Желтый свет ночника выделил их из сумерек оберегающим пятном. Вот было бы здорово зажечь внутри себя такое же охранительное уютное пламя, которое никого не пропустит к ее мыслям и поможет заглушить любые ненужные слова.
- Почему? - спросила Алина одними губами. - Почему именно я?
"И невдомек ему было, что звезда в нем, что она затаилась в ожидании назначенного срока" - процитировал Узиль.
Алине показалось, что он улыбается.
* * *
Алина вернулась в школу после каникул, уже в новой четверти. Ее болезнь врач определил странными прихотями молодого организма, впрочем, написав в справке "ОРВИ".
В классе никто не проявил особенной радости по поводу возвращения "училкиной дочки", но, сидя за партой и ощущая вялую легкость и безразличие, Алина прекрасно понимала, что теперь никогда больше не будет одинока.
Узиль был ненавязчив. Он заговаривал с Алиной не так уж и часто, раза три на дню, однако она постоянно чувствовала его присутствие, словно кто-то щекотал ее перышком за ухом или дул в волосы на затылке. Однажды Алина взяла мифологический словарь и обнаружила крохотную заметку: "Узиль - старший ангел, помощник серафимов, либо архангелов, управитель ветров, отец нефалимов".
"Да, это я" - просто подтвердил он, когда Алина захлопнула книгу, и больше не высказывался по этому поводу.
Ладно, пусть будет ангел.
К волшебным существам Алина была неравнодушна, как и все девчонки ее возраста, но одно дело читать "Некрономикон" и Брема Стокера, сочиняя истории про вампира-милиционера, и совсем другое - встретить не в фантазиях, а на самом деле ангела, говорящего с тобою. Не занятно это было и не экзотично, а страшно. По-настоящему страшно.
Кстати про вампира: за две недели сидения дома Алина не добавила ни строчки к приключениям Никиты, хотя раньше использовала любую возможность для сочинительства. Любимый герой, с которым ей приятно было иметь дело, как-то поблек и истерся, став глупым, детским, неинтересным рядом с новыми героями ее, Алининой, жизни…
Во время болезни, когда спала температура и появилась возможность рассуждать логически, Алина составила для себя что-то вроде модели поведения: никому ничего не рассказывать - это решено было сразу и окончательно; не нервничать, вести себя как раньше; и самое главное - не отвечать на вопросы Узиля вслух.
"Это умное решение" - отреагировал тот.
Несмотря на то, что Алина окончила четверть без троек, родители наняли ей репетитора по английскому языку - старейшего педагога школы Веронику Марковну, которая хоть и была, как говорится, свидетелем революции 1789 года, но имела ясную память и знала английский чуть ли не лучше англичан. В ее маленький кабинет на третьем этаже Алина приходила по пятницам после уроков и не просто приходила, а, что называется, летела на крыльях: вместе с ней у Вероники Марковны занимался и Максим, подтягивавший иностранный для поступления в университет на факультет лингвистики.
Обычно он появлялся раньше. Входя в класс, Алина видела Максима за последней партой - надев наушники, он прорешивал аудиотесты, скрючившись над бланками ответов, словно горгулья. Алина усаживалась за стол, открывала книжку и начинала переводить выделенное учительницей - всегда из "Саги о Форсайтах", кою Вероника Марковна считала лучшим пособием для углубленного изучения языка. Потом Максим подходил к учительнице со своими листками и, пока она сверяла ответы с ключом, ждал, равнодушно глядя в черное окно, затем получал очередное задание и кассету, вновь сливался с магнитофоном, и его взгляд становился загадочно-отрешенным. Алина пересказывала прочитанное, отвечала на вопросы и принималась анализировать статьи из "Moscow News", в основном, про политику и спорт - не слишком интересные, но и не такие тупые, как тексты из интернета, которые выкладывались на уроках в ее классе. Краем глаза Алина посматривала на Максима. Его скульптурный горбоносый профиль резко выделялся на фоне вечернего окна, и было в этом нечто барельефное, историчное, романтическое. Доделав тест и выяснив результаты (Вероника Марковна тягуче приговаривала в нос: "Максим, ну как же вы путаете Perfect и Perfect Progressive? Есть же схемы…"), он неуловимо быстрым движением выкладывал на стол купюры, которые учительница так же изящно прибирала, и удалялся, закинув на плечо рюкзак с физиономией Гомера Симпсона и волоча потертую черную куртку чуть ли не по полу. Алина отчитывалась по статье и выходила в пустой гулкий коридор, в котором уборщицы уже выключили лампы. Звук ее шагов отлетал от стен, становясь громким и пугающим - тогда Алина сбегала по лестнице на первый этаж, где было людно и шумно: занимались на долгой продленке малыши, в спортзале играли в баскетбол и теннис, нещадно колотя по мячам, в танцклассе шел урок ритмики у второй смены, а в актовом зале - репетиция школьной рок-группы, деловито обсуждали сериалы и политику родители, рассевшись на лавочках вдоль стен и поджидая своих чад. Алина переобувалась, натягивала куртку и выходила в мокрый тоскливый ноябрь, нестрашно таращившийся на нее разноцветными глазами окон.
Самым главным было то, что в пятничный вечер Узиль молчал, и Алина почти не ощущала присутствия, словно его никогда и не было, а ей все почудилось от усталости или приснилось. И она брела домой, жадно вдыхая влажный холодный воздух, а под ногами утробно чавкали осенние листья - теперь не разноцветные, а одинаково бурые, и вокруг фонарей висел дрожащий дождевой ореол.
Алина шла и думала о Максиме.
Что она вообще знала о мальчишках, кроме того, что они любят тяжелую музыку, крепко выражаются и готовы гонять в футбол с утра до вечера, хотя, к примеру, не имеют понятия, как пишется слово "футбол" Иногда Алине мнилось, что они существа с другой планеты. Тогда Узиль объявлялся, и его приход Алина ощущала как деликатное покашливание: спроси меня, уж я-то в курсе, но заговаривать с ним Алина не смела - это был бы еще один шаг за тот край, откуда возврата не будет.
Порой ей очень хотелось рассказать об Узиле хоть кому-то. Сходить к психологу или в церковь, или даже взять и выложить все Мише. Алину останавливало то, что после таких рассказов следовала бы непременная и немедленная закладка в дурдом.
Но однажды она почти решилась.
В тот день к брату в гости пришел старинный приятель Олег. В прежние времена он был известным городским ролевиком, носил гордое имя Ольгерд и бегал с мечом и в кольчуге по лесам, пугая грибников и дачников ревом "Ненавижу тварей Врага!" Пару раз Олег-Ольгерд даже выбирался на Хоббитские игры, где поводил тамошний заносчивый люд до восторженных припадков беглой речью на синдарине и профессиональным ведением боя. Но однажды на турнире викинг Зигфрид из молодых да ранних очень грубо отправил его в нокдаун. Полежав в больнице с черепно-мозговой травмой, он совершенно неожиданно отрекся от Средиземья, объявив ролевые игры ересью и, вместо того, чтобы поступать в заборостроительный колледж, двинулся в политех на факультет богословия и религиоведения. Столь резкое обращение Савла в Павла удивило и, пожалуй, что напугало всех знакомых, и долго еще под окнами Олега звучал тоненький хор эльфов и хоббитов с номером "Вернись, мы все простим". Радовались переменам только матушка с батюшкой: наконец-то их обожаемое дитя взялось за ум и перестало шастать черт знает где непонятно с кем. Миша, с которым Олег водил дружбу в бытность свою Ольгердом, отнесся к переменам в приятеле со своеобычным пофигизмом: чем бы дитя не тешилось, лишь бы в долг давало, и Олег по-прежнему был частым гостем в квартире Алтуфьевых. Правда если раньше он появлялся в кольчуге и с мечом или луком, то теперь приходил в аккуратном черном костюмчике, белой рубашке и до блеска начищенных ботинках, напоминая почему-то агента Смита в молодых летах.
Увидев его в комнате, Алина вдруг очень обрадовалась. Олег был неболтлив, а в психологии разбирался на очень хорошем уровне.
- Привет, - сказала она, стаскивая обувь и шлепая по линолеуму без тапок. Мама не велела ходить просто так, в носках, но ее и дома не было. - Как жизнь молодая?
Олег оторвался от рассматривания рисунков на стенах - а рисунки в комнате висели так густо, что заслоняли обои почти полностью - и ответил:
- Просто восхитительно, - он указал на стену и добавил: - Знаешь, каждый раз нахожу тут что-то новое. Вот это, - его палец ткнул в изображение дремлющего под кустом эльфа с золотой арфой в руках, - свеженькое, нет?
- Свеженькое, - подтвердила Алина. - Мой одноклассник рисовал, Даэронгвай. Ты бы должен его знать, он с десяти лет по ролевкам ходит.
Даэронгвай, он же Кирилл Смолин имел несчастье натолкнуться в первом классе на книгу "Хоббит, или Туда и обратно" и с тех пор стал не просто ролевиком, а "настоящим эльфом, и не вздумайте возражать, а то у меня меч при себе, и я постою за честь Перворожденного!" Это о нем ходил анекдот: стоит Кирилл у зеркала с ножницами, щупает уши и говорит: заострить-то я их заострю, а вот как бы еще и оттопырить? Больше всего он мечтал прописать ник в паспорте: Даэронгвай Петрович Смолин, на что родители с безумными глазами крутили пальцем у виска, предметно подумывая о психиатрической помощи единственному сыну и наследнику.
- Отъявленный и заядлый, - подтвердила Алина, - но очень хороший человек, даже при таком вывихе.
"Что хуже, интересно, считать себя эльфом на полном серьезе или слышать голос ангела, - подумала она. - У кого из нас вывих сложнее?"
- Это не вывих, - с видом знатока заметил Олег. - Это детство в ж…пе еще не отыграло.
- Сэр! - с деланным изумлением воскликнула Алина. - Как же вы можете произносить такое ужасное слово?
Олег усмехнулся.
- Вылетает иногда. Из прошлой жизни.
В прошлой жизни - еще до своего "обращения" Олег был матерщинником на грани искусства, причем очень высокого искусства. Помнится, Алина удивилась такому определению, но Миша сказал, что послать человека на… может каждый, но послать так, чтобы обматеренный стал с нетерпением ждать путешествия способен далеко не всякий, более просвещенные именуют подобные действия Дипломатией…
Тут в комнату вместился Миша, изрядно нагруженный тарелочками и блюдцами с закусками. Как он при этом умудрялся держать поллитровые кружки с пивом, было загадкой для простого ума.
- Быстро руки мыть, свинюшка, - приказал он, сгружая добро на стол, - а то мы ждать не будем. Все съедим, выпьем и расколотим, Давай шевели булками, карусель уже поехала.
В ванной Алина оперлась на раковину и несколько минут смотрела на свое посеревшее усталое лицо. По законам жанра следовало бы добавить ввалившиеся щеки, подумала она, однако щеки были гладкими, круглыми и только с двумя небольшими прыщиками.
- Неплохо. Вроде бы, - сказала Алина, когда тугая струя воды из крана ударила в фаянс. Она мыла руки долго и тщательно, словно готовилась к операции; пена падала в воду и утягивалась в сточное отверстие.
- Алька, е-мое! - взревел в комнате Миша некормленым ведмедем. - То тебя палкой руки мыть не загонишь, а то не выманишь оттудова! Ты утонула, что ли?
Алина выключила воду и похлопала по лицу мокрыми ладонями. Ну вот, теперь вид у нас приятный и аккуратный, нам говаривал диккенсовский Сэм, можно и к столу.
Олег, усевшись с ногами на кровати, аккуратно кушал салат. Свою кружку он зажал между коленей, Миша плюхнулся на пол, прижавшись спиной к батарее. На ковре расставлена была снедь и лежала пышно взбитая подушка - для Алины.
- Ну куда ты сразу булкам место ищешь? Под локоток надо, под локоток.
Теперь правильно…
- Прямо восточная вечеринка, - заметила Алина, устроившись так, как советовал брат. Тот взял в руки невиданных размеров бутерброд с бужениной и приказал:
- Давай бери кружку.
Алина взяла и тотчас же ощутила укол за ухом. Узиль, по всей видимости, был за здоровый образ жизни.
"Пиво вредно для печени" - не замедлил высказаться он. "Отстань", - подумала Алина. Узиль обиженно фыркнул.
- Ну что, други, за встречу?
Пиво, вопреки обычаю Миши покупать всякую дрянь, оказалось вполне пристойным. Алина сделала несколько глотков и потянулась к полосатику.
- Рыба - друг человека, - с умным видом провозгласил Миша, - особенно если идет под пиво.
- Значит, человек ест своих друзей? - спросил Олег, принявшись за копченую мойву, жирную, крупную, блестящую.
Миша задумался и изрек:
- Он их использует. Нагло.
- Тогда за друзей, - предложила тост Алина, и троица сдвинула кружки.
Миша довольно крякнул и, отерев губы от пены, заметил:
- Тамада растет.
Вскоре пиво кончилось (последним был провозглашен стандартный тост "За родителей, которые придут не скоро" - супруги Алтуфьевы были в школе на собрании, что и стало, собственно, поводом для посиделок), и разговор зашел о кулинарии - Миша рассказал, чем плов отличается от рисовой каши с мясом: все компоненты в нем идут слоями, не перемешиваясь; о международном положении - кругом враги! ну вы и пессимист, батенька; о книгах - "Ночной дозор" чемпион; а потом как-то сам собой выключился верхний свет, и Алина принесла свечи. В комнате сразу стало уютно, тихо и спокойно. Глядя на язычок огня, Алина испытывала какое-то дремотное первобытное чувство.
- Вы верите в духов, ребята? - спросила она, прислушиваясь к Узилю.
Тот сидел тише мышки, как будто его и не было.
- Нет, - твердо ответил Миша, - и другим не советую. Леру помнишь?
Алина кивнула. Черноволосая красавица с зелеными глазами, невероятно готичная и обаятельная, ей очень нравилась. Единственная из Мишиных подруг, она общалась с Алиной почти на равных, и это от нее Алина узнала о Стокере, что само по себе примечательно.
- Она тоже в духов верила. А потом ее отловили два психа, которые мнили себя инквизиторами, отвезли за город и хотели сжечь.
- Ни фига-а… - протянула Алина. Олег ослабил узел галстука, взял ломтик сыра и сказал:
- А я этот случай знаю. Ее тогда Сигурд освободил, он в том районе искал дракона, - Олег усмехнулся. - Прикиньте, эти придурки читают якобы приговор суда, а тут из кустов вылетает Сигурд в полном вооружении и с мечом. Причем с настоящим мечом, не с деревяшкой, ему батя на заводе отковал. Те, понятное дело, бежать, и что самое интересное, Сигурд реально думал, что попал на эпизод своей ролевки. Ему девчонка только через час объяснила, что к чему, когда говорить смогла.
- А не верила бы в духов, ничего бы не случилось, - нравоучительно подвел итог Миша. - Как говорится, trust no оne.
Алина тоже не верила в духов, но те, как оказалось, не особо обращали внимание на ее веру или безверие, просто прокручивали собственные дела.
- Олег, а ты?
- Я? - Олег отломил от сыра небольшой кусочек и засунул его за щеку. - Как вам сказать… Я исхожу из того, что все духи есть экзистенциальная персонификация нашего бытия на платоновский мир идей, примерно так.
Алина посмотрела на него, с трупом подавляя желание сказать анекдотическое "чаво?", а Миша почти рассердился.
- Ты че, дурак? - спросил он. - Или нас за дураков держишь? Какая там персонификация? Альке просто любопытно мнение профессионала, как обстоит дело с духами и прочими ангелами.
"Перевод с русского на русский" - иронично прокомментировал Узиль. "Заткнись, - посоветовала Алина и добавила: - Гад."
- Религия говорит: есть светлые духи, рать Господа и духи темные, воинство Люцифера, - ответил Олег без обид. - А поле битвы сердце человеческое, иногда люди их видят… после трех бутылок.
Алина помолчала, собираясь с мыслями, и спросила:
- А бывает так, чтобы человек слышал голос ангела?
"Бывает", - резво откликнулся Узиль.
- Бывало, - сказал Олег, прикончив, наконец, свой сыр. - В ветхозаветные времена, в основном, когда людям приходилось постоянно объяснять, что руки надо мыть, а попу - вытирать. Пардон, Аль, прости старого пошляка… Но тогда ангелы шныряли туда-сюда почти каждый день. Потом, конечно, с развитием цивилизации они стали появляться реже, ну а сейчас господа с крыльями перешли в ведомство психиатрии.
Узиль хмыкнул. Алине показалось, что по ее позвоночнику провели мокрым пальцем. Психиатрия… Так она и думала.
"Психиатрия тобой обязательно займется, - устало пообещал Узиль, - если ты не перестанешь себя накручивать. Я уже измучился повторять, что ты здорова, можно поверить на слово ангелу или как?"
"У, какие мы сегодня говорливые" - ядовито подумала Алина. Прекрасно: она подтрунивает над обладателем голоса в ее голове. Оптимизм очень полезен для больного, который хочет поправиться.
Кто сказал, что она не хочет?
- А зачем они являются?
Мишу высокие материи не интересовали. Он вовсю отдавал должное собственноручно приготовленному салату, швыряя в рот пальцами тонкие ломтики морковки и кусочки спаржи, рядом с ним хотелось выставить табличку: "Осторожно, работает профессионал!"
- За тем за самым, - Олег ослабил узел галстука еще сильнее. - Известить о чем-то. Типа, Моисей, там на горе три бутылки стоят (три бутылки были для бывшего викинга, судя по всему, знаковым количеством полезных предметов). А если серьезно, то ангелы приносят Божью волю, славят Его, охраняют людей и воюют с бесами, тут сама разбирайся, что тебе больше нравится. А бесы обычно бьют под ребра граждан мужского пола, начинающих седеть.
"Весельчак, - отметил Узиль. - Все правильно."
- Я вас покину, дети мои, - сказал Миша, поднимаясь и ковыряя в зубах. Ноги у него затекли, и держался он весьма нетвердо. - Все-таки влить - это радость, а отлить - это счастье.
И он поковылял к двери.
- Пошляк, - проронил Олег. - С нами дама.
- Кто, Алька? - отмахнулся Миша и вышел в коридор, где вскоре обо что-то споткнулся и огласил квартиру громовым "мазафака!"
- Раздолбай, - вздохнул Олег. - Как вы его терпите?
- Он самый лучший брат на свете, - убежденно произнесла Алина. Олег кивнул.
- Сразу видно, писатель говорит. Как там, кстати, Никита поживает?
Несмотря на обращение, фантастику и фэнтези Олег скупал в магазинах погонными метрами и читал с удовольствием, давая Алине весьма ценные стилистические советы и мифологические консультации. Алина пожала плечами.
- Никак. Детство это все в сидячем месте.
- Ну зачем же так самокритично? - спросил Олег и снял галстук совсем, заодно расстегнув пару пуговиц. Алина увидела под его ключицей кусочек знакомой татуировки: гнома с молотом. - Получалось-то вроде неплохо.
Алина пожала плечами. Легенды и сказки слишком быстро стали былью, вот только, увы, без положительных моментов.
"Ты просто не хочешь их видеть", - встрял Узиль.
- Не знаю, может быть, творческий кризис.
- Бывает, согласился Олег. - Самое главное, не надо с этим бороться. Сам пришел, сам и уйдет, раз не полный идиот, - Алина улыбнулась рифме, и Олег продолжал: - А Никита чел интересный, не стоит его так быстро хоронить, я считаю.
- Спасибо, Олег, - сказала Алина. - Ты меня всегда поддерживаешь.
- Да ладно, - махнул рукой Олег, но было видно, что он польщен. - Если что, обращайся, разрулим твои проблемы.
Он мог бы все поправить. Разложил бы по полочкам причины и устранил, пусть частично, следствия, и никому ни о чем бы не проболтался, но почему-то Алина понимала, что не сможет ничего рассказать Олегу, хоть ей и хочется этого, очень хочется.