- Вообще-то, - сказала Сара, - я скорее вижу вас в роли богатого дядушки. Кто-то должен оплачивать строительство искусственной матки, синтез ДНК и прочее.
Мак-Гэвин поерзал в кресле.
- Кроме того, у вас есть работа на полный день, - сказал Дон. - Даже несколько - вы президент компании, управляете четырьмя благотворительными фондами, все эти публичные выступления…
Богач кивнул.
- Это правда. Но если не я, то кто?
Дон откашлялся.
- Я.
- Вы? Но разве вы не… как это?… ди-джей или вроде того?
- Я был звукоинженером-продюсером, - сказал Дон. - Но то была моя первая карьера. Теперь пришла пора заняться следующей.
- Со всем уважением, - сказал Мак-Гэвин, - кандидатуры должна рассматривать компетентная комиссия.
- Я - эта комиссия, - сказала Сара, - и я сделала свой выбор.
- Но, серьёзно, Сара, должна быть какая-то формальная процедура рассмотрения кандидатур, - сказал Мак-Гэвин.
- И такая уже была: драконианская анкета. С её помощью они выбрали меня, а я выбрала Дона. Но нам нужна ваша помощь.
Мак-Гэвин выглядел не слишком довольным.
- Я бизнесмен, - сказал он, разводя руками. - Что я с этого буду иметь?
Дон взглянул на Сару и заметил, как искривились её морщины. Из комментария Мак-Гэвина ясно сдледовало, что его анкета никак не могла быть близка к анкете Сары - и, соответсвенно, Дона.
Но ответ у неё был уже готов.
- Вы получите все биотехнологические преимущества, которые сможете из этого извлечь - не только из инопланетной ДНК, но и их конструкции искусственной матки и инкубатора, из формул инопланетной пищи и так далее.
Мак-Гэвин нахмурился.
- Я привык полностью контролировать операции, в которых участвую, - сказал он. - Вы не продадите мне этот ключ? Вы можете назвать любую цену…
Но Сара покачала головой.
- Мы уже установили, что единственную вещь, которую я хотела бы иметь, ваши деньги купить не в силах.
Мак-Гэвин немного помолчал, раздумывая, потом сказал:
- Вы говорите о высоких технологиях. То есть, конечно, синтез ДНК - это просто; есть коммерческие лаборатории, которые сошьют вам любую последовательность, какую закажете. Но строительство искусственной матки и прочего - это потребует времени.
- Это не проблема, - сказал Дон. - Мне тоже понадобится время на подготовку.
- Как? - спросил Мак-Гэвин. - Как можно подготовиться к чему-то вроде этого?
Дон пожал плечами. Он знал, что на данном этапе может лишь строить догадки.
- Думаю, я изучу модели, которые у нас уже есть: воспитание детёнышей шимпанзе в человеческой семье, одичавшие дети и прочее. Конечно, всё это не вполне сравнимые сценарии, но с чего-то надо начать. Потом…
- Да?
- Ну, в общем, много лет назад я составил такой список: двадцать дел, которые я хочу сделать, прежде чем умру. В нём была встреча с Далай-ламой. Не то чтобы я был уверен, но мне кажется, что я должен к такому делу приготовиться… - он запнулся - ему самому было странно слышать от себя такое непривычное слово - … духовно.
- Ну, это легко устроить, - сказал Мак-Гэвин.
- Вы… вы знакомы с Далай-ламой?
Мак-Гэвин улыбнулся.
- Слышали старый афоризм о том, что каждый знаком с каждым через не более чем шесть других людей. Так вот, с того момента, как вы познакомились со мной, длина цепочки от вас до практически каждой знаменитости сократилась до всего двух звеньев. Мы это организуем.
- Вау. Э-э… спасибо. Просто я, понимате, хочу как можно лучше научиться… гмм…
- Растить пришельцев? - помог ему Мак-Гэвин, качая головой, словно до сих пор свыкнуться с этой идеей.
- Представьте это как встречу доктора Спока и мистера Спока, - сказал Дон, пытаясь несколько понизить градус высокопарности.
Мак-Дэвин непонимающе смотрел на него; он, несомненно, слышал про вулканца, но зенит славы знаменитого педиатра прошёл ещё до его рождения.
- Ну так что, - спросила Сара, - вы нам поможете?
Мак-Гэвин явно был недоволен.
- И всё же я бы предпочёл, чтобы вы позволили мне контролировать проект; не обижайтесь, но у меня гораздо больше опыта руководства большими предприятиями.
- Простите, - сказала Сара. - Но будет так, как я сказала. Так нужно. Вы с нами?
Мак-Гэвин снова задумался.
- Хорошо, - сказал он, посмотрев на Сару, а потом снова на Дона. - Я участвую.
Глава 41
Несколько дней спустя Дон заглянул в кабинет в поисках Сары, но её там не было.
Он прошёл дальше по коридору, заглянул в тёмную спальню и с трудом различил её, лежащую на кровати.
- Сара… - тихо позвал он. Это была непростая задача: позови он слишком тихо, и она не услышит его, даже если не спит; слишком громко, и он может разбудить её, даже если она уснула. Но иногда получается сделать всё именно так, как надо.
- Привет, дорогой, - сказала она. Её голос был очень слабый и тихий.
Он быстро подошёл к краю кровати и склонился над ней.
- Как ты себя чувствуешь?
Чтобы ответить, ей понадобилось несколько секунд, обозначенных громовыми ударами его пульса.
- Я не… не уверена.
Дон оглянулся через плечо.
- Гунтер! - позвал он. Послышались шаги МоЗо, отсчитывающие ступени с чёткостью метронома. Он снова повернулся к Саре.
- Что-то не так?
- У меня… голова… кружится, - сказала она. - И слабость…
Дон повернулся к нависшему над ним заботливому голубоватому лицу Гунтера.
- Что с ней?
- Температура 38,1, - сказал Гунтер, - пульс 84, немного неровный.
Дон взял её руки в свои.
- Боже, - сказал он. - Ей надо в больницу.
- Нет, - сказала Сара. - Нет, не нужно.
- Нужно, - сказал Дон.
Её голос тал чуточку твёрже.
- Гунтер, что ты скажешь?
- Вам не угрожает непосредственная опасность, - сказал робот. - Но было бы разумно увидеться завтра с вашим терапевтом.
Она едва заметно кивнула.
- Я могу что-то для тебя сделать прямо сейчас? - спросил Дон.
- Нет, - ответила Сара. Она замолчала, и он уже собрался было что-то сказать, как она добавила: - Но…
- Что?
- Посиди со мной, дорогой.
- Конечно.
Но прежде чем он успел что-либо сделать, Гунтер пулей вылетел из комнаты. Мгновение спустя он вернулся со стенографическим креслом, на котором Сара сидела в кабинете за компьютером. МоЗо поставил его рядом с кроватью, и Дон уселся в него.
- Спасибо, - сказала Сара роботу.
МоЗо кивнул; его рот был похож на кардиограмму покойника.
Утром Сара сидела на диване в гостиной и набрасывала стилусом на датакомме свой ответ драконианцам; Коди Мак-Гэвин пообещал ей позаботиться о том, чтобы его отправили.
Для того, чтобы они могли быть уверены, что её сообщение действительно исходит от избранного ими восприемника, она зашифрует его с помощью того же самого ключа, с помощью которого расшифровала их послание ей. Сейчас она пользовалась псевдо-английской нотацией, которую когда-то разработала; позже компьютер переведёт её в драконианские идеограммы:
!! [Отправитель][Срок жизни] << [Получатель][Срок жизни]
[Получатель][Срок жизни]
[Отправитель][Срок жизни] = [Конец]
Она набирала псевдокод, а в голове прокручивалось то же самое на более естественном языке: "Полагаю, что срок моей жизни значительно короче вашего. Ваша жизнь будет длиться и длиться, однако моя скоро закончится".
Дальше она сообщит драконианцам, что, хоть она и не сможет лично выполнить то, о чём они её просят, она нашла достойного продолжателя, и что они должны ожидать сообщений от своих представителей здесь.
Она перечитала уже написанные слова и символы; датакомм преобразовал её неровный почерк в аккуратный текст.
Однако моя скоро закончится…
Почти девяносто лет жизни, шестьдесят лет брака. Кто может сказать, что это мало?
И всё же…
И всё же.
Мысль всплыла в голове, пришедшая из далёкого прошлого, из дня её первого свидания с Доном, когда они ходили на тот стартрековский фильм - тот, который про китов, он знает, какой это номер. Забавно, как она помнит дела давно минувших дней, но забывает то, что случилось сравнительно недавно. Она прекрасно помнила начало того фильма, когда на экране появилась надпись:
Актёры и съёмочная группа "Звёздного пути" посвящают этот фильм мужчинам и женщинам с космического корабля "Челленджер", чей отважный дух продолжит жить в XXIII и последующих веках…
Сара так же хорошо помнила другую катастрофу шаттла, в 2003, когда "Колумбия" развалилась при входе в атмосферу.
Оба раза она была раздавлена горем, и хотя смешно сравнивать одну трагедию с другой, она помнила, что сказала Дону после второй: что она бы предпочла быть на "Колумбии", а не на "Челленджере", потому что люди на борту "Колумбии" погибли в конце миссии, на обратном пути. Они прожили достаточно долго, чтобы увидеть, как сбывается мечта всей их жизни. Они побывали на орбите, они парили в невесомости, они созерцали чудесные, непредсказуемые, гипнотические виды голубой Земли. Астронавты же "Челленджера" погибли через несколько минут после старта, так и не добравшись до космоса.
Если тебе суждено умереть, лучше умереть после достижения своей цели, а не до. Она прожила достаточно долго, чтобы стать свидетелем получения первого сигнала со звёзд, чтобы откликнуться на него и получить ответ, чтобы вступить в диалог, пусть и очень короткий. Так что сейчас уже после. Пусть предстоит ещё много всего, частью чего она тоже хотела бы быть, всё равно это будет уже после. После очень и очень многого. Она подняла стилус, чтобы закончить своё письмо, и в этот момент на дисплей датакомма упала слеза, увеличивая оказавшиеся под ней символы.
Как умирают в эпоху чудес? Зарождающиеся инсульты и инфаркты легко обнаружить и предотвратить. Рак легко излечить, так же как болезнь Альцгеймера и пневмонию. Несчастные случаи всё ещё случаются, но когда за тобой присматривает МоЗо, они очень редки.
Но тело по-прежнему изнашивается. Сердце слабеет, нервная система запинается, катаболизм опережает анаболизм. Это не так драматично, как аневризма, не так болезненно, как тромб, не так длительно, как рак. Это медленное погружение во тьму.
И именно это происходило, шаг за крошечным шагом, с Сарой Галифакс, пока…
- Мне что-то нехорошо, - сказала она однажды утром очень слабым голосом.
Дом мгновенно оказался рядом с ней. Она сидела на диване в гостиной; Гунтер принёс её вместе с креслом сверху где-то час назад. Робот подскочил к ней почти так же быстро, считывая её жизненные показатели с помощью встроенного сканера.
- Что это? - спросил Дон.
Сара сумела выдавить из себя слабую улыбку.
- Это старость, - сказала она. Потом замолчала и несколько раз вдохнула и выдохнула. Дон взял её за руку и посмотрел на Гунтера.
- Я вызову доктора Бонхофф, - сказал робот; его голос был печален. В самом конце жизни вызовы врача на дом снова входят в моду; нет смысла отводить больничную койку под того, у кого нет надежды на улучшение.
Дон осторожно сжал её руку.
- Помни, о чём мы договаривались, - сказала она тихим, но твёрдым голосом. - Никакого геройства. Никакого бессмысленного продления жизни.
- Она не доживёт до завтра, - сказала доктор Татьяна Бонхофф после того, как в течение нескольких часов обследовала Сару. Бонхофф была широкоплечей женщиной под сорок с коротко остриженными волосами. Они с Доном вышли из спальни и стояли сейчас в кабинете с выключенным компьютером.
Он почувствовал резь в желудке. Саре обещали ещё шесть или семь десятилетий, и теперь…
Он схватился за стенографическое кресло и неуверенно опустился в него.
И теперь у неё нет даже шести часов.
- Я дала ей болеутоляющее, но она останется в сознании, - сказала доктор.
- Спасибо.
- Я думаю, вам следует позвонить детям, - мягко напомнила она.
Дон вернулся в спальню. Карл был по делам в Сан-Франциско; он сказал, что вылетит первым же рейсом, но даже в этом случае он не успеет в Торонто до утра. И Эмили тоже не было в городе - она помогала подруге готовить загородный дом к зиме; сейчас она изо всех сил спешит назад, но будет не раньше чем через четыре часа.
Сара лежала посередине кровати, положив голову на подушки. Дон сидел на краю кровати и держал её за руку; его гладкая кожа разительно контрастировала с её, морщинистой и дряблой.
- Эй, - тихо сказал он.
Она слегка наклонила голову и выдохнула; звук выдоха напоминал то же самое слово, сказанное в ответ.
Она некоторое время молчала, потом сказала тихо:
- Мы всё сделали правильно, да?
- Ещё как, - ответил он. - Двое отличных детей. Ты была чудесной матерью. - Он сжал её руку чуть-чуть сильнее; она выглядела такой хрупкой, а на тыльной её стороне виднелись синяки от игл, которые сегодня в неё втыкали. - И чудесной женой.
Она улыбнулась - слабо, насколько позволяло её ослабленное состояние.
- А ты был чудес…
Он перебил её, не в силах слышать этих слов.
- Шестьдесят лет, - вырвалось у него, но и это, как он тут же осознал, касалось их брака.
- Когда я… - Сара запнулась, вероятно, колеблясь между "умру" и "уйду", и выбрала второе. - Когда я уйду, я не хочу, чтобы ты слишком долго грустил.
- Я… я не думаю, что смогу с этим что-то поделать, - тихо ответил он.
Она почти незаметно кивнула.
- Но у тебя будет то, чего ни у кого раньше никогда не было. - Она сказала это без сожаления, без горечи. - Ты был женат шесть десятков лет, но у тебя будет даже больше для того, чтобы примириться… примириться с утратой супруги. До сих пор ни у кого, кто был женат так долго, не было такой возможности.
- Десятилетий не хватит, - сказал он, и его голос дрогнул. - Столетий не хватит.
- Я знаю, - сказала Сара и повернула запястье так, чтобы сжать его руку - умирающий утешает того, кто остаётся жить. - Но нам повезло, что мы так долго прожили вместе. Билл с Пэм и близко столько не прожили.
Дэн никогда в жизни не верил в подобную чепуху, но сейчас он почувствовал присутствие брата - его дух уже витал в этой комнате, должно быть, готовый сопроводить Сару в её путешествии.
Сара заговорила снова, хотя слова давались ей с трудом.
- Нам повезло больше многих.
Он на секунду задумался над этим. Возможно, она права. Вопреки всему, она, должно быть, права. Как это он думал тогда, в день шестидесятой годовщины их свадьбы, когда дожидался прихода детей? Это была хорошая жизнь - и ничто, случившееся с того дня, не в силах было этого отменить.
Она затихла на некоторое время, просто глядя на него. Наконец, слегка качнула головой.
- Ты сейчас такой же, как в день нашей первой встречи, столько лет назад.
Он отрицательно мотнул головой.
- Я тогда был толстый.
- Но твоё… - она поискала слово, нашла: - Жизнелюбие. Оно такое же. Всё такое же, и… - Она дёрнулась, по-видимому, ощутив укол боли достаточно сильный, чтобы пробиться сквозь лекарства, которые дала ей Бонхофф.
- Сара!
- Я… - Она оборвала себя прежде, чем произнесла ложь о том, что она в порядке. - Я знаю, что тебе было трудно, - сказала она, - в последний год. - Она замолчала, словно не в силах говорить, и Дону было нечем заполнить эту пустоту, поэтому он просто ждал, пока она соберётся с силами и продолжит: - Я знаю, что… что ты не мог желать оставаться с кем-то настолько старым, когда ты сам такой молодой.
Его желудок сжался, словно в кулаке боксёра-чемпиона.
- Прости, - сказал он почти что шёпотом.
Услышала ли она, он не мог сказать. Но она сумела немного улыбнуться.
- Думай обо мне иногда. Я не… - У неё заклокотало в горле, но он воспринял это как знак печали, а не её ухудшающегося состояния. - Я не хочу, чтобы через 18,8 лет обо мне бы думал лишь мой корреспондент с Сигмы Дракона II.
- Я обещаю, - сказал он. - Я всё время буду о тебе думать. Я буду о тебе думать всегда.
Она снова слабо улыбнулась.
- Этого не сможет никто, - сказала она очень тихо, - но из всех, кого я знаю в этом мире, ты к этому будешь ближе всего.
И с этими словами её рука обмякла в его руке.
Он выпустил её и осторожно коснулся её плеча.
- Сара!
Ответа не было.
Глава 42
Когда пришло утро, Дон и Эмили, которая приехала в полночь и ночевала в своей старой комнате - Дон устроисля в гостиной - начали обзванивать родственников и друзей. Где-то между пятнадцатым и двадцатым Дон позвонил Коди Мак-Гэвину. Миз Хасимото немедленно соединила его после того, как он рассказал, по какому поводу звонит.
- Здравствуйте, Дон, - сказал Мак-Гэвин. - Что случилось?
Дон сказал просто и прямо:
- Вчера вечером скончалась Сара.
- О Господи… Дон, мне очень жаль. Мои соболезнования.
- Похороны через три дня, здесь, в Торонто.
- Сейчас я… о чёрт. Я должен быть на Борнео. Прошу прощения.
- Ничего, - сказал Дон.
- Мне… э-э… неприятно даже упоминать об этом, - сказал Мак-Гэвин, - но… э-э… у вас ведь есть ключ дешифровки, верно?
- Да, - ответил Дон.
- Хорошо, хорошо. Может быть, вы всё же дадите мне копию? Чисто на всякий случай?
- Он в безопасности, - сказал Дон. - Не беспокойтесь.
- Я просто…
- Простите, - сказал Дон, - мне нужно ещё много звонков сделать, но я подумал, что вам следует дать знать.
- Я очень благодарен, Дон. Искренне вам сочувствую.
Когда позвонили из "Мак-Гэвин Роботикс" по поводу планового техобслуживания МоЗо, Дон подавил желание бросить трубку.
- Хорошо, - сказал он. - В котором часу вы подойдёте?
- В любое удобное для вас время, - ответил мужской голос на том конце линии.
- Разве у вас не расписано всё на много недель вперёд?
Человек по ту сторону телефона усмехнулся.
- Только не в случае приоритетных клиентов мистера Мак-Гэвина.
Тёмно-синий фургон пунктуально подкатил в 11 часов, как Дон и просил. Щеголеватый чернокожий мужчина лет сорока пяти подошёл к двери, неся в руке маленький алюминиевый футляр для инструментов.
- Мистер Галифакс? - спросил он.
- Он самый.
- Меня зовут Альберт. Простите за беспокойство. Нам нужно периодически регулировать эти штуки. Вы понимаете - ловить проблему в зародыше, прежде чем она приведёт к серьёзным сбоям.
- Конечно, - сказал Дон. - Входите.
- Где ваш МоЗо? - спросил Альберт.
- Думаю, наверху.
Дон провёл его в гостиную, потом громко позвал:
- Гунтер!
Обычно Гунтер появлялся тут же - Дживс на стероидах. Но не в этот раз, так что Дон закричал во всё горло:
- Гунтер! Гунтер!