У Рон дрожал подбородок, так что изредка поклацывали зубы, похолодевшие руки нервно комкали край куртки, дыхание сбивалось, голос, так тот вообще не слушался... а в душе творился такой болезненный и мучительный хаос, что простому смертному не понять...
- Твоей рукой движет Бог, Рон... да что там, Он не смог бы так написать... - серьезно сказал Денис. Рон уже начала замечать, что по большей части то, что он говорил, не вязалось никак ни с его внешностью, ни с голосом, да вообще ни с чем. Так мог сказать ее дедушка (что он и делает в последнее время), но уж никак не этот непонятный вояка... - Тебе надо учиться... надо. Травы, звери, чудесные лекарства... ты, ты можешь все это вернуть! И такие, как ты, Рон...
- Денис, это же просто стих... Ив говорит, это полная чушь.
- Он не понимает. Или не хочет понимать... - Денис бросил свой серьезный тон и виновато улыбнулся. - У тебя есть еще стихи?
- Да... но потом, ладно? У меня до сих пор все поджилки трясутся. Я обычно никому стихи не рассказываю... Как, кстати, твоя рана поживает?
Рон присела рядом на корточки и осторожно размотала повязку. Кажется, Денис начинал понимать функцию "мелиссовой" мази... неизвестно насчет лечебности, может быть, она обезболивающая или еще какая, но бинт разматывался без проблем, а не отдирался с кровью.
- Ну ты даешь! - удивилась Рон, сняв последний виток бинта. - Вчера тут сплошные клочки были... а сегодня все уже почти срослось. Через пару дней, наверно, шрамом закроется.
- На мне все заживает, как на собаке, - похвастался Денис.
- Неудивительно... как в одной книжке говорилось, выживает сильнейший, - Рон вытащила из валявшегося посреди комнаты рюкзака коробку с красным крестиком на крышке. - Сколько тебе лет, Денис?
- Мне... много, - ответил он задумчиво.
- А конкретно?
- Очень, очень много... ай! Это месть?
- Нет, это спирт. Не боись, я просто мазь уберу по краям... и, кстати, чего это ты скрываешь свой возраст, а?
- Не надо пытать меня спиртом, я все скажу, - пошутил Денис. - Тебя так интересует, сколько лет Денису? Ладно, Денису сорок один, вроде бы.
- Воистину, выживают сильнейшие, - сказала Рон и прислушалась к звуку, доносившемуся с чердака. - Надо же, Ив куда-то загремел...
- А тебе сколько лет? - хитро спросил Денис. - Твоя очередь отвечать, Рон.
- Пятнадцать, - спокойно сказала она, виток за витком, точно спагетти наматывая на гнутую ложку мазь из банки. - С половиной.
- Выглядишь старше, - оценил Денис.
- Это по сравнению с кем? С Ивом что ли? - усмехнулась Рон. - Не поверишь, ему шестнадцать...
Рон осторожно положила на рану новую тряпочку с мазью и примотала ее бинтом.
- Рукой не махай зазря, - сказала она, бросив комок старых побуревших бинтов в огонь. - И... я придумала, что сделать с твоим синяком. У меня где-то была одна мазь...
- Рон! - донеслось с чердака.
- Иду! - крикнула Рон. - Денис, я скоро... да ты ее сам найдешь. Желтая такая банка.
Какая мазь! Только оставшись один, Денис вытащил из коробки давно запримеченный скальпель и, не долго думая, сунул его острием в спирт, уже примериваясь, где бы лучше вскрыть ненавистный синячище, который сидел на затылке, как камень под кожей.
А в мыслях кто-то забавлялся, прикидывая, что скальпель - не такое уж плохое оружие. Денис даже подержал этот медицинский ножик в руке, медленно поводил из стороны в сторону, зачем-то провел тупой стороной по коже... опомнился, поняв что ерундой занимается, и уверенно полоснул лезвием по затылку... больно! До слез больно...
Гремя по ступенькам, с чердака спустился Ив, вид у него был замерзший, сонный и голодный. Не глядя по сторонам, он направился прямиком к камину, сгреб по дороге валяющееся одеяло, накрылся. Потом долго грел над огнем руки, а когда малость отогрелся, снял промерзшие наверняка ботинки и насадил их на гнутую каминную решетку - сушиться... или тоже отогреваться. Ловко открыл ножом пару банок... ел гретые консервы и пил кипяток... в общем, наслаждался жизнью по полной программе, как только может солдат, полдня стоявший в мороз на посту... Денис невольно подумал о Рон, ведь теперь ей там же стоять... Ива это, похоже, особо не беспокоило... он тем временем натянул отогревшиеся ботинки и лениво спустился в погреб. Так же лениво погремел там пару минут и вернулся обратно, уже со старой, даже просто древней снайперкой и банкой, наполненной чем-то черно-бурым и жирным... нефть?.. или не нефть?
Сел смазывать снайперку...
Денис следил за ним с интересом натуралиста, притаившегося в зарослях и наблюдающего за редкой птицей. Похоже... только за человеком наблюдать куда интересней. Даже про боль забываешь, а ведь рука болит, порез на затылке - тоже, от него все нервы с ума посходили, вот - веко дергается нервным тиком...
Значит, Ив, приятель, тебе шестнадцать? Можно было догадаться. Рост большой, а телосложение какое-то... хлипкое слишком для взрослого. Впрочем, понятие "взрослый" - штука относительная... в принципе, лет с десяти сейчас все взрослые...
- Читаешь? - равнодушно спросил Ив, явно заскучавший за смазкой снайперки. - Я думал, кроме Рон в этих каракулях никто не разбирается.
- А ты не пробовал научиться читать? - поинтересовался Денис, без особой надежды на положительный ответ.
- Зачем?
А правда, зачем? Ему? Вояке? Вопрос без ответа...
- Ты пошто башку себе располосовал? - скучно зевнул Ив.
- Да-а... синяк... кровь выпустить.
- Рон увидит, даст тебе хороший подзатыльник.
- А что тут такого?
- Может и ничего. Но, как говориться "ин-фек-ци-я", - это слово явно было чужим в устах Ива. - Загноится - и кранты, потому что башка.
- Я все проспиртовал вроде.
- Ну смотри, смотри... - Ив ехидно засмеялся.
И снова сидит с самым скучным и сонным видом, только теперь уже счищает остатки смазки со снайперки. Спать хочется, на него глядя ... даже больше, чем дать ему по шее за такое обращение со снайперкой.
- А скальпель не такое уж плохое оружие, - ехидно протянул Ив, озвучив мысли Дениса. - Положил бы ты его лучше.
- Как скажешь, - согласился Денис. Тут волной накатило что-то уверенное, высокомерное, безжалостное... состояние сытой кошки, что охотится ради спортивного интереса...
Он подбросил скальпель метра на два вверх, почти до потолка, и с невозмутимым видом следил, как вертится колесом зеркально блестящий, острее бритвы, медицинский ножик... приближаясь к его руке... "орел", "решка"... "орел", "решка"...
Лениво и спокойно Денис поймал скальпель точно за рукоятку, как раз той рукой, которой велено было зазря не махать, усмехнулся краем рта... видел бы он свои глаза сейчас - черные, цветом и блеском, как жирная нефть, бурлящая в котле. Глаза отражают душу, так?..
- Круто, - похвалил Ив, не скрывая восхищения.
- Тренировка, - сказал Денис, вернув скальпель в коробку, где ему и положено быть.
- Хотя... надо как следует стукнуться головой, чтобы играть со скальпелем... я бы даже с простым ножом не стал, - Ив подергал смазанный курок, нервничал, похоже. - Кстати, давно хотел спросить... Рон говорила что-то насчет того, что ты не солдат...
- Я вор.
- Ну да, вы, "Чайки", всегда промышляли мелкими пакостями... только воровство, оно ж для малолеток...
- Я по-крупному ворую. Очень по-крупному.
- Когда в следующий раз кто-нибудь угонит у нас танк, я вспомню про тебя.
- Танки не угонял ни разу. Это мелочь.
- Значит, дырки в нефтепроводе...
- Нет.
- Ну и фиг с тобой. Воруй чего хочешь. Мне по барабану. Воров у нас спецотряд вылавливает - это их дело...
- У тебя бритва есть, Ив? - спросил Денис, поглаживая отросшую щетину.
- Нету. Нож могу дать. Твой.
- Голос что-то у тебя нервный, приятель. Ты не бойся, в мои планы не входит тебя убивать. Я вообще мирный... ну, разве только из самозащиты...
- Я и не боюсь. Если б ты хотел меня пришить, я бы уже, по ходу дела, сидел тут со скальпелем в глазу. Лови... Ив бросил нож через всю комнату. Денис неуклюже схватил его за лезвие, ладно хоть нож был в чехле, твердом и кожаном. Та кошачья ловкость и самоуверенность куда-то делись... скальпель за рукоятку он бы сейчас при всем желании не поймал, и свой нож - тоже...
17.
Помнить, забывая. Теперь это получается. Память - второй план, а жизнь - первый. Так лучше. Только плохо. В душе все переворачивается, как будто тянут жилы. Эмоция, состояние, которые не опознать, не классифицировать. Но если душа болит, значит она есть. Радоваться надо.
Одиноко. Только закроешь глаза, как видишь вокруг пустыню, серую, мертвую, безграничную. Она такая безжизненная и равнодушная, что не может даже заморозить или обжечь, даже убить, даже причинить боль. В ней не увидишь снов и в ней совсем никто не живет...
Я человек, как и все, но между мной и другими людьми поставили стену. Прозрачную. Я могу видеть, слышать, наблюдать, но мне не слиться с толпой. Мне не обнять любимого человека. Сколько бы я дал, чтобы перетянуть кого-нибудь на свою сторону! За стену. Но это жестоко. И я не буду этого делать.
Говорят, в Вечности и Вселенной всегда есть только двое, предназначенные друг для друга. Две души, которые могут встретиться или не встретиться в этой жизни. Всегда двое. Люди, подходящие друг другу, как два соседних кусочка паззла, как Ян и Инь...
И вечное проклятье, когда одна душа "старше" другой. Когда они живут в разных мирах. Только редкие встречи, как вылазки по ночам. И каждый раз меня не узнать. Я помню, и мне мучиться, не умея плакать. И бессмысленно обращаться к Богу... кто выше? Вселенский Разум? Этот гигантский энергетический сверток в центре? Все мы там будем в конце пути... чтобы вновь быть раздробленными на крупицы и все начать сначала... тогда уже я буду "младше", и все останется, как было.
Загнило, зашло в тупик. Дурацкое устройство Вселенной. Чертова иерархия душ. Сломать, сломать все и построить заново! Это шанс. Он за судьбой этого мирка, что есть ладонь, закрывающая горизонт, просто потому, что она ближе. Это выбор. Выбор, встающий передо мной уже в который раз... но разрушить все... у меня не хватит смелости. Да и стоит ли рушить то, чего просто не понимаешь?
Реши за меня. Обними меня, дай уснуть на твоих руках. Забыться на один короткий сон, день или ночь...
Ты не узнаешь меня снова, а я тебя разгадал...
18.
Дурень, дурень, что же ты делаешь?!
Ты не убиваешь сам никогда, но подгоняешь все обстоятельства так, чтобы убить. Даже когда не желаешь смерти кому-то конкретно. Но одна твоя мысль, пусть даже невольная - и частицы мироздания вздрагивают, а этого достаточно, чтобы в мире, как в калейдоскопе, сложился новый узор. То, что все мы сделали бы, сгорев дотла, у тебя получается мимоходом. И этот дар ты считаешь проклятьем, и на него ты закрываешь глаза!
Ты не убиваешь сам никогда. Хотя убить напрямую, чистой силой было бы и проще и честнее. Но ты боишься. Это решающий рубеж для тебя. Боишься, что выпустив эту силу один раз, уже не сумеешь остановиться. Ты бежишь от себя. Ты боишься себя. Ты слаб, Ройхо. И у тебя большие неприятности с психикой. Даже удивительно, как душа, достигшая столь высокого уровня, может оставаться до сих пор иррациональной и негармоничной? Ты несвободен. Привязал себя навеки к человеческой расе, впитав ее черты, рехнувшись, как сами люди. Зачем? Ну что тебя туда тянет?
А что меня тянет к тебе? Любовь? Ненависть? Жалость? Память? Мы были счастливы когда-то. Иллюзия единства душ... но ты всегда был закрыт от меня. И в тебе творилось что-то страшное. Ты забывал об этом. Старался забыть. Научился отодвигать память на второй план. Это была иллюзия, но иллюзия, которую мне всегда хотелось вернуть...
Я теперь понимаю, что все мои жестокие мысли к тебе, мое стремление соперничать, и даже переделывать тебя имели целью вернуть ушедшее. Я тоже умею мечтать, что бы ты ни говорил. Я мечтаю помочь тебе разобраться, открыть себя миру, найти свой баланс... мы были бы прекрасной парой, пусть я много "младше". Но настоящее (а не иллюзия) единство душ стало бы прекраснейшим союзом, полетом гармонии, что волнами прошла бы по просторам мира. Зачем рушить, зачем ломать, когда можно совершенствовать? созидать?
Я выхожу из игры. Ты выиграл, как всегда, не ведая об этом. Может быть, ты еще ужаснешься, какой ценой выиграл... ты воспринимаешь смерть не так, как мы. Особенно сейчас. Да, я все знаю, и знаю, что ты не слышишь меня и не хочешь слышать. Пусть это будет письмом, "прочтешь", когда вернешься...
19.
- Ив, расскажи мне про Кодекс.
- "Невидимок"?
- Нет, вообще.
- Ты что, серьезно?.. Память отшибло, когда головой треснулся? Да?
- Считай что так.
- На Кодексе и Клане мир держится, приятель. Если бы этого не было, начался бы полный беспредел. Вымерли бы все давно. Кодекс у каждого клана свой, но любой Кодекс - как закон Стаи. Помогай слабым твоего или, там, союзного клана - и тебе помогут, когда будешь слаб; воюй с врагами, не предавай, мсти за погибших, мсти тем, кто нарушает Кодекс. И все в таком духе.
- Спасибо за информацию. Просто интересно было узнать твое мнение... - Денис захохотал, как будто ему только что рассказали анекдот. - ...и спасибо за нож. Лови, кидаю обратно.
- Хватит играть на моих нервах, "Чайка", - огрызнулся Ив, - Не люблю психов. И приколистов, вроде тебя.
- Расшатанные нервы. Плохо для солдата, - иронически заметил Денис. - Давно не спал, да?
К нему, похоже, вернулось то хищное кошачье чувство... только теперь в виде желания словесно поиздеваться над кем-нибудь, забавы ради поиграть на чьих-нибудь нервах ... наверно, откат, чего еще можно ждать от того, кто совсем недавно смотрел в глаза смерти и чудом вернулся...
- Да.
- Кошмары снятся?
- ...да...
- Проклятое место?
Ив посмотрел на Дениса исподлобья, взгляд говорил сам за себя: "Убью гада, только скажи еще слово"...
- Да, - невероятно спокойно произнес Ив. Справился с эмоциями. Настоящий "Невидимка"... - Ронка тебе свой сон рассказывала? Я видел то же самое. И больше не хочу это видеть.
- А в чем же тут кошмар?
- Ясно. Она любит пропускать по половине рассказа... это не сон, а они не люди, понимаешь? Когда это до меня доехало, я, наверно, поседел, что, незаметно?.. они - те, которые утаскивают... мы с Ронкой чуть в снегу не уснули насмерть.
- А потом вы нашли меня. Вот и все твои расшатанные нервы, - заключил Денис.
- К чему ты клонишь? - подозрительно глянул на него Ив.
- Таинственный одинокий странник... - намекнул он.
- Не гони чушь. Рон тебе верит, и я спокоен. Как море в штиль.
- Тогда ложись вздремни, - еще один коварный намек.
- У-у-у, достал ты меня, - устало и скучно вздохнул Ив. - Сгинь отсюда куда-нибудь... на, кипяток Ронке отнеси. И консервы...
- Йес, сэр... - Денис снова рассмеялся, только тише. Надоело пацана терроризировать...
Кто-то прошмыгнул из одного угла в другой. Бесшумное движение, заметное лишь уголком глаза. Мсти... хорошее правило. Припомним... ну, только двинься еще раз, хищная бестия...
Насквозь промерзший чердак был очень-очень старым, да и весь дом был построен явно до Войны. Доски скрипели под ногами, из стен мало-помалу выкрашивался кирпич. В разбитые, даже просто вырванные окна задувал ветер, через дырки в крыше виднелось бесцветное небо.
Рон поглядела в бинокль. Ничего. Прошлась налево, направо... что это? Обрывки гамаков по стенам? Интересно. Значит, во сне, этот самый дом? А здесь было окно на половину крыши. На звезды можно было смотреть по ночам... Налево, направо... куча хлама в углу, довоенного. Обломки стульев, тряпье, какая-то утварь, все под толстым покрывалом пыли и паутины. Пусть лежит. Не надо ворошить прошлое.
Поглядела в бинокль. Ничего. Прошлась направо, налево... вытащила раскладушку из угла, поставила перед окном...
Арена... простой люд - прямо на камнях... для знати - длинный роскошный балкон с диванчиками. Пестрота белых и красных цветов. Жара. Крики. А на арене - гладиатор и тигр... на пару секунд кажется, что ты там, что все начинает двигаться и затягивать тебя...
Это была картина из книги "Художники XX века"... и сейчас она вспомнилась. Почему? Раскладушка и вид с большой высоты через несуществующее окно? А пусть и так...
Посмотрела в бинокль... ничего...
Арена... жара... крики зрителей, в которых тонут звуки битвы... Такие крики услышишь только на слете "Невидимок". Битва пленников - одно из любимых развлечений, пусть чужаков и не называют гладиаторами. "Хлеб и зрелища" любили всегда... почти все...
Грустно. Непонятно, почему. Хочется, чтобы кто-то был рядом. Посидеть, поговорить или хотя бы помолчать. И холодно. Почему в этом мире никого нет? В проклятых снах была хотя бы иллюзия счастья... простого человеческого счастья...
- Крысиные кебабы со специями!!!
От неожиданности Рон чуть не подпрыгнула вместе с раскладушкой. Но это был всего лишь Денис. В новой куртке(наверно, откопал в погребе), тоже на "Грифовский" манер, значок свой, "Чайковский". В одной руке целый пучок длинных прутьев с дымящимися кусочками мяса и овощных консервов, в другой - большущая банка с кипятком.
- Ты меня перепугал до чертиков! - отчитала его Рон.
- Извини, - сказал Денис, присев на корточки рядом с раскладушкой - кстати, я был не уверен, что такое кебабы, поэтому предположил, что это простой шашлык.
- Это и есть шашлык. Правда они разные бывают. А то, что ты приготовил, похоже, сиш-кебаб.
- В любом случае, угощайся. И пей чай.
- Чай?
- Да, в вашем же погребе откопал. Металлическая банка с кучей чайных пакетиков. Там был еще приличный кус сахара...
Рон просто сияла от счастья. Непонятно, почему. Крысиные кебабы, чай... вроде пустячок, а приятно. Она взяла один прут и зубами стянула с него первый кусочек мяса, адски горячий, надо сказать.
- Уммм, вкуснотища! - воскликнула она, еще даже не дожевав. - Прямо как мой дедушка готовил! Нет, в сто раз лучше! - и принялась сдирать с прута кусок за куском. На ее живое радостное личико, перемазанное соком, без улыбки смотреть было невозможно.
- Правда так вкусно? - усомнился Денис и тоже решил попробовать. - Да-а, никогда не любил крыс. Видно, зря... ты чаем запей, кто ж ест в сухомятку?
Рон, на секунду оторвавшись от еды, глянула в бинокль. Ничего. Вот и классно. И не надо никого.
- Чай прелесть! С ума сойти. Сладкий! - продолжала удивляться Рон. - А ты просто чудо, Денис, - добавила она и чмокнула его в щеку. Только что побритую, со свежей царапиной... и чиркнула по сердцу, как ножом.