Старый актер
И сразу стало все скучно - словно на свете ничего нет. Ничего. Только белые занавески на окнах и свежевымытые полы, пахнущие веником.
День был яркий, жаркий, грохотал светом и красками, а в душе была такая вялая горечь! Тяжело опаздывать, и трудно, когда вовремя не сделаешь то, что мог сделать.
Теперь мне стали непонятны та живость, быстрота ощущений, смена чувств - все, что владело мною еще час назад. Я пошел на вокзал и купил билет: завтра, в десять часов вечера, уеду из Ченска. Возможно, это будет тот курьерский поезд, который задержал нас в пути в ту ночь, когда я впервые услышал о докторе.
Вот и гостиница. Приветливо горят стекла окон в лучах заходящего солнца. Ключ от моего номера, как всегда, висит на крючке в стеклянном шкафчике - над головой дежурной. И, как всегда, дежурная читает книгу. Услышав, как я беру ключ, она, по своему обыкновению, не оторвала глаз от книги.
- А, это вы, из седьмого номера?.. "А, хорошо же!.. - прошептал он сдавленным от гнева голосом. - Сюда! Живей! Ну же! Обнажайте шпагу! Пусть мостовая обагрится кровью одного из нас…" Да! Вы из седьмого номера? Вы еще не уехали? Простите, я читаю Гюго. Здесь Эсмеральда. Так жалко… Сколько дней вы пробудете еще?
- Сколько дней? Я завтра уезжаю.
- Ах! - Она решительно отодвинула книгу. - Чуть не забыла: вас спрашивал какой-то странный старик. В бархатной куртке, сандалии на босу ногу. Что-то про себя напевал. Ушел. Вернулся. Опять ушел. Кто он, сказать толком не захотел. Ответил как-то чудно: вас он не знает, и вы его не знаете, но дело у вас одно. И очень важное. И потому он сегодня непременно придет.
- Вот вам и тайна! Совсем как в старых романах! - сказал я.
- Тайна? В нашем городке?! Ах, если бы теперь были роковые тайны! Но они ведь остались только в романах… - И с мечтательной грустью дежурная по гостинице посмотрела в окно и вскрикнула: - Он! Это он!
- Кто?
- Тот, кто приходил. Посмотрите! По той стороне улицы идет. Сюда посмотрел.
- Зовите же его!
- Ушел! Но не беспокойтесь! Он обещал прийти.
"Какой долгий день был сегодня - подумал я, устало опускаясь в кресло в своем номере. Утром - счастливая уверенность: вот только дойду до лаборатории и сразу узнаю всю правду, прочту под микроскопом все письма Думчева. Днем - чувство смущения и стыда: взялся за дело, а с делом не справился. А вот теперь, вечером, - ожидание. Нет, не ожидание, а какое-то невольное любопытство: кто же этот неизвестный, который меня спрашивал и обещал прийти? Все сегодня не так, как надо".
В коридоре послышались шаги. Всё ближе. Постучали в дверь.
- Войдите!
Это приветливая буфетчица принесла чай, печенье. Поставила на стол. Улыбнулась. Ушла. Опять стало тихо. А где же этот неизвестный? Уже поздно. Зачем он меня разыскивает? Посмотрел в окно: тень человека отделилась от дома на противоположной стороне улицы. Человек пересек улицу и направился прямо к крыльцу гостиницы. Это он! Незнакомец, которого я жду.
Раздался четкий, твердый стук в дверь… Передо мной стоял высокий человек с седой копной волос; лицо его чисто выбрито и отливает легкой синевой. На нем черная бархатная куртка. Галстук на белоснежной сорочке повязан "бабочкой". На босых ногах сандалии.
- Кто вы? - спросил я. И сам не узнал своего голоса: он мне показался надтреснутым, словно я говорил в ознобе. - Кто вы? - повторил я, пытаясь овладеть собой.
- Сейчас, сейчас отрекомендуюсь, - сказал незнакомец. - Я несколько взволнован и не знаю, с чего начать…
В ответ на мое приглашение он легко придвинул кресло и сел напротив меня. Наступило напряженное молчание.
- Так вот… - начал незнакомец. - Так вот… Думчев, доктор Думчев… его таинственное исчезновение… Разве не этим вы сейчас взволнованы? Случайно узнал о ваших розысках. Так вот… Я близко знал Сергея Сергеевича. Он спас мне жизнь.
- Простите, но кто вы?
- Кто я? Что скажет вам моя фамилия? Ровно ничего. Впрочем, когда-то, много лет назад, имя актера Орлова-Заокского знали в разных городах. Да! Я был актером. Знают ли наши молодые люди, как в царское время антрепренеры нанимали актеров за гроши, как их сортировали - в случайные труппы по своему произволу сколачивали, как актерские таланты губили? И актерская жизнь катилась в телегах по пыльным дорогам, качалась в тесных вагонах мимо случайных станций, пропадала в грязных заезжих дворах, в заплеванных дешевых номерах. И каждый вечер, каждую ночь одно и то же: керосиновые коптящие лампы у рампы да щемящая боль в сердце; играешь не то, чем сам живешь, о чем горюешь и чем тревожно и зыбко живет зритель, заплативший свою трудовую копейку, чтобы услышать от тебя правду в полутемном зале.
На глазах у актера показались слезы.
- Простите, я говорю не о том. Так вот, в те далекие годы я оказался в больнице, где врачевал Сергей Сергеевич Думчев.
Старый актер привстал и медленным, торжественным жестом протянул перевязанную голубой ленточкой большую рукопись, свернутую в трубку:
- Вот отрывки из моего дневника тех лет. Прочтите - и все поймете. А я ухожу. Поздно. Покойной ночи.
По тихому, уснувшему коридору я проводил старого актера до крыльца. Здесь он остановился:
- Да! Меня не так трудно найти - уже много лет я веду кружок художественного чтения при клубе "Строитель". Самодеятельность, из которой рождаются высокие таланты!…
Я долго смотрел ему вслед. Старый-старый актер шел посреди улицы легкой, почти юношеской походкой. И луна стелила перед ним по неровной мостовой, по булыжникам, по асфальту свою длинную спокойную лунную дорожку.
Фанерный домик
(Воспоминания актера)
Четверг, 14 мая
Тянутся дни, медленно тянутся часы моего выздоровления в больнице. Начинаю вспоминать, все восстанавливать в памяти, записывать. "Мета…морфоз, метаморфоз", - что за странное слово? Это было первое слово, которое я услышал. Очнулся. Не сразу понял, где я. В комнате темно. Рядом с моей кроватью, у свечи, которая горит и оплывает, человек что-то пишет и словно вслух диктует: "Метаморфоз".
Дрожит, колеблется, вытягивается на стене тень: человек наклонился над столиком и пишет. Перо скрипит. Вот опять он повторил незнакомое слово "метаморфоз". Где я? Откуда-то из темноты слышатся вздохи: "Доктор!" Человек оставляет перо, берет свечу и уходит. Уж не сон ли все это? По актерской привычке ищу реплики из знакомых ролей… "Все тот же сон! Возможно ль? В третий раз!" Голова кружится, сердце сжимается. Надо мной склонилось лицо человека. "Мета…морфоз, метаморфоз…"
Суббота, 16 мая
Луч ли солнца скользнул по стене и меня разбудил или веселое ржание жеребенка за открытым окном, но я проснулся и почувствовал себя бодрым. Все вспомнил: наша труппа проездом через Ченск ставила в пожарном депо - в большом сарае - водевиль "Запутанное дело" Каратыгина. Я играл роль Волошина. И вдруг все закачалось. Большие балки сарая опустились над головой, пол взлетел вверх. И я упал. Услышал окрик антрепренера: "Дайте занавес, а его увезите!" А дальше - мрак.
Доктора этой больницы зовут Сергей Сергеевич Думчев.
Вторник, 19 мая
Из головы у меня не выходит первое слово, услышанное тогда ночью: "метаморфоз". Что оно означает?
Среда, 20 мая
Сегодня ночью была гроза. Долго не мог уснуть. Молнии чертили зигзаги по черному покрову неба. За окном тревожно шумели деревья. У столика при свече доктор опять писал и, как всегда, произносил вслух то, что писал:
- Открыть тайну энергетики живого существа - не значит ли это открыть тайну преодоления всех болезней? Где искать? Энергия метаморфоза!.. Ах, вы не спите, - обратился доктор ко мне, услышав, как я стал переворачиваться. - Спите спокойно! Вы поправитесь и будете таким же здоровым, как раньше. Нет, еще здоровее, еще лучше.
Суббота, 23 мая
Весь день - дождь. Сердце болит и очень сильно бьется. Пишу с трудом, не могу пошевелиться. Плохо ты, мое сердце, мне служишь. Выйду из больницы - как буду жить? Без театра, без подмостков мне жизнь - не жизнь. Вот роковой вопрос. От этих дум сердце совсем разболелось. Оно бьется то ровно, то напряженно, то вдруг словно с места сорвется и бежит, бежит… Я сказал об этом доктору. Он опять меня успокоил.
- Скажите, доктор, что такое "метаморфоз"?
- Потом, голубчик, потом. Вот поправитесь, тогда разъясню. И все поймете. А теперь вот выпейте лекарство.
Доктор поднес к моим губам стакан. Он поправил одеяло. Дождь стучал по крыше все тише, все осторожнее.
Воскресенье, 24 мая
Сегодня я узнал, как оказался здесь. Когда со мной на сцене случился обморок, антрепренер отвез меня в номер гостиницы и через день сумел обмануть и актеров и хозяина гостиницы, сказав, что за мной приедут родные и оплатят номер. Труппа уехала. Мне становилось все хуже и хуже. Доктор Думчев, вызванный хозяином гостиницы, лечил меня, оплачивал все расходы, а потом взял в больницу.
Вторник, 26 мая
Какой сегодня светлый, добрый, ласковый день! И все кругом кажется мне хорошим и добрым. Доктор, войдя в палату, сказал мне:
- Вот вы и улыбаетесь. Значит, выздоравливаете. Теперь потрудитесь припомнить хотя бы монолог Бориса Годунова: "Достиг я высшей власти…"
Я стал читать, запутался, сбился, смутился.
- Если надо - вот Пушкин. Приготовьте как следует. Работать надо, работать! И болезнь скорее уйдет.
Понедельник, 1 июня
Вчера, в воскресенье, чувствовал себя больным и усталым. С сердцем плохо. Доктор взял меня на прогулку. Шли не торопясь. Говорили. Постепенно забыл, что болит сердце.
Воскресенье, 7 июня
Вечер. Сегодня днем много гуляли. Доктор повел меня за город в свою мастерскую:
- Там вы найдете ответы на те вопросы, что мне задавали.
С небольшой горы я увидел: где-то далеко сверкает бирюзой море. Мы спустились и пошли по старому, запущенному парку. Темнели аллеи. Железные решетки ограды местами повалились и лежали в траве. Прошли мимо беседки, которая замыкала аллею, и вышли из парка. Цвели заросли шиповника.
По густой, высокой траве мы прошли мимо плетня, за которым жужжали пчелы, и остановились у фанерного домика. Я переступил за Думчевым порог и с удивлением остановился. Вся комната была заполнена паутиной. В рамках окошек вместо стекол была натянута паутина. В углах висела паутина в виде маленьких гамаков. В банках тоже ползали пауки и тянули за собой нити. Даже в банке с водой перемещался какой-то серебристый паук. В разных местах с потолка свисали нити. На одной из них над самым полом была подвешена дохлая мышь, на других - щепочки и камешки.
- Да сделайте хоть шаг от порога! - сказал Думчев. - Чего вы боитесь? Это паук, спуская нить, подцепил дохлую мышь.
Думчев открыл коробку - рой мух разлетелся по комнате. И сразу все тронулось с места: закачалась паутина с камешками, щепочками, на рамах окошек, тронулась нить с подвешенной мышью, и маленькие паутинные гамаки в углах комнаты тоже закачались. Появились пауки - бросились ловить, хватать добычу. Я не знал никогда, что на свете есть столько разных, не похожих друг на друга пауков. Беспокойные маленькие чудовища - они теперь были всюду. Пауки! Пауки! Пауки! Они бегали по паутинам, натянутым в рамах окошек, по стенам, спускались по нитям, скатывались в паутинные гамаки. Пауки двигались по полу, по стенам, по потолку. Мимо моих ног они входили и уходили в настежь открытую дверь.
Среда, 10 июня
Думчев живет в городе. У него там, говорят, лаборатория, где он производит химические опыты, но я там не был. Он считает, что мне надо дышать морским воздухом. Все чаще провожаю его до фанерного домика. Здесь мы расстаемся, и я ухожу к морю.
Я выздоравливаю. Иногда, правда, неожиданно появляется боль в сердце, но сразу же уходит. И тогда мне кажется, что она похожа на актера, который появляется после спектакля на сцене, чтобы просить у публики прощения за причиненное беспокойство.
В душе у меня торжество. Болезнь побеждена. Я здоров, бодр, свеж и весел. Готов показаться в роли Ромео или Чацкого на подмостках Малого или Александрийского театров. Я не верю, что был когда-то болен. Каким лекарством лечил меня доктор?
Понедельник, 15 июня
"Метаморфоз"!
Вчера был снова в фанерном домике. Сергей Сергеевич наглядно и долго разъяснял, что такое "метаморфоз". На столе среди множества круглых стеклянных банок стояли рядом две широкие плоскодонные банки, скорее похожие на аквариумы. Одна из них наполнена водой, а в другой - песок, камешки и пучок зеленой травы. В обеих банках были совсем разные занятные существа: одно плавало в воде, другое передвигалось по песку.
- Смотрите! Похожи ли эти два существа одно на другое?
- Ничуть не похожи.
- Действительно, у одного торчат жабры, хвост плоский и неуклюжий. Оно живет только в воде. Называется "аксолотль". Другое дышит легкими, тело у него более стройное, длинной цилиндрической формы, с хвостом, Живет на суше и в воде. Называется "амблистома". Было время, когда аксолотля и амблистому считали двумя разными, самостоятельными видами. А теперь установлено, что вот этот водный житель - аксолотль - превращается в амблистому. То есть аксолотль - личинка амблистомы.
- Что же тут удивительного? - сказал я. - Головастик, живущий и плавающий в воде, превращается в лягушку, живущую и в воде и на суше. А головастик совсем не похож на лягушку. К чему ваши опыты?
Думчев засмеялся:
- Пример неподходящий! Как бы вы удивились, если бы в болоте одни головастики клали яйца, из которых появлялись головастики же, а другие превращались в лягушек!
- Ну, таких чудес не бывает! - рассмеялся я.
- С головастиками не бывает. А вот с аксолотлем - личинкой амблистомы - бывает. Он превращается в амблистому. Но аксолотль может также не превратиться в амблистому, размножаться и умереть аксолотлем.
- А амблистома?
- Та, в свою очередь, откладывает яйца, из которых позднее появляется личинка - аксолотль.
- Хорошо! Но какого нового чуда вы ждете от них здесь?
- Чуда без чудес! Искусственным путем я вызываю метаморфоз и заставляю аксолотля обязательно превратиться в амблистому. Этот метаморфоз - превращение личинки во взрослую форму - я произвожу и наблюдаю.
- Но как же вы здесь, в мастерской, вмешиваетесь в дела природы?
- Очень просто. Я подкармливаю аксолотлей щитовидной железой или тироидином, который эта железа вырабатывает, и заставляю водную форму амфибии превратиться в совершенно не похожую на нее земную. Я физиолог и обязан уметь это делать! Я создаю необходимые условия для превращения одного существа в другое.
Среда, 17 июня
Здоров! Здоров! Совсем здоров!
Между больными ходят слухи, что наш доктор сам изготовляет чудодейственные лекарства.
- Какой живой водой вы меня напоили? - спросил я Сергея Сергеевича.
А он ответил:
- Если будете помогать в моих опытах, то узнаете.
Какой из меня помощник ученого?!
Сегодня к вечеру оставил больницу и поселился, по рекомендации Думчева, у фельдшера Акулинушкина.
Стал я совсем другой - юный, бодрый. И все это сделал он - Думчев! Что же мне совершить для него?
Понедельник, 22 июня
Вчера в доме фельдшера Акулинушкина ждали гостей: мыли полы, пекли пироги, взбивали пуховики. Все блестело и сверкало. И даже канарейки з клетках казались свежевымытыми и сверкающими.
Я ушел за город. В воскресный день доктор всегда бывал в фанерном домике. Но я вовсе не собирался ему мешать и, пройдя мимо, направился к морю. Неожиданный дождь заставил меня вернуться, и я побежал к домику.
Постучал в дверь, но никто не ответил. Опять постучал:
- Можно войти?
Но Сергей Сергеевич не отозвался. Приоткрыл дверь - никого. Вошел. Очень удивился: ни пауков, ни банок, ни паутины. Только книги на столе. Одна - "Царство животных" - была раскрыта, и я увидел рисунок, под которым была подпись: "Паук-бокоход. Предельная длина - один дюйм".
Дождь утих. И тут я услышал где-то рядом со мной шорох. Осмотрелся. Никого. Шорох повторился. Я внимательно обошел всю комнату. Снова сел на табуретку, стал было перелистывать книгу, но что-то шуршало, шаркало рядом со мной. Глянул на пол: из-под табуретки, на которой я сидел, высунулась огромная мохнатая кривая нога. Я отбежал к дверям. Табуретка зашаталась. Я увидел привязанного к ее ножке огромного паука. Злым блеском горели глаза, скреблись, тянулись в разные стороны восемь мохнатых лап, изгибалась шершавая головогрудь. Тот же паук-бокоход, которого я только что видел на рисунке. Но там был обозначен рост в один дюйм, а здесь он с полтабуретки. Паук-гигант!
Дверь распахнулась. На пороге стоял Думчев. Я испуганно смотрел на него.
- Это опыт! Удачный опыт! - спокойно сказал Думчев.
Среда, 1 июля
Думчев исчез! Что делать? Это случилось три дня назад, в воскресенье, 28 июня. Только сейчас я сел за стол, чтобы записать, привести мысли в порядок.
В последний раз я его видел в фанерном домике тоже в воскресенье, но 21 июня, когда испугался паука-гиганта. Как обычно, и в прошедшее воскресенье, 28 июня, я рано утром собрался к доктору. Но ночью была гроза. А утром фельдшер просил меня помочь в огороде. Вдруг к плетню подбегает соседка:
- Доктор пропал!
Я побежал в больницу вместе с фельдшером. Там все были встревожены. Слухи были разные. Будто бы купался доктор и утонул. Но говорили и так, будто нарочно утопился. И еще говорили, будто переоделся и с котомкой за плечами странником пошел бродить по свету.
Четверг, 2 июля
Доктор, который спас мне жизнь и чьи разговоры окрылили мою душу, исчез! Не могу опомниться!
Пятница, 3 июля
Сегодня вечером, возвращаясь домой, я услышал, как на улице двое прохожих винили каких-то московских купцов в гибели доктора.
Суббота, 4 июля
В доме фельдшера вчера мне рассказывали, будто около пасеки в траве появились и расползаются невиданные муравьи и пауки и что собираются сжечь фанерный домик, а траву скосить. Но косари за это дело не берутся.
Воскресенье, 5 июля
Вчера хотели облить керосином фанерный домик, траву и все сжечь. Но управляющий имением, ссылаясь на телеграмму из Петербурга, запретил разводить огонь на барских угодьях. Завтра утром фанерный домик доктора снесут. Пойду туда в последний раз.
Понедельник, б июля
Домик будет снесен. Скоро бурьяном зарастет то место, где он стоял, где доктор производил необычайные опыты. Вчера в последний раз пришел в фанерный домик. Вечерело. Я сидел у окна. Мне казалось, еще немного побуду - и дождусь Думчева. Из окна была видна пасека. Там, за плетнем, как всегда, возился старик пасечник. На меня он всегда косо поглядывал, и я чувствовал, что он меня не уважает: "Комедиант!"