МИРЫ ПОЛА АНДЕРСОНА Том девятнадцатый - Пол Андерсон 26 стр.

- Логично. И тем не менее, хотя он и признал мою идею про­стой и элегантной, - Свобода криво усмехнулся, - но он прав в том, что ее осуществление потребует времени. К тому же заняты будут немногие космолетчики, все прочие будут болтаться без дела, пока мы не выгрузим последний трюм и не наполним топливные баки. И сатана, как водится, не преминет воспользоваться их празд­ностью.

- А нельзя их погрузить в анабиоз? Все равно им этого не избежать на обратном пути.

- Увы, нет. Мой план включает в себя маневры с большим расходом энергии и со значительными перегрузками. Морозильные камеры сейчас разобраны, но если их собрать, они не выдержат. А для осуществления моей идеи потребуется каждый корабль, ина­че операция растянется донельзя. Нет, команде придется ждать на планете. Киви прав - это чревато осложнениями. Но он считает, что овчинка не стоит выделки, а я считаю - стоит.

Джудит нахмурилась:

- Не знаю... По-моему, уже... - и умолкла.

- Что? - отрывисто спросил Свобода.

- Да ничего.

Он схватил ее за руку с такой силой, что она поморщилась.

- Скажи мне! Я имею право знать.

- Да ничего не случилось, я же сказала! Просто несколько дней назад в лагере ко мне пристал какой-то космолетчик. Все обо­шлось. Я заорала, прибежал Чарли Локабер, и этот тип удрал. Даже драки не было.

Лицо у Свободы потемнело. Он резко сказал:

- Надо разбить два отдельных лагеря. И никаких контактов между ними. И запретить колонистам ходить поодиночке.

- Но это ужасно! Космолетчики помогали нам, не щадя своих сил. Они...

- Ладно, детали можно обдумать позже. - Свобода вздох­нул. - Какое бы решение мы ни приняли, всем придется нелегко. Я понимаю желание Киви избавить свою команду от унижений подобного рода. До дома путь неблизкий, и капитан обязан забо­титься о состоянии духа экипажа.

- Ты полагаешь, что он способен обречь на гибель колонию, только чтобы уберечь своих людей от лишних переживаний?

- Похоже на то.

- Нет, Ян, ты ошибаешься. - Джудит покачала головой. - Нильс заботится об экипаже, это правда. Но и к нам он не испыты­вает ненависти. Ты видел его лишь с одной стороны. А со мной и с детьми, я еще раз повторяю, он был сама доброта. Он из шкуры вон лез, лишь бы нам угодить. Нильс не оставит нас здесь умирать. Он на такое не способен.

Свобода посмотрел на жену долгим изучающим взглядом. Она не красавица, подумал он, во всяком случае по стандартным мер­кам; но она Джудит, а это гораздо больше. В голове мелькнула смутная догадка.

- Ты уверена? - спросил он.

- Да. Настолько, насколько вообще могу быть в чем-либо уве­рена, дорогой.

- 0‘кей. Тогда я, кажется, начинаю понимать ход его мыслей. Он не верит, что мы останемся здесь без оборудования, и рассчи­тывает, что мы решим вернуться на Землю. Так что убийцей он, разумеется, не станет. Он даже может сказать себе, что тем самым оказывает нам услугу. Никто ведь не отрицает, что многие из нас погибнут в первые годы на Рустаме, несмотря на любое оснащение.

- Да, возможно, он и впрямь так считает. Вряд ли его стоит упрекать за то, что он не видит смысла в колонизации. - Джудит слабо улыбнулась. - Пройдет много лет, прежде чем на Рустаме появятся свои космические корабли.

- Но дело не только в этом.

Свобода смотрел на жену, пока она не поежилась под его при­стальным взглядом. Догадка превратилась в уверенность. Он даже не ожидал, что способен испытывать к Киви такое сочувствие, - теперь, когда понял, в чем главная надежда капитана.

- Значит, мы сдаемся? - прошептала Джудит.

Он ответил рассеянно, не спуская с нее глаз:

- Большинство наверняка проголосуют за возвращение.

- А меньшинство не смогут остаться, верно? - Ресницы ее за­трепетали, словно пытаясь укрыться от его взора. - И возвращать­ся придется всем.

- Как лично ты к этому относишься?

- Я... Ну... Ну конечно, мне жаль, Ян. Очень жаль. И потом, мы же продали все имущество, чтобы финансировать проект, так что на Земле мы будем не только чужими, но и нищими. К тому же проект так много значил для тебя.

- И все-таки возвращение не станет для тебя крушением всех надежд, так ведь?

- К чему ты клонишь? - возмутилась Джудит. - И прекрати так смотреть на меня!

Свобода сжал зубы. Объясниться не было никакой возможно­сти. Если кто-то из скучающих игроков в кости за ширмой пони­мает по-английски, они, без сомнения, подслушивают. Открыто изложить Джудит свой план означало лишить его смысла.

Да и не хотелось ему говорить о своих намерениях вслух. Дога­давшись о слабости капитана, он, Свобода, должен был забыть о ней, а не пытаться использовать ее в своих интересах. Но другого выхода не было. Хотя неприятный осадок в душе все равно остался.

Свобода взял руки жены в свои ладони.

- Джудит, - сказал он. - У меня к тебе одна просьба. Непо­мерная, быть может, ведь ты и так сделала для меня гораздо боль­ше, чем я вправе был ожидать.

Она успокоилась и неуверенно улыбнулась:

- Чего ты хочешь?

- Если все до единого колонисты проголосуют за возвращение, ты останешься на Рустаме со мной и с детьми?

Она конвульсивно вздохнула. Он почувствовал, как похолодели ее пальцы.

- Я не сумасшедший! - взмолился он. - Мы выдержим, кля­нусь! А даже если и нет... Ты помнишь, во что превращала Земля Дэви и Джози?

- Т-ты всегда говорил...

- Да. Старинный афоризм. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

- Красивый лозунг, - с горечью сказала она. - Нет. Я не оста­нусь.

Он сделал последнюю ставку:

- А я останусь. В любом случае.

И замолчал. Наконец она прильнула к нему и прошептала:

- Я согласна.

Он обнял ее. Пускай они там за ширмой хоть лопнут от зависти!

Они немного поговорили о том, что будут делать, если и правда останутся одни в Верхней Америке. Но вскоре Джудит с натянутым смешком уклонилась от темы.

- Может, нам и не придется, - сказала она. - Я попробую уго­ворить Нильса спасти "Рейнджер".

- Если ты напрямую попросишь об этом, ничего не выйдет, - сказал Свобода. - Он просто посоветует тебе проявить благоразу­мие, заткнуться и вернуться на Землю.

-И все-таки, Ян, какой способ спасения корабля ты придумал?

- Способ? - Ян улыбнулся под бинтами. - Да самый очевид­ный. Если бы не я, так кто-нибудь другой до него непременно додумался бы. Ты имеешь представление о механизме образования поясов ван Аллена? Дело в том, что магнитное поле планеты не такое уж сильное, но оно покрывает огромные пространства и удерживает заряженные частицы в ловушке. Защитный экран ко­рабля невозможно сделать столь же обширным, так что приходится выигрывать за счет интенсивности. Чтобы отбросить быстродвижу­щийся ион на несколько километров, нужна огромная энергия - такую энергию способны генерировать лишь термоядерные уста­новки.

"Рейнджер" - это металлический объект, нагруженный другими металлическими объектами. То есть проводник. Когда провод­ник движется через магнитное поле - или наоборот, - образуется электромагнитная энергия, количество которой зависит от скоро­сти движения и интенсивности поля. Ты наверняка видела школь­ный лабораторный опыт, когда медную пластинку бросают между полюсами сильного магнита. Войдя в поле, пластинка на глазах замедляет падение, потому что пересекает магнитные силовые ли­нии. Это приводит к возникновению в меди вихревых токов, и таким образом энергия падения пластинки превращается из кине­тической в электрическую, а затем в тепловую.

- Да, конечно! - воскликнула Джудит.

-‘ Понимаешь? Каждый корабль флотилии будет по очереди пролетать мимо "Рейнджера", так близко и так быстро, как толь­ко возможно. А это значит - очень близко и очень быстро, если они пойдут на автопилоте по гиперболической орбите, противо­положной орбите "Рейнджера". Думаю, скорость будет не мень­ше тридцати-сорока километров в секунду. И их магнитные поля замедлят движение "Рейнджера". Он потеряет энергию и сползет по спирали на более низкую орбиту, пока не окажется в безопасном месте. После чего ремонтная бригада сможет начать работу на борту.

- Идея просто замечательная! - Джудит немного поразмысли­ла. - А как остальные корабли? Им это не повредит?

- Ну, их движение тоже замедлится. Третий закон Ньютона. Но поскольку свои пробежки к "Рейнджеру" они будут совершать в свободном падении, особо напрягаться им не придется. Да и ско­рость судов уменьшится незначительно. Мы наполним их баки, девятикратно увеличим массу... У "Рейнджера" баки практически пусты. Однако сильно ускорить процесс не удастся. Вихревые токи генерируют тепло, которое необходимо рассеять, если мы не хотим, чтобы "Рейнджер" расплавился.

- От тепла можно быстро избавиться, - сказала Джудит. - Со­оруди на одном из судов насос и поливай "Рейнджер" водичкой. Она закипит и унесет тепло с собой.

- Умница. Мне это тоже приходило в голову. Есть и другие способы, возможно даже более удобные. Главное, что мы могли бы спасти корабль, если бы Киви...

Из-за ширмы донесся чей-то голос с акцентом:

- Ми-истер и ми-иссис Шфобота просят яфиться в капитан­ская каюта.

- Что? - вздрогнула Джудит.

- Я так и думал, - сказал Свобода. - Кто-то подслушал нас и поспешил донести капитану. Тем лучше. Все решится прямо сей­час.

Они рука об руку выплыли в коридор. Сердце у Свободы колотилось. В ответ на стук из капитанской каюты послышалось грубое:

- Войдите!

Свобода пропустил Джудит вперед и закрыл за собою дверь.

Каюта у капитана - она же и рабочий кабинет - была тесная, заваленная книжными пленками и музыкальными катушками, а в остальном аскетичная, словно монашеская келья. Киви, сидевший за магнитной доской на паучьих лапах, служившей ему столом, встретил вошедших недружелюбным взглядом. Капитан выглядел каким-то взъерошенным, глаза у него горячечно блестели.

- Что за чушь вы несли? Зачем вам оставаться одним на Руста­ме? - требовательно спросил он.

- Это наше дело, - ответил Свобода.

- Может, и ваше. Вы имеете полное право оставить на Рустаме свои кости, если охота. Но ваша жена? И дети? - Киви повернулся к Джудит: - Он не может вас заставить. Я предлагаю вам свою защиту.

Джудит прижалась к мужу.

- Меня никто не заставляет, - прошептала она.

- Да вы просто рехнулись! - заорал Киви. - Весь этот проект с самого начала был игрой со смертью. А теперь, без груза "Рейн­джера", риск увеличился настолько, что большинство ваших друзей наверняка предпочтут вернуться. И всех остающихся ждет верная гибель.

- Позвольте мне самому решать, что делать, - сказал Свобода.

Киви взмахнул рукой, будто хотел его ударить.

- Джудит! - воззвал капитан. - Вы не знаете, на что идете!

Она вздернула подбородок:

- Зато я знаю, что я обещала своему супругу перед алтарем.

Киви сник.

- Я не злодей! - умоляюще воскликнул он. - Я хочу уберечь свою команду от неприятностей, возможно даже убийств. Поэтому я не буду выполнять никаких долговременных работ по спасению корабля.

Это одна из причин, подумал Свобода.

- Я с радостью отвезу ваших друзей домой, - продолжал Ки­ви. - И потом, у меня есть деньги. Я могу помочь вам, Джудит, - вам и вашей семье - заново обосноваться на Земле. На что еще холостяку тратить свои сбережения?

- Нет, - отрезал Свобода. - Об этом не может быть и речи. Вы не имеете права принуждать нас вернуться на Землю. Если вы попытаетесь доставить нас туда силой, между колонистами и космо­летчиками действительно начнется драка!

- Не говори так, Ян. - В глазах у Джудит стояли слезы. Она не смогла их удержать, и они крохотными звездочками поплыли к вентиляционной решетке. - Нильс желает нам добра.

Свобода сказал с намеренной жестокостью:

- Не сомневаюсь. Доверьтесь статистике, Киви. Сохраните по­кой в душах ваших людей. Наплюйте на колонию. В худшем случае это будет стоить всего лишь четыре жизни.

При виде трясущихся губ капитана, уже не сомневаясь в победе, Свобода отчаянно пожалел, что не может взять свои слова назад.

Киви содрогнулся. Взглянул на Джудит, отвел глаза - и снова посмотрел на нее.

- Вы знаете, что я не могу этого допустить, - сказал он. - Хорошо, мы займемся спасением "Рейнджера". А теперь, пожалуй­ста, оставьте меня одного.

ЖЕРНОВА БОГОВ

Глава 1

- Вонючка! Вонючка! Вонючка!

- Дуй назад, понял? Назад давай, говорю. От тебя воняет!

- Да-а, воняет от него будь здоров. Его выращивали в навозном баке, вот где его выращивали! В старом навозном баке!

- Эй, Дэнни, это не твоя сестричка? Вон та корова, видишь? Это же твоя родная сестра! Верно, Дэнни?

Ян Свобода треснул ладонью по контрольной панели.

- Хватит! - крикнул он. - Успокойтесь и садитесь по местам!

- Пускай Дэнни-вонючка идет назад! - сказал Пат 0‘Мал- ли. - Я не желаю, чтоб рядом со мной сидели всякие животные, выращенные в баках.

- Вонючка! - крикнул Фрэрк де Смет и толкнул однокашника.

Дэнни Коффин приземлился в проходе на четыре точки. Фрэнк

с Патом вскочили со своих сидений и принялись его мутузить.

- Хватит, я сказал! - Свобода так хватанул по панели, что она затрещала. - Сейчас надаю кое-кому по заднице!

Он привстал и обернулся. Малышня притихла, рассаживаясь по местам. Школьный аэробус колонисты водили по очереди, и Сво­бода очень быстро приобрел репутацию грозного дяди. Хотя его поведение было всего лишь самозащитой. Ребятишки не были по- настоящему испорченными - просто он возил их из школы, где они вкалывали без продыха, до дома, где им предстояло вкалывать еще усерднее. Конечно, им нужно когда-то выпустить пары, одна­ко Свобода предпочитал, чтобы они этого не делали, пока старая развалюха болтается в воздухе.

- Какие вы злюки! Зачем вы дразните бедняжку Дэнни? - про­тянула Мэри Локабер - сплошь длинные золотистые кудряшки и накрахмаленная блузочка. - Он же не виноват, что вырос в баке.

- Ты тоже не очень-то задавайся! - откликнулся Свобода. - Ты сама выросла в баке. Правда, баком тебе послужила матка, а не экзогенный аппарат. На днях твои родители, кстати, усыновят экзогенного ребеночка, и он будет ничем не хуже тебя. - Свобода подумал и добавил: - Разве что несчастнее. 0‘кей, пристегните ремни.

Паренек, над которым измывались одноклассники, шмыгнул носом, утер его и уселся рядом с Фрэнком де Сметом. Дэнни Коффин был крепко сбитый мальчуган с плоским лицом и прямы­ми черными волосами: сказывалась восточная примесь в хромосо­мах. С начала школьных занятий он ходил как в воду опущенный и даже не пытался дать сдачи, когда его били, а лишь увертывался от ударов.

Надо поговорить о нем с Сабуро, подумал Свобода. Хираяма, деловой партнер Свободы, обучал в свободное время старшекласс­ников приемам дзюдо. Парочка хороших ударов позволит этому за­турканному мальчишке завоевать уважение... Хотя, с другой сторо­ны, стоит ли? С нашей гравитацией, на четверть больше земной, такими вещами шутить не следует. Он поежился, вспомнив недав­ний несчастный случай - человека, упавшего с крыши. Ребра у него вдавились в легкие, а таз раздробило всмятку. На Земле он скорее всего отделался бы сломанной ногой.

Свобода дернул за рычаг. Несущие винты взвихрили воздух. Аэробус грузно поднимался ввысь, пока школа, видимая в окошки, не превратилась в квадратик крытых дерном крыш с пыльным двориком посередине. Вместе с ней уменьшились и бревенчатые дома поселка Анкер, а затем и вовсе слились в небольшое пятныш­ко в обрамлении трех блестящих нитей. Ибо здесь две речки, Быс­трая и Туманная, сбегавшие с запада, с отрогов Кентавровых гор, сливались в Императорскую реку. Пейзаж внизу был зеленый, с металлическим голубым отливом. По берегам тянулись темные массивы лесов, прореженные светлыми проплешинами полей, где боролась за жизнь посеянная фермерами кукуруза и рожь. К северу лесные чащобы сгущались; на юге вздымались горы - все более крутые и скалистые, до самой Геркулесовой гряды, окаймлявшей горизонт.

Приближаясь к осеннему равноденствию, Рустам делил свой 62-часовой период обращения почти поровну между днем и ночью. Солнце стояло, клонясь к закату, над Кентавровыми горами, обаг­ряя снежные вершины и покрывая склоны непроглядной мглой. По земле тянулись гигантские тени. Оно было чересчур большое, это солнце, слишком яркое и слишком красное; оно ползло слиш­ком медленно по слишком бледному голубому небу.

По крайней мере так считали колонисты, выросшие на Земле. Новое поколение, вроде первоклашек в аэробусе Свободы, находи­ло и солнце и небо вполне нормальными. Для них Земля была не более чем словом, уроком истории, звездой, которую родители называли Солнцем. После семнадцати лет, проведенных на Руста­ме - да нет, черт возьми, десяти земных лет! - Свобода чувство­вал, что его память о материнской планете начинает тускнеть.

- Ну, погоди, училкин любимчик! Разнюнился, разорался, сопли распустил! Погоди, завтра я до тебя доберусь!

- Прекрати, Фрэнк! - прикрикнул Свобода.

Де Смет заткнулся, одарив его злобным взглядом. В густой атмосфере Верхней Америки с давлением, более чем вдвое превы­шающим земное над уровнем моря, звуковые волны распространя­лись настолько громко и ясно, что дети так и не научились выде­лять звуки из шумового фона, хотя этот фокус для их родителей был естественным, как дыхание. Свобода то и дело улавливал ребя­чий шепот, не предназначенный для его ушей.

Глядя в зеркальце заднего вида, он заметил, как Дэнни съежил­ся в кресле и замер в горестном одиночестве. Черный прилегающий костюм выделял его из толпы детишек не меньше, чем статус пер­вого экзогенного ребенка, переступившего школьный порог. Одеж­да на других детях тоже была грубой, если судить по земным стан­дартам, но родители по мере сил старались разнообразить расцвет­ку или фасон. Старый Джош Коффин, очевидно, почитал это грехом не меньшим, нежели счастье. Свобода не мог понять, поче­му Коффины одними из первых усыновили экзогенного малыша: то ли потому, что Тереза никак не могла зачать, то ли потому, что Джошуа счел своим долгом взвалить себе на плечи еще одно бремя? Сразу после усыновления Тереза забеременела и стала рожать од­ного за другим. Но Дэнни это не принесло облегчения: вместо товарищей по играм он обрел в лице братьев и сестер ревнивых соперников.

Бедный мальчишка. Но совать свой нос в семейные дела на Рустаме было не принято. Пока ребенка не обижали в открытую, приемные родители имели право воспитывать его как считали нуж­ным, не опасаясь вмешательства ни официальных, ни частных лиц. И все же... Я мог бы посоветоваться с Сабуро. Просто посовето­ваться.

Свобода сосредоточил внимание на управлении. Маршрут ме­нялся ежедневно - дети учились в три смены, по пять часов каж­дая, - чтобы по возможности справедливее распределить время, потраченное на дорогу от школы до дома. Аэробус приходилось вести, руководствуясь сложным узором наземных ориентиров и не забывая о воздушных потоках. При таком давлении даже легкий порыв ветра бьет как бешеный.