, светлая. В углу широкая кровать, у окна большой бежевый диван, столик стеклянный, пустые полки в пузатом книжном шкафу на тоненьких ножках, еще один закрытый шкаф в другом углу, маленькая тумба, большое зеркало и стол. Окна огромные, почти во всю стену, их закрывает прозрачная занавеска.
– Нравится, – заключила я.
– Та дверь, – показал Сема, – в ванную. Вода поступает по трубам… ее открывают краниками.
Мои брови взлетели вверх.
– А откуда она в трубах?
– Наполняется два резервуара, на крыше. Один нагревается, второй нет. И вот… У вас в больших городах так же.
– Не бывала, – пожала я плечами. – Ладно, разберусь.
В дверь постучали.
– Это твои вещи принесли.
И правда. Диметрий принес сумку.
– Я, наверно, скоро кошкой стану, – сказала, когда мы вновь остались одни.
Маг кивнул головой, подошел к окну и отодвинул занавеску. Я увидела ручку, повернутую вверх. Он ее опустил и потянул.
– Это вход на лоджию. Не закрывай, я через нее смогу к тебе незаметно пробраться. Ты им тоже пользуйся, когда понадобится.
– Хорошо.
– Оливия, почему ты расстроена? – нахмурился сероглазый.
– Пока не могу ответить. Давай, поговорим как-нибудь потом.
Он кивнул и ушел через лоджию. Я достала из сумки легкое зеленое шелковое платье с длинными широкими рукавами. Мятое. Вспомнила, что вообще-то тоже маг, разгладила складочки и положила на кровать.
В ванной разобралась быстро. Ничего сложного– краник и деревянная лохань с дыркой, которую надо предварительно заткнуть. Волосы кое-как высушила магией, оделась и вышла на лоджию. Темно. На небе звезды, легкий ветерок и тишина. Высота небольшая, но верхушки деревьев внизу.
Неожиданно перед лицом знакомо прошуршало. Я осмотрела все вокруг– никого. Расслабилась, оперлась на широкий деревянный поручень, посмотрела вниз. Опять что-то прошуршало.
– Так, Рока! А ну лети сюда! – приказала я.
Тут же прошуршали крылья, и на мое плечо опустилась сорока. Я обрадовалась ей, как родной.
– Моя маленькая, – проворковала я. – Как же я могла забыть о вас? Бесстыжая, за все время даже не вспомнила. Ох, и не спросила про Надежду, и про нашу лопоухую забыла. Как же вы там без нас?
Я погладила птицу, та потерлась головой о щеку.
Сняла ее с плеча и пересадила на поручень, только потом заметила в лапке клочок бумажки.
– Что у тебя, прелесть моя? – заинтересовалась я, протягивая ладонь. Та лапку подняла, и мне в раку упала записка. – Можно прочесть?
Сорока кивнула. Ну да, иначе не отдала бы вообще.
Я была заинтригована. Пока разворачивала бумажку, сердце зачастило.
"Темной ночи не хватает звезд. Когда смотришь вниз, не нагибайся так сильно…"
Что-что? Я перечитала еще раз, потом еще и еще. Затем меня осенило, и я стала всматриваться в темноту вокруг. Внизу никого, да и вообще нигде никого. Что за шутки? Семен? Я подбежала к его стеклянной двери и хотела постучать, но рука замерла в миллиметре от поверхности.
А если не Семен? Кто еще может с Рокой дружить? Мак? Да ну, нет. Он ко мне настроен не дружелюбно, чтобы слать записки по ночам. Да и о каких звездах речь? Все небо усыпано! И почему нельзя нагибаться, я же крепко держусь…
Над ухом зажужжал комар, я отмахнулась и все же постучала в дверь мага. Сорока все так же сидела тихонечко на парапете.
Семка уже был готов к ужину. Шелковая белая рубаха с широкими манжетами, черные брюки, черные кожаные ботинки, такой весь хороший, глаз не отвести. Я приветливо улыбнулась. Он открыл передо мной дверь.
– Готова?
– Да! Семка, смотри, кто прилетел! – я показала рукой на птицу. Та встрепенулась, подлетела и спланировала на плечо мага. Он улыбнулся.
– Ну здравствуй, путешественница. Останешься?
Сорока кивнула и влетела в комнату.
– Идем? – спросил Сема.
– Да.
– Я зайду за тобой через дверь.
Я кивнула и поспешила к себе. Закрыла стеклянную дверь и, уже было вышла из комнаты, как взгляд упал на диван. На нем появилась небольшая темная коробочка.
Подошла ближе и с опаской взяла шкатулку из темного дерева. Открыла и чуть не уронила. В ней лежали пять прочных больших шпилек, на каждой по сияющему небольшому камушку. И правда, звезды. Я бросила взгляд на свои волосы– вот и ночь. Не зная, что делать, отнесла шкатулку на тумбу и оставила там.
Из комнаты вышла глупо улыбаясь. Мне начало казаться, что я сплю. Этот подарок выбил из колеи, вскружил голову и взорвался в голове миллионом вопросов. От кого? За что? Почему? Что делать?
Семен приветливо улыбнулся, взял под руку и куда-то повел. Хорошо, что всю дорогу молчал, я бы все равно не смогла ответить, потому что пребывала мысленно непонятно где, и периодически пощипывала себя за бок. Маг недоуменно на меня посматривал. Я стала мучиться вопросом: как потактичнее узнать о подарке? А если их все-таки Сема подарил, следовало применить? Не обидится ли он? А если не он, то тут вообще загадка!
– Сем, а я в кошку не превращусь? – вспомнила о проблеме.
– По подсчетам, не должна сейчас. Но сразу после ужина вернись к себе. Я зайду перед сном.
– Хорошо.
– У тебя все хорошо? – спросил он.
Я захлопала глазами. Как расценить вопрос?
– Да. А что-то не так? – посмотрела на него, подняв брови.
– Все так, – заверил маг. – Не волнуешься?
– Не особо. Сем, а сорока только с тобой дружит?
– Нет, есть еще два лиэля. А что?
– Просто любопытно, – пожала плечами. – А кто они?
– Секрет, – серьезно ответил он, протягивая руку к ручке, чтобы открыть дверь, за которой нас ждут.
Ужинать предстояло в просторной столовой с камином за длинным столом, накрытым красивой бирюзовой скатертью. У каждого под белой тарелкой, расписанной красными розами, лежит круглая белоснежная салфетка, а еще на ней множество незнакомых мне приборов. Они что, этим всем едят? Зачем такие сложности?
Во главе стола сидел отец, меня усадили между Силь и Семеном. Блондинка, к счастью, отсутствовала. Никто не разговаривал, все друг на друга посматривали и улыбались. Я аккуратно орудовала вилкой и ножом, хотя самой хотелось посидеть где-нибудь в более уютном месте да в приятной компании, желательно Семиной.
– Вина? – тихонько предложил Семен, взяв бутылку.
Вина? Я вынырнула в реальность. Когда я последний раз пила вино, и чем это может закончиться? Знать не знаю.
– Нет, спасибо, – благодарно улыбнулась в ответ.
Семен наклонился в мою сторону и прошептал:
– Лив, вернись ко мне. Ты где-то витаешь и плохо кушаешь.
Я резко повернула голову, чтобы тихонько высказать все, что думаю по поводу его закармливания моей персоны, да так ничего и не произнесла. Слишком близко. Смотрит опять как-то иначе.
– Вот ты и вернулась, – констатировал он.
Кто-то вежливо кашлянул, и я смущенно отвернулась к своей тарелке.
– Попробуй, вкусное, – снова доверительный шепот над ухом, пока рука, держащая бутылку, наполняет мой бокал. – Мы с Маком его основу создавали. Виноград, много трав…
– Семен, прекрати спаивать гостью, – тихонько перебила Силь. – Знаю я твои "попробуй". Представляешь, Оливия, как-то раз к нам эльфийский принц приехал, младший, по делам важным, государственным. Так эти два экспериментатора решили проверить, сколько юноша эльфийский сможет вина выпить. Выпил тот на удивление много, но встать смог только через двое суток. За это время в наш город въехал средний эльфийский принц с войском, приехал брата вызволять, потому что тот не откликался на какую-то там "внутреннюю" связь. Оказалось, что юноша отключил все рецепторы, чтобы и не слышать, и не видеть, и не чувствовать, так ему было плохо. Но самое интересное, что пока "выздоравливал" принц младший, эти обалдуи споили и среднего принца и все их войско. Неделю мы не могли выставить их из города. С собой они забрали все оставшиеся пять ящиков этого чудесного вина, в знак компенсации за моральный ущерб. А отцу пришлось налаживать производство, потому что наши остроухие соседи, потребовали еще этого "чудо-зелья".
Я с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться в голос. Все улыбались, а Семен, откинувшись на спинку стула впервые покраснел. Совсем чуть-чуть, но так смешно! Я попробовала "зелье" и не успокоилась, пока не допила, не оставив в бокале ни капли. Очень вкусно!
– Спасибо, Силь, ты знаешь, о чем рассказать… – улыбаясь, ответил Семинэль сестре через некоторое время. – Сладенькая.
– Зараза ты сероглазая, – надула губки девушка.
– Силинэль, – строго посмотрела на девушку "мама". – У нас гости.
– Все в порядке, – улыбнулась я и, недолго думая, спросила:– А почему "сладенькая"?
– Рассказать? – обрадовался Семен, сев прямо.
– Сама справлюсь, – недовольно ответила девушка и повернулась ко мне. – Представляешь, Оливия, – жалобно начала она, а я откинулась на спинку стула, чтобы было лучше видно Силь, – я, между прочим, как и все дети, в детстве любила сладкое. Ела его в огромном количестве, без разрешения, конечно. Так вот почему-то, когда мне попадались конфеты с карамелью, на мои щеки обязательно эта карамель налипала. И вот однажды, я наелась конфет и побежала гулять. На дерево залезла и упала.
Сема, злорадно посмеиваясь, добавил, подливая себе вина:
– Свалилась с таким грохотом, что нам в лаборатории слышно было.
– Ничего подобного, – отмахнулась девушка. – Упала вполне изящно, поцарапалась всего лишь и синяки на коленках заработала. Так вот стою, плачу. Прибегает Семен, как всегда "очень дружелюбный" и говорит: "Ну что, обезьянка, допрыгалась?". Я же маленькая, обиделась и сильнее плакать начала. А тот испугался, что от родителей влетит и стал успокаивать: сел рядом, на колени посадил, по голове гладить начал, стал нашептывать что-то утешительное. Народ сбежался. Потом он взял и в щеку меня поцеловал, губы облизал, причмокнул и говорит: "Ммм… сладенькая".
– Только подумай, Оливия, сладенькая сквозь соленые слезы. Представь, сколько карамелек она съела! – добавил Сема.
– Не перебивай! – грозно прошипела Силь брату. – Все после этого стали звать меня "сладенькая", ведь от Семинэля ловили каждое слово! И так продолжалось несколько лет! Представляешь? Они все имя мое напрочь забыли, даже родители, – упрекнула девушка. – Хорошо, что это в прошлом.
Я крепилась, но улыбку сдержать не могла. Все это выглядело так мило и смешно, что понять Силь не представлялось возможным. Скорее все, она действительно страдала от этого прозвища, но глядя на девушку, и правда хотелось сказать "сладенькая".
Все расслабились. Короткие истории летели одна за другой. Принесли чай. Мы с Семкой по привычке ели каждую сладость на двоих (попробовать хотелось много, а желудок не желал впускать в свое пространство лишнего). На нас смотрели заинтересованно, но молчали. Когда Силь стала мужу объяснять тонкости очередной истории, я тихонько напомнила Семе, что пора уходить. Ведь кошкой могла стать в любую секунду. От понимания этого стало грустно, так хотелось послушать "сладенькую" Силь, она прирожденный рассказчик! Когда девушка замолчала, Семен встал из-за стола.
– У нас с Оливией, к сожалению, есть неотложное дело. Пора идти. Завтра утром обсудим проблему.
Все посерьёзнели. Мама Семы расстроенно опустила голову.
– Конечно, – согласился отец. – Завтракаем в своих комнатах. Так будет быстрее.
Семен кивнул. Я не без его помощи встала из-за стола.
– Спасибо за прекрасный ужин, – поблагодарила всех.
Лиэли улыбнулись. На этот раз и родители среагировали.
Мы медленно шли по широким коридорам, Семен все еще держал меня за руку и отнимать ее не хотелось.
– У тебя неплохая семья, – тихонько сказала я.
– Пока дело не касается чего-то серьезного, – согласился он. – Силь прекрасна.
– Согласна, она меня покорила, – засмеялась я.
– Оливия, завтра мы будем обсуждать поиски Ларина. Я хотел бы, чтобы ты при этом присутствовала. И еще, там будет Макианэль.
– Хорошо, – равнодушно пожала я плечами.
Он проводил меня до комнаты, пожелал спокойной ночи и ушел. Я села на кровать, а потом откинулась на спину и прикрыла глаза. Вино расслабило, в голову непрерывно лезли всякие романтические глупости. Я вскочила на ноги и побежала на лоджию. Свежий воздух стал просто необходим.
Ночь оказалась прохладной, звездной и безлунной. Землю застилала легкая дымка тумана. Ветра практически не было. Тишина. Я обняла себя за плечи. Ноги в легких тряпичных туфельках быстро замерзли, но возвращаться в комнату не хотелось. Меня всегда настораживает, когда природа замирает. Не зря же говорят про затишье перед бурей. Бурю после таких моментов я вижу не всегда, но неприятности постоянно. Завтра что-то будет.
С тихим хлопком я вдруг превратилась в кошку. Меня завалило прохладным шелком платья. Выбраться из него оказалось делом непростым. Я воровато огляделась, и тут взгляд зацепился за дверь в мою комнату. Ну скажите кто-нибудь, зачем я ее закрыла? Хоть вой. Мало того, что в кошку превратилась здесь, в месте, где кто-то мог увидеть, так еще и стала заложницей этой холодной лоджии.
В комнате Семена свет уже погас. Зная, как крепко спит маг, стоит смириться и начинать готовить себе кровать из собственного зеленого платья.
Я недовольно протопала до Семкиной двери и села напротив. Может быть, погипнотизирую, и она сама откроется? Прошло минут пять, не открылась. Я аккуратно, стараясь не оставить царапин, постучала когтями по стеклу.
После долгих неудавшихся вторжений в сон сероглазого мага, я зарылась в холодное платье и закрыла глаза. Спать-то надо, а утром и Семка вспомнит про горемычную…