Уникальные кальмары и удушье
8/253, день. Шестая кассета ждала Никласа, и к тринадцати часам, отделавшись от мелких запросов "Динго" по распределению топлива на разные бытовые нужды, он наконец был готов скормить "U2" транслятору. Но не успел, потому что биоформа опять настигла историка с посылкой от Ирины. Никласу в ответ пришлось "раскинуть клешни", как говаривали в древности (т. е. примириться с обстоятельствами).
– Здравствуй, мой дорогой Никлас-9! – объявила голограмма жены. – Тут интересно и поучительно, несмотря на занудство Иана-1. Но остальные демографы и этики вполне приятные люди. Один, правда, нарочно превратил себя в какого-то кальмара и вечно торчит в океане. Мне довелось пообщаться с выдающимися представителями местного населения и явить им достижения передового искусства – ну, ты уже знаешь, о чем я говорю…
"Да уж, – вздрогнул историк. – Бедные головоногие". Ирина показала Никласу виды океана с орбиты, затем мелководье и глубины, оживляемые тупыми светящимися рыбками. Разумные обитали в тонком приповерхностном слое, устроив в глубинах куполы пониженного давления. Вообще, этот бытовой "отчет" Ирины вряд ли годился в качестве учебного курса для молодых демографов. Откровенно говоря, больше всего он походил на красочные путевые заметки. Но раз уж ее пока не попросили покинуть дипломатическую миссию – значит, она приносит ей пользу или хотя бы не вредит.
В самом конце записи оказалась нарезка из твердо установленных фактов. Обычай кальмаров отрубать совершеннолетним детям щупальце как-то не слишком впечатлил Никласа, а вот один из астрономических фактов позабавил. Точнее, ему понравилось то, как глава миссии Петров DFS-0976 Иан-1 поведал о нем аборигенам:
– Ваша звезда уникальна, друзья! Она образовалась вне зоны коротации, а значит, угловая скорость вращения межзвездного газа в этом секторе пространства отличается от угловой скорости спирального рукава вашей галактики. То есть рано или поздно ваша система попадет под галактическую ударную волну и очутится в зоне активного звездообразования! Увы, планета погибнет под яростным огнем первой же сверхновой. (Местные астрономы понимающе дернули мимеотическими щупальцами.) Пора присоединяться к обитаемой Вселенной, мои юные друзья! Спасите своих потомков от свирепого пламени, подарите им тысячи новых водных миров!
Никлас наскоро слепил собственное послание, состоявшее всего из одного эпизода (погружения в песок), и обратился к шестой кассете.
Ассоциация 15 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
52-Тим проснулся от резкого сигнала коммуникатора. Расклеив веки, он царапнул когтем по кнопке отзыва и увидел наклоненное вправо лицо В-роњош4-Ка-20-Соза. 5-Эф принял вертикальное положение.
– Отдыхаешь? – хмуро спросил офицер. – Уже 8:00, капрал!
– Готов к выполнению задания.
Через 10 минут 52-Тим уже шагал по направлению к тренажерному залу. К счастью, у него еще было несколько минут, чтобы пожевать соленых морских огурчиков в кафе, запив их жирным козьим молоком. Все это в консервированном виде доставлялось на полигон, а потом уже накачивалось водой и витаминами до нужной кондиции.
Быстрое повышение в звании от солдата до капрала отчасти даже испугало 52-Тима. Ему стало понятно, что безопасным пребыванием в составе технического персонала ему не отделаться. В назначенную минуту он преодолел последний коридор во внешнем периметре и оказался в обширном помещении с открытой стеной. Рядом с трехкилометровым обрывом располагалась круглая станина со смонтированной на ней кабиной истребителя. Видны были многочисленные силовые кабели и промасленный ротор, выдвигавший станину наружу по двум рельсам.
– Инструкции знаешь? – накинулся на капрала 20-Соз. Как видно, сегодня он пребывал в раздраженном состоянии духа и норовил высказаться громко.
– Читал…
– За штурвал, воин!
52-Тим надел протянутый ему шлем и взобрался на платформу, а в руках офицера откуда-то возник пульт с крупными клавишами. Ротор взвизгнул, раскручиваясь, вокруг 52-Тима вырос пластиковый купол, и станина со скрежетом вывалилась в просвет (прямо вместе с обрубками рельсов).
Небо было розоватым от взвешенной пыли, легкий ветер раскачивал тренажер над ущельем. Противоположный край пропасти просматривался на огромной высоте, а сама стена казалась монолитной, хотя и расчерченной вязью трещин. 52-Тим пожалел, что зашел по дороге в кафе. К тому же он сейчас и не знал бы, что количество монополей на его дебетке за вчерашний вечер уменьшилось вдвое…
Но это было еще не все! Магнитные поля с гудением подняли кабину тренажера над станиной, и она зависла в воздухе без всякой опоры. Будь ветер немного сильнее, он наверняка сорвал бы кабину с вертикальной направляющей, и тогда только парашют спас бы 52-Тима от катастрофы. Он потер ладонью похолодевший лоб и вцепился в колени, боясь дышать. В открытом космосе было намного проще. На вид ущелья наложилась подвижная координатная сетка, панель расцветилась "настоящими" боевыми огоньками, а за спиной взвыли имитаторы ионных двигателей.
– К бою! – взревел им в унисон 20-Соз, и тотчас со всех концов экрана на хрупкую "машину" капрала хищно ринулись вражеские цели. Сначала они двигались медленно, и он успевал переложить прицел вручную, выбирая наиболее опасную цель, зачем их количество возросло, а плазменные "снаряды" закончились. Ксенона в баке осталось только на то, чтобы маневрировать, и тут автоматика полностью отключилась. Один раз сгусток огня опалил брюхо "истребителя", а вскоре 52-Тим попросту не успел увернуться, и шар плазмы прожег кабину.
В глазах вспыхнула радуга, все имитирующие боевую обстановку детали исчезли, а кабина, как с ужасом почувствовал капрал, завалилась на бок и по крутой траектории летит в пропасть. Кувыркаясь, мимо неслась иззубренная стена каньона, в вышине порой мелькала узкая розовая полоска неба. Скалы внизу вдруг резко обрели четкость, хотя воздух потемнел от пыли. В шлеме свистел ветер.
Инстинкт сработал за 52-Тима самостоятельно, недаром бывшего солдата сутки натаскивали на разгромленной теперь космической базе: при непосредственной угрозе жизни задействовать систему индивидуального спасения. Красный рычаг был на привычном месте, и капрал судорожно рванул его, чуть не выдрав из крепления.
Кабина вздрогнула, перевернулась вверх днищем и закачалась на плазменных выхлопах. Будь дело в космосе, она была бы отстрелена и направилась к ближайшему действующему маяку. 52-Тим, хоть и висел вниз головой, удерживаемый ремнями, облегченно выдохнул сквозь зубы и мысленно выругался всеми известными ему бранными словами.
– Молодец, – удивленно сказал далекий лейтенант. – Задержка реакции нормальная, полторы секунды. Давай ко мне.
"Всего-то? – Капрал искренне удивился. – Неужели я падал так недолго?". Он перевел кабину на ручное управление, покрутил соплами и кое-как приобрел привычное положение тела. Сверху уже опустился трос с магнитной кошкой на конце, и стены ущелья разочарованно поехали вниз.
– Для первого раза хорошо, – проворчал 20-Соз, встретив выжатого словно шкура 52-Тима. Несмотря на скупость похвалы, 20-Соз улыбался многозубым ртом. На его желтых клыках поблескивала слюна. – Не знаю, зачем мне нужен второй пилот, но за огневую установку я почти спокоен…
52-Тим, почувствовав неодолимый внутренний позыв, шагнул к провалу и склонился над ним. Из желудка хлынули непереваренные остатки огурчиков, а в легкие ворвался порыв пыльного ветра. Голова вдруг закружилась, и капрал уцепился за стальной трос лебедки. Так дурно он чувствовал себя только после первого учебного вылета, когда первый пилот заложил подряд несколько поворотов вокруг точки либрации, чтобы проверить вестибулярный аппарат новобранца. Но тогда, хвала хвостатым предкам, обошлось, а вот сейчас… "Вчерашний погремец", – брезгливо догадался 52-Тим и провел кончиком языка по передним рядам зубов, выталкивая куски пищи наружу.
20-Соз, нахмурившись, неожиданно отпустил его домой, и полдня капрал провалялся на кровати, повторяя теорию. А в 13:00 ему на терминал выслали план завтрашних учений, и 52-Тим нашел свое имя в паре с 20-Созом. Им предстояло биться с армадой автоматических целей, оборудованных полной магнитной защитой. Капрал проглядел список задач и нашел испытания новой поворотной системы турели, улучшенного распознавания подвижных целей и отклонения вектора тяги в форсажном режиме… И еще разная мелочь вроде проверки каких-то датчиков – все излагалось пунктиром и не вызывало опасения. "Где же… протонный распад, что ли?" – настороженно подумал 52-Тим. Вылет должен был состояться на двухместном учебно-боевом истребителе џ-67, не слишком современном (как помнил капрал из курса молодого пилота, прочитанного им на пограничной базе), но проверенном многими годами эксплуатации.
После ужина в комнату постучал 43-Гек. На этот раз в компании другого офицера, полноватого лейтенанта с выпуклыми бесцветными глазами. Из-за того, что незнакомец выщипал на бровях чешуйки, его лицо показалось капралу каким-то безжизненным, но почему-то хитрым.
– Скучаешь? – бодро спросил 43-Гек. – Давай с нами!
– У меня завтра учения… – 52-Тим вспомнил, как склонялся на пропастью, а огурчики скользкой вереницей сыпались из него, и решительно скрестил руки на животе.
– Да ладно! – надвинулся на него пухлый. – У всех учения.
– Мне уже 18-Ева звонила, тебя спрашивала – где, мол, тот отчаянный гуляка? – 43-Гек толкнул товарища локтем и широко ухмыльнулся, и оба офицера утробно взрыкнули в смехе. – Собирайся, отметишь первый день подготовки! Слышал, ты сегодня чуть в каньоне не грохнулся. Отметить бы надо второе рождение, брат, а то потом удачи не будет.
Однако 52-Тим призвал на помощь выдержку и молча отступил от двери. Ему удалось не допустить сомнение на лицо, иначе бы гости наверняка усилили бы натиск. А так 43-Гек пробурчал что-то полупрезрительное и кивнул разочарованному товарищу. Тот сделал движение языком, будто хотел сплюнуть на пол, но не сделал этого и хмуро вышел вслед за 43-Геком.
В паху у капрала заныло, а свежий отросток хвоста напрягся, дрожа, но он заставил себя выбросить 18-Еву из головы и вернуться к плану учений.
На другой день база полигона выглядела так, словно ей угрожал вражеский флот: повсюду звучали малопонятные распоряжения, техники озабоченно сновали у своих механизмов, а их начальство рапортовало адмиралу о готовности всех вспомогательных служб к испытанию. Хоть в плане и не указывалось ничего необычного, 52-Тим по общему настрою, еще когда спешил из кафе к месту сбора, догадался об особенном характере сегодняшних учений. На этот раз его ждали в главном ангаре на глубине всего сотню метров от края разлома.
Капрал наделся, что для первого раза его оставят в запасе, но просчитался.
– К доктору! – скомандовал адмирал. Он смотрелся нервно и поминутно облизывал дрожащим языком передние зубы. Высшие офицеры полигона с плашками персональных компьютеров, ученые и техники – каждый изображал активность или внимательно всматривался в объект своего профессионального интереса. Повсюду виднелись стенды с контрольно-проверочной аппаратурой наземного обеспечения, шкафы с запчастями и детали бортовых систем, неказистая инженерная техника и даже спасательный модуль. Если даже пилот как-либо выпадет из кабины истребителя в чистом космосе, его непременно спасут…
52-Тим, отчего-то совсем не чувствуя тела, прошел за стеклянную перегородку с притулившейся сбоку эвакуационной капсулой на воздушной подушке. Улыбчивый медик наскоро осмотрел 52-Тима, купировал свежий отросток хвоста и снял томограмму. Экспресс-анализ крови и лимфы не выявил существенных отклонений, а на нервную дрожь пальцев капрала доктор попросту не обратил внимания.
– Успокойтесь, юноша, – ласково проговорил он и между прочим всадил в живот 52-Тима иглу, чтобы впрыснуть некую жидкость. – Никакой опасности вам не грозит, самый обычный вылет вторым пилотом.
5-Эф, нимало не приободрившись, покинул доброго медика, чтобы уступить место 20-Созу. Тот лишь кивнул, и капрал словно своими глазами увидел его натянутые нервы. Истребитель уже подогнали из бокса, и техники в последний раз прощупывали сканерами титановую обшивку в поисках микротрещин. Фыркнув, приземистый топливозаправщик стравил остатки ксенона в навесной бак и задом осторожно отъехал от хвостовой части машины, едва не зацепив жалом газовой трубы ее оперение. 52-Тим даже обиделся на такую ловкость водителя и вдруг почувствовал, что дрожь отступила, сменившись уверенностью. "Хуже, чем тогда, точно не будет", – решил он и шагнул вперед.
– Держись! – 03-Жак, глава службы взаимодействия, царапнул его по локтю. – Почему до сих пор без гермокостюма?
Все наблюдатели из командования и ученого корпуса успели рассредоточиться в тыльной части ангара, подальше от сопел истребителя. Помощники развернули прозрачное полотнище экрана, на котором кто-то тестировал систему позиционирования целей. Судя по количеству красных точек, их должно было накинуться на машину 52-Тима около двух десятков.
52-Тим увидел разложенные на полке у стены легкие скафандры защиты от вакуума и понял, что испытание предстоит серьезным. Или руководство просто принимает все меры предосторожности? Он быстро, экономя движения напялил костюм поверх комбинезона, так же поступил и лейтенант.
– Итак, задача ясна? – спросил 03-Жак у обоих пилотов. – Сначала предельно низкая мощность залпа, затем постепенно увеличиваете. Плазма должна попадать в цель, об этом напоминать не стоит? Имитация боевых условий, поэтому никаких ведущих команд, а реакция на врага – по обстановке.
– Зачем тут стоят медицинские средства развертывания и полевой лазарет? – вдруг спросил лейтенант.
– Приказ такой, ясно? Больше вопросов нет? – 03-Жак раздраженно кивнул и ушел к коллегам, а капрал вполголоса спросил:
– Мы ИПР испытываем?
– Тебе-то что за тревога? – сквозь зубы бросил 20-Соз и легко вспрыгнул на крыло џ-67-го. Только сейчас 52-Тим заметил, что брюхо машины выглядит как-то непривычно, будто в него втиснули нечто слишком габаритное. Кабина также оказалась неправильной – под ногами бугрилась шероховатая неровность, как будто неуместная.
– Слушай внимательно, – быстро и тихо заговорил лейтенант, оглянувшись через плечо и не надевая шлем. – Испытания нового оружия уже прошли, но только в стационарной обстановке. Мы же проверим его в реальной. Если автоматика перехватит управление огнем, блокируй ее на углах атаки больше 70 градусов и скорости крена от 100 градусов в секунду. Это крайне важно, не забудь в горячке…
Они расположились тандемом в кабине истребителя, стабилизирующие сопла выдвинулись по команде первого пилота и тихо загудели на холостом ходу. В наушниках 52-Тима пощелкала, компенсируя помехи двигателя, внутренняя связь, и начался быстрый опрос бортовых систем. Конечно, все они функционировали без отклонений. Слепое пятно главных ворот впереди прояснилось, поскольку оптика выровняла освещенности и наложила на него сетку абсолютных небесных координат.
– Старт, – буднично скомандовал диспетчер полета.
20-Соз подал на главное сопло холодную плазму низкой тяги, и машину вынесло по направляющим за пределы скального монолита. Не давая ей зарыться носом в ущелье, лейтенант рывком увеличил температуру ионов до 3 млн. градусов и поставил истребитель вертикально, тупой мордой к невидимым сквозь розовую дымку звездам. 52-Тиму сдавило грудь, по мышцам и костям ударило ускорение в несколько единиц, но он сцепил зубы и сдержал шумный выдох. В следующую секунду база была уже где-то внизу, небо стремительно покраснело, а через 12 секунд стало полностью черным. Звезды, будто праздничные шутихи, веером рассыпались вокруг, заполонив обзорный экран перед капралом, и он понял, что опять попал в свою стихию. По сосудам, словно закипая, промчался горячий ток крови, захотелось что-нибудь нажать или даже дернуть рычаг. Мощь џ-67-го словно перетекла в 52-Тима, сплавила его с агрегатами и даже тушей камеры ИПР, хищно прилепившейся в брюхе истребителя. Ладонь на джойстике ручного управления огнем окаменела, сливаясь с пластиком. "Эх, почему меня не видят наши поселковые девчонки?" – весело вспыхнуло в молодом капрале.
20-Соз перевел машину на устойчивую круговую орбиту и блокировал главное сопло на корме, задав команду динамической поддержки траектории соплами ориентации. Красный гигант остался за горизонтом планеты и не замутнял удивительную глубину космоса, но истребитель быстро двигался в его сторону, возвращаясь в область прямой видимости с полигона.
И тут спутники технической поддержки ударили по машине с высоких орбит. Спутников было не меньше десятка, сгруппировавшихся в этот момент времени над точкой выхода истребителя в космос. "Ударили" – было не совсем точным выражением, потому что никакого оружия эта группа спутников не несла. Они попросту отстреливали мишени, одновременно натягивая между тремя точками магнитное поле, прикрывавшее "жертву".
52-Тим пока не вступил в дело, поскольку автоматика справлялась лучше него. Он любовался фейерверком, так же как и 20-Соз. У первого пилота также не было дела, кроме как поддержать представление одобрительным посвистыванием. Но на полигоне кто-то хрипло кашлянул, и лейтенант тут же смолк. 52-Тим стал следить за индикатором мощности выстрела, и пока он колебался в середине шкалы, постепенно возрастая вместе с увеличением "вражеской" защитной мощи.
– Опасность слева, – вырвалось у него, когда он заметил на соседнем мониторе вспухшую красноватую точку. Недаром лейтенант сидел в кресле первого пилота – среагировал он моментально, на одних лишь соплах ориентации уйдя со стационарной орбиты выше…
На вспомогательном мониторе, отслеживающем траектории плазменных импульсов, высветилась яркая полоска, чуть не зацепившая хвостовое оперение истребителя. Разумеется, защита успела среагировать и выставила магнитное поле, но не растратить его энергию на погашение враждебной плазмы удалось – и это было отлично. На полигоне кто-то удивленно крякнул, и 52-Тиму стало жарко от законной гордости. Напряженные восторгом схватки уши чуть не проткнули кожаную обкладку шлема.
Остыл он быстро – потухшие индикаторы автоматической наводки на цель мигнули и погасли.
– Рваный хвост! – воскликнул 52-Тим. – Опасность справа! Автоматика наводки отключилась!
– Держать цель, – спокойно откликнулся ведущий. На полигоне, кажется, злорадно крякнули, но капрал различил за этим звуком чей-то озабоченный голос. Может быть, это все-таки виноват испытуемый механизм, а не план учений: в нем ничего не говорилось о таком повороте дел…
52-Тим резко перевел сигнал, поступающий от целеуказателя, на окуляры шлема и включился в настоящую работу. Он не видел, как из-за горизонта выплыл красный гигант, затопляя черное небо жарким сиянием, как вспыхнули отраженным светом вспомогательные спутники на более высоких орбитах. Разумеется, 20-Созу пришлось взять на себя отслеживание боковых угроз, и џ-67-й трепало, как щепку в паводок. Напряженность защитного поля перед целями подскочила настолько, что генератор ИПР под 52-Тимом загудел, отдаваясь в его теле низкой вибрацией.