Когда старинные часы в гостиной пробили семь, девочка тенью выскользнула из комнаты, на цыпочках пробежала в оранжерею, не зажигая света, прошла к кадке с белладонной, встала рядом с ней на колени и погрузила все десять пальцев в рыхлую землю.
- Помоги, - тронул листву тихий шёпот. - Помоги мне... Я зла не делаю...
В девять проснувшиеся супруги нашли Джинни спящей в обнимку с цветочной кадкой на голом полу. Руки её были перепачканы землёй, а по лицу блуждала светлая тень умиротворения и покоя.
- Девочка моя! - испуганно всплеснула руками Мэг.
Натаниэль бросился поднимать Джинни с пола. Та вздрогнула и проснулась.
- Мистер Крауч, всё хорошо, - сонно забормотала она. - Я просто...
- Как ты здесь оказалась, дитя неразумное? - с укоризной спросила Мэгги.
- Мне надо было... Надо. Я болела.
- Дорогая, Джинни нездоровилось ночью. Видимо, пошла попить воды и слегка заблудилась, - по-своему истолковал происшествие Натан.
- Да. Именно так, - смущённо подтвердила девочка и спрятала лицо, уткнувшись в плечо доктора.
Мэг наградила мужа долгим взглядом, значения которого он не понял.
***
Рождественский дед оказался невероятно щедрым к Джинни: шубка, тёплые сапожки, меховая муфточка, пара серебристых коньков и маленькое вечнозелёное дерево из породы хвойных в горшке. Все эти дары девочка обнаружила под ёлкой в гостиной, куда её утром привели Мэгги и Натан.
Пока девочка аккуратно разворачивала свёртки с подарками, супруги Крауч не сводили с неё настороженных глаз. Несколькими днями раньше произошёл инцидент, который не пожелал забыться так просто.
Натан принёс домой ёлку и установил её в гостиной. Дом наполнился свежим, прохладным запахом хвои. Мэгги засуетилась, извлекая из шкафов коробки с ёлочными украшениями и фигурками из традиционных рождественских сюжетов. Джинни всячески старалась помочь Краучам, но судя по всему, появление ёлки не добавило ей праздничного настроения. Она грустно косилась на рождественское дерево и думала о чём-то своём.
- Джинни, дорогая, - насторожилась Мэг. - Что-то не так?
Девочка замела в совок упавшую на пол еловую веточку и покачала головой. Натан поставил коробку со стеклянными шарами на каминную полку и попытался взбодрить девочку:
- Сейчас мы украсим нашу лесную гостью, и дом наполнится духом Рождества! Давай я посажу тебя к себе на плечи, и ты повесишь игрушки на верхние ветки?
- Спасибо, мистер Крауч, - сдержанно поблагодарила Джинни и сникла..
Краучи переглянулись. Оба не понимали, где же тот безудержный восторг, что охватывает детей в преддверии праздника. Натаниэль подошёл к девочке, присел перед ней на корточки и мягко взял за руку. И только тут заметил, что глаза Джинни наполнены слезами.
- Что с тобой, милая? Скажи, никто не будет тебя ругать.
- Мистер Крауч, украшать мертвецов - это так принято? - выдала вдруг девочка.
- Джинни! - возмущённо воскликнула Мэг. - Что ты несёшь?!
- Подожди, Мэг, - нахмурился Натан. - О каких мертвецах ты говоришь, детка? Откуда такие странные мысли?
Джинни указала рукой на ёлку:
- Она же мёртвая. А вы делаете из неё праздник, радуетесь. С людьми, которые умерли, поступают так же? Я знаю, что их одевают в красивую одежду...
- Стоп-стоп, дорогая! Твоя странная логика снова сыграла с тобой злую шутку. Давай-ка присядем в кресло и попробуем разобраться. Почему ты считаешь ёлку мёртвой?
- Её ствол перерублен.
- Это сделано потому, что принести в дом дерево с корнями очень трудно, - вступила в разговор Мэгги.
- Да и выкопать ель из промёрзшей земли - задача из непосильных, - кивнул Натан. - Видишь, наше дерево стоит в кадке? Там специальная смесь, которая позволит ёлке питаться. Мёртвые не могут есть, не так ли?
- Не могут, - вздохнула Джинни.
- Значит, ёлка не мёртвая! - подытожила Мэг.
Джинни подошла к дереву и погладила смолистые ветки. Видно было, что ей до сих пор не по себе, но плакать она уже точно не станет.
- Значит, ты живая, - сказала она тихо. - Тогда живи, пожалуйста, я тебя очень прошу...
Такое странное отношение воспитанницы к празднику всерьёз встревожило Мэгги, да и почти свыкшегося с причудами Джинни Натана тоже. Потому они с таким волнением наблюдали, как растрёпанная со сна девочка в тёплой пижаме разворачивает подарки. И словно камень упал с души у обоих Краучей, когда Джинни повернулась к ним сияющим от счастья лицом:
- Мистер Крауч, миссис Крауч... это волшебство, да?
- Конечно! - развёл руками Натан. - Иначе что же это такое?
Мэг отвернулась, пряча улыбку. Джинни провела ладонью над хвойничком:
- Раз рождественский дед принёс мне дитёнка ели, буду ему будто мама!
- Примеряйте подарки, мэм, - рассмеялась Мэгги. - И идём гулять после завтрака!
Джинни легко вскочила на ноги, словно сработали спрятанные внутри неё пружины.
- А можно я поселю своего малыша в оранжерее?
- Конечно, дорогая, - улыбнулся Натан.
- Пойдёмте со мной! - крикнула девочка уже из коридора. - Мне надо что-то вам показать!
По лестнице простучали каблуки туфель, скрипнула дверь в кабинете Натаниэля. Краучи улыбнулись друг другу и поспешили за Джинни.
В оранжерее пышным букетом цвела пуанцеттия. Ярко-алые прицветья в свете газовых ламп блестели, словно покрытые лаком. Джинни стояла рядом и сияла от счастья.
- Она же рождественская звезда, верно, миссис Крауч?
Мэгги растроганно обняла девочку.
- Спасибо, милая. Это роскошный подарок. Как ты это сделала? Она же была такой замухрышкой...
- Как и я. Все живые существа любят добро и внимание. Я старалась.
После завтрака Джинни с удивительной лёгкостью согласилась пойти с Краучами гулять. Натаниэль взялся учить девочку кататься на коньках, и путь их лежал в Риджентс парк.
На улице Джинни превратилась в воплощение немого изумления. Поддерживаемая Натаном под правую руку и Мэг - под левую, девочка шла, рассматривая богатые особняки, украшенные к Рождеству, нарядных дам, весёлых мальчишек, распевающих рождественские гимны, собак в вязаных попонках. Натана не оставляло ощущение, что девочка видит всё это впервые. Даже запорошенный снегом скучноватый парк привёл её в восторг. Джинни бегала по дорожкам, лезла в снег, обнимала спящие деревья. Задрав голову так, что падала шапочка, девочка следила за перелетающими с ветки на ветку яркими птахами. Удивительно, но живой мир привлекал её куда больше, чем игрушки на лотках и в витринах магазинов.
На катке Джинни с хохотом цеплялась за Мэгги и Натана, неуклюже переставляя ноги, проезжала несколько шагов и с воплем падала. Выбились из-под шапки тонкие косички, сияли восхищением тёмные глаза, розовели спелым персиком щёки. Снег мягкими перьями садился на ладони девочки, и она касалась его губами.
- Джинни, побереги горло! - ворчал Натан, любуясь девчонкой. - Не надо это есть!
- Он такой свежий! - радостно кричала Джинни, поскальзывалась на льду и снова падала.
И Мэг хватала её за руки, поднимала, к ним присоединялся Натан, и они кружились под низким декабрьским небом. Спящему парку снились их смех и сияющие счастьем глаза, а где-то высоко над облаками зажигались первые звёзды...
***
В феврале Мэг сообщила Натану, что ждёт ребёнка.
***
Звона разбитого стекла никто не услышал. Окна спальни и маленькой комнатки под лестницей выходили во внутренний двор, и все обитатели дома Краучей мирно спали до самого утра. Разбудил всех холод.
Натан накинул тёплый халат, подал Мэгги одежду в постель и вышел в коридор.
- Чёрт подери! Уж не воры ли вскрыли дверь? - ворчал он, спускаясь по лестнице в холл первого этажа.
Мимо него вверх по лестнице пронеслась полуодетая босая Джинни. Натаниэль поёжился, провожая её взглядом, дошёл до входной двери, убедился, что она закрыта, и лишь после этого крикнул:
- Джинни, что случилось?
Ответом ему были тихие всхлипывания. Натан почти бегом вернулся на второй этаж и увидел, что девочка изо всех сил дёргает ручку двери кабинета. Из-под двери расползался холод.
- Подожди, милая, сейчас найду ключ.
Натан суетливо зашарил по карманам. В ладонь скользнул тёплый кусочек металла. Пока доктор отпирал замок, Джинни молча размазывала по щекам слёзы. Внутри Натана нарастало предчувствие катастрофы.
Они пробежали через выстуженный кабинет и остановились на пороге оранжереи, поражённые увиденным.
Стекла в одном из трёх огромных, от пола до потолка, окон не было. В помещении всюду лежал иней. Полки, кадки, подвесные ящички с растениями серебрились изморозью. На полу всюду лежали опавшие листья - одни зелёные, глянцево блестящие, другие бурые, скрученные в безжизненные веретёнца.
Джинни опомнилась первая. Метнулась к полкам, схватила один горшок, другой, третий, побежала обратно, в тепло, унося побитые морозом растения. Натан зажёг газовую лампу, чтобы хоть как-то согреть оранжерею.
- Что тут такое?
Мэгги, закутанная в одеяло, убирала под чепец выбившиеся пряди. Она смотрела на мелькающую туда-сюда заплаканную Джинни, на мужа, который волок в кабинет кадку с роняющим листья цитрусом, и зябко переступала с ноги на ногу.
- Разбилось окно, Мэг, - пропыхтел доктор. - Надо найти старые одеяла. Приколочу их к раме, пока не достану доски.
- Хорошо, милый. Джинни! Почему ты босиком?!
Она остановилась лишь на миг, обронила:
- Я не заболею и не умру, миссис Крауч. А они умирают, - и снова исчезла среди полок.
Натан наскоро прибил шерстяное одеяло, запер дверь в выстуженную оранжерею и пошёл к женщинам подсчитывать потери. Мэгги разожгла камин и грела руки, Джинни рядом расставляла горшки и ящички, внимательно осматривала пострадавшие растения.
- Алоэ погибли, - сообщила она бесцветным голосом. - Цитрус. Коричное деревце. Вереск. Чабрец. Лаванда. Герань. Рута... Смотрите, мистер Крауч, они стали совсем седыми. Как старики...
У Натана опустились руки. Он молча стоял и смотрел, как горюет Джинни: тихо, безутешно, касаясь побитых холодом листьев и называя каждое растение, словно по имени.
- Мы купим новые, милая, - мягко сказала из кресла Мэг.
Джинни покачала головой.
- Мистер Крауч, я могу вас попросить?
- Конечно, Джинни, всё, что хочешь!
- Помогите мне отнести вот эти цветы и травы в комнату, пожалуйста. И позвольте побыть с ними.
"Ещё одна странная просьба", - подумал Натан, но ничего не сказал. Помог девочке унести погибшие растения, позавтракал вместе с Мэгги и ушёл навестить болеющих близнецов мистера Флетчера, а от них - к молочнику мистеру Томпсону, который две недели назад поскользнулся на крыльце собственного дома и сломал ногу. На обратном пути он заглянул проведать старенькую маму миссис Кросс, а потом зашёл в мясную лавку купить превосходных ливерных колбас, которые так любила Мэг. Домой Натан вернулся, когда зашло солнце и на улицах принялись стремительно сгущаться тени. Мэгги встретила его в холле и тревожно сказала, что Джинни заперлась в комнате, не выходит и отвечает едва слышно и вяло.
- Натан, там что-то происходит, - прошептала Мэг. - Попроси, чтобы она открыла дверь. Я боюсь.
Натаниэль разулся, повесил пальто и шляпу и спустился на первый этаж.
- Джинни? - окликнул он из-за двери.
- Я выйду к ужину, мистер Крауч, - донеслось до него слабое, словно шелест. - Не волнуйтесь, пожалуйста.
Она вышла ровно в семь вечера. Тихо прошла в столовую, села на своё место, опустив голову.
- Миссис Крауч, налейте мне, пожалуйста, молока, - попросила Джинни устало. - И растения... Их можно забрать. Они все вернулись.
Непонятно, что же вызвало большее изумление у Краучей: по-старушечьи заострившиеся черты лица Джинни Блэквуд или покрытый молодой листвой и бутонами цитрус на окне комнаты под лестницей.
***
- Уйди, Джинни, не раздражай меня! Ната-ан!
Доктор со вздохом отложил в сторону исписанный лист, поправил очки и побрёл из кабинета в спальню. Мэгги с мученическим лицом лежала в кровати и обмахивалась резным деревянным веером.
- Что случилось, дорогая?
Она привстала, поправила подушку.
- Натан, у меня страшно болит голова! Сделай что-нибудь! Дай мне какой-нибудь порошок!
Натаниэль присел на край кровати, погладил ноги жены под одеялом.
- Милая, ты же знаешь: порошки сейчас нельзя. Тебе нужен свежий воздух, а ты целыми днями лежишь в постели, - с укоризной сказал он.
Мэгги взглянула на мужа с раздражением.
- Хочешь сказать, я стала ленива и мои недомогания - выдумка?
Натаниэлю захотелось закрыть глаза и взвыть. Говорят же, что у беременных портится характер, но чтобы настолько... Как врач, он такое видел впервые. Мэгги изводила его капризами всё время, пока он был дома. Когда же доктор уходил к пациентам, она тиранила Джинни. Девочка тащила на себе уборку, готовку, стирку. На прачечной пришлось экономить, так как Мэг нуждалась в свежих фруктах, уборку она требовала каждый день, приготовленную пищу критиковала зло и, по мнению Натана, совершенно несправедливо. Мэг забросила лекции, перестала переписываться с друзьями и отказывалась принимать гостей. Единственный человек, к которому она по-прежнему благоволила, был старший брат. С Майклом Мэгги снова становилась самой собой - весёлой, остроумной, внимательной. И Натан чувствовал, как уходит напряжение, шутил, смеялся вместе с ними, верил, что утром Мэгги проснётся с улыбкой и не будет ворчать.
- Миссис Крауч, выпейте это. Этот чай поможет вам от мигрени.
Джинни принесла на подносе чай в стакане с подстаканником. Серебряная ложечка деликатно позвякивала об край.
- Я не хочу, Джинни, - устало протянула Мэг. - И, кажется, просила меня не беспокоить.
- Простите, миссис Крауч.
Девочка ушла, понурившись. Мэгги потянулась, взяла с прикроватного столика пяльцы с вышиванием.
- Натан, откинь штору. Мне темно.
Он повиновался. Потом сел в изножье кровати и осторожно спросил:
- Милая, чем тебя обидела Джинни?
- Ничем. А что такое?
- Ты довольна резка с девочкой. Она для тебя старается, хозяйство ведёт...
- Дорогой, - перебила его супруга. - Ты не помнишь, для чего мы оставили её здесь? Мне нужна была экономка. Джинни старается, потому что отрабатывает свой хлеб.
- Но это не причина так обращаться с ней. Она же ребёнок. Ребёнок, который привязан к нам, Мэгги.
- Она меня пугает.
Снующая туда-сюда игла в тонких пальцах оставляла за собой красные стежки. Лицо Мэгги оставалось бесстрастным. Так, будто они с Натаном обсуждали не живого человека, а что-то далёкое и малосущественное.
- Мэг, она странная, но её странности никому не причиняют зла. Тихое, заботливое создание...
- Которое не ест, не устаёт, любит цветы больше людей и вообще себе на уме! - перебила его Мэгги. - Натан, задай себе вопрос: кто она такая и что ей нужно?
- Да-да, - пробурчал доктор, вставая с места и направляясь к выходу из комнаты. - Она - исчадье зла в нашем доме, воплощение ночного кошмара и порождение Преисподней!
Мэгги запустила ему вслед подушкой.
- Джинни!
Простучали по лестнице туфли, девочка осторожно проскользнула мимо Натаниэля в спальню.
- Да, миссис Крауч?
- Неси свой чай.
-Я его вылила, простите... Но я заварю новый.
Натан сел на нижнюю ступеньку лестницы, дождался, пока Джинни сбегает туда-сюда, окликнул её и предложил присесть. Девочка послушно устроилась рядом и вопросительно посмотрела на доктора.
- Я хотел поговорить, Джинни, - сказал Натан и надолго замолчал.
Джинни также молчала. Ждала, пока мистер Крауч соберётся с мыслями.
- Скажи мне, о чём ты мечтаешь?
Она натянула платье на колени, поковыряла ногтем пряжку туфли.
- Прямо сейчас?
- Да, прямо сейчас. У тебя есть желания?
- Есть... - неуверенно произнесла она.
- Например?
- Мне бы хотелось, чтоб поскорее зацвели ирисы. Я их видела только на картинах миссис Крауч. И мне они показались настолько волшебными, что я жду, не дождусь, когда смогу увидеть их.
- В парке Риджентс расцветут розы. Чуть позже ирисов, но тоже скоро. Мы обязательно выберемся погулять. Скажи, а тебе не хочется вспомнить, кто ты и откуда?
- Нет, - ответила она после недолгой паузы. - Я чувствую, что в этом нет надобности. Я есть здесь и сейчас. А в прошлом меня уже нет. Как листков календаря, которые миссис Крауч каждый вечер сжигает на свече.
- Джинни, а чего хочется ещё?
На этот раз она раздумывала дольше.
- Хочется, чтобы ваша девочка родилась в срок живой и здоровой.
Натан потёр переносицу.
- Почему ты думаешь, что будет девочка?
- Я просто знаю. Мистер Крауч... а можно я попрошу?
- Конечно. О чём?
- Верить, что я - не зло.
Натан протянул руку, погладил блестящие тёмные волосы девчонки.
- А кто ты, Джинни?
Она вытянула вперёд руки, растопырила все десять пальцев. Склонила голову к плечу, прищурила сперва правый глаз, затем левый.
- Я не помню. Но я очень стараюсь быть хорошим человеком.
Мальчишка-посыльный догнал Натана возле самого дома.
- Сэр! Сэр! - запыхавшись, окликнул он.
Доктор остановился, подождал, пока паренёк отдышится.
- Вы же Натаниэль Крауч, верно?
- Да, это я.
- Вот, вам письмо от сэра Майкла Гослинга. Он просил передать лично в руки.
Натан взял корреспонденцию, поблагодарил мальчишку и сунул ему в ладонь несколько мелких монеток. Посыльный расплылся в довольной улыбке, спешно попрощался и убежал, радостно разбрызгивая апрельскую грязь старыми стоптанными башмаками. Натаниэль вытащил из кармана и водрузил на нос очки, распечатал сургуч на конверте и пробежал взглядом несколько небрежно начерканных строк.
"Дорогой зять! На днях в редакцию нашей газеты забрёл странный мужчина. Он хотел бы, чтобы мы дали статью о его необычной проблеме. Его история наверняка заинтересует тебя, как врача. Предлагаю тебе нанести визит мистеру Ламберту, эсквайру, завтра, в три часа после полудня. Заеду за тобой в половине третьего, будь готов и возьми с собой рабочий инструмент"
Как и любой журналист, шурин имел в семье репутацию проныры и авантюриста, и любой на месте Натана десять раз бы подумал, прежде чем связываться с ним, но доктор сразу согласился. В последнее время он всё больше пропадал по пациентам, стараясь заработать, да и внимать капризам Мэгги лишний раз не хотелось. Поэтому на следующий день он сообщил Джинни и супруге, что едет к пациенту в Челси, собрал сумку с необходимыми для осмотра инструментами и в половине третьего отбыл в подъехавшем за ним кэбе.
Майкл Гослинг был возбуждён, как напавший на след поинтер.
- Натан, если это правда, то новость станет сенсацией! - выпалил он, как только Натаниэль устроился на кожаном сидении.
- Было бы неплохо, если б я хоть немного представлял суть дела, - намекнул доктор.
Майкл закинул ногу на ногу и сделал таинственное лицо.
- Ты веришь в проклятия? - спросил он, выдержав паузу.
- Я материалист.