Если мы ляжем на орбиту бок о бок с "Рейнджером", то люди, работая на его борту с нашей стороны, окажутся в зоне четырехдневной летальной концентрации. То есть пятьдесят процентов человек, облучаемых такой дозой четыре дня, умрут от радиоактивной болезни. На дальней стороне "Рейнджера" концентрация будет 2,5-дневной. Теперь понимаете?
- Э-э-э... Нет, - сказал Свобода. - Людям не обязательно работать без перерыва. Они могут проводить там всего несколько часов подряд. Разве нет?
- Нет. - Киви покачал головой, воззрился на контрольную панель и нажал на кнопку. - Даже если не принимать во внимание радиацию, они все равно ничего не смогут сделать. Ведь силовой экран представляет собой пульсирующее магнитное поле гигантской мощности. Оно гетеродинировано таким образом, что не действует внутри корпуса, который защищает. Но если экран "Мигранта" накроет "Рейнджер"... Вы понимаете? Там не будет работать ни один аппарат сложнее газового резака. Никакая электроника - это точно, и многие электроприборы тоже. А ведь разбито в основном электронное оборудование. Как, по-вашему, ребята смогут его починить, настроить и проверить? Как вообще включить инструменты, которыми будет производиться ремонт?
Свобода воскликнул в отчаянии:
- Ну тогда давайте попробуем взять "Рейнджер" на буксир! Нам ведь только и нужно, что вытащить его из этой зоны на чистое место. И можно будет спокойно работать на борту. Сколько километров орбитального радиуса мы потеряем? Полторы тысячи? Две?
- Мы просто загубим еще один корабль, вот и все, - отрезал Киви. - Тащить за собой на буксире вообще ничего невозможно. Ионный выброс дезинтегрирует все, что окажется за кормой. А толкать "Рейнджер" перед собой тоже опасно: малейший дисбаланс - и неизбежно столкновение.
- Можно соединить корабли металлическими балками. Или даже подцепить к "Рейнджеру" два корабля, по одному с каждого бока.
- Ничего не выйдет. Межзвездные суда - это вам не бульдозеры. Их сопротивляемость продольно направленной силе весьма умеренна, а боковой так и вовсе ничтожна. Разыгрывая из себя буксиры, они просто вырвут с мясом собственные ребра. Мне тоже приходила в голову эта мысль, и я сделал кое-какие подсчеты, так что могу доказать вам ее несостоятельность.
- А если взять челночные ракеты...
- Да, они покрепче. Пара ракет, думаю, с "Рейнджером" управилась бы. Но на борту должны быть люди, дистанционно управлять таким непрочным трио невозможно. А как защитить экипаж от радиации? На челноках нет экранных генераторов. Можно, конечно, вести вплотную за ракетами корабль и слегка прикрыть их полем, чтобы дать команде поработать хотя бы десять минут, - но прикрытие вырубит на ракетах всю электронику! Так что это тоже не выход. А потому закройте рот и не мешайте мне!
Киви так рьяно занялся подходными маневрами, словно корабль приближался к врагу. Свобода сидел, молча кипя от злости. Приглушенное урчание моторов, оксигенаторов, воздуходувок эхом отдавалось в длинных пустых коридорах. Словно тебя живьем заглотила гигантская рыба, подумал Ян, и ты слушаешь, как она тебя переваривает. Он подавил в себе желание бежать отсюда.
Куда бежать? Там пустота, солнце в виде паяльной лампы и тьма, холодная, как подаяние. Органы чувств, не привыкшие к невесомости и ускорению, превратили работу по разгрузке в затянувшуюся пытку. Противорвотные таблетки, правда, помогали, но начисто лишали аппетита; а теперь к недоеданию добавился недавний шок и потеря крови. Знал бы Киви, какого труда мне стоит сдерживать напряженные нервы и не орать во весь голос, небось прекратил бы свои издевки. Но будь я проклят, если скажу об этом финну!
И вдруг в глазах потемнело от слабости. Словно на него разом навалилась вся тяжесть перенесенного путешествия - не только изматывающая годовая вахта, но и сорок лет, проведенные в морозильной камере. Он почти не заметил ни легкого толчка стыковки, ни наступившей вновь невесомости, ни дрожи, сотрясшей корабль, когда кошки прочно сцепили его с "Рейнджером". Ян машинально расстегнул ремни и лишь тогда услышал голос капитана:
- ...и ни к чему не прикасайтесь, просто ждите. Поняли?
- А? - очнулся Свобода. - Куда вы?
- Надену скафандр и осмотрю повреждения. А вы думали, мы совершали развлекательную прогулочку?
- Но радиация...
- Поле "Мигранта" защитит меня на час-другой.
- Погодите, я с вами. Мне надо проверить груз.
- Нет, вы останетесь здесь. Вы уже набрали изрядную дозу во время аварии.
- Вы тоже. Почему бы вам не послать кого-нибудь из команды, кто не был на "Рейнджере"?
Киви расправил плечи.
- Я капитан, - промолвил он и покинул рубку.
Свобода даже не сделал попытки догнать его. Слабость не проходила. А еще в голове мелькнула дурацкая мысль, что Киви не женат. Космолетчики почти все холостые. А Джудит говорила, что хочет еще детей... Не стоит понапрасну лезть под облучение.
Зачем я вообще отправился в этот полет ? Мог бы остаться с ней на "Курьере"... Нет. Я должен был убедиться, что Киви сделает все возможное.
Для командующего флотилией было бы только естественно бросить груз. Зачем ему рисковать ради каких-то паршивых колонистов? Свобода вспомнил о жизни в лагере, о ссорах, то и дело разгоравшихся между поселенцами и космолетчиками. Расчистка земельных участков, рубка леса, заливка бетона, бурение колодцев - такая работа не для астронавтов. И, что всего унизительнее, их вынуждали подчиняться приказам презренных землекопов. Неудивительно, что самые обыкновенные споры превращались в остервенелые стычки. Пока дальше кулачных боев дело не доходило, но Свобода чувствовал, что капитану тоже мерещатся кошмарные сцены: ножи и ружья, пущенные в ход, и покрасневшая Императорская речка.
Конечно, думал Свобода, никакими разумными причинами не объяснишь стремление астронавтов снова и снова пускаться в межзвездные полеты, из которых они каждый раз возвращаются на все более чуждую Землю. Космолетчики были первооткрывателями по натуре. Их тяга к неизведанному не находила отклика у конституционалистов, притащивших на Рустам корабли из-за мелочных стычек с правительством, казавшихся астронавтам непонятными и смешными. Неудивительно, что мы не можем ужиться друг с другом. Мы принадлежим к разным цивилизациям.
Свобода взглянул на#экран. Соединенные вместе, "Мигрант" с "Рейнджером" образовали новый космический объект со своими собственными инерциальными константами и угловым моментом. Корабли вращались, но слишком медленно, чтобы можно было ощутить какой-то вес. Теперь рулевая рубка повернулась лицом к Рустаму.
Планета была близка к стадии полуфазы. Она растянулась на небе на 64 градуса - огромный неясно очерченный круг, кромка ночной половины которого вспыхивала огнем там, где атмосфера отражала солнечный свет, а дневная половина своим ослепительным сиянием затмевала звезды. Края были размыты, но Свобода различил призрачные стяги Авроры, взметнувшиеся над ночным нимбом. Залитая солнечным светом часть круга переливалась всеми оттенками голубого, от бирюзы до опала. Пояса облаков добавляли белые, розоватые и серые мазки. Под ними Ян различил даже парочку континентов - коричнево-зеленых пятен. И представил себе, как хорошо было бы сейчас стоять на одном из них, чувствуя надежную привязь гравитации, вдыхая свежий ветерок. Рустам показался ему таким прекрасным, что Ян еле сдержал подступившие слезы.
Он напомнил себе, что планета покрыта непроходимыми лесными чащобами, холодными пустынями и отвесными скалами, на ней бушуют ураганы, ливни и метели, людей подстерегают засухи, враждебная окружающая среда, ядовитые растения и дикие звери. Три тысячи человек не выживут там без машин и научного оборудования.
И все равно он смотрел на нее не отрывая глаз, словно какой-то новоявленный Люцифер. Быстрое перемещение кораблей по орбите - полный круг за два часа и сорок три минуты - вскоре открыло взору все дневное полушарие, так что Ян чуть не ослеп от солнечного сияния, пристально вглядываясь в одно и то же пятнышко с извилистыми краями. Он прищурился, стараясь рассмотреть детали. Да, этот континент - Роксана, там его дети.
- Все еще ждете? - спросил за спиною Киви.
Свобода обернулся, разжав от неожиданности руку, и выплыл из кресла. Он беспомощно барахтался, страдая от унижения, пока Киви не усадил его обратно.
- Ну что? - Голос Яна прозвучал пронзительно и резко.
- Все без толку. - Киви отвел глаза. - Ничего не поделаешь. Повреждения слишком многочисленны, их на скорую руку не починишь. Корабль для нас потерян.
- Помилуйте, капитан! Да плевать я хотел на ваш дурацкий корабль! Нам нужно вытащить груз. Вы хотите нас всех погубить?
- Я не хочу погубить своих людей. - Киви бросил сердитый взгляд на жидкую пену Млечного Пути. - Дался вам этот груз! Что там такого важного?
- Все! Там генератор атомной энергии. Часть синтезирующей лаборатории. Биометрическая аппаратура...
- А без них вы не можете обойтись?
- Рустам - это вам не Земля! Здешние формы жизни для нас почти несъедобны. А земные растения не приживутся без экологической и химической подготовки. На планете наверняка есть болезни - или появятся в ближайшем будущем, как только местные вирусы мутируют, - против которых у человека нет иммунитета. Мы не в состоянии добывать руду и очищать ее в необходимых количествах без высокоэнергетического оборудования, а следовательно, без ядерного генератора.
- Вы можете на месте соорудить все, что вам необходимо.
- Нет, не можем. Чем мы будем питаться в это время, во что одеваться, какими инструментами работать? Мы и так взяли с собой минимум оборудования. - Свобода покачал головой: - У меня, как вы знаете, двое детей. Я не хочу рисковать их жизнью больше, чем было предусмотрено первоначальным планом.
- Что ж, тогда скажите мне, как вытащить хотя бы самые важные части оборудования, - вздохнул Киви. - Я слушаю вас.
- Но э1т> же очевидно! Силовой экран нашего корабля позволит человеку провести на "Рейнджере" несколько часов. Люди будут разгружать оборудование вручную и перетаскивать его сюда. Пусть каждый член экипажа поработает часа четыре - и дело в шляпе!
- Сомневаюсь, - покачал головой Киви. - У меня больше 1600 человек, это верно. Но переброска груза вручную, на мой взгляд, потребует гораздо больше человеко-часов, чем четырежды тысяча шестьсот. А даже если и нет, я не могу приказать команде идти на "Рейнджер". Нам этот груз не нужен. Радиоактивность же в организме накапливается, и любой космолетчик даже в нормальных условиях за свою жизнь облучается больше чем нужно. Устав не позволяет мне в приказном порядке подвергать людей лишнему риску. Я могу лишь кликнуть добровольцев. Хотя вряд ли среди экипажа найдутся желающие рисковать своей шкурой ради вас, землекопов.
Свобода уставился на капитана. Как в дурном сне, подумал Ян. Они сотрясают воздух словами, но смысл не доходит до собеседника.
- Хорошо, - сказал он. - Мы сами перетащим груз. Мы, колонисты.
Киви невесело рассмеялся:
- Вы это всерьез? Неопытные, нетренированные люди - да радиация убьет их раньше, чем они приступят к делу! - Капитан посмотрел своему пассажиру прямо в лицо. В косящих глазах промелькнула искорка сочувствия. - Мне тоже нелегко, вы же знаете, - спокойно проговорил он. - На Земле с каждым поколением становится все меньше космических кораблей. И я потерял один из них. Лучше бы я лишился обеих рук! - И, помолчав немного, продолжил: - Предлагаю вам вернуться вниз и обсудить ситуацию с вашими друзьями. Они должны решить, хотят ли остаться здесь на таких условиях. Желающие смогут вернуться домой вместе с флотилией. Мы разместим их на оставшихся судах, а чтобы хватило морозильных камер, удлиним немного вахты.
- Но тогда придется вернуться всем! - вскричал Свобода. - Упрямцев, которые захотят остаться, будет слишком мало, чтобы выжить! Вы просто вынесли смертный приговор рустамской колонии, а вместе с ней и той вере, что привела людей сюда. Вы лишили смысла их жизни.
- Сожалею, - сказал финн.
Он подплыл к пилотскому креслу и закрепил ремни.
- Возвращаемся на "Курьер", - распорядился он в микрофон. - Отцепить "Рейнджер" и приготовиться к старту.
Пальцы капитана замерли над пультом.
- Я хочу сказать вам еще одну вещь, Свобода. Даже если бы мои люди согласились заняться выгрузкой, - в чем я сильно сомневаюсь, - я бы им не позволил.
Свобода сгорбился в кресле. Слишком много ударов обрушилось на него сегодня. Звездный свет стоял перед глазами, но не достигал сознания.
- Почему? - спросил он.
- Потому что работа растянулась бы на многие недели, - ответил Киви. - На борту "Рейнджера" одновременно находилось бы всего несколько человек. А остальные томились бы от безделья на других судах или на планете. И то и другое взрывоопасно.
-Что?
- Одно дело - чисто мужская экспедиция к новой звезде, - вяло, словно нехотя, проговорил Киви. - И совсем другое - когда вокруг тебя тысяча цветущих женщин, и все они чужие жены. Как вы думаете, в чем главная причина враждебности и стычек между космолетчиками и колонистами? Рано или поздно одна из потасовок закончится чьей-нибудь смертью. И я буду не я, если это не вызовет немедленный бунт. В то же время я не в силах заставить своих людей неделями безвылазно сидеть на орбите, если у них есть возможность пожить на Рустаме. Нам предстоит долгий обратный путь. И я не могу пускаться в него с морально неустойчивой командой.
Свобода закрепил ремни, хотя ускорение было пока незначительным. Впервые за все время он начал понимать, что у Киви были свои причины для несговорчивости.
Он уставился прямо перед собой. Смертоносный дождь должен быть видимым, он должен с шипением биться о магнитное поле. Незримая смерть, отражаемая незримым щитом - умом он способен такое понять, но инстинкты бунтуют. Всем своим существом он жаждал сейчас лишь одного: прижать к себе детей и Джудит под небом, грозящим разве что простыми молниями.
Озадаченный, он попробовал убедить себя с помощью физики. Нельзя считать электроны и протоны несуществующими только оттого, что они невидимы. Их следы можно наблюдать в камере Вильсона или на фотопластине... Магнитные поля не менее реальны. Хороший магнит может выхватить нож у тебя из рук и порезать тебя, если подойдешь слишком близко к одному из его полюсов. Планетный магнетизм стрелкой компаса указывает тебе путь домой.
Кстати говоря, никому еще не удавалось увидеть, услышать или измерить чувства. И тем не менее любовь, ненависть и страх гонят людей в межзвездные дали, где отчаяние их ломает. Большое, материальное человеческое тело, охваченное беспокойством, может бродить кругами, пока невесомая мысль не остановит его. Если бы с такой же легкостью могла она остановить корабль на орбите! Но мысль - не магнитное поле.
Или?..
Свобода выскочил из кресла. Левая рука ударилась о подголовник. Пронзительная боль прокатилась волной, увенчавшись невольным вскриком.
Киви обернулся.
- Ну что там еще? - рявкнул он.
Борясь с подступающими слезами, Свобода потрясенно выдохнул:
- Мне кажется, я знаю способ. Есть способ...
- Сколько времени он потребует? Много? - Киви ничуть не впечатлился.
- Может... может быть.
- Тогда забудьте о нем.
- Черт бы вас побрал! - Свобода опять почувствовал боль в ключице. Шины, похоже, остались на месте. Боль стихала, как отлив, то наплывая, то вновь уходя. Он выбрал момент, когда в мозгу немного прояснилось, и хрипло выкрикнул: - Вы будете меня слушать или нет? Мы можем спасти ваш корабль!
- С риском потерять человек двадцать в кровавых мятежах? Нет. - Киви безучастно смотрел вперед. - Я говорил вам, что напряжение между нашими группами уже стало опасным. Я жду не дождусь, когда мы наконец закончим выгрузку остальных судов и наполним топливные баки. А потом - немедленный старт! Ни одного лишнего дня в этом Богом проклятом месте!
- Но корабль... Вы говорили...
- Да, говорил. Моей репутации потеря корабля даром не пройдет, могут даже с должности снять. Но я не фанатик, Свобода. Вы хотите принести жизнь Джудит в жертву своей потусторонней философии. (Что она, ваша философия, как не утверждение бессмертной значимости вашей собственной личности?) А я не хочу подвергать людей риску, возможно смертельному, ради того, чтобы увековечить свое имя. Я собираюсь доставить домой если не всю флотилию, то по крайней мере всю команду. И если вы, поселенцы, решите отправиться с нами на Землю, вы ничего не проиграете. - Он уставился на Яна слепыми от бешенства голубыми глазами и заорал: - А теперь убирайтесь! Не хочу я слушать ваш безумный план! Уйдите из рубки и оставьте меня в покое!
Глава 4
Уединиться на корабле оказалось еще труднее, чем на Земле. Свобода с женой в конце концов отчаялись найти место, где могли бы побыть вдвоем. Члены экипажа наперебой приглашали их в свои отсеки, но слишком уж с большой готовностью. Супруги вернулись на полубак и примостились на отведенной им койке за ширмой. До.них то и дело доносилось звяканье игральных костей по магнитному столу и невнятный шум голосов.
Ян вгляделся в полумраке в воспаленные глаза жены, обведенные темными кругами. Она была измотана не меньше его самого. Свободу мучило собственное бессилие, неспособность помочь ей.
- Неужели он даже не выслушал твое предложение? - спросила она. - Не могу этого понять.
- Да уж, - вздохнул Свобода. - Он врубил двигатели и велел мне убраться из рубки. Но по дороге к "Курьеру" немного остыл и, поскольку я настаивал, согласился меня выслушать. А я за это время произвел приблизительные расчеты, чтобы доказать ему, что мой план осуществим.
Джудит так и не спросила его, какой план он придумал. Но это для нее типично. Как большинство женщин, она берегла свое тепло для людей, оставляя абстракции на усмотрение мужа. Он частенько подозревал, что на Рустам она полетела не столько из-за своих убеждений, сколько из-за него.
Она спросила озадаченно:
- И он все равно отверг твою идею?
- Да. Он выслушал, согласился, что план выполним, но заявил, что выполнять его не будет. Когда я начал спорить, он опять вышел из себя и умчался из рубки.
- Это совсем не похоже на Нильса, - пробормотала она.
- С каких пор ты зовешь его по имени? - нахмурился Ян.
- По имени? Я думала, ты знаешь... - Джудит помолчала немного. - Хотя откуда тебе знать? Ты был так занят в лагере и держался с ним так отчужденно - вернее, не только с ним, а со всеми космолетчиками. Я и теперь не понимаю почему. Нильс был очень добр ко мне и детям, а с Дэви так просто неразлучен. Он учил Дэви ориентироваться в местных лесах и всяким следопытским хитростям, известным ему еще с первой экспедиции. - Она потерла ладонью глаза. - Поэтому я не понимаю его теперешнего отношения.
- Ну, ему, конечно, тоже сейчас несладко, - неохотно признал Свобода. - Потеря корабля - тяжелый удар.
- Тем более в его интересах сделать все, чтобы вернуть корабль!