- Опять влопался! Не видать мне родной Земли…
Неожиданно правая рука отказалась служить, повисла плетью.
Выругался, как давно не ругался: даже неприятель на секунду опешил. В левую перебросил дубину, но уже ясно стало, что долго не выдержит… А тут еще нужно остро следить за Атавой, чтобы не спускался низко, в сферу действия ружей… Рявкнул:
- Да сиди ты спокойно!.. Куда лезешь?!.. - и из последних сил заработал дубиной… Деморализующе действовал невыносимый гвалт.
* * *
Новый взрыв криков врезался в разноголосицу… Кричали те же, но несколько иначе: исчезли буйное возбуждение, угрозы, злорадство… Жалобные вопли покрыли все. Отскочили рожи от дверей. Поспешил Андрей ломом забросать дырья. Хрипло дыша, с недоумением кинул к потолку:
- Что бы это значило?
Атава осторожно снизился, прислушался, засветился бурной радостью:
- Мы спасены!.. Я ловлю радиацию друзей… Вот, подождите: кто-то спрашивает меня… - Он насторожился.
- Это Рирэ!.. Мы спасены!.. Враг опрокинут и разбит на фронтах!.. Вселенная очищена!..
Крики затихли… Атава принялся лихорадочно раскидывать баррикаду, Андрей не отставал…
Отряд вооруженных "сосиалей" проник в зал. Впереди всех - озабоченный Рирэ:
- Вы целы, детки?… О, да они еще пленников имеют?!.. Ну, молодцы, молодцы!..
Через окна брызнуло багрянцем восходящее солнце. Рирэ обернулся к нему. Серебристые волосы засверкали золотом и волшебным орлом окружили восторженное лицо:
- Друзья! В первый раз Солнце всходит в свободной Вселенной!.. Да здравствует Вселенский Союз Красных Солнц!..
* * *
- Ну, теперь можно и во-свояси…
- Домой?! Чтобы я вас отпустил?! Ну, нет. Подождите!..
- Позвольте! Позвольте! Что это еще за диктатура?! Я сам распоряжаюсь собой!..
Андрей ворчал добродушно, смазывая механизм "сигары". Атава вертелся вокруг, мешал, путал гайки, винты, рычаги: ластился - никак не давал работать! Щебетал безостановочно:
- Я вам должен много-много-много интересного показать… Что вы у нас видели? Пустяки?… Никуда вы не поедете! Правда? Вы еще останетесь, правда?
Мысль осенила Андрея. - Подождите-ка, - сказал он, отмахиваясь от бесчисленных вопросов, как от роя мошек. - До сих пор я не мог спросить вас о женщинах! Где у вас женщины?
- У нас все так. У нас нет полов… - Ответил Атава и почему-то смутился…
- Вот так клюква! - Ничего лучшего не мог сказать Андрей, растерявшись. - Как же так?.. Не понимаю… Расскажите… И не понимаю, почему вы смущаетесь, если это у вас нормальное явление?!
- Я вам все об'ясню… Только не сейчас… потом… Дайте слово, что вы у нас еще останетесь, погостите…
- Конечно, останусь! Как тут не остаться!.. И как я мог такое проворонить?!.
Теперь Атава смеялся: звенел, как трель стеклянного колокольчика. Поедемте-ка, - сказал он, - я вам покажу кое-что…
Глава XX
1.
Мелькали улицы одна за другой, сверху вниз, этажами. Уже сто двадцать этажей отсчитал Андрей, а вагончик все спускался и спускался, скользя по кабелю и проваливаясь через отверстие в потолках улиц. Несмотря на абсолютную пустынность великого города, всюду сияли искусственные солнца.
Атава рассказывал о питании "сосиалей" и о способах приготовления пищи.
- …Уже давно мы оставили синтезирование пищевых элементов из неорганических веществ: из земли, воздуха, воды. Теперь из той же "мертвой" материи мы добываем - действуя на нее различными видами энергии - самую настоящую живую протоплазму, иначе - первобытное живое существо. Оно и идет нам в пищу… Какая разница, спрашиваете вы, между той и другой пищей? - Разница та, что в первом случае у нас получались отдельные пищевые элементы: белок, жиры, углеводы; все они, конечно, были безжизненными веществами, мертвыми, если хотите, телами… Во втором случае получалась жизненная смесь из тех же элементов, смесь организованная, живая, таящая в себе почти неисчерпаемые способности к развитию и совершенствованию; способности, находящиеся в потенции, т. е. еще не початые, грандиозно великие…
- Для нас эта пища имеет то значение, что благодаря ей мы не только не вырождаемся, но совершенствуемся - беспрерывно… Мы вместе с первобытной протоплазмой употребляем и ассимилируем, всасываем ее творческие силы, ее способность к прогрессивному развитию…
- Приехали…
* * *
Длинный ряд стеклянных клеток; в каждой смело можно поместить двух-трех человек. К клеткам идут провода, трубы, насосы.
Хорошо разбираясь в запутанных узких переходах, Атава с лихорадочно горящими глазами влек комсомольца все дальше. Зорко всматривался, искал.
- Что-то мой паренек слишком возбужден, - посмеивался Андрей. Это возбуждение понемногу начало сказываться и на нем.
- Вот! - выдохнул "сосиаль" и остановился.
- Даже вспотел, бедняга, - отметил Андрей.
- Здесь… подождем…
Одна из клеток стояла открытой. Андрей хотел было заглянуть в нее.
- Не ходите! Не ходите! - умоляющим голосом и нервно вздрагивая произнес Атава.
- Что с тобой, дружок? - удивился Андрей, кладя ему руку на плечо. Тот затрепетал - лицо побледнело - и приник всем телом к комсомольцу.
- Ты чего-то боишься?
- Нет… Не то… не то…
- Так что же?
- Ах, не спрашивай!..
Издалека донесся разговор. Сквозь стекло клеток замаячили две приближающиеся фигуры. Атава совсем прилип к комсомольцу, прерывисто дыша. Комсомолец подозрительно косился. Фигуры, два "сосиаля", подошли к открытой клетке; заметили ожидающих, улыбнулись, произнесли приветствие. Один из них был весьма женственен, другой - наоборот, даже грубоват, по крайней мере, для "сосиаля". Скинули одежду и вошли в клетку.
- Что они будут делать? - сконфузился комсомолец, но к утешению своему не обнаружил разницы в строения тела "сосиалей", разве только один более напоминал женщину, другой мужчину.
В клетке "сосиали" крепко обнялись, переплелись руками, нежно смотря друг другу в глаза. Дверка захлопнулась.
- Я уйду, - сурово сказал Андрей, но не тронулся с места.
- Ничего! Смотрите, смотрите…
В приводной к клетке трубе зашумело, полилась вода. Скоро "сосиали" стояли в ней по горло. Где-то заработала машина. Вокруг добровольно заключенных заблистали ярко синие молнии, забегали лучи. Вода забурлила, запузырилась; волны стали перекатывать через головы, а затем клетка до-верху заполнилась водой.
- Они же задохнутся!..
- Нет, нет… Смотрите… - Атава, как загипнотизированный, не отрывал глаз от клетки,
О, ужас!.. "Сосиали" начали пухнуть и оседать ко дну… Их фигуры постепенно потеряли свои очертания, расплылись в бледно-розовые комки. Исчезли глаза, руки, ноги, голова; затянулись все отверстия. Но и комки, плавая в воде, не отрывались друг от друга; наоборот, они соединились еще тесней.
- Чорт! Я, кажется, начинаю понимать! - Андрей вз'ерошил волосы. Атава тихо смеялся.
Два комкообразных тела еще более расплылись и приняли форму студенистых полушарий.
Еще сильней застрекотала машина. Вся клетка наполнилась ровным синим светом. Вода успокоилась. Зато полушария из "сосиалей" затрепетали в судорогах. Затем они слились в один розовый шар, продолжавший желеобразно трепетать.
Атава, как под действием мощного магнита, все ближе и ближе придвигался к клетке, увлекая с собой Андрея. Тот не сопротивлялся: какой-то дурман заволок сознание.
Студенистый шар завибрировал в мелкой-мелкой зыби. Зыбь эта передалась Атаве, а от него Андрею.
Не отрывая глаз от притягательного зрелища, Атава медленно, неуклонно, незаметно стал подталкивать комсомольца куда-то в сторону. Как сквозь сонный туман видел Андрей, что это "куда-то" была соседняя клетка, дверка в которой оказалась открытой.
Ближе… ближе… ближе…
* * *
Только перед самой дверкой резко встряхнулся Андрей, опомнился, разорвал дурман и все сразу осознал… Даже волосы задыбились…
В ужасе оттолкнул прилипшего Атаву, у которого и глаза и разум блаженно помутились… Отскочил от клетки. Опрометью, в холодном поту, бросился обратно по лабиринту переходов.
- Благодарю покорно! Обратиться в студень?!.. Не желаю… не желаю…
2.
Как вор, пробирался Андрей через анфилады комнат к своей "сигаре". Отплевывался, когда навязчивый "студень" лез в воспоминания. Искренне жалел Атаву, бранил себя за недогадливость:
- Ну, как я мог допустить такую историю?… Где у меня были глаза и разум?.. Экая я дубина стоеросовая!..
Больше всего боялся повстречаться с Рирэ. Совсем не слышно - даже дыхание затаивал - крался мимо тех комнат, где мог находиться старик "сосиаль". И наткулся на него, когда меньше всего ожидал.
Рирэ сидел в узком полутемном проходе, на пути к лифту, в позе глубокой задумчивости. Стало ясно, что он сидел здесь неспроста.
- Вы хотите лететь? - спросил он, поднимаясь, но не выходя из своей сосредоточенности.
- Да…
Пораженный такой, сверх'естественной осведомленностью, Андрей намеревался изложить свои мотивы к от'езду и получил ответ прежде, чем собрался с мыслями.
- Не надо, - сказал " сосиаль", - я все знаю… Пойдемте!
Сели в лифт. Оба молчали.
- Дьявольски неприятное положение! - разбитый нравственно думал Андрей. - Ведь вот какой я остолоп!..
- Вы нe виноваты, - опять на мысли ответил Рирэ. Ответил совершенно машинально, не подозревая, что своей проницательностью пугает комсомольца.
В лифте Рирэ наконец заговорил, постепенно освобождаясь от оцепенелости.
- Да, вы не виноваты… Атава сильно пострадал, но виновата его легкомысленность и моя непредусмотрительность… Прежде, чем вы оставите нашу планету, я хочу познакомить вас с истинным положением того, что у вас называется "половым вопросом", так как у нас сложилось, видимо, превратное суждение… Та форма размножения, которую с таким печальным исходом демонстрировал перед вами Атава, не является нашей обычной, современной формой. Она - атавистична… Надо вам сказать… Может быть, Атава вам сообщал? Ничего не говорил? - Так вот… Мы - существа бесполые… Это явилось в результате сознательного вмешательства человечества в природную эволюцию. Когда химики открыли нам в опытах над животными возможность искусственным путем воссоздать жизнь, исключая роль полов и получая из одной особи - безразлично: самца или самки - под действием на нее токов различных энергий две новые особи, мы перенесли эти опыты на человека, и с тех пор - вот уже 200.000 лет - существование человечества поддерживается только одним этим путем. Благодаря этому, с течением времени, органы, ранее занятые функцией воспроизведения потомства, у обоих полов атрофировались, половые различия сгладились, исчезли, образовался некоторый средний тип человека, тот, который вы теперь видите. Таким образом наша современная форма размножения и техника его заключается в следующем: организм, достигший определенного возраста, около 5.000 лет, помещается в особые условия (что вы видели) и, подвергаясь действию громадной частоты и напряжения химических токов, приводится в состояние коллоидальной консистенции: затем делится пополам, а из каждой его половины возникает новое существо - человек…
- Между этими двумя существами свойства и способности первичного организма (родителя) распределяются поровну… Это наше завоевание громадно по своему значению для человечества: мы, с одной стороны, приобрели самое подлинное бессмертие, ибо организм, достигшей вполне зрелого возраста, не умирает, а распадается на два новых организма, а они сохраняют память о жизни родителя; с другой, - мы колоссальными шагами пошли по пути прогресса, так как приобретенные родителей знания и опыт остаются и во вторичных организмах…
- Да, но…
- Вы хотите сказать, что вы видели нечто другое?.. Вот я и перехожу к этому… Законы наследственности оказались весьма упорными и, несмотря на полное исчезновение внешних различий у разных полов, еще до сих пор наблюдаются случаи, когда народившаяся особь своей психической организацией обнаруживает принадлежность в тому или к другому полу. Это явление атавизма. У вас оно выражается в таких симптомах, как хвостатость или чрезмерная волосатость индивидуумов, и другими грубо-физическими ненормальностями; у нас - появлением существ, вроде Атавы, которое чувствует себя женщиной, не имея на то никаких физиологических данных… Вот для таких атавистических существ, для удовлетворения их полового влечения, не имеющегося у нормальных особей, и служит вторая форма размножения, та, что вы видели…
- Хорошо, - сказал Андрей, - я уже знаю, что вас спасает от вырождения, неизменного спутника всякого бесполого размножения, это - ваша пища, о которой мне говорил Атава, но что вас спасает от перенаселения Вселенной?
- Ну, это не так страшно!.. Кроме нашей Вселенной существуют еще миллиарды других, совершенно пустынных…
- Но и они могут быть в конце-концов перенаселены!..
- Опять выход есть. В нашей воле изменять не только внешность человека - ведь человеческий образ для нас не обязателен, мы можем менять его на какой угодно другой; только из традиций была оставлена человеку его изначальная, так сказать, историческая внешность, но и размеры человеческого тела нами могут увеличиваться и уменьшаться. Так вот, в случае опасности в перенаселении всех миров Космоса, мы уменьшим свои размеры, ну, скажем, до размеров муравья… Много ли тогда потребуется места для человечества?
Рирэ замолчал, не потому, что уже сказал все, а потому, что опять задумался, как бы ловя чью-то радиацию. Так оно в действительности и было.
- Атава просит лифт, - сказал он и увеличил скорость.
Во время его речи Андрей успел вернуть себе свое обычное хладнокровие, однако намерение оставить возможно скорее Землю № 4 его отнюдь не покидало, и во всяком случае не было никакого желания к новой встрече с Атавой. Но он старался об этом не думать, чтобы не выдавать мыслей.
Лифт остановился. Рирэ выпустил Андрея:
- Подождите меня здесь, я с'езжу за Атавой… Мы еще поговорим. Как-нибудь уладим все…
- Как бы не так, стану я вас ждать! - подумал Андрей. И когда верх лифта провалился в канал, рысью пустился по длинному коридору.
- Благодарю покорно!.. Еще уговорите меня превратиться в студень!.. Совсем не хочу!..
Вот и "сигара"… Милая старушка, пережившая с ним столько приключений и видавшая виды.
Торопливо осмотрел все: продукты есть, машина в исправности… Со стеклянной камерой, предназначенной для выведения наружу, зa искусственную оболочку Земли, был знаком хорошо. Ввел в нее "сигару" и, кидая беспокойные взгляды через окошечко, вместе с камерой дернулся кверху, потом в бок, попал в абсолютную темь и вдруг… открылась немая черно-бархатная бездна, мерцающая мириадами звезд. Студено дохнула в лицо "Великая Тайна". Но… у "Тайны" был переконфуженный вид…
Гаркнул ей злорадно в бездонную пасть:
- Дае-ошь родную Землю!!..
* * *
Снова замелькали в бешеном беге - среди черного эфира межпланетья - огненные тела. Двойные, спиральные и просто туманности из чуть заметных светящихся пятен выростали в грандиозно-катастрофические массы не в минуты, не в секунды, а в сотые доли секунд… Выростали исполинскими препятствиями, скрывая за собой от межпланетного бродяги цель и перспективы… A он посмеиваясь в несуществующую бороду, гнал теперь машину, увеличивая и увеличивая чудовищную скорость, не разбирая дороги, гнал сквозь искристо-рассеяную пыль, сквозь огненные шлейфы полыхающих комет, сквозь ад беснующегося космоса, избегая лишь твердых и знойно-жидких тел…
Психо-аккумуляторы на Земле № 4 получили столь мощный заряд энергии, что теперь не требовалось остановок для их наполнения, не требовалось и отдыха для отважного пилота…
- Дае-ошь родную Землю!! - в упоении своей мощью восклицал он, пружиня и без того упругий воздух межпланетной машины.
Временами ему казалось, что он стоит на месте, что он абсолютно неподвижен, а гонит ему навстречу, сверкая длинными хвостами, раскаленными полосами образуя проволочные заграждения и застилая грозными громадами черных потухших светил, гонит навстречу сам Космос, сорвавшийся с орбиты.
Хотелось открыть оконце и гаркнуть ему в самую пасть:
- Дае-ошь родную Землю!!.
Но это было бы безумием, и Андрей прекрасно сознавал, что, открой он сейчас окно, не видать ему родной Земли… И он гнал и гнал машину, увеличивая и увеличивая неизмеримую быстроту до пределов, которые уже не вмещались в счетчике; гнал, едва сдерживая нетерпение, буйство, порожденное космической борьбой, и роковое желание выкинуть сумасбродное коленце…
Неожиданно, бросив косой взгляд через боковое окно, он узнал красный облачный покров родного Юпитера… "Не может быть, чтобы я уже был в своей Солнечной системе!? - оторопел Андрей. - Не может быть, чтобы в полчаса я покрыл обратный путь!?" И тем не менее, он стал сдерживать гигантскую инерцию машины.
Машина задрожала, заскрипели подозрительно срединные пазы, а сам пилот, не рассчитав силы задержки, чуть не раздробил базитированного стекла…
Юпитер махнул красным отблеском и остался позади; впереди очертились контуры долгожданной Земли… Андрей, поглаживая ушибленный череп, сосредоточил свое внимание на ней, и вдруг заметил, что машина вышла из его повиновения… Она неслась в сторону - в направлении к снежно-облачной Венере…
- Дае-ошь… - выкрикнул Андрей начало своего лозунга и оборвал, в смущении почесывая шишку на лбу: психо-аккумуляторы разрядились в чистую; на задержку инерции машины израсходовалась вся энергия…
На борьбу с роковым притяжением ушли новые полчаса - время, затраченное на весь перелет, - и все-таки машина врезалась сначала в густой облачный покров, затем в воды безбрежного моря новой планеты.