- Я дисциплинированно посещал ежедневную "болтушку", - вспоминал начало эпопеи Травкин.
- Вы собирались в кают-компании? - догадался, о чем идет речь, Денис.
- Анатолий Борисович придумал, - сморщился Петр Сергеевич. - Мол, чтобы не замыкаться в себе, давайте составим график ответственных по разговорам. Задача дежурного отвлечь людей от жалоб по поводу возвращения домой. Но ты видел местный контингент? О чем с ними говорить?
- Профессор, наверняка, способен часами рассказывать о научных открытиях, - Хромову не понравилось, с каким пренебрежением судил об окружающих бывший начальник ЖЭКа.
- Какой он профессор? - хмыкнул Травкин и плюхнулся на гигантский шар, набитый тряпками - собственное изобретение, заменитель кресла. - Заштатный докторишка наук, преподавал в институте историю КПСС. Будучи дежурным по разговорам, пытался впаривать про материалы съездов партии, но кому интересно? Егор, хлюпик и плакса, когда его очередь болтать выпадала, сны подробно пересказывал. Жуть, выть хотелось. Сплошная мистика. Мила Евгеньевна исписанные тетрадки приносила и зачитывала тексты про то, что ни в чем не виновата. Появившийся потом Ласков, хоть и банкир, двух слов связать не умеет, пытался и мне кличку приклеить, так я ему стразу на место указал. Дядя Миша и вовсе молчит, даже если рот открывает. Так что я по большей части в своей комнате сижу, дверь на ключ запираю, чтобы посторонние не мешали.
- А чем завершилось изучение местности? - с надеждой поинтересовался Денис. - Удалось обнаружить какую-нибудь закономерность?
- Абсолютно ни-че-го, - развел руками Травкин. - Я ведь в азарте поиска даже в муть башку засунул.
- ???
В первые дни, когда надежда вернуться еще горела оптимизмом в груди, Петр Сергеевич обвязал себя шпагатом из скрученных простыней, второй конец которой привязал к ближайшей отопительной батарее. И смело шагнул на пограничную полосу. У барьера присел на корточки и выпилил кусок фанеры из барьера. Затем осторожно протянул в пустоту указательный палец и тут же одернул руку. Палец выглядел привычно. Мало того, на нем ни коим образом не отразилось то, что он побывал в каком-то невиданном мире. Затем точно так же Травкин "окунул" за стенку руку с фонариком, за ними последовала и голова. Петр Сергеевич заглянул в жерло "черной дыры"! И… ничего не увидел. Свет от фонарика терялся где-то в бездонной глубине и ни от чего не отражался. В правое колено вонзились фарфоровые осколки, и Травкин перенес центр тяжести на левую ногу. Рука дернулась и выронила фонарик. Глаза еще долго фиксировали сполохи летящего вниз света. Жуткое, неестественное зрелище. Нет, здесь не может быть выхода, интуитивно сделал вывод бывший работник коммунальной сферы и поскорее вернулся в детский сад, приделав на место вырезанный кусок деревяшки.
- А почему вы не привлекли к поиску выхода остальных? - вопрос давно мучил Дениса: ведь все упрямо действовали по одиночке.
- Не доверяю я местному населению, - признался Петр Сергеевич. - Нутром чую: что-то здесь нечисто. И тебе советую особо обратить внимание на двух персонажей: Ласкова и дядю Мишу. Будь с ними поосторожнее.
- Мне они показались беззлобными и простыми людьми, - наивно возразил Хромов.
- А ты приглядись, - настаивал Травкин. - Алик - бывший банкир, ведет себя беспокойно, наверняка, за деньги переживает. И хотя здесь все на виду, мог где-то и купюры припрятать. А Стальев - внимательно слушает. Наблюдает за всеми, прикидываясь дурачком.
- Может, вам это только кажется, - осторожно намекнул Денис, - столько времени провести в замкнутом пространстве и не такое привидится.
- Мое дело предупредить, - сурово отчеканил хозяин комнаты и проводил гостей к выходу. - И еще одно заруби на носу, - пристально посмотрел он на Хромова. - Лана - моя девушка.
- Извините, а сколько вам лет? - Денис даже не ожидал от себя такой смелости.
- Молодой человек, - выпятил нижнюю губу Травкин, - подобный вопрос в лакуне не имеет смысла. Лана, конечно, пока хорохорится, но выбор-то небогат. Егорушка - несостоявшийся студент, у Алика - интеллект ниже плинтуса, бывший бомж дядя Миша - не обсуждается. Ты вот некстати свалился. Но если начнешь подъезжать, припечатаю сразу. Так что и не пытайся. Прощайте.
И Травкин захлопнул перед носом Дениса дверь.
- Дефицит. Партбилет. Райком. Хрусталь. Ковры. Недоступный видюшник, - повторял Хромов, спускаясь по ступенькам вниз.
Вот сколько новых старых слов они сегодня услышали с Джином. Причем значение некоторых парень хорошо забыл после исчезновения того, что они обозначали.
Какие же странные люди собрались в лакуне, словно их кто-то специально подбирал. Они все выражают готовность вернуться, но ничего для этого не делают. Успокоились и ждут, что заветное событие произойдет само собой. Когда-нибудь.
Но Денис не собирался успокаиваться. Если надо, он тоже заглянет в муть. Травкин же не испугался, и Денис сможет.
Но сначала нужно кое-что уточнить.
И, приказав Джину дожидаться в коридоре, Хромов постучал к Егору.
Глава 12
Егор обнаружился во второй половине огромной "квартиры": взобравшись на табурет (необходимый предмет мебели аборигены приспособились делать из пары детских стульчиков, сбивая их лесенкой), Аганин-младший прилаживал на стене очередную цветную абстракцию: зеленые и розовые полукружия прятались в сетке из голубых и оранжевых точек, похожих на капельки моросящего дождя.
- Почему ты решил, что сегодняшний сон нужно увековечить? - Денис внимательно всматривался в бессюжетную мазню, пытаясь найти проблески хоть какого-нибудь смысла.
- Каждое утро я воссоздаю свое ночное видение на полотне, - охотно поделился принципами работы художник. - Потом вешаю сюда и к вечеру решаю: достойна ли акварель называться картиной. Если нет, ее обратная сторона послужит основой для нового холста, а когда возможности листа полностью исчерпаются, отправится на склад.
Хромов заглянул туда, куда показал рукой Егор - за шкаф. Небольшая ниша до отказа забита искореженными (именно так выглядят через какое-то время ненужные акварели) альбомными страницами. Если верить абстракционисту, каждый лист "равен" как минимум двум ночам. Значит, вот какое гигантское количество бездарно проведенного времени сконцентрировалось на маленьком пятачке. Жизнь, сведенная к одной крошечной цели - увидеть сон и зафиксировать его в красках. Матрица, содержащая бездну однотипной, абсолютно бесполезной информации.
Денис поежился: неужели и ему придется в замкнутом пространстве лакуны забивать бессмыслицей такую же нишу за шкафом? День за днем, год за годом, век за веком… Но у него нет пока шкафа! И пусть не будет! Он не должен допустить этого!
- Я, кстати, дочитал детектив, - Егор спустился с табурета и случайно вывел разговор на тему, ради которой пришел Денис. - Интере-е-есно! - парень даже зажмурился от восхищения, доставая из кармана мобильный телефон. - Непередаваемое удовольствие! Через какое-то время детали забудутся, и я опять попрошу почитать. Хорошо?
Хромов проверил зарядку - удивительное дело: батарейка показывала, что полна под завязку, как будто трубкой и не пользовались. Ну, хоть что-то здесь может принести радость.
- Хочу еще раз поискать то, что вы не нашли, - Денис "прощелкал" нужную функцию на мобильнике. - Точку выхода. А для этого мне нужно посмотреть внимательно те точки, где люди входили.
Егор встал на цыпочки и дотянулся до единственной "не абстракции" на стене, снял картину и положил ее на стол. Денис навел объектив, и, увеличивая отдельные детали схемы на дисплее, стал вводить их в память телефона. И только тут заметил, что две фигурки из девяти обозначены пунктиром. Хромов вопросительно посмотрел на Егора.
- Давай по порядку, - стал объяснять Аганин-младший. - Мы с папой очнулись в коридоре, практически в центре лакуны, - и Егор ткнул пальцем в первую пару человечков. - Потом появилась Мила Евгеньевна: утром раздался женский крик на втором этаже, из ее бывшего кабинета. Лана и Травкин прямо в середине дня образовались в моей комнате, на полу. Сижу, рисую и вдруг, - Егор подошел к столу, чтобы продемонстрировать точное место прохода очередных обитателей лакуны, - слышу - всхлипы за спиной! От ужаса свалился со стула и спрятался под кровать. Сейчас, конечно, вспоминать смешно, а тогда мне стало страшно. Лежу на полу, дрожу и гадаю: новый мираж- галлюцинация или реально кто есть. Выглянул потихоньку, по очертаниям определил, что гостей двое. Подполз, наклонился, прислушался - вроде дышат. Привел в чувство мужчину, потом папу крикнул. Следующими были Ласков и дядя Миша.
- И именно их ты обозначил пунктиром? - Денис сделал еще один снимок.
- Потому что точного места "входа" банкира и бомжа никто не знает, - художник решил быть точным в своей картине. - Я обозначал с их слов, приблизительно. Ласков постучал ко мне в дверь, как только вспыхнул свет. Я, конечно, удивился: так рано никто в лакуне в коридор не выскакивает. Открыл, а на пороге - лысый мужик! Совсем незнакомый. Но пугаться как в первый раз, когда под носом оказались Лана с Петром Сергеевичем, уже не стал, привык, наверное. И молча отвел Алика к отцу. На традиционный вводный инструктаж.
- А дядя Миша?
- И со Стальевым непонятно. Утром колонисты собрались в кают-компании, на очередную болтушку, а на столе - мирно спит человек в грязных лохмотьях. Еще аромат такой стоял! - Егор сморщился, вспоминая неприятные ощущения - в лакуне запахов вообще нет, кроме тех, которые приносят с собой гости. - Долго потом выветривался.
Странно, рассуждал Денис, почему бывший банкир, оказавшись в неизвестном для себя месте и в тяжелом физическом состоянии (самому Хромову потребовалось немало времени, чтобы научиться дышать и двигаться в непривычных условиях), не позвал на помощь в тот момент, когда пришел в себя? Очнувшись в полной темноте, он мог ведь направиться прямиком в муть и сгинуть там. И почему дядя Миша тихо дремал, хотя должен был, проявив свойственный человеку инстинкт самосохранения, хрипеть от ужаса? Неужели два последних героя знали, куда попали? - мелькнула в голове у Дениса невероятная догадка. А сейчас лишь изображают неприязнь друг к другу?
Нет, бессмыслица какая-то, вряд ли найдутся люди, готовые добровольно заточить себя в клетку безвременья.
Но выяснить причины подозрительного поведения стоит.
Алик, сдувая капельки пота с ресниц, отжимался от пола.
- …девятнадцать, двадцать, - выдохнул он и с явным облегчением завалился на спину.
- Мышцы качаешь? - присел рядом на мат Денис.
- Пытаюсь, - продолжал тяжело дышать Ласков. - Здесь с физической нагрузкой плохо. Если б мне кто снаружи сказал, что я с трудом смогу лишь двадцать отжиманий выполнить, хлопнул бы гада, не поморщившись. Я спортом активно занимался, железки поднимал.
- Я тоже в фитнесс клуб хожу, - поддержал разговор Хромов. - Но в основном на тренажерах педали кручу.
- "Фито" что? - выпучил глаза Ласков, вырвав из услышанного знакомое сочетание букв. - Клуб по выращиванию цветочков? Так ты что… с мужиками что ли предпочитаешь? - И бывший банкир на всякий случай отодвинулся от Дениса подальше.
- Да нет же, - поперхнулся от неожиданного подозрения гость, - фитнес - так сейчас называют модные спортивные клубы. Люди вместе под музыку занимаются. Кто в зале на степ-платформах скачет, кто по беговым дорожках топает, кто пресс качает или штангу толкает. Весело и полезно, но - дорого.
- Ясно, - успокоился Алик. - А я в бесплатную качалку много лет ходил, у нас в Люберцах их в подвалах пооткрывали. Там свой "рисунок" и отшлифовал, - и Ласков гордо согнул в локте правую руку, демонстрируя рельеф мышц.
Уже в школе, наблюдая за успешными парнями во дворе, Алик понял: чтобы много зарабатывать, пятерки в аттестате не нужны. Поэтому на ниве образования нет нужды особо стараться, достаточно появляться в школе изредка, чтобы не забыли, что есть такой ученик. А все оставшееся время - "делать деньги" в столице. Именно в Москве (всего-то полчаса на электричке и ты в центре!): деньги теперь не зарабатывали, а делали. Люди добывали купюры кто из чего: кто кулаками, кто из того, что под рукой, в буквальном смысле слова из воздуха. И денег вдруг стало так много, что они утратили свое значение. Они сыпались банкнотным дождем, под которым вырастали одна за другой финансовые пирамиды, опровергающие старую мудрость, что без труда не выловишь рыбку из пруда. Ловили, хоть и в мутной воде, но кто успел, тот отхватил. Полное безумие наступившей эпохи подтвердила фирма, устроившая для москвичей День бесплатного проезда на метро. Бизнесмены перечислили подземному начальству сумму, равную дневной выручке (фи, какая мелочь!), и турникеты на всех станциях отключили. Входи смело, за тебя уплачено!
Алик с подростковым азартом нырнул в новоявленный мир. Сколотил команду из разновозрастных пацанов. Сначала мыли машины, точку себе отвоевали на Новодевичьей набережной. Рядом с пожарной колонкой, чтобы не бегать далеко за водой. Мальчишки драили поверхности, Алик договаривался с клиентами и распределял выручку. Потом бригада переместилась к "Макдоналдсу" на Пушкинской. Зарабатывать на очередях в ресторан.
(- Очередь за гамбургерами? - крякнул Денис. - Неужели такое бывает?
- Еще как, - ухмыльнулся Ласков, - люди по три часа на улице топтались!)
Придя на площадь, мальчишки с промежутком в 15–20 минут вставали в хвост людской цепочки, мечтающей поесть американских бутербродов. Причем каждый занимал очередь по нескольку раз, периодически возвращаясь на место, проверяя, что его запомнили. Когда кто-то из команды приближался к входу, Алик подлетал к тормозящим рядом автомобилям и предлагал "сделать заказ". Зажав в кулак деньги и записку с перечнем покупок, мчался к подельнику. Тот оплачивал обед у "свободной кассы", вручал Ласкову пакет вместе со сдачей и мчался в следующее место в очереди. Алик передавал горячий набор пассажирам машины, показывал сдачу - мол, все честно! И сдача перекачивала в его карман.
На что тратили мальчишки заработанные беготней деньги? На жвачки, сникерсы и сигареты. Все так поступали. Только не Алик. Он не тратил, он копил. И как только смог, купил настоящие джинсы. Чтобы перед девчонками в школе форсить.
К выпускным экзаменам, которые он сдал все как один на тройки, да и в целом в аттестате других оценок у него не оказалось, Ласков "машинно-ресторанную" бригаду распустил. Пришло время заняться серьезным делом. Искать других друзей. Другие сферы добывания денег. Примкнул к челнокам, возил баулы из Турции, сам торговал на барахолке мужскими костюмами. Когда возникла необходимость в компьютерах - и здесь пристроился, покупал у одних большими партиями, продавал другим по одному. Попробовал свои силы начинающий бизнесмен и на бирже - они создавались чуть ли не под каждый вид товара. Потолкался и ушел, слишком быстро требовалось вращаться и соображать. Не просчитал ситуацию, остался с пустым карманом. Так и метался Алик туда-сюда по рынку, пока, наконец, не додумался свой банк организовать. Банки в середине 90-х открывались по нескольку десятков в день, зарегистрировать финансовое учреждение стало невероятно просто, уставной капитал многих таких точек составлял сущие пустяки. И главное - никто не интересовался образованием учредителя, имеет ли он хоть какое отношение к финансовой сфере.
Этой легкостью и воспользовался Алик. Прежде всего, придумал название - "Гант". Советские люди, давно мечтавшие познать заграницу, слетались как мухи на мед на всякие иностранные слова. Чем и пользовались отечественные компании, регистрируясь под громкими именами с иноземным акцентом. "Гант" вписывалось в тенденцию, хотя в реальности представляло собой сокращенный вариант от слова "гантели". Но об этом знал только один человек в банке - его хозяин. Первыми клиентами стали фирмы и фирмочки многочисленных друзей Ласкова. Алик принципиально не работал с "физиками", слишком много возни с наличкой. А тут - заполнил циферками строчки в квитанциях и денежки полетели со счета на счет. Тем более что сам он подобной рутиной не занимался, для подобных целей нанял персонал. Из оголодавших специалистов: бывших бухгалтеров госучреждений, которым вдруг перестали платить зарплату, и недавних выпускниц финансовых факультетов, девочкам не терпелось прикупить приличную одежду.
И вот теперь-то у Ласкова появились первые настоящие деньги. Он перестал добираться до работы на электричке, рассекал на иномарке. Следующий шаг - снял квартиру в Москве, в престижном центре. Трехкомнатную, с евроремонтом. Обставил по последней моде: кожаные диваны, барная стойка, видюшник. На кухне - печь СВЧ, шведский холодильник. И еще - ванна джакузи. С пузырьками. Приезжали люберецкие знакомцы, ахали - каким крутым стал Алик! Банкир открывал холодильник и наливал гостям дорогое шампанское.
Ласков попробовал вести соответствующий новому имиджу образ жизни. Съездил в отпуск в Турцию, покатался по волнам на парусной доске: никакого удовольствия, весь мокрый, пекло, голова гудит. Сходил в Консерваторию на концерт заезжей звезды, за билет уйму денег отстегнул: о чем пела, так и не понял. Дома кассеты гораздо комфортнее слушать. В рестораны заглядывал. Но развлечение быстро приелось: его обязательно какие-нибудь длинноногие девицы подкарауливали, масляно улыбались, просительно заглядывали в глаза. Ну и зачем серьезному мужику продажные пантеры: все, чего удалось с таким трудом добиться, враз пустят по ветру. Так что и в дорогие едальни он бросил ходить. Смешно сказать - к "Макдоналдсу" пристрастился. К тому, у которого подростком дежурил, добывая первые копейки. Так и проводил дни: с утра в банке, даже в субботу (сидел у себя в кабинете, пил приготовленный секретаршей дорогой кофе, смотрел в огромное окно на шумную улицу или тягал штангу в спрятанной за кабинетом комнате отдыха), вечером, по дороге домой - ел на Пушкинской гамбургеры с жареной картошкой. По воскресеньям - после кино по видюшнику с попкорном - в джакузи. Жизнь!
Так бы и лежал в пузырящейся ванной до старости, да грянул дефолт.
- Деньги на глазах испарились, - вспоминал Алик. - Сам виноват, мог ведь предвидеть, что всеобщее безумие когда-нибудь кончится крахом. Но не насторожился, расслабился, потерял чутье. Сначала уволил всех служащих, сам в зале работал, но что толку - денег-то все равно нет. Потом от аренды отказался, затем и банк закрыл. Сам жил на то, что в сейфе на работе сохранил.
Днем слонялся из угла в угол, не привык столько времени дома проводить. Но и ночами успокоение не приходило, мучила бессонница. Спасаясь от нее, Ласков однажды вышел на безлюдную улицу и бродил бесцельно между домами. Очутился на каких-то развалинах, попытался перепрыгнуть через оказавшийся на пути провал, не рассчитал и рухнул вниз.
Удивительно, но полет вниз длился неестественно долго.