- Нет, нет. Это просто обычное радио. Наш корабль времени был сброшен с вертолёта - это такое летающее устройство. С помощью радиостанции мы связывались с пилотом вертолёта и с Чинмэй - изобретателем машины времени - на наземной базе. База находилась за много километров оттуда, в Тиррелл-Филд-Стейшен. Радиостанция также ретранслирует сигналы ручных коммуникационных устройств и радиомаяка. А, ещё она принимала спутниковые сигналы, по которым определяла наше точное местоположение в момент сброса с вертолёта - это очень важно для того, чтобы Заброска удалась. Она также может послать сигнал на спутник системы спасения, если мы вернёмся в своё время не в том месте, где нас ожидают. Хотя, как нам сказали, вероятность этого очень мала. - Я указал на помаргивающую индикаторами панель. - Вообще-то нам не нужна такая навороченная модель, но одному из наших спонсоров понадобилась реклама именно этой марки. Нас никто особо не спрашивал.
- Очень странную культуру вы имеете, - сказал троодон.
Я вымученно засмеялся.
- Это точно.
Кликс вернулся в лагерь вскоре после заката и припарковал джип так, чтобы на рассвете он оказался в тени кратера. Мы с троодоном встретили его внизу, на грязевой равнине. Я поднял руку с зажатой в ней банкой пива, повернув её так, чтобы была видна неповреждённая крышка. Он расстегнул нагрудный карман куртки и вытащил из него пару твинки. Они были немного помяты - с твинки этого трудно избежать, но определённо не имели признаков того, что их преднамеренно раздавили.
Троодон болтался вокруг ещё несколько часов, не давая нам с Кликсом поговорить. Маленький динозавр помог нам собрать ветки болотного кипариса, и мы разложили небольшой костёр и зажарили стейки. В этот раз говяжьи - пахицефалозавра мне больше не хотелось. Идея термической обработки пища оказалась для хета в новинку, и он попросил нас скормить кусочек своему носителю. Кусок отличного филе долларов на пятьдесят оказался троодону на один укус. По словам хета, по вкусу он напоминал землеройку - насекомоядные были одной из немногих групп млекопитающих, уже существовавших в эту эпоху.
Было тепло, хотя солнце уже давно зашло. Мы сидели вокруг костра, и я следил за пляской его огня в огромных глазах динозавра. Троодон не обращал внимания на наше театральное зевание, так что в конце концов Кликс заявил напрямую:
- Теперь нам пора спать.
- О, - ответил хет и, не сказав больше ни слова, скрылся во тьме. Мы с Кликсом загасили костёр и полезли наверх к кораблю. Как только мы оказались внутри жилого модуля, я повернулся к нему.
- Кликс, - сказал я. Наконец-то нас никто не подслушивал. - Мы не можем взять хетов в наше время.
- Почему?
- Потому что они - зло.
Кликс уставился на меня, как на полного, неразбавленного лунатика; у него даже челюсть отвисла от удивления.
- Я серьёзно, - сказал я. - Они ведут войну.
- Войну?
- Да! Троодон, который пришёл со мной, подтвердил это.
- С кем они воюют?
- Я не знаю. Он не сказал.
- А из-за чего?
- Хеты хотят поработить тех, с кем воюют.
- Поработить?
- Влезть им в головы; заставить делать то, что нужно хетам.
- Хет сказал тебе это?
- Да.
- Почему бы он стал тебе такое рассказывать?
- А почему не стал бы? Кликс, ты что, не видишь, что это единое существо, ульевое сознание? Эти комки слизи сливаются и делятся памятью. Идея обмана одного индивидуума другим им чужда. Единственное, что про них можно сказать хорошего, это то, что они патологически правдивы.
- Они кажутся вполне безвредными.
- Они вирусы, - сказал я.
Кликс снова непонимающе посмотрел на меня.
- Вирусы? В метафорическом смысле?..
- В самом прямом. В их основе - вирусы; они состоят из нуклеиновых кислот, но не могут расти или размножаться сами по себе. Они должны населить живого носителя. Только так они сами могут стать по-настоящему живыми.
- Вирусы, - медленно повторил Кликс. - Да, думаю, это объясняет, как им удаётся просачиваться сквозь кожу. Вирусы для этого достаточно малы.
- Но разве ты не понимаешь? Вирусы - зло.
Во взгляде Кликса ясно читался вопрос: "Что ты сегодня курил?".
- Вирусы - это просто кусочки химических соединений, - сказал он.
- Именно. Кусочки запрограммированных инструкций, как подчинить живую материю и заставить её производить такие же вирусы. Вирусы всегда вредят своим носителям.
- Полагаю, так.
- Они вредят носителям по определению. То, что хорошо для вируса, никогда не хорошо для клетки, в которую он проникает.
- И ты хочешь сказать, что раз хеты имеют вирусную природу, то это определяет всю их психологию?
- Я не утверждаю, что может быть только так. Но в данном конкретном случае эволюция пошла именно этим путём: хетами движет страсть к порабощению. Ты слышал, что они сказали про розетту из звёзд: "Оно нас бесит". Их бесит тот факт, что где-то существует жизнь, до которой они не в силах дотянуться, которую не могут поработить.
- Я не знаю, Брэнди. Всё это как-то притянуто за уши.
- Чёрт возьми, это правда! Хет сам мне сказал.
- Прямо вот этими словами?
- Нет, не прямо этими.
- Знаешь, Брэнди, ты решил это рассказать не тому человеку. Эти рассуждения про вирусную природу звучат так, будто ты уже сделал вывод о злобной сущности хетов и теперь подводишь под этот вывод научную базу. Моему народу такой способ мышления в своё время принёс много несчастий.
- Ну подумай сам, - сказал я, - ты живёшь.
- Спасибо и на том.
- В смысле, ты - живое существо. Как и я. Чёрные люди, белые люди, все люди, все животные, все растения. Мы - живём.
- Ага.
- Но вирусы - нет. Они не живут в научном смысле этого слова. Они должны захватить кого-то просто для того, чтобы существовать. Это их единственная цель. Это не вопрос выбора - делать это или не делать. Это просто то, что они делают. Одна и только одна вещь, которую они могут делать. Быть вирусом означает быть повёрнутым на завоевании - в силу самого определения вируса.
- Это интересная теория, но…
- Это не просто теория. Я видел их военные манёвры.
- Что бы ты ни видел, ты мог это неправильно интерпретировать.
Бессилие бесило. У меня вся сцена была записана на микрокамеру, но мы не могли просмотреть запись, пока не вернёмся в двадцать первый век.
- Да говорю же тебе, это правда, - сказал я. - Они используют динозавров для нападения на бронемашины.
- Динозавры вместо танков?
- А что? Биологические танки сами себя ремонтируют и сами себя производят, а хеты управляют ими напрямую, подчиняя их мозг. - Я развернул свою кушетку и сел на неё сбоку. - Ты изучал физиологию динозавров; ты знаешь, что это совершенные машины для убийства. Они невероятно сильны - челюсти теропода способны перекусить стальную трубу, а их нервная система настолько проста, что они даже не узнают, что смертельно ранены, пока не положат десяток противников. Эти существа рождены, чтобы сражаться.
Кликс покачал головой.
- С кем они вообще могут воевать?
- Без понятия. Я не думаю, что они ведут войну за Земле. Я видел, как они грузят яйца динозавров на корабль. Думаю, они увозят их туда, где идёт война. Я думаю, куда-то, где растительность синяя и оранжевая.
- Что?
- Цератопсы, которых я видел, были раскрашены в эти цвета. Полагаю, камуфляж.
Кликс изумлённо покачал головой.
- Но ты не знаешь, с кем они воюют?
Это был хороший вопрос, и это меня раздражало.
- Вариантов масса, - ответил я слишком поспешно; по моему тону становилось совершенно понятно, что хорошего ответа у меня нет. - Возможно, другой вид марсиан. Или какие-нибудь формы жизни на одном из спутников Юпитера.
- Это вряд ли, Брэнди. Ни на одном из этих спутников условия среды ни в малейшей степени не похожи на земные, и я не могу себе представить взвод тираннозавров в космических скафандрах.
- Гмм. Не подумал об этом.
Мы несколько секунд помолчали.
- Есть ещё один вариант, - сказал Кликс медленно, будто поддразнивая.
- Да?
- Может существовать землеподобная планета между Марсом и Юпитером. Там, где в наше время астероиды. При наличии парникового эффекта температура на ней может быть вполне приемлемой. - Он налил в пенопластовую кружку воды и засунул её в микроволновку.
- Всей массы пояса астероидов не хватит на сколько-нибудь приличную планету.
- Слушай, я просто пытаюсь проникнуться духом твоих заблуждений. - Он побарабанил по сенсорной панели управления микроволновки, которая запищала в ответ. - В финальной битве хеты применят аннигиляторы и обратят три четверти массы вражеской планеты в энергию. Или просто разнесут планету на куски, и бо́льшая их часть попадает на Юпитер или на солнце или будет выброшена за орбиту Плутона. - Его сросшаяся бровь встала домиком. - Кстати, мне только что пришло в голову, что это объясняет одну вещь, не дававшую мне покоя. Мы всегда полагали, что следы водяной эрозии на Марсе невероятно древние и возникли за миллиарды лет до времени, в котором мы находимся. Однако по сути единственным свидетельством их большой древности является обилие покрывающих их метеоритных кратеров. Мы предположили некоторую разумную скорость накопления кратеров и на её основе заключили, что следы эрозии очень стары. Так вот, после разрушения астероидной планеты Марс должен был подвергнуться интенсивной метеоритной бомбардировке, из-за чего признаки водяной эрозии стали казаться значительно старше, чем они есть на самом деле. Это объяснило бы, каким образом вода на поверхности Марса существует прямо сейчас.
Кликс улыбался, однако в его словах был смысл.
- Точно! - воскликнул я. - Ведь марсиане спрашивали нас о пятой планете, и удивились, когда я им сказал, что это Юпитер. - В эту эпоху Юпитер - шестая планета. - У меня закружилась голова. - Бог ты мой, ведь это объясняет, зачем им понадобилась Земля.
Микроволновка пискнула.
- Не поспеваю за твоей мыслью, Шерлок, - сказал Кликс.
- Земля имела бы стратегическое значение в такой войне, - сказал я. - Когда Марс находится по разные стороны от солнца с… с астероидной планетой, а Земля - по одну, то атаковать удобнее с Земли.
- "Астероидная планета", да? - Кликс засмеялся. - Надо ей дать какое-нибудь название получше.
- Хорошо. Как насчёт…
- Не так быстро. Ты дал имя второй луне, помнишь? Теперь моя очередь.
Тут он был прав.
- Ладно.
Кликс почесал в затылке.
- Как насчёт…
- Насчёт чего?
Его ухмылка сползла с лица.
- Да так, - сказал он, делая вид, что поглощён засыпанием растворимого декофеинизированного кофе в исходящую паром чашку. - Решу потом. Утро вечера мудренее.
Он хотел назвать планету Тэсс, это к бабке не ходи. Я был совершенно не против, но не хотел бы ему об этом говорить. Кликс продолжал:
- Это была война на уничтожение, Брэнди. Марс обратился в пустыню. От родного мира другой стороны остались одни обломки.
- То есть ты понимаешь, что мы не можем взять хетов с собой в будущее?
Кликс покачал головой.
- На этот счёт не уверен. Ты всё ещё не убедил меня в своей вирусной теории…
- Блин, да не моя это теория. Хет сам мне сказал.
- И к тому же, если вид, ведущий войны, ты автоматически исключаешь из списка приличных, то помаши человечеству ручкой. Плюс, они уже дважды добровольно покинули наши тела.
- Им пришлось, - сказал я. - Их мучает клаустрофобия, когда они находятся в одном и том же теле слишком долго; им нужно постоянно подчинять новых существ. - Кликс закатил глаза. - Это правда, - сказал я. - Хет мне рассказал. Нет, правда, они же знали, что мы пробудем здесь три полных дня; так долго болтаться по округе в наших телах для них, должно быть, всё равно, что для нас - застрять на неделю в аэропорту. Конечно, они вышли из нас; они знали, что всегда могут войти снова, если не добром, то силой.
- Ты во всём выискиваешь самый плохой вариант, - сказал Кликс.
Теперь глаза закатил я.
- Эти существа могут распасться на такие маленькие компоненты, что ты их не разглядишь и в электронный микроскоп. Как только они окажутся на Земле двадцать первого века, загнать джинна в бутылку будет уже невозможно. Решение взять их с собой в будущее необратимо, как решение открыть ящик Пандоры.
- Двусмысленная метафора, - сказал Кликс. - Кроме того, решение оставить их здесь точно так же необратимо. У нас лишь одна возможность спасти хетов.
- Мы не можем так рисковать, - я выпятил челюсть. - Я убеждён - убеждён - что хеты - злобные, гм, твари.
Кликс отпил кофе.
- Ну, сказал он, - нам прекрасно известно, насколько надёжны твои выводы.
Я ощутил в желудке неприятное завихрение.
- Что ты этим хочешь сказать?
Он снова отпил кофе.
- Ничего.
Мой голос предательский дрогнул, когда я произносил следующую фразу.
- Я хочу знать, на что ты намекаешь.
- Да ни на что, - он делано улыбнулся. - Забудь.
- Скажи!
Он вздохнул и развёл руками.
- Ну, в общем - вся эта бодяга вокруг тебя и Тэсс. - Он на секунду встретился со мной взглядом, но тут же отвёл глаза. - Ты весь из себя такой благородный, судья и присяжные в одном лице, обвиняешь меня в том, чего я не делал. - Его голос стал тише. - Мне просто это не нравится, вот и всё.
Я не мог поверить своим ушам.
- В том, чего ты не делал? - презрительно повторил я. - Ты отрицаешь, что крутишь с ней шашни?
Его взгляд снова упёрся в меня и теперь уже не отрывался.
- Теккерей, вбей, наконец, себе в свою тупую башку: Тэсс не замужем. Разведена. Как и я. - Он помолчал. - Когда сходятся двое одиноких людей, это никакие не шашни.
Я махнул рукой.
- Семантика. Кроме того, вы с ней крутили ещё до того, как наш брак распался.
Голос Кликса наполнился истинным возмущением.
- Я и пальцем к ней не прикасался, пока вы не стали друг для друга такими же ископаемыми, как твои дурацкие динозавры.
- Херня. - Я опустил руку на лабораторный стол. Честно говоря, я не вовсе не хотел ничего такого, но разложенные на нём инструменты задребезжали. - Тэсс получила развод третьего июля 2011. Вы с ней начали кувыркаться задолго до этого.
- Эта дата - чистая формальность, и ты прекрасно это знаешь, - сказал Кликс. - Твоему браку пришёл конец за много месяцев до того.
- Чему твои постоянные ухлёстывания за ней очень поспособствовали.
- Ухлёстывания? - в его голосе теперь появились насмешливые нотки. - Мне уже давно не шестнадцать.
- Да что ты говоришь! А что ты сказал в тот вечер, когда мы втроём ходили смотреть новую серию "Звёздных войн"?
- Да как я могу помнить, что тогда сказал? - Но по едва заметному изменению тона я понял, что на самом деле он отлично это помнит.
- Она в тот день купила новые очки, - сказал я. - Те, в розовой проволочной оправе. Ты сказал: "У тебя отличная пара, Тэсс", но смотрел ей вовсе не в глаза. - Я видел, что Кликс изо всех сил пытается не засмеяться, и это злило меня ещё больше. - Нормальные люди не говорят такого чужим жёнам.
Он проглотил остаток кофе одним глотком.
- Да ладно, Брэн. Это была шутка. Мы с Тэсс старые друзья; мы подшучиваем друг над другом. Я не имел в виду ничего такого.
- Ты выдернул её прямо у меня из рук.
Он рассеяно отломил кусочек пенопласта от края кружки.
- Возможно, если бы она проводила в твоих руках немного больше времени, этого бы не случилось.
- Да от***ись!
- Почему нет? - сказал он, скидывая взгляд. - Если ты этого делать не хотел…
Я аж задохнулся от ярости.
- Ты сукин сын. Мы это делали раз в неделю.
Кликс понимающе кивнул.
- В воскресенье утром, как часы. Сразу после "Недели с Питером Дженнигсом" в качестве прелюдии.
- Она тебе это рассказала?
- Мы много разговариваем. И не только о последних находках, описанных в "Журнале палеонтологии позвоночных". Признай это, Брэнди - ты был поганым мужем. Ты сам её потерял. И ты не можешь обвинять меня в том, что я замечаю то хорошее, что вижу перед собой. Тэсс заслуживала лучшего.
Я почувствовал в горле комок. Я хотел броситься на Кликса, запихать ему в глотку его наглую ложь. Мои руки, лежащие на лабораторном столе, сжались в кулаки. Кликс заметил.
- Только попробуй, - тихо сказал он.
- Но ты даже не дал мне шанса всё исправить, - сказал я, с усилием возвращая голосу подобие спокойствия.
- Случай был совершенно безнадёжный.
- Но если бы Тэсс сказала мне что-нибудь… Это… я обо всём этом слышу впервые.
Кликс вздохнул длинно и устало, а потом снова покачал головой.
- Тэсс кричала об этом многие месяцы - каждым взглядом, выражением лица, языком тела, который мог прочесть каждый, кроме тебя. - Он развёл руками. - Чёрт, это было так же очевидно, как если бы она наколола себе на лбу "Я несчастна".
Я тряхнул головой.
- Я не знал. Я ничего не видел.
Снова долгий вздох.
- Это было невозможно не заметить.
- Но ты… ты вроде как был мне другом. Почему ты мне ничего не сказал?
- Я пытался, Брэнди. На что, по-твоему, я намекал в тот вечер в том баре на Киль-стрит? Я сказал, что ты слишком много работаешь над новой экспозицией, и что это ужасно - каждый день задерживаться на работе до десяти, когда дома тебя ждёт прекрасная жена. Ты мне сказал, что Тэсс понимает. - Он нахмурился и покачал головой. - Так вот, она не понимала. Абсолютно.
- И ты решил этим воспользоваться.
- У меня для тебя новость, Брэнди. Я не гонялся за Тэсс. Она сама пришла ко мне.
- Что? - Я почувствовал, как мир вокруг меня рушится.
- Спроси её, если мне не веришь. Ты думаешь, я стал бы ухаживать за женой лучшего друга? Брэнди, я ей отказывал три раза. Думаешь, это было легко? Тирреловский музей находится в крошечном городке в Прериях, населённом исключительно белыми. Мне за сорок, и у меня под ногтями невычищаемая грязь от полевых экспедиций. Как по-твоему, много ли женщин в Драмхеллере могут мной увлечься? Очнись, друг! Тэсс - роскошная женщина, и ради тебя я отказывал ей три грёбаных раза! Я говорил, что она должна вернуться к мужу, попытаться наладить отношения, не спускать девять не самых плохих лет жизни в унитаз. Но она приходила снова. И можешь ли ты винить меня в том, что в четвёртый раз я сказал "да"?
Я отвернулся в сторону; мои веки были плотно сомкнуты, чтобы не дать пролиться слезам. Так я просидел минуту, потом вторую. Я не знал, что сказать, что делать, о чём думать. Я вытер глаза, высморкался и повернул лицо к Кликсу. Он выдерживал мой взгляд всего секунду, но за эту секунду я успел понять, что он говорит правду, и, хуже того, что он жалеет меня. Он встал и отнёс свою кружку в мусорное ведро.
Ещё тридцать восемь часов, думал я. Тридцать восемь часов до возвращения. Не знаю, как я их выдержу, находясь наедине с ним и с моими воспоминаниями о ней…
Была ночь. Время спать. Мне придётся принять снотворную пилюлю, или я проворочаюсь в постели до утра, мучимый тем, что Кликс только что мне сказал.
Я потянулся за пижамой.
- У тебя ещё есть работа на сегодня, - сказал Кликс.