Юрий Брайдер, Николай Чадович
Ад на Венере
Небесный Спаситель уже явился.
Неограниченная власть над природой, ненасытная жажда потребления, немыслимая свобода нравов, утрата истинной веры, алкоголизм и наркомания, всеобщая алчность и равнодушие, вечная жизнь, купленная за деньги - вот испытания, ниспосланные роду человеческому.
Грядет День страшного суда.
Планета Земля, колыбель греха и обитель Сатаны, будет обращена в прах, и каждый узнает тогда меру своих деяний. Лишь избранные предстанут перед светлым ликом Господа.
Спасение может даровать только Заоблачный храм.
Двери его открыты для страждущих днем и ночью, к алтарю допускают всех: богатых и бедных, мужчин и женщин, белых и черных, верующих и атеистов. Храм исцелит и очистит душу, вы избавитесь от чувства одиночества, найдете истинную любовь и бескорыстную дружбу, обретете покой и кротость, вам будут обеспечены посильный труд и тихий отдых.
И вы получите вечную жизнь. Немедленно и бесплатно.
Не дожидаясь Последнего дня, осененный божьей благодатью Заоблачный храм покинет обреченную Землю и унесет детей своих к порогу Святого престола, коим является весь беспредельный космос. И только там, на планетах, свободных от первородного греха, роскошных, как райский сад, начнется для всех спасенных новая, счастливая и вечная жизнь.
Спешите в Заоблачный храм. Спешите, пока не поздно.
Воззвание Совета учредителей религиозно-общественной организации "Заоблачный храм".
2048 г.
…Следует учитывать, что пожертвование в пользу Храма всего движимого и недвижимого имущества является обязательным условием посвящения. При этом преимущество должно отдаваться трудоспособным, здоровым лицам мужского пола, возраст которых гарантирует целесообразность проведения геронтологической операции…
…Необходимо с максимальным тактом объяснять всем новообращенным, что природа человека, как существа, вышедшего из среды животного мира, во многом остается греховной и, поэтому, истинное спасение невозможно без такого атрибута Царства Божьего, как ад. Непродолжительное и добровольное пребывание в аду является непременным условием личного искупления и служит промежуточной ступенью подготовки вечной жизни в раю. Предположительное местонахождение ада - Меркурий, Венера; рая - Марс, спутники Юпитера, пояс астероидов…
Выдержки из секретной инструкции всем филиалам и региональным представительствам Заоблачного храма.
2049 г.
Международная ассоциация практикующих врачей-геронтологов намерена предъявить секте "Заоблачный храм" судебный иск. Как заявил адвокат ассоциации, за последние три года его клиенты понесли огромные убытки, вызванные тем, что все члены секты в обязательном порядке подвергаются принудительной геронтологической операции.
Агентство "Ассошиэйтед Пресс", 2052 г.
Концерн "Вестинхауз электрик" совместно с корпорацией "Эйршип индастриз" приступил к строительству на Венере первого жилища, рассчитанного на пребывание нескольких тысяч человек. Работы финансирует общественно-религиозная организация "Заоблачный храм".
"Спэйс Джорнал", № 11, 2055 г.
Ряд государств и неправительственных организаций представили в комиссию по правам человека ООН документ, требующий немедленного расследования деятельности клерикально-реакционной организации "Заоблачный храм". Не исключено, что этот вопрос может быть вынесен на обсуждение ближайшего заседания Совета Безопасности.
Пресс-бюллетень ООН, май 2056 г.
Комитет ООН по использованию космического пространства заявил протест по поводу противоправных действий организации "Заоблачный храм", продолжающей несанкционированное строительство человеческого жилья и космодромов на планетах Солнечной системы.
Пресс-бюллетень ООН, январь 2058 г.
Из хорошо информированных источников стало известно, что связь с поселенцами "Заоблачного храма" на Венере отсутствует. Два космических корабля, посланные к этой планете с интервалом в три месяца, бесследно исчезли. Число членов "Заоблачного храма", в свое время покинувших Землю, не поддается точной оценке.
"Обсерваторе романо", № 89, 2060 г.
Грохот раздался после полуночи, когда бодрствовала только дежурная смена. Палуба и стены Компаунда задрожали. Он сдвинулся с места и медленно пополз вверх по склону, вспарывая почву на десятки метров вглубь и сминая на своем пути скалы. В переполненных жилых секциях, в коридорах, оранжереях и ангарах проснулись тысячи людей. Скользя в полной темноте по все более и более наклоняющимся поверхностям палуб, они, проклиная все на свете, пытались поудобнее устроить свои надувные матрасы и раскладушки. В вентиляционном колодце сорвался один из огромных кондиционеров и полетел вниз, давя и калеча тех, кто устроился на ночлег в прохладе воздухозаборных каналов.
Скрипя и сотрясаясь, Компаунд забирался все выше и выше по одной из пологих вершин хребта Ариадны, он держал курс параллельно условной линии, вот уже более полувека именуемой слепой глиссадой. Это был наиболее безопасный, а возможно, и единственный путь, которым космические корабли могли достичь поверхности Венеры. Входя в верхние слои атмосферы над плато Иштар, где на высочайших пиках Макферсоновых гор были установлены радиомаяки, они постепенно снижались, чтобы в случае удачи сесть в долине Эрмии, недалеко от Южного полюса. Весь этот коридор, шириной примерно в двести и длиной в четыре тысячи километров, был усеян обломками космических аппаратов, первые из которых были беспилотными зондами, а последние представляли собой огромные лайнеры.
Обломки космической техники, химически богатая атмосфера Венеры, минералы, да еще совершеннейшая регенерационная система, способная утилизировать каждый грамм отходов, служили основой существования людей, населявших Компаунд…
- Сволочи, - бубнил в темноте староста секции. - Не могли предупредить. Чтоб вас "матрасы" задавили… Хромой, - позвал он затем. - Ты же хотел на работу. Утром все бригады выйдут наружу.
- Я ни в одной не числюсь, - ответил из своего угла Хромой.
- Поговори с бригадиром четвертого моноблока. Пообещай ему что-нибудь.
- У меня ничего нет.
- Найдешь. Для этого и выходят наружу. Или ты сбежать хочешь?
- Нет, не хочу.
- Врешь - хочешь. Я за тобой давно наблюдаю… Что молчишь?
- Не люблю болтать впустую.
- Не нравится тебе тут, я вижу. Кем ты раньше был?
- Астронавтом.
- Чем же ты недоволен? У нас здесь почти как в космосе.
- Это разные вещи. Тут хуже, чем в тюрьме.
- Никто тебя силой не тащил. Оставался бы на Земле. Давно бы, наверное, и кости твои истлели.
- Сказки все это. Не верю я, что Земля погибла.
- А ты сам подумай. Раньше, что ни год, так по три, а то и по четыре корабля прилетало. А тут уже столько лет никого, как отрезало. Это точно пресвитер говорит: сгинул род человеческий. Одни только мы и спаслись. Мы, да еще те, кто сразу на Марс отправился. В райскую обитель.
- Чтобы вся планета сразу… Трудно поверить…
- Планета, может, и цела, только людишки грешные передохли… А ты чего такой? Остался там кто-нибудь у тебя?.. А мне вот никого не жалко. Сволочи все. Болтали о совести, о справедливости, а сами только хапали да жрали, жрали да хапали.
- А ты сам не хапал?
- Один раз попробовал - так на полжизни за решетку упрятали. После этого я ученый стал. Только услышал про Храм, сразу понял это по мне. А ты как сюда попал? Бессмертия захотелось?
- Нет. Консервацию мне раньше сделали. Еще перед полетом на Плутон. Если бы не нога, я бы сейчас далеко отсюда был.
- За ногу тебе, наверное, неплохо заплатили. Жил бы в свое удовольствие.
- …Одиночество, тоска. Я ведь до этого почти и не бывал на Земле. Случайно узнал про Храм. Там обещали как раз то, чего мне не хватало: любовь, дружбу, покой…
- Ну и дурак. Если бы ты хоть поваром был или там садовником - тогда другое дело. А астронавты здесь ни к чему. Здесь даже солнца не видать, не то что звезд.
В туалете Хромой нарочно замешкался, и когда все обитатели секции выстроились в очередь, отстал от своей десятки. Каждая следующая десятка старалась вытолкать чужака назад, и вскоре он оказался в самом конце. Это и было ему нужно. Доктор, как всегда, появился последним. Вечно заспанный и взлохмаченный, он сначала сунулся вперед, но вскоре оказался рядом с Хромым.
- Погодите, вы меня еще вспомните, - крикнул он кому-то, отпихнул Хромого плечом и встал впереди него. - Может, думаете, я такой же, как вы? Да я за свою жизнь ну хоть бы настолечко нагрешил. - Доктор показал кончик указательного пальца. - Как я жил. Случай, дикий случай виноват в том, что я оказался здесь. Случай и мое доброе сердце. Но вскоре я буду в раю, на Марсе. Там, где мне предназначено было находиться с самого начала. В прошлый раз меня чуть не включили в десятку исправившихся. Недолго мне осталось глядеть на ваши богопротивные рожи.
Люди в очереди молчали, не обращая на Доктора внимания. Некоторые покуривали в кулак, другие прикладывались к баллончикам с кислородом - воздух здесь, как и во всех подсобных помещениях был такой, чтобы только-только не задохнуться. Басни Доктора большинство из них слышало уже десятки раз. Он жил в Компаунде очень давно, прибыв, вероятно, еще с одной из первых партий, и, хотя в крупные шишки не выбился, имел все же кое-какие привилегии. У него часто водились табак, наркотики и даже спиртное. Занимался он и некоторыми другими делишками, о чем Хромой совершенно случайно узнал на прошлой неделе.
Когда в очереди осталось всего несколько человек и Доктор прекратил, наконец, свое карканье, Хромой тихо сказал ему в затылок:
- Мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от одной штуки, - Хромой легко похлопал себя по левому боку, где у него, как и у любого другого обитателя Компаунда, была зашита под кожей "пиликалка", - миниатюрный генератор радиоимпульсов. С его помощью не составляло труда отыскать и опознать на поверхности Венеры человека, или же, в крайнем случае, его останки.
- Наглец, - прошипел Доктор. - Ты посмел сказать мне такое?..
- Я слышал, как вы договорились с одним парнем из второго моноблока. Дней пять назад. В тупике под криогенной палубой.
- Ты рехнулся?
- Не бойтесь, я заплачу.
- Да что у тебя может быть, желторотый?
- Кислород, к примеру. Один большой баллон.
- Из-за баллона кислорода я буду рисковать! За такое и трех мало.
- У меня всего четыре. Я экономил кислород целый год.
- Убежать, значит, захотел, дурашка? Куда же ты денешься? Это же ведь Венера, а не пляж в Ницце.
- Это мое дело.
- Ты десять раз задохнешься, прежде чем найдешь сколько-нибудь исправный корабль.
- А я умею дышать очень экономно.
- Тебя "матрасы" сожрут.
- Лучше "матрасы", чем заживо гнить здесь.
- Я знал многих, кто решился на побег. Их скафандры, выеденные, как рачьи панцыри, разбросаны по всему пути.
- Мне нужно избавиться от "пиликалки".
- Два баллона.
- Я же вам объяснил, что у меня нет лишнего кислорода.
- Вот это действительно твое дело. Достань где-нибудь. Одолжи. Укради.
Утренняя служба была мероприятием ежедневным, строго обязательным (больных и умирающих доставляли на носилках), но отнюдь не рутинным. Это был одновременно и хорошо поставленный спектакль и вольная импровизация, в которой мог принять участие любой из присутствующих. Сам пресвитер, личность почти что легендарная, никогда не появлялся на этих мрачных мистериях, но его дух незримо витал над толпами обитателей второго моноблока, собранных ради такого случая в огромном, душном и плохо освещенном эллинге, пустовавшем с тех самых времен, когда приписанный к нему ракетобот бесследно исчез среди каменных лабиринтов каньона Химеры.
Когда построение, сверка, перекличка, подсчет живых и мертвых душ, наконец, закончились, под потолком вспыхнуло несколько десятков прожекторов. Все разом умолкли, выровнялись в рядах и подтянулись. В проходе между двумя передними шеренгами появилась высокая изломанная фигура, освещенная столбом мерцающего фиолетового света. Как и обычно, дежурный проповедник был одет в черный костюм-трико, черную маску и такие же перчатки.
Движения его напоминали судорожный танец. Он то быстро семенил мимо неподвижных шеренг, то замирал, словно прислушиваясь к чему-то, то вприпрыжку возвращался обратно. Несколько прожекторных лучей метались впереди него, вырывая из мрака бледные и напряженные лица.
- Грешники! - вдруг завопил проповедник, вскидывая вверх руки со странно удлиненными, поблескивающими металлом пальцами. - Мы грешники. Мы мразь. Мы прах.
Тысячи глоток подхватили этот крик, и он, грохоча, заметался под высокими сводами эллинга. Одни, как Хромой, все время ощущавший на себе чьи-то пристальные оценивающие взгляды, орали во все горло, другие беззвучно разевали рты, а третьи лишь снисходительно улыбались. Черная фигура металась в круге мертвенно-синего цвета. Она то падала, сжимаясь в комок, то вновь вздымалась над людским скопищем, неправдоподобно длинная и костлявая.
- Мы мразь. Мы черви. Мы пыль у ног Всевышнего. Кто дал нам жизнь?
- Он, Всевышний, - заорали шеренги.
- Кто дал нам хлеб?
- Он, Всевышний.
- Кто дал нам благодать?
- Он, Всевышний.
- Хвала ему. Хвала Всевышнему.
Внезапно проповедник умолк, резко перегнувшись назад и заломив руки, затем стремительно, как спущенный лук, распрямился и, сделав серию плавных балетных прыжков, остановился возле какого-то жалкого плюгавого человечишки. Все уже молчали, лишь один этот несчастный, на котором сразу скрестились лучи прожекторов, продолжал кричать, выпучив глаза и напрягая шейные жилы: "Хвала. Хвала".
- Замолчи, - зловещим шепотом приказал ему проповедник. - Твои слова лживы. Твоя душа грязна. Ты не любишь Всевышнего.
- Простите, святой отец. Я ни в чем не виноват. Простите, - человечек упал на колени. Стоявшие рядом с ним медленно расступились, словно остерегаясь заразы.
- Всевышний милостив. Он простит тебя, - в голосе проповедника слышались неподдельная боль и сострадание. - Покайся, несчастный.
Всего на мгновение проповедник припал к рыдающему человечку, обвил его длинными тонкими руками и тут же отпрянул обратно. Хромой, через плечо наблюдавший за этой сценой, отвел взгляд и утер с лица пот. К чужой смерти он уже почти привык, а вот с собственным страхом справиться не мог.
* * *
Когда наступило время завтрака, Компаунд еще грохотал и сотрясался, но наклон палуб заметно уменьшился. Возле дверей столовой, как всегда, образовалась свалка. Первая смена еще не закончила трапезу, а вторая уже орала, улюлюкала и стучала ногами в - коридоре. Дежурные доложили об этом в центральный распределительный пост, и подача кислорода в герметично закупоренный коридор сразу прекратилась. Все моментально успокоились, лишь ругались сиплыми голосами, да, как рыбы, хватали ртом воздух.
В столовой Хромой проглотил таблетку поливитаминов, съел пахнущий аммиаком слизистый комок белковой каши и получил кружку воды. Эту воду разрешалось брать с собой, чтобы выпить позднее или заварить на ней чай, но Хромой одним глотком осушил кружку и торопливо пошел вниз - туда, где на нулевой палубе первого моноблока формировались и снаряжались рабочие бригады.
В огромном, непривычно ярко освещенном помещении, сплошь забитом потными, злыми людьми, Хромой не без труда отыскал бригадира четвертого моноблока. Это был худой и жилистый, совершенно седой человек. По его лицу Хромой понял, что с ним можно договориться.
- Возьмите меня на работу, - сказал он. Бригадир оторвался от списка, который держал в руках и внимательно осмотрел Хромого.
- Выходил уже?
- Нет.
- Э-э, такие работники нам не нужны.
- Я астронавт. И на Венере высаживался раз десять. Да и пострашнее планеты видел.
- А что у тебя с ногой?
- Раздробило сустав. Но сейчас все в порядке.
- Присядь. Еще раз… Скафандр, допустим, я для тебя найду, - задумчиво сказал бригадир. - А вот кислород…
- Кислород у меня есть… Три баллона.
- Один отдашь мне. Вроде как аванс.
- Но…
- Пошел вон.
- Согласен.
- Баллон принесешь сейчас же. И поворачивайся. Я внесу тебя в список следующей партии. Паек получишь после работы.
Спустя минут двадцать, когда все формальности были завершены, кран-балка доставила со склада скафандр - огромную титановую бочку с крохотным иллюминатором спереди. Из бочки торчали три пары могучих конечностей, верхние из которых служили манипуляторами, а две нижние выполняли функции ног. Когда-то серебристо-сверкающая, зеркальная поверхность скафандра была сплошь покрыта царапинами, вмятинами и следами сварки.
- Раньше, наверное, у тебя скорлупа получше была, - усмехнулся бригадир. - Но ничего. Здесь и это сойдет. Что брать - знаешь?
- Знаю.
- Вот такие камни тоже, - бригадир показал на обломок светло-серого кристалла, формой похожего на огромную снежинку. - Когда вернешься, не торопись выходить из шлюза. Я тебя встречу. Посмотрим твою добычу. Кое-что и себе оставим. С контролером я договорюсь.
Все "лужайки" вокруг мы уже успокоили. Если появятся "матрасы", старайся залезть в какую-нибудь яму или трещину. А еще лучше заранее вырой себе щель в полный рост. Все понял? Часов через шесть я вас соберу. Твой номер?
- Двадцать четыре ноль сорок.
- Лезь в скафандр. Кислорода здесь часов на пятнадцать - двадцать. Поилку можешь не трогать. Клиентам вроде тебя их не заправляют. За одну смену не помрешь.
Скафандр был устаревшего образца, весил не меньше тонны и давно не использовался по назначению. Хромой с трудом устроился в тесном внутреннем пространстве, засунул руки и ноги в гнезда панели биоуправления и теперь дожидался, пока кряхтевший над ним бригадир не закончит соединять многочисленные разъемы системы жизнеобеспечения.
- Проверь руки. - крикнул бригадир. - Так, хорошо. Теперь ноги… Годится. Пошел на дефектоскопию.
Хромой напряг мышцы ног так, словно хотел сделать шаг - сервомоторы заскрипели, сгибая сочленения металлических конечностей, и скафандр медленно, по-паучьи переступая, двинулся вперед. Процедура дефектоскопии заняла не больше минуты. Бригадир стукнул по шлему разводным ключом и заорал, стараясь перекричать вой уже заработавших насосов:
- Задраивай люк. Удачи тебе.