Старый путешественник кивнул. Спасение придет через сигналы, нитями выпрядаемые в ночь, через нити надежды, через сотни миллионов таких нитей, блестящих, как шелковистые волокна на голове гибкого существа.
С нижнего этажа доносилось звяканье вилок (теперь он узнавал этот звук сразу), а также звон посуды и искаженная расстоянием тарабарщина.
- Мамочка, почему дети все могут видеть, а взрослые не могут?
- Что же ты такое видела, Герти?
- Мамочка, а что это за люди, которые непохожи на людей?
Что-то говорило человеку, который не был похож на человека, что намеренно дети его не предадут, но от маленькой девочки можно ожидать неприятностей: ведь она не понимает, что необходимо скрывать факт его пребывания в доме.
Пока, однако, он вроде бы в безопасности. Обед, похоже, кончается; наверняка съели огромное количество М&М. Может быть, скоро их принесут и ему? Хорошо бы!
- Ну ладно, кто будет мыть посуду?
Одновременно с голосом гибкого существа он воспринял телепатически и ее образ - голову, обрамленную сиянием волос, которые тоньше и мягче шелка. Вот если бы еще нос у нее… был больше похож на раздавленную брюссельскую капусту…
Он снова крутанул пальцем диск проигрывателя.
На лестнице послышались шаги Эллиота, и с подносом в руках мальчик появился в комнате.
- Вот твой ужин, - прошептал он.
На тарелке были листья латука, яблоко и апельсин. Древний ботаник взял апельсин и, не снимая с него кожуры, съел.
- Ты их всегда так ешь?
Инопланетный путешественник нахмурился; орган химических анализов внутри его организма советовал ему в следующий раз апельсин вымыть.
- Ну, как вообще жизнь? Хорошо себя чувствуешь? - Взгляд Эллиота упал на крутящийся диск. - Хочешь послушать что-нибудь?
Страшилище дало понять, что хочет. Эллиот поставил пластинку и опустил на нее иглу.
- Переломы буду-ут, но ведь это рок-н-ролл…
Старый звездопроходец слушал диковинные звуки, смотрел, не отрываясь, как крутится пластинка, а сам думал о передатчике. Нет, на этот звук камней, скатывающихся с горы, Корабль Наполненной Чудесами Ночи не откликнется. Передавать нужно на своем языке. Как смодулировать его звуки? Как преобразовать их в частоты микроволнового диапазона?
Из коридора донесся голос гибкого существа:
- Что ты собираешься делать, Герти, милочка?
- Я иду поиграть в комнате Эллиота.
- Не разрешай ему тебя мучить.
Девочка вошла в комнату, ока везла маленькую тележку, полную игрушек. В тележке был также горшочек с геранью, она взяла его и поставила у ног старого ботаника.
Он смотрел на подарок и не мог оторвать глаз. Свет-его-сердца замерцал.
Благодарю тебя, девочка. Очень мило с твоей стороны.
Появился Харви. Он обнюхал страшилище, потом направился к герани. Может быть, нужно ее полить?
- Меньше эмоций, Харви, - сказал Эллиот.
Заглянул Майкл, в душе надеясь, что страшилище исчезло, но оказалось, что оно на месте, по-прежнему нужно иметь с ним дело. Майкл посмотрел на него внимательно, потом повернулся к Эллиоту:
- А может, это просто какое-нибудь животное из тех, которых считают вымершими?
- Не придумывай, Майкл.
- Но я в инопланетян не верю!
- А я теперь верю. Да и всегда верил.
Герти высыпала перед страшилищем на пол свои приношения.
- Вот пластилин. Ты им умеешь играть?
Инопланетянин взял пластилин и поднес ко рту, явно собираясь откусить.
- Да нет же, глупый, из него лепят!
Герти показала, как, и он скатал между ладонями шар.
- У меня мысль, - сказал Эллиот. - Где глобус?
Майкл подал ему. Эллиот повернул глобус Северной Америкой к космическому путешественнику.
- Смотри, вот здесь мы.
Путешественник кивнул: он узнал этот кусок суши, он часто видел его, когда под примерно таким же углом пролетал а Корабле Веков над планетой. Да, он знает эту планету, знает ее хорошо…
- Ага, - сказал Эллиот, - здесь мы и живем. А где живешь ты?
Старый ученый повернулся к окну, устремил взгляд на усыпанное звездами небо.
Эллиот открыл атлас и показал схему Солнечной системы.
- Ты из нашей части Вселенной?
Инопланетянин разделил пластилин на шесть частей, скатал шесть шариков и разложил их на схеме Солнечной системы, один на месте Солнца, а пять вокруг.
- Пять? Ты не с Юпитера?
Он не мог понять, что они говорят, он понимал только, что они его о чем-то спрашивают. Он показал на пять шариков и позволил течь энергии из кончиков его пальцев. Шарики поднялись в воздух и поплыли над головами детей.
Шарики кружили по своим орбитам, а дети издавали короткие нечленораздельные звуки.
- Ой… как же это…
Что с ними, уж не обидел ли он их?
От отключил силовое поле, и шарики попадали на пол.
После этого, взяв горшочек с геранью, он удалился в чулан.
- Мамочка, - сказала Герти. - у Эллиота в чулане страшила.
- Прекрасно, дорогая.
Мэри лежала на диване в гостиной, положив ноги повыше, и старалась не слышать детей, что вскоре стало совсем невозможно: Эллиот ударил Герти свернутой в трубку газетой.
- А-аааааааааааа! - завопила Герти. - Я тебя не люблю, Эллиот!
- Эллиот, прекрати сейчас же! - Мэри повернула лицо, покрытое толстым слоем крема. - Не трогай Герти.
- Почему?
- Потому что она твоя сестра.
- Пошли, Герти, - сказал, внезапно меняя тон, Эллиот. - Мы с тобой поиграем во дворе.
- Так-то лучше, - сказала Мэри и вернула голову в прежнее положение. Прислушалась: Эллиот выводил Герти во двор. Ведь может же быть с сестренкой любящим и ласковым, когда захочет…
- Скажи еще хоть словечко о страшиле, - прошипел Эллиот, когда они с Герти сошли с крыльца, - и я повырываю волосы у всех твоих кукол!
- Попробуй только, - сказала Герти, упершись маленькими кулачками в бока.
- Герти, этот страшила… ведь это подарок нам, да еще какой!.. - Эллиот с трудом продирался сквозь собственные мысли, пытаясь найти слова, которые передали бы владевшее им чувство, что в их жизнь вошла некая высокая цель и лучше того, что происходит сейчас, с ними еще никогда ничего не бывало. - Мы обязательно должны помочь ему, ясно?
- А для меня он все равно как большая игрушка, - сказала Герти.
- Он совсем не игрушка. Он удивительное живое существо оттуда.
И Эллиот показал на небо.
- Все равно он как игрушка. - Герти надула губы. - А мама говорит, что мы должны делиться игрушками друг с другом.
- Ты сможешь им играть. Но только это должен быть наш секрет.
- Се-екрет, се-екрет, я зна-аю секрет!.. - пропела Герти. Когда она снова посмотрела на Эллиота, в глазах у нее прыгали чертики. - А что ты дашь мне, если я не скажу?
- А чего ты хочешь?
- Твое маленькое радио, по которому ты разговариваешь с ребятами. - И Герти торжествующе улыбнулась.
Такой радости в ее жизни не было еще никогда: теперь она может заставить брата, хоть он и старше ее, делать все, чего она потребует.
- Ладно, - сказал он, - бери.
- И еще ты будешь играть со мной в куклы.
Эллиот смотрел на нее как затравленный зверь.
- …и все куколки будут пить чай. - Герти накрывала у себя в комнате игрушечный столик. Куклы, большие и маленькие, сидели вокруг него и мило болтали. - …И моя кукла говорит твоей кукле: "Как ужасны мальчишки!" А твоя кукла говорит…
Эллиот безропотно слушал, что именно должна сказать его кукла, а потом это говорил, одновременно заставляя куклу поворачивать голову, тянуться за чаем. С тоской вспоминал теперь Эллиот то прекрасное время, когда он стремительно проезжал на роликах по кукольным чаепитиям Герти и с хохотом уносился прочь. Неужели те времена никогда больше не вернутся?
Мэри проходила мимо открытой двери и заглянула.
- Ой, Эллиот, как мило с твоей стороны! - воскликнула она радостно.
- Эллиот теперь будет играть со мной в куклы каждый вечер! - сказала, сияя от счастья, Герти.
Кукла Эллиота застонала и соскользнула под столик.
Когда Тайлер пришел играть в "Подземелья и драконы", он не поверил своим глазам: с Герти в кухне был Эллиот, который в переднике готовил для нее что-то на игрушечной плите.
- Эй, ты что, того?
Долговязый, преждевременно вытянувшийся Тайлер прислонился к косяку. Одни только длинные руки и ноги.
- Что вкусного стряпаешь, Эллиот? - И Тайлер сложился вдвое над игрушечной плитой, возле которой радостно хлопотала Герти.
- Будь другом, Тайлер, исчезни. - И Эллиот вытер руки о передник с цветочками.
- Могу, но ведь у нас сегодня "Подземелья и драконы". Ты что, забыл?
- Эллиот будет играть со мной до конца своей жизни, - заявила Герти.
Открылась дверь, и вошел Грег, похожий в своей блестящей переливающейся рубашке на многоцветный леденец.
- Привет, что здесь происходит?
- Ничего, - прошипел над "тестом" Эллиот.
- С драконьим мясом мы-ы, - запела Герти, - печем здесь пирожки-и!
Грег повернул стул спинкой вперед и сел на него верхом.
- Да-а, - протянул он, - теперь меня уже ничем не удивишь.
Он во все глаза смотрел на Эллиота, который, насколько он знал, был как все братья на свете: играл с сестрой, только если было интересно ему, например, щекотал ее чуть не до истерики, что любил делать и он, Грег, с собственной сестрой. Играть в такую игру с сестрой нормально. Но в куклы?..
В кухонном окне возник последний недостающий участник игры в "Подземелья и драконы", Стив; на голове у него была бейсбольная шапка, которую украшали два небольших крыла. Взявшись за них, Стив ими покачал. После этого приветствия он вошел.
- Не говори ни слова! - прорычал Эллиот, ставя "сдобу" в игрушечную плиту.
- А что я могу сказать? - Стив опять покачал крыльями на шапке. - Всякое бывает.
Однажды и его шантажировала сестра. С сестрами всегда нужно быть начеку: запирать дверь в свою комнату, выключать свет. Осторожность важней всего.
- У нас с Эллиотом маленькая кондитерская, - сказала нараспев, склонившись над своими глиняными пирожными, Герти. - И все-все покупают наше печенье, даже Санта-Клаус.
Она повернула регуляторы и закрыла дверцу духовки. Потом посмотрела на Эллиота. Того перекосило, и он начал делать новую партию "сдобы".
Ночью инопланетянин, лежа на подушках, увидел, как Эллиот вылезает из окна комнаты на черепичную крышу.
Зачем, интересно, он туда лезет?
В маленькое окошко чулана космический путешественник видел, как Эллиот пересекает покатую крышу и начинает быстро спускаться по приставной лестнице. Мгновение - и Эллиот исчез.
Престарелый звездный скиталец начал наблюдать за мальчиком телепатически. Сейчас Эллиот уже поднимается вверх по склону холма. Не за пищей ли для своего друга, живущего в чулане, отправился он?
Оглядевшись по сторонам, мальчик вышел на страшную дорогу, с которой начались все неприятности.
И тут психические антенны инопланетянина судорожно задергались, ибо ощутили сквозь ночь клацанье металлических зубов, этих страшных, нанизанных на кольцо трофеев.
На лесной дороге Эллиот был не один.
Там был и другой землянин, в руке он держал источник ослепительно яркого света и кого-то искал в темноте.
Кого же?
Да разве не ясно, кого?
Древний ботаник ощущал тяжелые шаги, холодный пристальный взгляд землянина, пронизывающий ночь насквозь.
Звездный путешественник отключил свой психический радар и съежился. Они охотятся за ним, разрезая темноту слепящими лучами. Они ищут его под каждым кустиком, потому что их психический радар говорит им: инопланетянин где-то близко. И они обязательно его найдут.
И сделают чучело.
И оно будет стоять за стеклом.
Он взял шоколадное печенье "Орео" и начал нервно жевать. Нет, нельзя допустить, чтобы они нашли его. Но они так близко! И Эллиот за ними тайком наблюдает. А что если Эллиота поймают? Не придется ли мальчику тогда рассказать о некоем существе с необычной внешностью, живущем у него в чулане?
Он умоляюще посмотрел на герань. Она повернулась к нему. Ее тугие бутоны раскрылись, и она вся запылала ярко-красными соцветиями. Потом вздохнула от огромного усилия, которое для этого потребовалось, и едва было не испустила дух, но звездный ботаник ласково провел по ней длинным пальцем и тихо забормотал. Его космическая речь, вобравшая в себя опыт пережитого на бесчисленных мирах, влила в герань новую жизнь и закрепила ее состояние буйного цветения.
"Твой голос - чудодейственный стимулятор, о Старый Учитель", - сказала герань.
Но сказала не на языке землян.
Престарелый путешественник почесал голову. Язык землян нужно выучить во что бы то ни стало, тогда гораздо легче будет общаться с ними и объяснять, что ему нужно.
Среди предметов, которые привезла на тележке Герти, оказался букварь. Он раскрыл его и медленно обвел длинным пальцем М… и еще раз… М.
Эллиот лежал в кустах у лесной дороги и наблюдал, как, разрезая светом карманных фонариков тьму, ходят люди. Если его заметят, он скажет, что прогуливает собаку.
Дрожащий Харви припал к земле рядом. Было очень трудно не броситься на человека с ключами и не укусить его. Любого, у кого столько ключей, укусить просто необходимо.
- Никого, - сказал один из спутников человека с ключами.
- Похоже. Но все равно у меня чувство, что за нами наблюдают. - Человек с ключами направил свет фонаря вдоль дороги. - Но кто?
"Умирающая от голода собака, вот кто", - подумал Харви.
А Эллиот стал отползать назад, туда, где темнее. Еще минута, и он уже бесшумно съезжал вниз по песчаному склону. Харви катился рядом.
Миллиарды звезд освещали ночь, и Эллиот знал, что одной из великих тайн ночи владеет он; тайна эта сейчас в его комнате. Он никогда не выдаст ее, даже если его поймают и будут пытать.
Что до Харви, то он не задумываясь раскрыл бы тайну за банку собачьих консервов, но, к сожалению, никто его ни о чем не спрашивал.
- Харви, - сказал Эллиот негромко, - у нас бесценное сокровище. Ты это знаешь?
Харви смотрел себе под ноги, на убегающую назад дорогу. Он знал одно: еды для собак на свете очень мало.
- Я люблю его, Харви. Лучшего коротышки, чем он, я в жизни не видывал.
Эллиот посмотрел на звезды: интересно, около которой из них жил его новый друг?
"Он жил около них всех", - прошептал лунный свет.
Харви поднял уши. Услышал он что-то или ему это показалось? Не бросили ли где-нибудь бумажный пакет со съестным?
Харей посмотрел вокруг, однако на улице не было ни души.
Мэри разбудил шум на крыше. Она сняла с глаз примочки из трав и, приподнявшись, села в кровати.
Но шум на крыше прекратился, и в доме опять воцарилась тишина. Мэри подошла к окну. В саду никого нет, если не считать Харви, который остервенело копает ямку. Чтобы не видеть спятившую собаку. Мэри задернула окно занавеской и вернулась в постель. Что-то странное происходит в доме, совершенно определенно. Но что именно? Она поправила подушку и обняла ее, засыпая опять.
Ее веки сомкнулись: зазвучала странная музыка - мелодия, прерываемая паузами и писком, - и вот Мэри кружится в танце, а ее партнера не видно, его нос прижат к ее животу.
- Мы должны рассказать о нем, Эллиот. Дело слишком серьезное.
- Нельзя, он хочет жить у нас.
Братья шли к остановке школьного автобуса. Майкл был в полной растерянности. Все в его мире перевернулось. Снова и снова в голове проносились неведомо откуда взявшиеся мысли о спутниках планет и поверхности Меркурия, а ведь самое важное в жизни, как известно, - это выходы на ворота и финты защитников, ему бы думать только о них.
- Ведь он из космоса. Эллиот. Мы не знаем, что у него на уме и зачем он здесь. Проснемся однажды и уводим, что мы на Марсе или еще где, а вокруг миллионы таких вот болотных груш.
Эллиот не слушал: внимание его приковала к себе новая для утренней улицы фигура.
- Это ведь не наш молочник?
- У нашего, наверно, отпуск.
- Слушай, Майкл, появились люди, которых раньше здесь не было. Посмотри вон на ту машину - в ней сидит человек, читает газету. Они ищут его, это точно.
- Они? Кто они?
- Те, которые повсюду. И на холмах тоже.
- Давай придумывай что-нибудь, Эллиот, да поскорее, пока они о нас не пронюхали.
- Ему нужно время, чтобы разработать план действий.
- А может, он не такой уж и умный, может, он, вроде рабочей пчелы?
- Майкл, ты… ты не представляешь себе, насколько он впереди нас.
- Хорошо, но почему тогда он живет у нас в чулане?
- Ему не повезло. Но мы все исправим.
- Эллиот, мы с тобой всего лишь глупые мальчишки, неужели ты этого не понимаешь? Если кто ему и поможет, то ученые, специалисты. В общем… те, кто поголовастее нас с тобой. Они его обследуют, будут лучше кормить.
- Мы его хорошо кормим.
- Шоколадным печеньем. Эллиот. Что это за питание? Может, ты убиваешь его и сам этого не знаешь.
Эллиот помрачнел.
- Майкл, если мы отдадим его, домой ему никогда не вернуться. Это факт.
- Почему, Эллиот? Почему ты в этом уверен?
- Чувствую, и чувствую так ясно, будто это выжгли у меня на коже. Все время об этом думаю. Он выбрал нас, потому что только мы и можем ему помочь.
- Но почему именно нас? Кто мы такие? Денег у нас нет, умных мыслей тоже. Нет даже отца.
- Это все неважно. Ему виднее. Именно от нас он ждет, что мы поможем ему… собрать это.
- Что это?
- Что-то. Что-то…
Эллиот с трудом подбирал слова, образ необходимого предмета как-то расплылся, а остановка школьного автобуса была уже совсем рядом.
В ожидании автобуса стояли и поддразнивали друг друга Стив, Грег и Тайлер, которые, когда подошел Эллиот, переключились на него.
- Привет, Эллиот, как дела в пекарне? Пирожные есть?
- Тайлер, отцепись.
Грег забросал Эллиота советами насчет Герти. Советами продуманными, серьезными.
- Например, можно посадить ее в платяную корзину, - сказал он Эллиоту.
Стив помахал крылышками на шалке.
- Да, Эллиот, забыл спросить: что с твоим домовым?
Оттого, что все последнее время приходилось играть с Герти в куклы, в настольные игры для малышей, печь бесконечное множество самых разных тортов и пирожков из глины, Эллиот был как натянутая струна, и это его подвело. У него вырвалось:
- Вернулся. И он вовсе не домовой. Он из космоса.
- Что, кто из космоса? - прогнусавил, проталкиваясь к Эллиоту, невысокий рыжий мальчишка. - А ты знаешь, сколько времени нужно, чтобы долететь от Земли до Урана?
Крысиные глазки Лэнса горели: похоже, он учуял что-то.