- И по продвижению фуры-ловушки меня информируй - посмотрим, как наши друзья с того берега умеют работать быстро и оперативно. Хотя, если даже они её и отслеживают - потрошить будут только в Эрзеруме, чтобы взять тёпленькими истинных, как они надеются, получателей груза. Так что пусть твоя польская фура шибко не торопиться…
***
Они выехали из Стамбула затемно - Одиссей уже начал привыкать к этой сарыгюлевской привычке начинать рабочий день ни свет ни заря. Впрочем, уже через двадцать минут он понял, что в таком сверхраннем выезде есть свой несомненный плюс - на мосту Ататюрка поток машин с азиатского берега на европейский был сплошным, а в обратную сторону двигались считанные машины. Одиссей поинтересовался у Туфана, отчего сие.
Тот пожал плечами.
- На работу едут. На том берегу дешевле жить.
Одиссей кивнул. Жить-то, конечно, дешевле, но зато каждый день приходится испытывать мини-стресс - пробки, вонь выхлопных газов…
Очень долго они выбирались из Стамбула - Одиссею уже начало казаться, что этот город никогда не кончится. Но, наконец, последние жилые здания и склады Стамбула остались позади - и в эту же минуту на далёком восточном горизонте показался краешек солнца. Да, если бы они ехали на Анкару - хреноватенько пришлось бы водителю…. К счастью, за Сакарьей они, по словам пилота и штурмана в одном лице, господина Сарыгюля, должны будут повернуть на юг - так же, как это за несколько часов до них должна была сделать фура с грузом.
- Мы едем мимо Анкары, потому что там проблемы с полицией? - Одиссей решил для себя уточнить причины, повлиявшие на выбор маршрута.
- Нет. Я дорогу не из-за полиции выбрал. По этой дороге, что я выбрал, колонны с грузами для американцев не идут. Они по трассе Истанбул-Анкара-Элязык-Диарбакыр-Мардин идут. Или от порта Искендерун вдоль сирийской границы до Джизре. Мы с ними только в Дирабакыре пересечемся. Потом будем ехать вместе с ними пятнадцать километров от Джизре до иракской границы. Там надо быть осторожными. Иншалла…
Понятно. Кому ж хочется пилить сорок-пятьдесят километров час вместе с бесконечными конвоями грузовиков? Логично. Ладно, до поворота на восток имеет смысл немного вздремнуть. Будем надеяться, пилот и штурман на это не сильно обидится?
- Туфан, если ты не против, я до Эскишехира вздремну, а там ты меня разбудишь. Хорошо?
Господин Сарыгюль только улыбнулся.
- Проедем Биледжик - сам проснешься.
- Почему?
- Там начинаются холмы. Вверх-вниз, вверх-вниз.
- Ладно, проснусь так проснусь. А пока я вздремну, с твоего позволения.
Водитель молча кивнул и убавил до минимума звук радио - что-то бубнящего по-турецки; Одиссей за первый час дороги уже привык к нему, и никакого препятствия к здоровому сну турецкие дикторы для него уже не представляли. Устроившись поудобнее, Одиссей прикрыл глаза - и тут же окунулся в сладковатое марево утренней дрёмы.
Разбудили его, впрочем, не манёвры сарюгелевского "рено" по пересеченной местности - а сам лично господин Сарыгюль, что-то громко говорящий в трубку телефона. Одиссей открыл глаза, огляделся - вокруг за окнами пробегала холмистая полустепь. Ага, это мы, стало быть, уже взобрались на то самое нагорье, которое лежит на высоте где-то тысячу метров над уровнем моря… Гут, понятно. А горная цепь по правую руку - это, стало быть, предгорья Тавра, если ему не изменяет память.
В это время Туфан закончил говорить по телефону, взглянул направо, на своего попутчика - и, видя, что тот проснулся, протянул Одиссею телефон.
- Выбрось карточку.
Одиссей несколько изумился такому обороту.
- Зачем?
Господин Сарыгюль вздохнул и покачал головой.
- Я не хочу, чтобы в телефоне водителя был мой номер. Пусть будет много разных других. Если что-нибудь случится - по номерам телефонов никого не найдут. В памяти останутся номера выброшенных карт. Мусорных. Я их в Истанбуле десять штук купил. Я их буду каждый раз менять. Понял?
Одиссей пожал плечами.
- Ясно, что ж тут непонятного. Хорошо. - С этими словами он взял телефон Туфана, вскрыл его, извлёк СИМ-карту - и, приоткрыв окно, выбросил её на шоссе. Господин Сарыгюль кивнул, достал из кармана брюк конверт, и, протянув его Одиссею, попросил:
- А теперь новую, пожалуйста, вставь.
Одиссей подивился предусмотрительности курда, Однако! Если, действительно, вдруг случится какая-нибудь хрень, и водилу с грузом тормознут по дороге, арестуют, обыщут и изымут телефон - по номерам звонивших на его мобильный Туфана вычислить будет невозможно. Поскольку водитель тоже курд, он своего земляка полиции не выдаст ни при каких вариантах (не потому, что такой, блин, Марат Казей и герой антитурецкого сопротивления, а потому, что, предав своего соплеменника, он в мгновение ока становиться изгоем, не нужным ни семье, ни роду, ни племени; а в тюрьме сидеть с таким статусом ох как тяжеленько…). Что ж, береженого Бог бережет - а, поскольку мы сейчас в Турции, то занимается этим уже аллах…. Кстати, а где именно мы в Турции?
- Послушай, Туфан, мы уже где?
- Проехали Эскишехир. Скоро будет Чифтелер.
- А грузовик наш где?
- Проехал озеро Акшехир. Это от нас где-то двести километров вперед.
- Ясно. Мы где будем обедать?
Курд пожал плечами.
- Где захотим. Тут по дороге много где можно поесть. Только маленький выбор. Кебаб, чай, айран.
Одиссей махнул рукой.
- Нам хватит. Мы за сегодня до Конья доберемся?
Сарыгюль кивнул.
- Да. Там и переночуем.
Ясно. Эскишехир - знакомое название. Что здесь было? Кемаль в этих местах, на реке Сакарья, остановил продвижение греческих войск короля Константина, начавших наступление в начале июля двадцать первого года63 - кажется, так. Или, наоборот, здесь греки разбили турок? То, что бои здесь шли, он хорошо помнит, а вот кто одержал верх…. Нет, точно, Кемаль и его "новые турки" именно в этих местах сдержали греческий блицкриг - и даже, помниться, к середине сентября отбросили греков от речки; у них тогда встречное сражение шло чуть ли не двадцать суток подряд, и потери обеих сторон исчислялись жуткими тысячами убитых и раненых; пленных же, по здешним традициям, обе стороны не брали в принципе. Азия-с…
Ну а потом - история известная. Тринадцатого декабря в Турцию прибыл товарищ Фрунзе, а вместе с ним - сорок тысяч винтовок, триста с лишним пулеметов, полсотни орудий, и ещё кое-что по мелочам - шестьдесят миллионов патронов и сто пятьдесят тысяч артиллерийских снарядов. Одним словом, Михаил Васильевич изрядно подогрел Кемаля - ха, мало сказать "подогрел", у того вообще не было никаких других источников пополнения арсеналов, и помощь Украины (товарищ Фрунзе тогда, помнится, прибыл послом от Харькова, а не от Москвы) была как нельзя кстати. Турки за зиму и весну освоили полученное оружие, набрали рекрутов, поднакопили запасов - одним словом, хорошо подготовили своё аллаверды грекам - в то время как последние всё это время вели изнуряющую антипартизанскую войну на чужой территории.
И поэтому нет ничего удивительного в том, что, перейдя в наступление в августе двадцать второго года, турки наголову разбили греков, второго сентября взяли в плен греческого главнокомандующего Трикуписа с его штабом, а девятого сентября вернули под турецкий флаг последний крупный город континентальной Турции, остававшийся под греческой оккупацией - Измир, с взятия которого греками, собственно, и началась та война. Турки, помниться, трое суток резали и грабили греческую часть Измира - за что по сей день греками (а заододно и евреями, кстати, тоже круто пострадавшими в ту заваруху) искренне ненавидимы. Измир - это ведь Смирна, бывшая греческой со времен античности…. Да, места исторические. И Михаил Васильевич Фрунзе здесь сумел отличиться - впрочем, он везде был молоток. Если бы его в двадцать пятом году неумелая рука хирурга (неумелая или всё же чересчур умелая? Сие остаётся исторической загадкой, хотя Иосифу Виссарионычу, на какого смерть Фрунзе иные борзописцы вешают, гибель его была совсем не с руки) не отправила на тот свет - он был ещё много где успел бы отличится. Среднюю Азию он вернул под сень двуглаво… тьфу, под серп и молот? Он. Ежели бы не его ловкость в Хиве и Бухаре64 - ещё неизвестно, где бы легла южная граница Союза. Да и в Бальджуане мутная история с Энвер-пашой65 - не без товарища Фрунзе произошла. Так и с Кемалем - ежели бы не поддержка Михаила Васильевича, то ещё очень бабушка надвое сказала, когда б Кемаль свою революцию закончил бы…
Да, места исторические. Вот только жаль, что сегодня мы до Каппадокии не доберемся. Ладно, может быть, завтра будет время чуть-чуть отвернуть от маршрута и хотя бы мельком, но взглянуть на легендарную Ихлару (по шоссе Конья-Аксарай-Невшехир, примерно в двадцати километрах за Аксараем), где, по рассказам бывшей там в туристической поездке Герды, прямо посреди мирной деревни начинается ТАКОЕ! Она там была году где-то в девяносто шестом, и рассказывала с ужасом и трепетом о каменном узком и длинном колодце, тянущемся почти на шестнадцать вёрст, и куда можно спуститься по многопролетной, где-то в пятьдесят этажей, металлической лестнице в триста восемьдесят с чем-то ступеней. Увидеть бы самому, воочию, это чудо!
Впрочем, если на это будет время. В конце концов, он тут не как праздный турист - он здесь совсем по другим делам…
***
То, что на турецком этапе операции "Полонез" они практически целиком и полностью положились на курдскую мафию - было и хорошо, и плохо. Хорошо - тем, что утечка информации в такой ситуации - вещь практически невозможная; о том, что именно находится в ящиках, знает только один Туфан Сарыгюль (Одиссей сообщил, что посчитал необходимым, для пользы дела, сообщить тому свои предположения о содержимом ящиков и их конечном получателе). О том, что оный Сарыгюль отправляет в Ирак какую-то контрабанду - знают только трое хозяев фирмы "Идиль Эндюстри Тесислери Ималят"; ни о характере контрабанды, ни о получателе её они абсолютно не в курсе. Водитель грузовика знает только то, что груз надо доставить до границы (и далее, куда скажет господин Сарыгюль) в целости и сохранности, и за безопасность оного груза он отвечает головой…. Это всё хорошо.
Плохо, что теперь груз находится в руках курдов целиком и полностью. Отгрузил его курд Туфан Сарыгюль в Стамбуле, примут курды генерала Третьякова в Силопи, довезут до курдов неизвестного происхождения под Киркук - а вот передадут ли товар все эти курды, в конце концов, тем, кому он по-настоящему крайне необходим? Ведь торговая нация, что б там ни говорили…. Могут и зажуковать груз, это им в данной ситуации - раз плюнуть. И концов будет не найти. Плюс к этому - даже если и будет известен крайний, достать его и решительно покритиковать (дабы оный деятель более мошенничать не мог физически, ввиду наличия травм, несовместимых с жизнью) вряд ли удастся. Нет, надо идти к генералу!
Левченко решительно вышел из-за стола - и тут на пороге его кабинета появился сам Калюжный. Вот и не верь после этого в телепатию!
- Ко мне собрался? - Генерал улыбнулся.
- Так точно. Думаю я тут над одной проблемкой, и чем дальше думаю, тем мне она кажется всё серьезней и серьезней.
- Об чём же у тебя, Дмитрий Евгеньевич, голова нонче болит?
- А вы не знаете, можно подумать…
Калюжный кивнул.
- Знаю. Почему к тебе и спустился. Садись, погутарим, о делах наших скорбных побалакаем, как тот Горбатый говорил. Бо и у меня что-то на душе неспокойствие какое-то наблюдается…
Левченко, почесав затылок, спросил:
- Тогда, может, чаю?
- Давай, не откажусь.
Левченко нажал кнопку на селекторе, произнёс негромко:
- Валера, сделай нам с командиром чайничек чёрного, с бергамотом, и лимончик порежь. - И, повернувшись к Калюжному, спросил: - Чёрный?
Тот кивнул.
- Чёрный так чёрный. - А затем, едва заметно улыбнувшись, добавил чуть иронично: - Ты, я смотрю, так и не научился сам заваривать, на Валеру надеешься.
Левченко развёл руками.
- Ну не всем же дано это мастерство! Вашего уровня мне всё равно не достичь, а Валера, худо-бедно, но всё ж в Юннани этой три года прожил…
Калюжный улыбнулся.
- А ты льстец, подполковник! Не замечал этого раньше за тобой! - А затем, уже серьезно, спросил: - Стало быть, боишься ты все яйца в одну корзину сложить? Правильно я твоё беспокойство понимаю?
- Так точно. Ведь в этом Силопи нашему господину Сарыгюлю вступить в сговор с курдами из-за речки - как два пальца об асфальт. Тем более - у них запросто могут найтись общие знакомые или даже родственники; Сарыгюль говорил Одиссею, что у него в Киркуке - двоюродный брат.
Калюжный иронично взглянул на подполковника.
- Ты не очень-то на веру принимай, что на Востоке говорят - этот Сами, или как его, нашему курду в самом лучшем случае девятой водой на киселе приходится. Но вот насчет сговориться - тем более, оружие в тех краях в ба-а-льшой цене, тем более - такое оружие, какое мы сейчас везем к границе - ты прав. Могут они сговориться, как пить дать. Тем более - железа у нас, по тамошним оптовым рыночным ценам, даже учитывая все скидки и усушку-утруску, миллиона на полтора, если не больше. Жирный кусок. Правильно я понимаю твою мысль, подполковник?
Левченко согласно кивнул головой.
- Я именно это и имею в виду.
- Ну вот, имеешь в виду, а молчишь.
- Так ведь я…
- Да знаю, знаю. Ладно, знаю я, как эту проблемку разрешить.
- Хаджеф?
- Он. Ты ко мне давеча заходил, видел, я бумажку, от руки карандашом писанную, читал.
- Видел.
- Так вот, письмишко мне Омар бен-Талал прислал. В каком даёт мне номер своего спутникового телефона и извещает меня о своей готовности принять любое количество актуального груза для известных дел. ЛЮБОЕ!
Левченко нерешительно пожал плечами.
- Но… но где мы ему сможем груз передать?
Калюжный вздохнул.
- Дмитрий Евгеньевич, ты меня, старика, иногда просто в ступор вгоняешь своими вопросами. Ты что ж думаешь, турецко-иракская граница чем-то похожа на ту, какую ты в Бресте давеча проходил? С таможенным и паспортным досмотром, с визами и ваучерами, с кипой разных бумажек и прочими европейскими формальностями?
Левченко удивлённо спросил:
- А разве не так?
Генерал покачал головой.
- Жаль, что ты Европой занимался во времена оны, и на Востоке ни разу в жизни не был. Ба-а-альшой пробел в твоей профессиональной подготовке! - А затем, уже серьезно, добавил: - Граница там, где будет проходить её наш груз - контрольно-пропускной пункт "Хабур" - это очень большой проходной двор. Со стороны Турции, правда, хоть какие-то формальности там все же соблюдаются - паспортный контроль, например, досмотр документов на груз, таможня, какая-никакая, но работает; а вот на той стороне - полный бардак. Охрану границы несут курдские ополченцы - сам понимаешь, какие из них пограничники и уж тем более таможенники; иракских арабов из Багдада, сиречь - представителей официальных властей - там днём с огнём не сыщешь, потому как нет их там в природе. При пересечении этой границы никаких иракских виз ни для кого не требуется - да и некому их сейчас выдавать, нет нигде в мире иракских консульств. Добавь сюда непрерывное движение грузовых фур - через Хабур постоянно идут конвои для американских войск в Ираке, обратно они же волокут технику в ремонт и немножко героин на продажу в Европу, плюс бесконечные цистерны с топливом - и ты поймёшь, какой там царит бардак. В тамошней обстановке перейти границу - вопрос желания, и не более того. Турки, правда, особо не жалуют посетителей с того берега - но, ежели речь идёт о бизнесе - а что б ты знал, бизнес на Востоке - дело святое - то тут только "добро пожаловать!".
- И Хаджеф…
- И Омар Хаджеф бен-Талал, имея на руках йеменский свой старый паспорт, если вдруг ему приспичит - ну это, сам понимаешь, в самом крайнем случае - ровненько перейдет границу, встретится с Одиссеем, примет у него груз, договорится с курдом, где надо будет взорвать грузовик - и дело в шляпе!
- Связаться с Хаджефом вы сейчас можете?
Калюжный пожал плечами.
- Отчего ж нет? Всё ж в двадцать первом веке живём!
Левченко облегченно вздохнул.
- Груз с плеч свалился. А я уж начал было сомневаться в исходе операции…
Калюжный серьезно взглянул в глаза своему заместителю.
- Ничего ещё не свалилось. Груз сейчас, по моим расчётам, где-то между Диарбакыром и Батманом - и ехать ему до границы ещё часов семь, а, учитывая, что в Джизре он может уткнуться в хвост очередной колонны с американскими грузами - дрожать нам за него предстоит ещё часов десять-двенадцать.
Левченко вздохнул.
- А где этот ваш, Хаджеф?
- Сегодня на рассвете был в Дахуке - это в семидесяти километрах от границы с иракского боку.
- И?
- И сегодня к вечеру, то бишь - к моменту прибытия грузовика с товаром и наших пилигримов в Силопи - он будет ждать моей команды в городке Закхо. От него до речки всего десять километров.
Подполковник почесал затылок.
- Значит, курдов генерала Третьякова…
Калюжный кивнул.
- Курдов генерала Третьякова мы беспокоить не станем. Груз наш идёт в Ирак, это уже далеко не первая фура, какая из Стамбула, от имени этой фирмы, как её… "Идиль Индастри", кажись - идёт в Эрбиль, везет разные нужные в нефтедобыче причиндалы, посему никаких подозрений ни у кого на границе не возникнет. Одиссей с этим своим курдским напарником переедет границу, встретиться с Хаджефом, покажет тому, где нужные ящики - и, благословясь, вернётся на турецкую сторону; на этом его миссию можно считать выполненной на сто процентов. Ты можешь как-то сообщить ему, чтобы в этом Силопи он никому не звонил?
Левченко пожал плечами.
- Мы с ним условились, что прежде, чем он станет кому-то звонить, он свяжется со мной - по электронной почте. Я ему сейчас всё отпишу, через три, максимум четыре часа он будет в курсе.
- Ты от него когда в последний раз депешу получал?
- В восемь открыл почтовый ящик - там был рапорт. Он его в Конья, это Анатолия, самый центр Турции, накропал, ещё в семь утра. Пишет, что выезжают через полчаса - стало быть, они уже в пути часов семь, если не больше.
Генерал вздохнул.
- Анатолия, говоришь…. Какая ж это Турция? Это Каппадокия, земля красивых лошадей, если по-хеттски. Исконная территория Византийской империи, они ею, почитай, тысячу лет владели - со времен Юлия Цезаря и, без малого, до захвата Константинополя крестоносцами. Ну да ладно, мы тут не исторический диспут затеяли. - Генерал закурил, выпустил колечко дыма - и продолжил: - В Конья, говоришь? Стало быть, до Курдистана ему уже рукой подать…. Ладно, ты давай его извещай о том, что планы несколько изменились - а я сообщу Хаджефу, чтобы ждал наших путешественников-экстремалов в Закхо. Какая у Одиссея с этим курдом машина?
- Чёрный "рено", номера пятьдесят семь кА-бэ тридцать один семнадцать.