- Серьёзно? - спросила Ленора.
Он кивнул.
Она посмотрела на него, как на существо с другой планеты. Но потом улыбнулась и пожала плечами.
- Конечно, если хочешь.
Они улеглись на вытертый ковёр, она положила между ними датакомм и запустила на нём голографическую доску для скрэббл. Ей выпало "Е", тогда как Дону "И", поэтому она начала первой.
Иногда во время игры в скрэббл игрок понимает, что у него есть некоторые из букв, нужных для выкладывания хорошего слова, и он сдвигает их в сторону в надежде, что недостающие ему достанутся в следующих ходах. Дон быстро получил "Х" и "Б", которые стоят соответственно три и пять очков. Он пропустил несколько возможностей сыграть ими, но в конце концов сумел собрать почти всё, что было нужно, хотя серьёзный игрок внутри него возмущался такому расточительному использованию "В". Он выложил свои фишки по обе стороны от буквы "О", которую Ленора поставила ранее:
НЕБОВ_РХ
- Джокер означает "Е", - сказал Дон, в ответ на её непонимающее лицо. - Небоверх.
Она сморщила нос.
- Э-э… я не думаю, что оно есть в словаре.
Он кивнул.
- Я знаю. Я просто хотел, чтобы… ну, ты понимаешь, просто хотел… - Он замолчал и начал сначала. - До конца моей жизни, каждый раз, как я услышу это слово, я буду думать о тебе. - Он помолчал. - Не доктора "Реювенекс", и не процедуры роллбэка, а именно ты заставила меня снова почувствовать себя молодым, почувствовать, что я живу.
Она улыбнулась своей лучистой улыбкой.
- Я правда тебя люблю, - сказала она. - Всем сердцем.
Он ответил, вложив в слова всю глубину своих чувств.
- И я тоже тебя люблю, Ленора. - Он смотрел в её прекрасное лицо, с веснушками, зелёными глазами, рыжими волосами, словно выжигая их в памяти. - И, - добавил он, чувствуя, что это абсолютная правда, - всегда буду любить.
Она снова улыбнулась.
- Но, - продолжил он, - я… мне так жаль, любимая, но… - Он сглотнул и заставил себя встретиться с ней взглядом. - Но сегодня мы с тобой видимся в последний раз.
Глаза Леноры широко распахнулись.
- Что?
- Прости.
- Но почему?
Дон упёрся взглядом в потёртый ковёр.
- Я настолько взрослый, насколько вообще возможно для человеческого существа, и пришло время повести себя по-взрослому.
- Но Дон…
- У меня есть обязательства перед Сарой. Я нужен ей.
Леннора начала тихо плакать.
- Мне ты нужен тоже.
- Я знаю, - сказал Дон едва слышно. - Но я должен это сделать.
Её голос надломился.
- О Дон, пожалуйста, нет…
- Я не могу дать тебе всё, что тебе необходимо, всё, чего ты заслуживаешь. У меня… прежние обязательства имеют преимущество.
- Но нам было так хорошо вместе…
- Да, было. Я это знаю - и потому мне так трудно это делать. Хотел бы я, чтобы был другой способ. Но другого нет. - Он проглотил подступивший к горлу комок. - Звёзды сложились против нас.
Дон медленно и печально шакал к станции метро, натыкаясь на прохожих, включая одного робота, на тротуаре Блур-стрит. Его оббибикали, когда он попытался её перейти, не дождавшись зелёного света.
Ему не хотелось делать пересадку - что было необходимо, если бы он выбрал кратчайший маршрут - и поэтому он решил сесть на поезд, идущий на юг. Он сначала спустится по одной стороне большого U, а потом проедет почти всю длину второй стороны.
Он ждал прибытия поезда. Когда поезд пришёл, возникла мешанина пассажиров, пытающихся войти в то время, как другие всё ещё выходили. Дон вспомнил, как это было во времена его молодости: те, кто хотел войти, стояли по бокам от двери вагона и терпеливо ждали, пока выйдут все, кто собирался выходить. Где-то по пути к сегодняшнему дню эта малая толика цивилизованности - наряду с другими мелочами, благодаря которым Торонто когда-то заслуженно носил прозвище "Город Добрый" - потерялась вопреки призывам громкоговорителя проявлять взаимное уважение.
Народу было много, но ему удалось найти свободного место. Он уселся, ни на секунду не задумавшись. Он привык, что ему уступают место; какие-то крохи вежливости, надо полагать, ещё уцелели. Но тут ему пришло в голову, что хотя ему и правда с сегодняшнего дня восемьдесят восемь, в поезде были люди, которые выглядели на столько лет, и которым на самом деле необходимо было присесть. Он вскочил и жестом предложил одетой в сари пожилой женщине занять его место, за что бы награждён очень благодарной улыбкой.
Так получилось, что он сел в первый вагон. На Юнион вышло очень много народу, так что Дон пробрался к переднему окну, рядом с кабиной машиниста с роботом внутри. Некоторые участки туннелей были цилиндрическими и освещались светящимися кольцами, установленными через равные интервалы. Эффект напоминал ему старый телесериал "Туннель времени", сериал, который он любил не меньше "Робинзонов космоса" за его стильное оформление, в то же время морщась от тупизны его сценариев.
В конце концов, нельзя вернуться в прошлое.
Сделанного не воротишь.
Прошлое не изменить.
Ты можешь лишь изо всех сил стараться встретить будущее с высоко поднятой головой.
Поезд, грохоча, нёсся сквозь темноту, везя его домой.
Дон вошёл в прихожую и помедлил, глядя на плитку, на место, где однажды лежала упавшая Сара и дожидалась его возвращения. Он преодолел все шесть ступенек одним прыжком и ворвался в гостиную.
Сара стояла возле камина, глядя то ли на голографии внуков, то ли на свою награду из Аресибо; со спины невозможно было определить.
Она повернулась, улыбнулась и двинулась к нему. Дон автоматически расставил руки, и она шагнула в его обьятия. Он легко прижал её к себе, опасаять поломать кости. Её руки на его шее казались веточками, которые шевелит дуновение ветра.
- И снова с днём рождения, - сказала она.
Он посмотрел мимо неё на висящий нед каминной доской телевизор, где 17:59 как раз сменилось на 18:00. Когда они выпустили друг друга, она пошла в сторону кухни. Вместо того, чтобы обогнать её, Дон пошёл следом, делая один шаг на два её шага.
- Ты садись, - сказал Дон, когда они, наконец, добрались до кухни. Хотя он и корил себя за это, вид медленных методичных движений Сары приводил его в отчаяние. И, кроме того, он ел втрое больше её; это он должен всё делать. - Гунтер, - сказал он - громко, но не напрягая голос; в этом не было необходимости. МоЗо появился почти тут же. - Мы с тобой будем готовить ужин, - сказал он роботу.
Сара медленно опустилась на один из трёх деревянных стульев, что окружали кухонный стол. Когда они с Гунтером двигались по тесному помещению, доставая кастрюлю и сковородку и отыскивая ингредиенты в холодильнике, он чувствовал на себе её взгляд
- Что случилось? - спросила она, наконец.
Он ничего не ответил, и едва удердался от того, чтобы загреметь посудой. Но Сара слишком давно его знала, и пусть экстерьер его тела изменился, его язык вне всякого сомнения остался прежним. Насторожил ли её необычный наклон его головы, или тот простой факт, что он ничего не говорил, кроме редких указаний Гунтеру - он не мог сказать. Но он не мог спрятать своё настроение от неё. И всё же он попытался всё отрицать, хоть и знал, что это бесполезно.
- Ничего.
- В городе что-то сегодня пошло не так?
- Нет. Просто я устал, вот и всё. - Он сказал это, склонившись над разделочной доской, но украдкой бросил на неё взгляд, чтобы оценить реакцию.
- Я чем-нибудь могу помочь? - спросила она, озабочено сдвинув брови.
- Нет, - сказал Дон, и позволил себе ещё одну, последнюю ложь - в последний раз. - Всё будет хорошо.
Глава 36
Сара внезапно проснулась. Её сердце колотилось, вероятно, сильнее, чем допустимо в её возрасте. Она взглянула на электронные часы. 3:02 ночи. Рядом с ней лежал Дон; его дыхание производило тихий звук при каждом выдохе.
Идея, которая вырвала её из сна, была настолько захватывающей, что она хотела было его разбудить, но потом решила этого не делать. В конце концов, это было весьма смелое предположение, а у него и так в последнее время были проблемы со сном.
Её сторона кровати была ближе к окну. Миллион лет назад, когда они решали, кто где будет спать, Дон сказал, что она должен спать у окна, чтобы смотреть на звёзды, когда пожелает. Сейчас же слезание с кровати превратилось в форменную пытку.
Её суставы не гнулись, спина болела, а нога всё ещё заживала. Но она сумела, опираясь на тумбочку, поднять себя на ноги - в равной степени усилием воли и напряжением тела.
Она короткими шаркающими шагами шаковыляла к двери, помедлила и отдышалась, держась за дверную ручку, затем продолжила путь - по коридору и в кабинет.
Экран компьютера был чёрен, но ожил, как только она тронула мышку, чтобы выставить пониженную яркость, подходящую для тёмной комнаты.
Через мгновение объявился Гунтер. Наверное, он был внизу, подумала Сара, но услыхал шум её шагов.
- У вас всё хорошо? - спросил он. Он так сильно уменьшил громкость голоса, что Сара едва его различала.
Она кивнула.
- Всё в порядке, - прошептала она. - Я хотела кое-что проверить.
Сара любила истории - даже апокрифические - о моментах озарения: о том, как Архимед выскочил из ванны и голым бегал по улицам Афин, крича "Эврика!", о Ньютоне, наблюдающем за падением яблок (хотя она предпочитала ещё менее правдоподобную историю о том, как яблоко упало ему на макушку), об Августе Кекуле, проснувшемся с готовой химической формулой бензола после того, как увидел во сне змею, кусающую себя за хвост.
За всю её карьеру у Сары лишь раз случилось подобное откровение: когда она много лет назад, играя в скрэббл в этом самом доме, вдруг догадалась, как нужно упорядочить текст первого послания с Сигмы Дракона.
Но сейчас, возможно, её настигло второе.
Её внук Перси спрашивал её мнения об абортах, и она сказала, что долго мучилась над этим вопросом.
И так оно и было, всю её жизнь.
Но что она вспомнила только сейчас - это как она, вот прямо как сегодня, проснулась в три часа ночи. Это было 28 февраля 2010 года, в воскресенье, за день до того, как из Аресибо был отправлен первый ответ на первое сообщение драконианцев. Они с Доном были в своём гостевом домике при обсерватории, и листья пальм хлопали по деревянным стенам, создавая постоянный фоновый шум.
Она решила, что недовольна своим ответом на вопрос номер сорок шесть. Она ответила "да", желание матери всегда бьёт желание отца относительно обоюдно согласованной беременности, но сейчас ей показалось, что она склоняется в пользу "нет". И поэтому Сара поднялась с узкой койки. Она включила ноубук, содержащий мастер-копию данных, которые будут отправлены на следующий день, изменила свой ответ на этот единственный вопрос и перекомпилировала файл послания. Завтра её ноутбук подключат к большой чаше, и эта отредактированная версия будет отправлена к звёздам.
Разве может повлиять мнение одного человека из тысячи по одному-единственному вопросу на общую картину? Так она тогда думала. Но слова Карла Сагана звучали сейчас в её голове: "Кто говорит от имени Земли? Мы говорим". Я говорю.
А Сара хотела дать драконианцам самый честный, самый искренний ответ, на какой была способна.
К этому времени копии вроде бы окончательной редакции ответа уже были записаны на CD-диски, и была изготовлена архивная распечатка, которую Дон недавно принёс ей из университета. Сара и думать забыла о той ночи в Пуэрто-Рико тридцать восемь лет назад, пока не вспомнила несколько минут назад.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? - спросил Гунтер.
- Просто составь мне компанию, - ответила Сара.
- Конечно.
С Гунтером за плечом она тихо приказала компьютеру вывести копию её вариантов ответов на драконианскую анкету.
- О-кей, - сказала она компьютеру. - Показать ответ на вопрос сорок шесть.
На экране подсветилась новая ячейка.
- Сменить ответ на "нет", - сказала она.
Дисплей отразил изменение.
- Теперь перекомпилируем все мои ответы. Во-первых… - она продиктовала инструкции, которые компьютер покорно исполнил.
- Частота вашего пульса увеличилась, - заметил Гунтер. - Вы хорошо себя чувствуете?
Сара улыбнулась.
- Это называется волнение. Всё будет хорошо. - Она снова обратилась к компьютеру, стараясь говорить по-прежнему ровно: - Скопировать полученную последовательность в буфер обмена. Вывести ответ драконианцев… Так, загрузить алгоритм дешифровки, который они прислали. - Она помедлила, чтобы сделать глубокий успокаивающий вдох. - Отлично, теперь вставить содержимое буфера обмена и выполнить алгоритм.
Содержимое экрана моментально изменилось, и…
Эврика!
Вот они: длинные последовательности символов, определённых в первом сообщении. Сара десятки лет не читала драконианских идеограмм, но она тут же их узнала. Вот этот блок означал символ "равно", вот эта перевёрнутая "Т" - символ "хорошо". Но, как и с любым языком, если ты им не пользуешься, ты его забываешь. Не важно. Существуют программы, способные транслитерировать драконианские символы, и Сара приказала компьютеру скормить получившийся текст одной из таких программ. Экран тут же заполнился переводом драконианских символов в английские слова, которые она сама им сопоставила целую вечность назад.
Сара крутанула колёсико мыши, прокручивая экран за экраном расшифрованного текста; сообщение было огромно. Гунтер, конечно же, мог читать текст с экрана, как бы быстро он ни прокручивался, и он удивил Сару, в одном месте очень тихо воскликнув "Вау!". Через некоторое вемя Сара вернулась к началу; её переполнял адреналин. Большая часть вступления была чёрной, но остальной текст был расцвечен разными цветами, отражавшими различную степень уверенности перевода; значение каких-то драконианских символов было общепризнанным, относительно смысла других имелись разногласия. Но общая идея была очевидна, даже если какие-то тонкости при переводе потерялись, и когда эта идея дошла до Сары, она лишь покачала головой в изумлении и восторге.
Глава 37
Дон проснулся незадолго до шести утра; его разбудил какой-то шум. Он перевернулся и увидел, что Сары рядом нет, что для такого раннего часа было необычно. Он перевернулся на другой бок и посмотрел в сторону смежной со спальней ванной, но там её не было тоже. Обеспокоенный, он поднялся с постели, вышел в коридор, и…
Вот она где - в кабинете, с Гунтером.
- Дорогая! - воскликнул Дон, входя в комнату. - Ты что тут делаешь в такую рань?
- Она находится здесь в течение двух часов сорока семи минут, - услужливо сообщил Гунтер.
- Зачем? - спросил Дон.
Сара посмотрела на него, и он увидел выражение изумления на её лице.
- Я это сделала, - сказала она. - Я догадалась, какой должен быть ключ.
Дон кинулся к ней через комнату. Он хотел сгрести её с кресла, обнять, закружить - но он не мог. Вместо этого он наклонился к ней и нежно поцеволал в макушку.
- Это потрясающе. Как ты это сделала?
- Ключом был мой набор ответов, - сказала она.
- Но я думал, ты это уже пробовала.
Она рассказала об изменении, которое сделала буквально в последнюю минуту в Аресибо. Гунтер тем временем пристроился рядом с ней и принялся быстро прокручивать текст сообщения.
- Ага, - сказал Дон. - Но постой - постой! Если твои ответы открывают сообщение, то это значит, что оно адресовано тебе лично.
Сара кивнула - неуверенно, словно сама не могла в это поверить.
- Получается, так.
- Вау. То есть это и правда ты лично состоишь с ними в переписке.
- Похоже на то.
- Ну так и о чём же сообщение?
- Это… чёртеж; я думаю, так это можно назвать.
- Чертёж звездолёта? Как в "Контакте"?
- Нет. Нет, не звездолёта. - Она коротко взглянула на Гунтера, потом снова на Дона. - Драконианца.
- Что?
- Большая часть сообщения - это геном драконианца и сопутствующая биохимическая информация.
Он нахмурился.
- Гмм… я думаю, это будет очень интересно изучить.
- Предполагается, что мы его будем не изучать, - сказала Сара. - По крайней мере, не только изучать.
- А что тогда?
- Предполагается, что мы… - она помедлила, по-видимому, подыскивая слово, - …актуализируем его.
- Прости?
- Сообщение, - сказала она, - также включает в себя описание конструкции искусственной матки и инкубатора.
Брови Дона сами собой полезли на лоб.
- Ты хочешь сказать, они хотят, чтобы мы вырастили одного из них?
- Именно так.
- Здесь? На Земле?
Она кивнула.
- Ты же сам это сказал. SETI, по сути, годится лишь на то, чтобы передавать информацию. Так вот, ДНК - это не что иное, как информация! И они прислали нам всё, что нам потребуется знать, чтобы сотворить одного из них.
- Сделать драконианского малыша?
- Сперва да. Но он вырастет и станет взрослым драконианцем.
В этой комнате был только одно кресло. Дон подошёл к столу, чтобы опереться на него, и Сара повернулась вместе с креслом ему вслед.
- Но… но он же не сможет дышать нашим воздухом. Не сможет есть нашу еду.
Сара указала на экран, хотя Дону отсюда его не было видно.
- Они описали состав атмосферы, которая нужна им для дыхания: газы и их процентное соотношение, список газов, которые для них ядовиты, приемлемый диапазон атмосферного давления и всё такое. Ты прав, они не смогут дышать нашим воздухом непосредственно: в частности, в нашей атмосфере слишком много CO2. Но фильтрующей маски должно хватить. И они дали нам химические формулы различных видов пищи, в которой они нуждаются. Боюсь, Эткинса вне Земли не поняли бы: в основном это различные углеводы.
- А что насчёт… ну, я не знаю, гравитации?
- Гравитация на поверхности Сигмы Дракона II на треть больше земной. В этом отношении проблем не будет.
Дон посмотрел на Гентера, будто взывая к его здравому смыслу.
- Это безумие. Полный бред.
Но стеклянные глаза Гунтера были неумолимы, а Сара просто спросила:
- Почему?
- Кто пошлёт ребёнка на другую планету?
- Они не посылали ребёнка. Ничто реально не перемещается.
- Ладно, ладно. Но в чём тогда смысл?
- Ты никогда не читал этого… как его там?
Дон нахмурился.
- Кого?
- Черт бы его, - тихо сказала Сара. Потом повернулась к Гунтеру. - Кто написал "Каково быть нетопырём"?
МоЗо, всё ещё пролистывая страницы текста, ответил:
- Томас Нагель.
Сара кивнула.
- Нагель, точно! Дон, ты читал его когда-нибудь?
Он покачал головой.
- Эта работа появилась где-то в семидесятых, и…
- В октябре 1974-го, - подсказал Гунтер.