Это были горы - камень, сплавленный с металлом и остекленевшим песком дикой силой взрыва. В свете дня полосато-крапчатая разноцветная масса с прозрачными включениями выглядела почти чудом, мерцая миллионами блестящих частиц, заключенных в сплавленный песок. А если светить фонарем, свет заблудится в лабиринте стеклянных жилок и выскочит на свободу сотнями солнечных зайчиков из разных частей горы...
Лед похож на стекло. Поэтому он настоящий предатель. Ступишь, поскользнешься - и полетишь вниз, если успел забраться высоко.
Ив никогда не любил эти горы, и каждый раз, поднимаясь по тропам, шептал с тревогой в душе: "Отец, защити..."
Тропа вилась между глыб, поднимаясь все выше и выше. И надо было прикидывать, где тут можно безопасно пройти и протащить сани, а куда лучше не соваться. Одно было ясно: льда на тропе стало больше. Сколько ног прошлось по ней за эти годы, стоптав мягкий снег в скользкую жесткую массу...
Он помнил: вот здесь, по этой тропе, считавшейся тогда самой надежной, самой безопасной, отряд "Невидимок" во главе с Михом, отцом Ива, возвращался на слет. Они возвращались победителями. А Ив... он тогда сиял от счастья, молодой воин, прошедший боевое крещение. Он тогда еще не боялся улыбаться. И ему это прощалось: мол, молодо-зелено...
Они возвращались победителями... И вдруг Мих нелепо взмахнул руками, упал и, скользнув по льду-стеклу, слетел с тропы, не сумев зацепиться за ее оплывший стеклянный край. Никто даже не успел ничего сообразить. Опомнились только тогда, когда Ив взвыл от ужаса, по-волчьи, не по-детски, и чуть было не бросился следом. Мальчишку тут же скрутили и накостыляли по шее, чтоб охладить пыл. Где ж вы были со своей молниеносной реакцией, когда падал его отец?! Где?!!
- Зря мы здесь пошли, - угрюмо сказал Ив.
- Почему? - Рон остановилась рядом.
- Тут слишком много народу ходит в последнее время. Уже не снег, а ледяная корка, - Ив закусил нижнюю губу, напряженно размышляя. - Вот тут вроде поменьше. Пойду посмотрю. Стой здесь. И... приглядывай за "Грифом"...
Действительно, разве придумаешь лучшую возможность избавиться от двоих "Невидимок", просто спихнув их с тропы? Хотя нет, Влад вряд ли этой возможностью воспользуется - ему это неинтересно. При условии, что ему не наскучила игра в кошки-мышки...
- Не ходи туда Ив, - окликнул его Влад. Ив не обратил внимания. Слушать еще всяких "Падальщиков"... зато Рон это насторожило... и действительно, в свете внезапной солнечной трещинки, появившейся где-то на небе, под снегом, сбоку тропы, сверкнула предательская полоса...
- Ив, стой!!! - что было сил крикнула Рон, но поздно: Ив пошатнулся, беспомощно взмахнул руками...
Время будто замедлилось, все стало, как в киселе. Казалось, можно подбежать, схватить за руку, вытащить... и она побежала бы, но рука Влада больно, мертвой хваткой, как клещи, сжала девчоночье плечо и притянула ее к себе.
В этих железных объятиях дышать-то было тяжело, не то что вырываться... И Рон замерла, захлебнулась собственным ужасом, слыша дикий крик брата, летящего вниз...
Падение показалось Иву очень долгим... вот то, что называют вечностью... потом удар о землю и этот звук, мерзкий, отвратительный, будто хрустнула сухая толстая ветка...
Солдат прополз несколько шагов, волоча за собой сломанную ногу, нашел свой автомат. Он глубоко утонул в снегу, но Ив протянул руку и вытащил его за ремень. С оружием было спокойнее, хотя вряд ли что-нибудь поможет ему теперь.
Время тянулось бесконечно. Ив слабел с каждой минутой. Хищный белый холод, медленно и не спеша, подбирался к беспомощному человеку. Сколько раз этот человек отнимал жизнь у таких же, как он! Ив едва помнил, когда начал убивать. В два или в три года он убил пленника. Убил тайно, пробравшись в погреб глубокой ночью. Всадил во врага всю обойму. Маленький Ив скалился, точно волчонок, видя, как "Коршун" умирает в муках. Когда Ива спросили, зачем он это сделал, он не смог объяснить свой поступок.
Ив убивал, и убивал жестоко, но только теперь он задумался - для чего, ради чего. Для него убивать - значило жить, значило чувствовать себя могущественнее врагов. А теперь смерть сидела рядом с ним, и он понял, что страшнее нее ничего не может быть...
Он знал, что умрет здесь. От холода. Его уже клонило в сон. От которого не просыпаются. В душе поселилась такая обида... детская... глаза наполнились горячими слезами. Ив моргнул и они покатились по щекам, и с губ сорвалось беспомощное: "Папа, защити..."
"Борись до конца! - взывал Кодекс, как живое существо, как второе "я", как суровый учитель... - "Гриф" не должен жить! Вставай! А не можешь - ползи! Не смей сдаваться! - и уже другим тоном: - подумай о сестре, о жене и сыне! Борись до конца..."
Сердце Ива наполнилось ненавистью, как у хорошего "Берсерка" перед боем. Он собрал остаток сил, заставил себя проползти несколько шагов и вновь упал, уронив лицо в снег, начавший таять от сбивчивого горячего дыхания. Второй раз заставить себя было уже тяжелее...
На третий раз сил не хватило. Тут замолчал даже Кодекс...
"...защити..."
Через мутную полудрему он услышал шаги. Кто-то тяжелый бежал по снегу без снегоступов, проваливаясь на каждом шагу. Ив поднял голову и увидел Влада...
Ив невольно представил себя на его месте. Что может быть приятнее, чем созерцать лучшее из всех зрелищ - беспомощного врага?..
Но он не такой уж беспомощный, как тебе кажется, "Падальщик"! Ив, сын Миха, продаст свою жизнь дорого! Ив приподнялся на локте, и дуло автомата уставилось в лицо Влада... его было хорошо видно, ведь днем не так темно... усталое лицо без тени злорадства или чего-нибудь такого. Растерянность - такое необычное для взрослого чувство - вот что ясно читалось на этом лице...
И Ив отшвырнул автомат...
- Я не буду стрелять, - сказал он вслух, удивившись своим словам, которые он не мог, просто не способен был сказать. - Сейчас, перед смертью я буду выше этого! А ты стреляй, "Гриф", ну давай же!
Влад не подобрал автомата. Он улыбнулся, протянул Иву руку и помог встать. Ив стоял теперь на здоровой ноге, опираясь на плечо "Грифа". И видел, как по тропе осторожно спускается Рон и тянет за собой сани. Пустые.
- Мы отвезем тебя в госпиталь, - ласково, как с ребенком, говорил Влад. Ив на это даже не обиделся. - А слет никуда не денется...
- Ты еще более жесток, чем я, - сказал Ив совсем без злобы. Один из редких моментов, когда у него на душе полный штиль... - Что может унизить врага больше, чем жалость?.. Зачем ты вообще мне... нам помогаешь?
- Считай, что я ваш ангел-хранитель, - Влад осторожно опустил Ива в сани и отошел, а над больным склонилась Рон. Ее лицо... оно просто сияло от счастья. Ив улыбнулся и потрепал сестру по волосам, как взрослый - маленькое дите...
В его душе теплым маслом разлилось спокойствие и счастье. Все решилось само собой и все стало на свои места...
52.
Волна за волной опрокидывались на берег, снова и снова просеивая прибрежный песок. И так было миллионы лет, и здесь были миллионы волн. Черная ледяная вода моря, незамерзающая вода, которая все время в движении...
С моря дул холодный соленый ветер, такой же одинокий, как ветер снежных пустошей, одинокий без криков чаек и морских обитателей, с громким плеском выныривающих из воды, чтобы поглядеть на верхний мир...
Костер весело потрескивал, поедая брошенное ему тряпье и мусор, который вынесли на берег волны и высушило время. Ив сидел возле костра на пустых санях(жалко трофеи, только что поделаешь?), вытянув сломанную ногу с умело наложенной руками Рон шиной. Что-то изменилось в лице Ива. Нет, не исчезла свойственная ему суровость, просто он стал мудрее, открыв в себе многое, чего раньше не знал.
Влад сидел на корточках возле костра и грел над огнем руки. Он выглядел постаревшим. Усталым... Не железный ты, все-таки, "Гриф"! Рана сказывается, как бы ты ни крепился. Да, рана... и возраст.
Странно, но Денис выглядел намного моложе. У него даже седины в волосах почти не было. Шутка природы?..
Они с братом были живой легендой. Порой их равняли чуть ли не с нежитью. Не-жить. Не жить так долго...
Идеальные солдаты, которым не осталось равных. Два одиноких волка, вернее один - Влад, и Денис - его тень. Формально они "Грифы". Но в действительности они отдельный клан, из двух человек, и с ними приходится считаться. Даже такому монстру, как клан "Грифов", который заключил с Близняшками союз. Союз, на равных. "- ...и, какой клан следующий на очереди? - Какой очереди? - На вырезание. Ты ж, я вижу, не мелочишься..." Да, вырезать небольшой клан, вроде тех же "Кобр", для них проблемой не было. И в это верилось без труда...
Ив слышал о Близняшках раньше. Но никогда б не подумал, что они такие. Такие простые люди, обычные. Только увоевавшиеся в доску...
Вот тот же Влад... сидит, греется у огня. Лицо каменное. Так и должен был выглядеть человек, потерявший... убивший брата. Но, видно, дела давно минувших дней заботят "Грифа" меньше всего. Думает о чем-то вселенски важном, да?.. О чем вселенски важном можно думать, поглядывая на Рон, мирно спящую на плоском камне, застеленном двумя одеялами?.. и то и дело переводя взгляд на ее скучающего брата...
- Зачем ты меня вытащил, дурень? - Ив высказал все свои сомнения одним махом.
- А зачем ты меня не убил? - ответил Влад вопросом на вопрос. - У тебя ж в руках был автомат, с полным магазином...
- Не смог, - Ив отвечал, точно провинившийся ребенок перед учителем. - Не знаю, почему... не знаю...
- Вот и я не знаю, - вторил ему Влад. - Я знаю то, что я ничего не знаю... - начал он и осекся на середине фразы. - Скажу только, что вреда я вам двоим не причиню. Не знаю, что со мной стало. Раньше - убил бы. Теперь - еще и защищать буду. Чудны пути твои, Господи!
- Жуть, - оценил Ив монолог Влада. - Если бы ты был Денис, я б сказал, что ты последние мозги вышиб, когда головой треснулся... Братан твой тоже был... со странностями. Семейное, наверно.
- Нет, это чисто мое, - поправил Влад спокойно. Его даже не задели ни намек на сумасшествие, ни упоминание о брате, которого он прирезал, как куренка... Если его и это не задевает, то можно болтать о чем хошь...
- Тебе Ронка нравится, да? - сказал Ив. - Я давно заметил.
Влад почти беззвучно рассмеялся, и в глазах заплясала былая дикая "радость".
- Я знал много женщин, старше, красивее... - сказал он, улыбнувшись своим воспоминаниям. - Но она не такая, как все... у нее есть душа. Понимаешь? И еще - ум, который если развивать... Да, мне нравится твоя сестра. Как человек, прежде всего. Такие люди должны, достойны жить, - Ив изо всех сил старался как-то миновать взгляд "Грифа", от которого холодок ужаса поселялся в сердце. - ОНИ вернут Солнце.
- Солнце... Ронка... - Ив пожал плечами и поинтересовался: - ты сам-то понял, что сказал?
- Я-то понял. А ты еще вспомнишь мои слова когда-нибудь.
Ив махнул на него рукой, пробурчав что-то типа "...тяжелый случай... медицина бессильна...", и, стараясь не тревожить больную ногу, потянулся к рюкзаку и подтащил его к себе, ухватив за лямку. Потом выудил оттуда пачку трофейных сигарет, прикурил от обугленной, скрючившейся в костре тряпки и сделал глубокую затяжку. Больше он ничего не сказал, сидел себе молча, ссутулившись, смакуя хорошее курево.
Влад подбросил морского мусора в огонь. Приникшее было к земле пламя жадно принялось лизать тряпье, гнилушки, какие-то деревянные обломки... На мгновение в старом вояке проснулось детское любопытство. Вот чем раньше были эти огрызки? Кораблем?.. Чушь, тогда уже не делали деревянных кораблей. Но чем-то рукотворным это явно было, потому что каждая деревяшка обстругана определенным образом, а из некоторых торчат здоровенные гнутые гвозди... Наверно, был дом. Красивый, на берегу моря. И его снесло тем цунамом, который поднялся после взрыва... Ну что за фигня? Любая мысль приводит к тому воспоминанию. Вот вспомнишь сначала взрыв, потом этих свихнувшихся крысаков... Думать надо меньше, Влад. Меньше!
- Слушай, Влад, - сонно произнес Ив, выдыхая через нос очередное облако дыма, - сдались тебе эти "Падальщики"! Если хочешь, я могу попытаться пристроить тебя к "Невидимкам". Не получится - значит к "Лисам" уж точно... моя, хм, знакомая там высокий пост занимает...
- Думаешь, пора искать свое место в этой жизни? - усмехнулся Влад.
- В этой жизни? Можно подумать, у тебя была другая! Не, ты определенно на голову больной... Но солдат ты хороший, если верить рассказам. Хороший солдат должен быть в хорошем клане.
- А чем "Невидимки", например, лучше "Грифов"? - выражение лица у Влада было хитрющее, как у обычного взрослого, который любит задавать ребенку каверзные вопросы. Ив действительно опешил. Он-то знал, что его клан лучше всех, но вот чем... этого ему никто не объяснял...
- Ну хотя бы тем, что людей не едят... - нашелся он.
- Зато любят их пытать. Верно?.. - и снова хитрый вопрос. Опять он играет в свои словесные кошки-мышки!
- Ну... кто ж не пытает своих пленников? - не сдавался Ив.
- Ты прав, дружище. Только никто, кроме "Невидимок", не делает из этого зрелища.
- Нашел, к чему привязаться...
- О, привязаться всегда можно найти к чему! "Грифы" едят человечину и шьют ботинки из человечьей кожи (вот типа как эти, которые на мне), - Влад сказал это спокойно, продемонстрировав свои новенькие боты. У Ива от отвращения комок подступил к горлу. А "Гриф" тем временем продолжал: - "Невидимки" визжат от радости, когда пленник захлебывается собственной кровью, или рвет глотку своему другу за право на милость толпы. "Лисы", крутые химики, держат целые фермы, где на людях испытывают свои боевые химикаты... у "Львов" такие же фермы, где они испытывают наркоту. Гонят ее из всяких грибов и другой подземной дряни... я везде был - знаю... я поседел в пятнадцать лет, вот на такой ферме!.. а уж на слетах побывал... Да служил - где попало. "Ворюгой" даже был... "Ворюги" человечинку любят еще побольше, чем "Грифы" (а когда сильно голодные, живьем могут сожрать - накидываются на человека, как стая бешеных собак, и все - каюк); по жизни, слоняются туда сюда, то и дело на слеты нападают. Это у них честь - полечь под чьими-нибудь стенами пушечным мясом... У них жизнь одного не ценится. Только стая... Хватит? Дошло?
Ив смотрел ему в глаза, не моргая. И в его взгляде читался ужас. Если бы не это, то смотреть на застывшего в нелепой позе парнишку с повисшей на губе сигаретой было бы просто смешно.
- Нет "хороших" и "плохих" кланов, Ив, - настойчиво продолжал Влад. - Нет, понимаешь?
- Понимаю, - промямлил Ив, и забытая сигарета сорвалась и упала в снег.
- Хорошо, - сказал Влад. - Но пойми еще, что без кланов было бы намного хуже. Представь: полная анархия. Каждый против всех... А так есть хоть какое-то подобие законов... защита... место, которое можно назвать своим домом... И потом, когда вернется Солнце, кланы станут государствами, как было до Войны. Государства, в общем-то, от кланов и отличались только что размером: они были больше в тысячи раз...
- А как было до Войны, Влад? Расскажи.
- Когда началась Война, мне было пять лет. Я мало что помню.
- А мне в пять уже дали собственную пушку! И я помню все прекрасно. Так что рассказывай давай...
- Хорошо. Короче, вишь море?
- Угу.
- Если его переплыть, то там есть здоровенный остров. Америка называется. Там я родился, в государстве США. Жить там, в общем, было неплохо, только за пару лет до Войны там начались серьезные гонения на русских (которых там и раньше-то не больно любили), поэтому мы всей семьей вернулись сюда, в Россию...
53.
До Войны здесь был храм. Сейчас - госпиталь, но его по-прежнему зовут Храмом.
Его строили на века, и бушевавший вокруг ад не сумел стереть с лица земли это святое место. Святое, так его все называли, потому что здесь забывалась вражда, и лечили всех. Независимо от клана, возраста, пола и цвета кожи, как и клялись до- и послевоенные врачи, разве что довоенные вместо "клана" говорили "национальность".
Не все так радужно, конечно. Принцип "спасти только тех, кого можно спасти" стоял тут во главе всего. И Красный Крест тоже был кланом...
Внутри Храма было не темно, но довольно-таки сумрачно. Жгли костры. Прямо на полу. Чтобы светить, чтобы согреться. Дым улетал под купол, туда, где через пролом в крыше виднелось черно-серое небо в редких солнечных трещинках.
Свет горящих на полу костров и светильников-самоделок, развешанных по стенам, позволял разглядеть бледные храмовые росписи, местами стершиеся, или изрешеченные пулями. От них мало осталось, но они по прежнему смотрели со стен, лики святых, спокойные и мудрые. Было ли им дело до шевелящегося на полу муравейника раненых, где выздоравливающие спокойно спали под вопли бредящих и умирающих в агонии, и туда-сюда сновали врачи, которых вечно не хватало? Они по-прежнему смотрели в даль, в бесконечность, смиренные лики не изменили своего выражения. Думали ли они, что этот мир обречен или знали, чтó его спасет?..
Ей было не так много лет, как могло показаться. Двадцать один. На лоб падала седая прядь, мелкие морщинки притаились в уголках глаз... Глаз, чудесный черный блеск которых с возрастом стал мутным, словно его заволокла туманная пелена. Бывшая "Чайка", Сандра не много смыслила в лекарском деле. Прошла, конечно, краткий курс, но дальше ее учить не стали. Возраст такой, что вряд ли есть смысл учиться. Сандре этого не сказали, конечно, но она и сама понимала, что жизнь близится к закату. Теперь она была дежурной медсестрой(это раньше предусматривало стояние у входа и всякие никому не нужные мелочи). Не помнила, кто уж выдумал специально для нее такую работу. И зачем. Из жалости? Она вряд ли смогла бы делать что-нибудь сложнее. Незаживающая рана, выбившая Сандру из рядов воинов "Чаек", этот дурацкий осколок в позвоночнике, который нельзя вытащить... он превратил шестнадцатилетнюю девушку в беспомощную старуху. Как ей было вернуться из госпиталя в клан, как смотреть в глаза тем, кто знал ее сильной и ловкой, соревновался с ней... совершал невероятные вещи, лишь бы добиться ее внимания... ее любви... Как?.. Сандра просто осталась в Храме, где ее лечили, и стала той, кто она есть сейчас.