Харви понял, что мыть шампунем не будут. По-видимому, у чужака блох нет.
- Что же ты за гном? Может, ты полуводяной? - спросил Эллиот.
"Лишь бы не кусачая черепаха", - подумал Харви и на всякий случай осторожно прикрыл лапой нос.
- Вот полотенце, ты ведь знаешь, для чего оно?
Видавший виды, знавший соседство сверхновых путешественник растерянно смотрел на протянутый ему предмет и не мог понять, зачем тот нужен: ведь его собственный кожный покров обладает водоотталкивающими свойствами. Он взял полотенце, посмотрел на него, посмотрел на мальчика.
- Ну, вытирайся же, болван!..
Руки мальчика коснулись его тела. Пальцы землянина вжались в его ноющую спину, и он сразу ощутил наличие целительных составляющих. Спасибо, молодой человек, это очень мило с вашей стороны.
- Смотри, у нас у каждого свое полотенце. Это мое, это Майкла, это Герти, это мамино. Это раньше было папино. Он сейчас в Мексике. Ты туда летал хоть раз? - Существо из космоса моргнуло, приняв в коммуникационном диапазоне мальчика волну грусти. Мальчик шагнул к нему и вытянул руки в стороны, изображая крылья. - Ты ведь летаешь в своем корабле в самые разные места, правда? У тебя ведь есть корабль?
В сознании инопланетянина появился его корабль, от корпуса, опоясанного древними письменами, исходил мягкий бледно-лиловый свет. Свет-его-сердца чуть заметно вспыхнул в ответ и погас, и теперь грусть мальчика стала собственной его грустью.
- Это полотенце пусть будет для тебя, - сказал Эллиот. - Оно твое. Мы сделаем на нем метку ИП - инопланетянин. - Он опять потрогал страшилище: до чего же у того странная кожа! Снова сквозь Эллиота прокатилась волна, и теперь Эллиот знал, что существо это древнее Мафусаила, старее самой старости. - Ты еще и вроде змеи, да? До чего же ты чудной, скажу я тебе!
"Ж-жж, ж-жж, ж-жж", - втекала в него энергия мальчика. У землян эти силы необычайно интересны: дай им малейшую возможность проявиться, и ты увидишь, что они у землян хоть и неуправляемые, но добрые.
Древний ученый ответил движениями пальцев, объяснив ими на этот раз строение атома, любовь звезд и происхождение Вселенной.
- Опять захотелось поесть? Печенье "Орео" годится?
Харви завилял хвостом. "Орео" так "Орео" - не самая любимая его еда, но собака, которая обгрызает щетки, привередничать не станет.
Харви прошел за ними по коридору в комнату Эллиота, там гостю дали печенья. Пес заворчал и начал стучать миской об пол.
- Ты и так растолстел, Харви.
Это он растолстел?! Смотрите, как ребра вылезли! Но обманывать Эллиота становилось все труднее; теперь любимчиком стало непонятное существо.
Эллиот в это время уже открывал дверь чулана и говорил:
- Нужно оборудовать тебе здесь место. Будет все, что нужно.
Но старый-престарый межзвездный путешественник смотрел не на него, а на застекленный потолок чулана. На стекле был нарисован дракон, крылья у него были широко расправлены, и сквозь рисунок в комнату проникал мягкий солнечный свет.
- Нравится? А вот посмотри еще.
Эллиот раскрыл книгу, лежавшую на полу, и они со страшилищем стали рассматривать в ней картинки.
- Это домовые… а это гномы…
Глаза инопланетянина прошли через несколько последовательных перефокусировок, и одна из них позволила ему установить происхождение волокон, из которых состоит бумага, а потом глаза перефокусировались в прежнее состояние, к масштабу нарисованного маленького пузатого существа, не лишенного сходства с ним, которое смотрело на него со страницы.
Не приходилось ли другим космическим путешественникам когда-то давным-давно оставаться здесь тоже по воле случая?
Эллиот оставил инопланетянина рассматривать картинки в книге, а сам начал раскладывать в чулане одеяла и подушки. Ему и в голову не приходило спросить себя, почему он прячет страшилище или в чем вообще заключается смысл происходящего; он сейчас был как самолет, который идет на автопилоте, не задавался вопросами, не хитрил с самим собой, не придумывал для себя отговорок. Он знал одно: ЭТО доверено ему звездами, и он должен доказать, что доверия заслуживает, или же умереть.
- Тебе здесь понравится, - сказал он громко из-за двери.
Повинуясь пульсирующим внутри него сигналам, разум и тело Эллиота совершали все свои движения как-то очень легко. Он не мог знать, что его коснулся и направил на новый для него путь некий космический закон; он знал только, что так хорошо ему еще не было никогда.
Харви, увы, ничего подобного не ощущал; обгладывание каблуков мало дало его душе, еще меньше - желудку. Утешила только мысль, что еще до полудня он сможет укусить за ногу почтальона.
Внутри чулана перед дверью Эллиот выставил шеренгу мягких игрушечных животных.
- Это для маскировки. Если ты станешь с ними в ряд, никто не заметит разницы.
Представитель сверхвысокой цивилизации ошеломленно смотрел на происходящее.
Эллиот внес в чулан настольную лампу.
- Свет. Видишь?
Он включил лампу, и ее резкий слепящий свет больно ударил в сверхчувствительные глаза путешественника. Инопланетянин попятился и угодил в стоявший сзади проигрыватель - задел длинной рукой иглу и, сдвинув ее, поцарапал пластинку. Но хотя звук царапающей пластинку иглы был ужасен, в голове у него снова затанцевали огоньки и замелькали планы спасения, все лучшие и лучшие. Взять вилку и… что-нибудь крутящееся, вроде этой штуки, которую он задел нечаянно… Что-то должно крутиться, а что-то… царапать…
Он во все глаза смотрел на проигрыватель, надеясь, что именно в нем найдет решение, и в голове у него прокручивалось все, что он знал о коммуникационных устройствах.
Он топтался, поворачивался то туда, то сюда, отыскивая взглядом металлические предметы, которые могли бы ему пригодиться. Вытащил ящик из письменного стола, вывалил его содержимое на пол.
- Эй, поосторожней, - сказал Эллиот. - От меня требуют, чтобы в комнате был порядок.
Взгляд древнего ученого остановился на приколотом кнопками к стене плакате, изображавшем полуобнаженную принцессу-марсианку, лишь кое-где прикрытую полосками чудом держащегося на ней сверкающего металла.
Он пристально разглядывал ее самоё, ее лучевой пистолет, ее шлем, ее сапоги цвета электри́к.
- Нравится? - спросил Эллиот.
Старый путешественник поднял руки, сблизил их и стал медленно опускать вниз, разводя в стороны, очерчивая в воздухе более классический тип красоты - грушевидный, расширяющийся книзу силуэт.
- Такие у нас тоже есть, только их не очень много, - сказал Эллиот, потом взял старого ботаника за локоть и осторожно потянул к чулану. - Будь там, ладно? Там.
Источенный временем путешественник проследовал, шаркая, в свое убежище. Он, в чьем ведении были когда-то растения в самых великолепных дворцах космоса, теперь вынужден ютиться в чулане!
Сгорбившись, он опустился на пол. Где его корабль, это чудо Вселенной? Он так ему нужен!
- Посмотри, - сказал Эллиот, - здесь даже окошко есть. - Он показал на небольшой квадрат стекла над головой. - И вот настольная лампа. - Он включил ее. - Ну, пока. Пойду куплю еще печенья и другого чего-нибудь.
Дверь чулана закрылась. Путешественник зажмурился от резкого света лампы, потом взял с полки красный носовой платок и покрыл им абажур. Свет смягчился и стал пастельно-розовым, очень похожим на мягкий свет внутри корабля.
Во что бы то ни стало нужно подать о себе весть, сообщить товарищам по экипажу, что ты жив.
Снова возник образ столовой вилки, четыре зубца ползли по кругу: жжик, жжик, жжик…
Въезжая к себе, Мэри задела крылом баки для мусора, они повалились, а мусор, высыпавшись, образовал огромную кучу. Но какое это имело значение? Важно, что она наконец дома. Выключив зажигание, она не вылезла из машины, а осталась сидеть за рулем: все силы, физические и душевные, были исчерпаны. Может быть, ей нужен женьшень? Или обыкновенный джин?
Она открыла дверцу и чуть не на четвереньках вылезла из машины. Остановила взгляд на окошке чулана Эллиота на втором этаже - на днях Эллиот поселил туда одного из своих игрушечных домовых.
Ну и игрушки делают теперь для детей! Посмотришь - и у тебя начинаются галлюцинации.
Она пошла к дому. В дверях ее встретил Харви, он держал в зубах миску.
- Не смотри на меня так, Харви, я и без твоих взглядов чувствую себя кругом виноватой.
Обойдя клянчащего пса, она подошла к столику для корреспонденции.
Вдруг письмо от какого-нибудь тайного вздыхателя? От Бродячего Мертвяка, например?
Ничего стоящего, только счета, просроченные счета, давно просроченные счета и еще письмо от какого-то общества, собирающего пожертвования. Нет уж, она скорей удавится, чем пожертвует.
Она крикнула своему маленькому племени:
- Кто-нибудь дома есть?
Ответил ей только Харви.
- Брось миску, - сказала она ему.
Усталая, она не могла заставить себя подняться кресла около столика для корреспонденции. У лба ее зажужжала муха, она отмахнулась, не помогло, она отмахнулась еще раз и поняла, что никакой мухи нет: жужжит у нее в голове.
Теперь она начнет слышать телефонные звонки, а пройдет еще немного времени - и голоса.
Ну, довольно: для нервного срыва время сейчас самое неподходящее. Она поднялась наконец, прошла на кухню и там, взглянув на пол, сразу поняла, что Эллиот снова готовил для себя полноценный завтрак. Она стерла потеки и сварила себе чашку крепкого кофе.
Потом стала пить его не спеша, одновременно рассматривая свои ступни. Усталые ступни. Ступни, которым так хочется забастовать.
- Эй, кто-нибудь дома есть? - повторила она.
Разумеется, они ей не ответили.
Задняя дверь распахнулась, бабахнув, как пушка, и появился Майкл - словно въехал на слоне.
- Привет, мам, как прошел день?
- Хорошо. А у тебя как?
Майкл пожал плечами; что он хотел этим сказать, она не поняла.
- Пойду в регби поиграю, - сказал он, и было ясно: ничто, ну абсолютно ничто не помешает ему свое намерение осуществить.
- Прекрасно, - сказала она. - Топай, развлекись.
Небрежно, будто давая разрешение, которого у нее никто не спрашивал, она махнула рукой. Потом снова уставилась в свою кофейную чашку…
Надев наплечники, Майкл нахлобучил шлем; сегодня ему хотелось все крушить, накопившаяся энергия требовала выхода. Два широких шага - и он уже на втором этаже, но там стоял, загораживая ему дорогу, Эллиот.
- Майкл…
- Как поживаешь, мошенник? - пробормотал, отталкивая его, Майкл.
- Есть важное дело.
- Дело? Какое?
- Помнишь домового?
- Домового? А ну-ка, дай дорогу!
- Постой, Майкл, дело это очень серьезное. Он вернулся.
- Эллиот… - Майкл был совсем не в восторге от того, что у него есть младший брат. Для него Эллиот был маленьким хищником с мелкими, гнусными хитростями, вроде ласки - именно так, например, он играет в парчизи. - Пусти меня.
- Я тебе его покажу, но только он все равно мой.
Майкл заколебался.
- Ну, давай, только быстро.
- Сперва поклянись самой страшной клятвой какую знаешь.
- Ну ладно, ладно, покажи. Скунс, наверно, или что-нибудь похожее? Он у тебя в комнате? Мама тебя убьет.
Эллиот повел Майкла по коридору к себе.
- Сними наплечники, - сказал он, когда они вошли в комнату. - А то он может испугаться.
- Эллиот, не сходи с ума.
Эллиот подвел его к чулану.
- Закрой глаза, - сказал он Майклу.
- Зачем?
- Просто так - ну, прошу тебя.
В чулане в это время инопланетное существо пыталось вспомнить все, что оно знало о передатчиках: во что бы то ни стало нужно было сделать передатчик. Оно слышало, как двое молодых землян вошли в комнату Эллиота, но, роясь в памяти, пытаясь найти там схему передатчика, их приближение игнорировал.
Войдя, Эллиот обнял ботаника за плечи и кивнул ободряюще.
- Пойдем, я познакомлю тебя со своим братом.
Они вошли в комнату, и в этот миг из коридора в нее вбежала только что вернувшаяся из детского сада Герти. Увидев страшилище, она завизжала, как завизжало само страшилище и завизжал, открыв глаза, Майкл. Их одновременный визг пронзил дом насквозь и достиг его командного центра, где сидела и пыталась вывести себя из состояния оцепенения Мэри.
- О боже!..
Еле передвигая ноги, она поднялась по лестнице и пошла к комнате Эллиота. За день вымотаешься на работе, а когда вернешься домой, тебя ждут сюрпризы.
Хорошо хоть, что он поддерживает теперь в комнате порядок.
Она распахнула дверь. Все вещи Эллиота были вывалены на пол. Мэри посмотрела на Эллиота. Как он может стоять среди всего этого разгрома с таким невинным выражением лица?
- Что здесь произошло?
- Где здесь?
- Где? Это не комната, а свалка.
Старый космолог, сжавшись, сидел в чулане между Герти и Майклом.
Через одну из щелей в двери чулана он разглядывал мать этих детей - она показывала сейчас на вещи, которые он, когда искал детали для передатчика, побросал на пол.
- Эллиот, я слышала, как визжала Герти. Почему она визжала?
- Не знаю - просто вбежала в комнату, завизжала, и все.
Мэри задумалась. А как сама она, когда была маленькая, вбегала в комнаты, визжала безо всякой на то причины? Такое случалось, и часто. И сейчас ей тоже хочется завизжать. Может, повизжать на него, а потом уйти?
- Я не хотела на тебя орать, Эллиот. Извини меня. Но убери комнату, пока я тебя не убила.
Мэри повернулась и вышла. Когда она уже спускалась по лестнице, дверь чулана открылась, и Майкл, Герти и древний ботаник снова появились в комнате.
Майкл из чулана вышел с чувством, будто он бежит на дистанцию пятьдесят ярдов и ему преградил внезапно дорогу паровой каток; от неподвижного сидения тело у него онемело, и его не оставляла мысль, что все это ему снится, а может, он-таки пошел играть в регби, столкнулся с кем-то головами и лежит без чувств. Однако рядом Герти, как всегда надоедливая, и Эллиот в натуральную величину. И страшила.
- Эллиот, мы должны рассказать маме.
- Нельзя, Майкл. Она захочет поступить как полагается. А ведь ты понимаешь, что это значит, да?
- Он хоть говорить умеет?
- Нет.
- Ну, а зачем он на Земле?
- Не знаю.
Мальчики одновременно посмотрели на Герти, которая, широко открыв глаза, смотрела на существо из космоса.
- Он ничего тебе не сделает, Герти. Можешь его потрогать.
Инопланетянин не стал противиться, он позволил детям ощупывать его, тыкать в него пальцами; послания детских пальцев ритмичными пульсациями шли к рецепторам в глубине его тела, и хотя послания эти были сбивчивые, путаные, назвать головы, их родившие, глупыми было никак нельзя. Но по силам ли им поднять его в Великую Туманность?..
- Не рассказывай о нем никому, Герти, ладно? Даже маме.
- А почему не рассказывать?
- Потому… потому что взрослые его не видят. Его видят только дети.
- Ты врешь.
Эллиот взял из рук Герти куклу.
- Знаешь, что будет, если ты скажешь?
Он вывернул руку кукле за спину.
- Не надо! Не надо!
- Обещаешь, что не будешь рассказывать?
- А он откуда, с луны?
- Ага, с луны…
Лежа на полу в спальне. Мэри повторяла упражнения, передававшиеся сейчас по телевизору. Показывали пятидесятилетнюю шведку без единой морщинки на лице и ее партнера, наихудший вариант дебила.
- …и - раз… два… три…
Мэри старательно повторяла их движения, но сбилась с ритма, выключила звук и теперь просто лежала на ковре.
Из комнаты Эллиота глухо доносились голоса детей. Не может быть, чтобы чутье ее обманывало, они явно что-то замышляют; в доме какое-то напряжение. Не потому ли в голове у нее снова жужжит?
Пора кормить ее голодных малюток.
- Ну-ка, - крикнула она им, уже идя по коридору, - пошли, поможете мне с обедом!
Ответа, естественно, не последовало.
Сегодня у нее будет индейка в тесте и… минутку… картофельное пюре-полуфабрикат, это будет чудесно, и соленое сухое печенье.
Она принялась за стряпню, поглядывая время от времени в кухонное окно на свой двор и на соседний, где, будто спятивший великан на детском автомобильчике, разъезжал на газонокосилке хозяин. В ее дворе травы не было из-за Харви: тот перекопал всю землю в поисках несуществующих костей. Сейчас Харви смотрел на нее и клянчил, как он это умел, ушами - одно торчит вверх, другое свисает.
- Кто изгрыз щетку, Харви? Не знаешь? Наверно, кто-нибудь из наших знакомых?
Харви облизнул нос.
- Что, Харви? Что ты такое увидел? Может, мимо нас опять прошла эта крошка с бантом, французский пудель?
Харви опустил голову и негромко зарычал, потом заскулил. День скоро кончится, а обеда до сих пор нет. Все забыли о самом важном - кормлении собаки. Что происходит? Не из-за уродины ли это, которая теперь живет наверху?
Видно, придется ее съесть.
Мэри пошла к лестнице и, как любящая мать, позвала семейство обедать:
- А ну, спускайтесь, не то…
Немного погодя по лестнице затопали носороги, и появился наконец ее выводок; вид у всех троих был таинственный.
- Что вы затеяли? Выкладывайте, я ведь вас насквозь вижу.
- Ничего мы не затеяли, мам.
Герти посмотрела на куски индейки.
- Ньям-ньям!
- Сейчас, дорогая Эллиот, передай, пожалуйста, соль.
- Я сегодня оборудовал свой чулан под жилье, - сказал, избегая ее взгляда, Эллиот.
- Под какое еще жилье?
- Ну, вроде как логово.
- Скажи правду, Эллиот, тебе это логово нужно не для того, чтобы прятаться от жизни? Мальчикам не следует проводить все время в чулане.
- Не все время. Только некоторое.
- Я должна это обдумать, - сказала Мэри, и все поняли, что выбора у нее нет, что Эллиот будет приставать к ней с чуланом до тех пор, пока она не сдастся. Она попыталась незаметно перевести разговор на другую тему: - Пюре просто восхитительное, правда?
- Ньям-ньям!
- Пожалуйста. Герти, раз нравится, бери еще.
- В детском саду я ем лучше, - сказала Герти. - Нам дают большие шоколадные пончики.
- Да? Мне придется поговорить об этом с директором сада.
- Он маньяк.
- Герти, не употребляй слова, которых не понимаешь.
- Ма-а-ньяк, ма-а-ньяк, - запела Герти негромко, и Мэри закрыла лицо руками.
Инопланетянин крадучись вышел из чулана. Сфокусировав глаза на расстояниях порядка атомных, он окинул комнату взглядом. В поле его зрения появились танцующие по кругу электроны; но от вихрей микрокосма никакого проку в этом случае нет. Нужны твердые тела, такие, как… как проигрыватель.
В один миг он перефокусировал глаза на обычное зрение и направился, шаркая, к вышеназванному предмету. На диске ничего не было. Он поставил на него палец и крутанул.
Как приспособить сюда столовую вилку?
"Жди ответа, он будет", - сказал голос в глубинах его сознания.