- Роберт, готово ли все для опытов?
- Да, сэр, - ответил человек на окне и, проворно вскочив, вышел из зала.
Через две-три минуты в зал внесли аппарат, подобный тому, которым управлялась психо машина: стул на стеклянных ножках, имеющий над собой металлическое кольцо с двумя боковыми проводниками, оканчивающимися в двух психо-аккумуляторах, и одним передним, свободным.
- Мистер Джексон, прошу вас! - Председатель движением руки указал на стул.
Джексон - он же Джек, он же четырехугольный, он же бродяга и авантюрист, сел на стул и сунул голову в кольцо. Перед ним, на уровне свободно оканчивающегося проводника, на треножник положили фунтовую гирю.
Председатель пояснил:
- М-р Джексон будет концентрировать свое внимание на под'еме этой гири при помощи чистой психо-энергии…
Председатель был похож на балаганного фокусника, собирающегося дурачить публику.
Джексон понатужился. И, - представьте себе: гиря легко снялась с подставки и взмыла в воздух!..
Джексон посредством стеклянной палочки стал поднимать передний проводник: за его движением следовала гиря.
Я удивился, но не выразил этого на своем лице. В конце концов ведь управляем же мы аэропланами без пилотов! И управляем, невзирая на расстояния, при помощи чистой энергии, при помощи радио-волн!..
- Довольно - сказал председатель.
Гиря опустилась на подставку.
- Давайте двухфунтовик…
И этот так же легко поднялся на воздух.
Джексон смог повторить то же самое и со следующими гирями - вплоть до десятифунтовика. На большее его не хватило, и он побледневший и потный, как загнанная лошадь, покинул стул.
- Просим профессора занять оставленное м-ром Джексоном место! - возгласил председатель.
Я с большой готовностью, - хотя и не понимая, для чего все это, - исполнил просьбу. Чрезвычайно интересно проверить мощь своего интеллекта.
Мое ожидание, что со мной повторят те же опыты, т. е. начиная с фунтовика, не оправдалось. Мне с первого же раза предложили поднять десятифунтовик (!)…
- Это уже слишком! - подумал я, сомневаясь в своих силах, и, все-таки, опустился на стул.
И что же? Стоило только появиться в моем сознании соответствующему желанию гиря легко порхнула в воздух…
Собрание замерло, а сам я почувствовал необыкновенное удовольствие, почти экстаз, от удачно выполненного эксперимента.
- Следующую! - приказал председатель. На треножник поставили… полупудовик.
Что они: смеяться, что-ли, вздумали надо мной?!
Впрочем, попробуем. Может, удастся натянуть им носы.
Я очень мало напрягся, и… тяжелая гиря с большой легкостью отделилась от подставки…
Очевидно, никто не ожидал от меня такой прыти. Я уверен, что у всех захватило дыхание: было слышно, как у кого-то в ноздре дрожала, тонкая-претонкая нота, а у потолка жужжали мухи.
- Следующую!..
На треножке появился пудовик.
Почти с той же легкостью я швырнул его в воздух. Удивительно приятно чувствовать свою психическую мощь!.. Да разразят меня громы небесные, если я знал раньше свои силы!..
- Следующую!..
Треножник убрали, он не выдержал бы тяжести двухпудовика, который теперь поставили передо мной на скамейке.
Я очень спокойно направил проводник на него, сконцентрировал внимание, и вот взрыв бурных аплодисментов, под топот ног, под неистовые крики: "Гип-гип! Ура!" - двухпудовик взмыл в потолку, как водородом наполненный баллон…
В азарте я ждал, что появится новое приказание:
- Следующую!..
Но оно не появилось. Собрание удовлетворилось виденным. Нужно отметить, справедливости ради, что встал со стула не только не утомленный, но даже несколько возбужденный.
- Господин профессор, - торжественно, как никогда начал цапля на кафедре, едва-едва утихомирив разошедшийся зал, - с этого момента управление машиной, долженствующей совершить полет на Луну, вверяется вам.
Так вот для чего производилась эти опыты!.. Делалось, так сказать, мне испытание, экзамен?! Ах, я честолюбивая тряпка!.. Нужно было сообразить немедленно, к чему все клонилось! Нужно было провалиться, с треском провалиться на этом подлом экзамене!.. Они "не имели той быстроходности, которая позволила бы их машине оторваться от земли"… и теперь они ее имеют!"… О, прохвосты!.. О, культурная св… - впрочем не буду умалять своего достоинства.
Но откуда они узнали о мощи моего интеллекта, когда я сам ничего не знал о ней?! Вот авантюристы, вот пройдохи!..
А председатель продолжал напыщенно.
- Главная цель нашего приглашения вас, именно, в том и заключалась, чтобы вверить вам управление машиной. Мы были уверены, что вы оправдаете наши надежды, и вы их блестяще оправдали… Теперь нас не страшит тяготение земли, которое служило единственной препоной к путешествию. Теперь мы уверены - оно будет бито при помощи неизмеримо, колоссально, чудовищно сильной головы нашего друга, нашего прекраснейшего ученого, имя которого история занесет в свои скрижали… Господа! - цапле-образный председатель тряхнул носом и по носу скатилась слеза умиления. - Господа предлагаю в честь вновь избранного начальника экспедиции… экспедиции, в судьбах которой заинтересовано человечество, пропеть национальный гимн!..
И собрание единодушно, хотя и весьма разноголосо, проревело, провыло что-то из ряда вон выходящее, потрясая в воздухе сучковатыми палками, громыхая в такт ногами и от напряжения наливаясь кровью…
Мне оставалось только раскланиваться.
Боже, как просто одурачить человека!..
VI
ЦЕЛЬ ЛУННОЙ ЭКСПЕДИЦИИ ОТКРЫТА
Первый моим побуждением, когда я снова очутился в машине и когда препровождавший меня Джексон вышел, было узнать об участи ребятишек.
Только что замерли шаги в усилителе звуков, я кинулся за драпри. Там теперь стояли две койки. Под одной из них благополучно пребывал вихрастый, под другой - глазастый. Они не спали и сейчас же выползли на верх.
- Здорово, - сказал Гришка вихрастый. - Теперь мы по-барски: у каждого отдельная квартира, а то больно тесно приходилось раньше…
- Признаться, мы думали, что вы нас продали, - откровенно заявил Миха, - смотрим вдруг: полетели; ну значит, тово…
Я привык к откровенности своих друзей; пропустил мимо замечание Мишки и поинтересовался: благодаря какому доброму гению их не заметили во время перестановки коек?
- Без гениев обошлось! - отрезал Гришка. - Всюду-то вы видите гениев, а на свои силы никогда не надеетесь…
Он был прав, этот вихрастый мальчуган: скверная привычка полагаться на гениев, на судьбу, на счастье, на случаи и т. п. Сильно это подрывает силы и препятствует проявлению активной деятельности. Но что поделаешь: таким меня сделали воспитание и среда…
- Мы, значит, сами в роде как бы гении, - продолжал Гришка, - вон, видите в потолке, другая труба; она подзорная: все кругом, как на ладошке. Мы через нее и увидали, что несут вторую койку; значит будет перестановка. На это время мы и трахнули на чердак…
Чердака никакого в машине не было; ребята так называли отделение для багажа, какое бывает в спальных железнодорожных вагонах. Туда действительно можно было "трахнуть", т. е. поместиться, загородившись кладью.
Теперь юнцы чего-то хитро переглядывались, однако помалкивали. Не дождавшись конца их переглядывания, я рассказал о результатах собрания и о второй цели экспедиции, которая так и осталась мне неизвестной.
Слушатели восхитились выпавшей мне ролью и снова переглянулись.
- Мих, показать, что ли? - спросил старший.
- А ну! - поощрил его второй.
- Вот, товарищ профессор, - Гришка извлек из кармана вскрытый конверт. - Мы это тут нашли: пуговка его при нас спрятал зачем-то в секретный ящик, а мы вынули… Только ни чорта не понимаем: не про нас писано; а должно, важнецкое что-то, - он прищелкнул языком и фамильярно подмигнул мне.
- Он был вскрыт? - строго спросил я, беря конверт.
- А то как же! - быстро, подозрительно быстро согласились ребята, моргая глазами, а Гришка немедленно добавил с ехидством: - только если бы он и не был вскрыт, мы б его вскрыли, потому там, может, государственная тайна и контр-революция… Ну-ка?…
Я хотел отказаться от перлюстрации не адресованного ко мне письма, но, взглянув на конверт, заметил штемпель правительственной канцелярии Штатов. Это меняло дело.
Юнцы не ошиблись: письмо, действительно, содержало в себе государственную тайну и… открывало главную цель лунной экспедиции.
Я долго колебался, прежде чем огласить ее, а потом сообразив, что она может заставить ребят лететь обратно, огласил:
…Предлагалось м-ру Джексону и м-ру Джонсону во время их пребывания на Луне использовать тот аппарат, что остался от ученого Никандри…
- Они его ухлопали, - вставил Гришка.
Письмо подтвердило его вставку.
…Сообщалось, что аппарат заряжен мозгом вышеупомянутого ученого. А так как этот мозг имел направление мыслей, прямо противоположное всяким правительствам, кроме Советского, то и действовать он (аппарат) будет избирательно (последнее слово было подчеркнуто в оригинале)…
Предлагалось еще: во избежание несчастного случая, пустить аппарат в действие только в тот момент, когда территория Советского Союза будет прямо противоположна Луне…
Была еще указана цифра гонорара, ожидающего на земле исполнителей зверского плана; она десятки раз превосходила сумму, полученную мной.
Вот я все.
Ребята очень мало поняли. Поняли лишь, что "контр-революция здесь есть и контр-революция размаха чертовского". Поняли, что в правительственном предписании скрывается нечто страшное для их отчизны.
И я им об'яснил - мне эта штука была давно знакома:
- Аппарат - это психо-магнит, т. е. магнит, притягивающий к себе мировую психо-энергию (ею, между прочим, заряжаются наши аккумуляторы) и в этом своем виде не причиняющий вреда человечеству. А когда его заряжают чьим-либо мозгом, он начинает притягивать только психо-энергию той группы людей, того класса, к которому принадлежал обладатель мозга, и притягивает уже не в слабом, безопасном темпе, а в темпе умерщевляющем моментально эту группу, этот класс…
- Значит, Никандри был советским работником или даже большевиком, - раскусили ребята, - и значит, от этих мерзавцев гибель грозит всей нашей партии и всем сочувствующий ей…
- Значит так, - согласился я, - и поэтому необходимо отобрать машину у цилиндров, чтобы лишить их возможности пустить смертоносный аппарат в действие. Очевидно, с поверхности земли он бессилен причинить вред; для этого требуется отлететь на некоторое расстояние от нее…
- Поэтому предлагаю, - закончил я не без торжества, - сейчас же лететь на этой машине обратно! Я могу ею управлять…
- Дудки! - сказал Миха, сделав выразительный жест тремя пальцами, - никуда мы не улетим; в машине не все части налицо. Четырехугольный уволок самые главные, мы смотрели…
- И потому мы не ложем лететь, - добавил более обстоятельный Гришка, - что нам нужно сначала завладеть этим самым смертоносным аппаратом (а где он? его здесь нет…), а то такую же машину они могут построить и второй раз…
У ребят была хорошая логика, и я молчаливо снял свое предложение.
Гришка, подумав, сказал еще:
- Да и вообще сначала нужно сбалансировать всю эту гнусь; или хотя бы пуговку с квадратом пустить в расход…
- Ну, это ваше дело, - отвечал я, - на такую "двойную бухгалтерию" я не способен…
- Вы очень малокровны, сударь, - с'язвил Гришка:
- Кишечки тоненькие; не соответствуют, - ласково проворковал Мишка.
Эх, юнцы! Если бы вы были на собрании, где я демонстрировал мощь своего интеллекта, и если бы вы видели те овации, которые устраивались мне, вы, наверное, не говорили бы теперь столь неуважительных вещей заслуженному профессору!..
VII
ВЫЛЕЗАЙТЕ, РЕБЯТКИ, ВЫЛЕЗАЙТЕ!!
Утром назначен был отлет. Цилиндры (теперь они носили кепки, но я их буду называть попрежнему) ровно в семь часов бережно внесли в машину квадратный - с кубический метр - ящик; очевидно, это был знаменитый смертоносный аппарат в упакованном виде.
Джексон вставил в аккумуляторы унесенные им части и закрыл усилитель в потолке.
- Ну, профессор, будем готовы к путешествию, - сказал он мне. Его лицо было мрачно.
- А если я откажусь от управления?..
Джексон намеревался вспылить, но подошел пуговка:
- Ну-ну, не надо бунтовать, - проговорил он добродушно и открыл шторы окна.
Кругом машины собралась вся та компания, которая присутствовала на собрании, и опять ею предводительствовал цаплеобразный человек. Он о чем-то горячо толковал, размахивая длинными руками и жестикулируя носом. Что-то, по обыкновению, напыщенное и воодушевляющее. Последнее, без сомнения, адресовалось к нам, но толстые стекла окна и предусмотрительно прикрытый усилитель в потолке не пропускали в машину звуков, и мы - я и два цилиндра - не чувствовали ни малейшего воодушевления; наоборот, скорее были склонны к унынию…
Цаплеобразный человек взмахнул в последний раз руками, будто собирался вместо нас упорхнуть в небо, но не упорхнул, а только раскрыл широко свой клюв. То же проделала и вся компания.
Джексон решил, что напутствующий митинг закончен и опустил шторы.
- Ну, профессор, летим, - угрюмо проронил он.
- В самом деле, надо лететь, - печальным эхом отозвался его друг.
Кажется им, этим авантюристам, не особенно улыбались перспективы покинуть верную родную землю, променять осязательную синицу на призрачного журавля в небе.
Я уверен, что из всех пассажиров одни ребята чувствовали себя сносно и даже, пожалуй, радостно.
И я уже собирался предложить, воспользовавшись всеобщим унынием, выгодную для обеих сторон сделку, как четырехугольный пройдоха извлек из кармана маузер:
- Ну, садитесь же, профессор, мы вас очень просим!..
О, ехидное существо! Как он был ненавистен мне в эту минуту!..
Джонсон предупредительно открыл в носу машины оконце, и я опустился на стул, имея перед собой бледнолицую Луну, в качестве того проблематичного журавля, которого предлагалось поймать.
С правого бока от меня находился аппарат, отмечающий высоту под'ема, с левого - регистрирующий скорость. Сзади стоял Джексон с револьвером и любезно об'яснил, как надо пользоваться обоими аппаратами. Штука не мудреная, в особенности, если принять во внимание револьвер.
Еще сказал Джексон:
- Нужно, чтобы наша начальная скорость, хотя бы на расстоянии 200 километров от Земли, дошла до 10,9 километров в секунду, иначе нам ни за что не преодолеть тяготения земли…
Последнее мне было известно во всяком случае лучше, чем ему. Сюда он мог бы и не соваться. Я быстро высчитал, какое ускорение потребуется делать в каждую секунду. Чудовищное, нужно сказать, ускорение…
- Держитесь, - нарочно по-русски сказал я, чтобы мое предупреждение дошло до ушей подкоечных обитателей.
И хотя цилиндры уцепились за специально для того предназначенные скобы, их оторвало и отбросило в конец машины, - настолько резок был наш прыжок в направлении к бледнолицей планете.
Неиз'яснимо громадное удовольствие доставляло мне управление машиной, хотя оно было значительно труднее, чем эксперименты с гирями: здесь приходилось порядочно напрягаться.
На расстоянии 200 километров от Земли скорость наша равнялась не 10,9 кил. в 1 сек., а целым 15 километрам. Я превзошел задание. Это значило, что если бы я продолжал держаться в ускорении хода той же прогрессии, то мы достигли бы Луны через 2–3 часа.
Однако уже через полчаса на расстоянии от Земли в 36.000 километр, я почувствовал боль в висках и решил не напрягаться; ведь Луна от нас никуда не уйдет. Кроме того, интенсивное внимание к управлению не позволяло мне следить за подозрительным поведением моих спутников. И я постепенно, незаметно для них, уменьшил скорость до 700 километров в минуту; таким образом наш перелет должен был бы занять семь-восемь часов.
Луна определенно увеличивалась с сокращением расстояния. Великолепную картину представляла собой ее поверхность с кратерами, горами, морями и пустынями. К сожалению, я не мог ей уделить должного внимания, ибо "приятели" мои очень скоро подняли сзади меня весьма недвумысленную возню.
Предоставив движение машины ее инерции, я перевернулся на стуле…
Мистер Джексон и мистер Джонсон, распаковав ящик, устанавливали граммофоноподобный аппарат, рупором направив его в заднее оконце над койками, прямиком к Земле…
Они не хотели ожидать прибытия на Луну.