- Что с тобой творится в последнее время?
- Ничего, мам. Это у меня такая фаза.
- Будь добр, не изображай из себя психиатра.
Мэри увидела диетический крекер и с хрустом вонзила зубы в безвкусный кружок. Был час завтрака, час, когда необходимость ограничивать себя доводила ее почти до безумия, и, поддайся она соблазну, она съела бы целый белый хлеб с маслом и малиновым джемом, лишь бы отвлечься от тревог - и безымянных, и тех, у которых есть имя, такое, например, как Эллиот.
- Мамочка, ты страшил видела? - спросила Герти.
- Много раз.
- У меня есть один друг, так он страшила, - сказала Герти, и Эллиот схватил ее куклу и повернул голову куклы задом наперед.
- Эллиот! - взвизгнула Герти. - Прости, я забыла…
- Эллиот, умоляю, - сказала Мэри. - Не будь садистом.
Шмыгая носом, Герти стала гладить свою бедную куколку. Эллиот посмотрел на сестру испепеляющим взглядом. Мэри взяла кусок хлеба, намазала толстым слоем масла, а сверху нагромоздила несколько ложек джема. Чуть позже, когда она все уже проглотила, у нее появилось чувство, будто она непомерно растолстела, раздалась вширь, чувство было очень неприятное, и, чтобы подавить его, она съела второй кусок, такой же, как первый.
- Мам, - сказал Майкл, - ты опять решила съесть весь хлеб?
- Замолчи, - чуть слышно сказала Мэри и попыталась было есть еще, но Майкл взял со стола хлеб, Герти - джем, а Эллиот - масло.
Она посмотрела на них.
- Спасибо.
- Мать, которая съела все на свете, - сказал Майкл.
- Правильно, правильно, - пробормотала Мэри и судорожно метнулась к грязной посуде. - Не подпускайте меня к еде.
Так они и сделали. Отнесли все наверх и отдали Ипу.
"Скажи по буквам" была вскрыта, ее внутренности перемонтированы, на некоторых про во почках появились следы малинового джема. Вместо "механический". "зануда" и других земных слов "Скажи по буквам" говорила теперь "дуп-дупл", "скиггл" и "зпокк" - во всяком случае, что-то вроде, - но больше такого, в чем человеческому уху не разобраться.
Майкл подсел к Ипу с одной стороны. Эллиот - с другой. Ип, нажимая на кнопки, стал показывать, как игрушка работает теперь.
- Это твой язык, Ип?
- Ип звонить домой.
Древний ботаник показал на окошко чулана.
- И они прилетят?
Он кивнул.
Но это только часть его передатчика, только та часть, которая должна говорить. Ее нужно поставить под звездами и сделать так, чтобы она работала непрерывно, день и ночь, и чтобы при этом никому не нужно было нажимать на кнопки. Чтобы устройство так работало, необходима движущая сила, нечто такое, что обеспечит беспрерывное повторение.
Ип встал и повел мальчиков в комнату, к проигрывателю. Жестами, простыми фразами и нечленораздельным бурчанием он попытался объяснить им, чего хочет.
Он показал на диск проигрывателя и изобразил жестами, будто ставит пластинку.
Ребята смотрели, слушали и никак не могли понять.
Раздосадованный, инопланетянин стал ходить взад-вперед по комнате, переваливаясь с боку на бок, потом, остановившись, повернулся резко, открыл рот и попытался пропеть:
- Эт-то толлль-ко-о-о роккк-н'роллл…
Хотя в некоторых частях вселенной его голос сочли бы мелодичным, дети с трудом удерживались от смеха. Он сердито сверкнул на них глазами.
- Ип делать песня.
Они смотрели на него, по-прежнему не понимая.
- Песня, песня. Ип делать песня.
Он взял пластинку и замахал ею.
- Ты хочешь сделать свою собственную пластинку?
- Из… из…
Он не знал, из чего. Он смог только очертить рукой круг.
- Тебе нужен какой-то круг?
- Да, да.
- И ты хочешь на нем записать песню?
Майкл отстранил Эллиота:
- У нас нет своей студии звукозаписи. Чтобы сделать пластинку, нужно целое состояние.
Ип перевернул проигрыватель и извлек из него пучок проволочек.
- Ну, - сказал Майкл, - прощай, машина.
Ил протянул им проволоку:
- Еще.
- Еще проволоки?
Ип кивнул.
Майкл и Эллиот смотрели друг на друга и думали, как помочь своему гостю, а он ковылял по комнате на своих больших перепончатых ногах и думал о том, как решить наилучшим образом стоящую перед ним техническую проблему.
Сколько нужно всего разного, чтобы сделать собственную пластинку!
Образ искомого устройства снова и снова возникал в водовороте его сознания, и каждый раз в картине появлялась какая-то новая деталь. Ему нужен… пиджак… пиджак…
Он вернулся в чулан, стащил с вешалки пиджак и надел.
Оказалось, в общем, что пиджак сидит неплохо, особенно если учесть, что плечи у него очень узкие; и, конечно, трудновато застегнуть на животе пуговицу. Но что-то здесь не то…
Он повернулся, мучительно думая: что общего между пиджаком, который он надел, и радиопередатчиком?
Да нет же, вовсе не пиджак ему нужен!
Ему нужна вешалка для пиджака.
Он смотрел на нее, глаза его открывались и закрывались, а в голове словно вертелась с бешеной скоростью юла. В его воображении эта деревянная вешалка засветилась, начала слегка раскачиваться; ее форма гипнотизировала его. Он прикрепит ее к проигрывателю, а потом… скажи по буквам… звукосниматель.
Он схватил вешалку, направил на нее палец и прожег столько отверстий, сколько проволочек должны были соединять вешалку со "Скажи по буквам".
- Ого, Ип, да у тебя в пальце огонь!
Так и не сняв пиджак, он торопливо прошаркал в чулан к своей "Скажи по буквам". Палец его бесшумно расплавил припой на контактах пульта управления и стал припаивать к каждому контакту по проволочке.
- Еще… еще….
Услышав это, мальчики заглянули в чулан. Ип помахал вешалкой.
- Еще… еще…
Они принесли ему еще проволоки, жестянку из-под торта, зеркало и колпак от автомобильного колеса.
Проволоку он взял, от остального отказался. Из этих предметов изготовить пластинку нельзя. Ведь для пластинки нужно что-то твердое, плоское, круглое. Неужели они этого не понимают?
Он повернулся к своей герани.
"Они дети землян, - сказала она. - Они хорошие, но соображают медленно".
- Ладно, Ип, поищем что-нибудь другое.
- Да, поищем, у нас тут всякого хлама валяется сколько хочешь.
Дети ушли. Ни в коем случае не надо на них сердиться. Что нужно, так это припаять проволочки во всех местах "Скажи по буквам", где это необходимо, и продеть в отверстия, которые он выжег в вешалке. В этих отверстиях будут двигаться контактные пальцы, маленькие, металлические, и нужно, чтобы они хорошо пружинили.
Где-то он видел такие… здесь, в доме. Где же именно?
Внезапно он ощутил волны мягкого света, исходящие от тонкого и гибкого существа, матери этой шумной маленькой компании. Он закрыл глаза и сосредоточился на ее образе.
Да, вот где он видел эти металлические пальцы - у нее в волосах! Как она их называет? Он запустил психический щуп в ее запоминающее устройство, поискал, нашел.
- Герти…
Маленькая помощница прибежала на его зов.
- Скажи по буквам "заколки".
- Зэ, о, ка, о, эл…
- Это неправильно.
Он показал на свою блестящую, совсем лишенную волос голову.
- Тебе нужны заколки?
Он кивнул.
Герти взяла его за руку.
Вместе они выскользнули в коридор и прокрались бесшумно в спальню Мэри. Ип посмотрел в окно. Тонкое и гибкое существо опять работало на своем огороде, где росли теперь самые крупные в штате овощи. Вот оно приподняло огромную-преогромную тыкву, и вокруг головы тонкого и гибкого существа появилась аура изумления и растерянности.
Пышно, совсем не по сезону цветущие растения в горшках на подоконнике потянули ветки в его сторону.
"Здравствуй, Старый Учитель! Что ты ищешь? Какую удивительную, невероятно важную научную проблему решаешь ты сейчас?"
- Заколки.
- Вот они, - сказала Герти, снимая верх с белой фаянсовой курочки.
Ип вынул из курочки заколки и тут увидел в зеркале на туалетном столике Мэри свое отражение. Если он наденет не только пиджак, но и брюки… не предотвратит ли он этим потрясение, которое ожидает мать, когда та его увидит?
Брюки, конечно, придется укоротить, а на перепончатые ступни надеть бумажные пакеты. Зато…
- Пошли, Ип, - сказала Герти и потянула его за руку.
Потребовалось усилие, чтобы вытащить его в коридор. Герти отвела его в комнату Эллиота, и он снова водворился в чулане.
- Что ты хочешь сделать с мамиными заколками?
Ил уселся на свои подушки и стал прикреплять заколки к вешалке. Теперь из нее торчат металлические контакты, пластинка будет вращаться, а контакты будут касаться ее поверхности. Он стал присоединять к заколкам проволочки, высовывающиеся из "Скажи по буквам".
- Какая чудна́я штуковина! - сказала Герти. - Ты всегда делаешь такие чудны́е штуковины?
- Ип звонить домой.
- А где твой дом?
Он показал на небо. Герти уставилась в маленькое окошко.
- Это туда ты водишь меня во сне? Туда, далеко-далеко?
- Далеко.
- А дома тебя услышат?
Просто удивительно, сколько вопросов задают дети эемлян!
- Снимут трубку и спросят: "Это ты. Ип?"
- Скажи по буквам "зануда".
- Зэ, о, эн…
- Это неправильно.
- А знаешь, почему я не очень хорошо говорю слова по буквам? Потому что ты забрал мою игрушку себе и она теперь говорит только "глипл-дипл".
- "Глипл-дупл".
- И все равно, она не говорит теперь по буквам "зануда".
Герти отвернулась от страшилы и начала играть со своей кукольной плитой, которую принесла в чулан. Сейчас она пекла оладьи по новому рецепту: замесила тесто из глины на мамином креме для лица. Ученый преклонных лет, напевая, как умел, то, что ему запомнилось из музыкальной программы "Сорок самых популярных", которую он слышал по приемнику Эллиота, ушел с головой в работу. Они были так поглощены каждый своим делом, что не услышали, как поднимается по лестнице Мэри, как она идет по коридору. Услышали только, когда она открыла дверь.
Прыжок - и Ип уже стоял в чулане за дверью в шеренге мягких игрушек, лупоглазых маппитов и космических роботов. Он замер, готовый к любой неожиданности, а его огромные инопланетные глаза, более совершенные, чем самые лучшие оптические устройства землян, стали такими же бессмысленными, как у лягушонка Кермита. Остекленевшие, они смотрели в никуда, а сам Ип казался таким же неживым, как игрушечный робот по правую его руку.
Мэри вошла, взгляд ее скользнул по шеренге игрушек, встретился со взглядом инопланетянина и остановился на пышно цветущей герани.
- Это ты принесла ее сюда. Герти?
- Человек с луны любит цветы. Он говорит с ними, и они от этого хорошо растут.
Мэри провела рукой по сочным листьям и, удивленная, покачала головой.
- Все растения будто с ума посходили. Не понимаю, в чем дело.
- Попробуй оладьи, - предложила Герти.
- Ой, какие хорошие! - сказала Мэри, заглянув в кастрюльку.
Лучше некуда, если учесть, что сделаны они из глины. Чем это от них пахнет так приятно?
- Боже мой, Герти, да ведь ты взяла мой крем для лица!
- Банановый.
Мэри с тоской смотрела на жалкие остатки того, что, как гарантировала фирма, должно было вернуть ей молодость.
- Герти, милочка, я не стану на тебя сердиться. Я знаю, что ты это сделала не нарочно. Но за тюбик этого крема мамочка платит двадцать пять долларов, и теперь мне придется накладывать его на лицо вместе с глиной, песком и мелкими камешками.
- Прости меня, мамочка.
- Я знаю, дорогая, ты и сама теперь жалеешь о том, что сделала. Потом я буду смеяться над этой историей. Но не сегодня.
Взгляд ее снова скользнул по оцепеневшему Ипу, стоявшему в одной шеренге с игрушками, но не задержался ни на миг - так расстроена была она тем, что осталась без крема. Она отвернулась и ушла, а Ип снова сел на пол у передатчика и припаял пальцем еще несколько проволочек.
- Ты плохо себя чувствуешь, Ип? - спросила Герти.
Она посмотрела в его глаза, но увидела там не танцующий водопад, а пустыню, и пустыню эту во всех направлениях разрезали уходящие в бесконечную даль расщелины - такого безрадостного места Герти не видела никогда.
Ип моргнул, и пустыня исчезла. После этого он взял "Скажи по буквам" и снова стал нажимать кнопки.
…глипл дупл звак-звак снафн олг мннннннип…
Эти созвучия, рожденные разумом более высоким, чем земной, его умиротворили. Вот это язык так язык! Он позволяет выразить все, что у тебя на душе. Скоро мальчики вернутся домой из скобяной лавки, которую сейчас обкрадывают, и тогда он сможет обратиться на этом языке к ночи, говорить с ней снова и снова.
Когда он покинет Землю, у него останется чувство удовлетворения от того, что он учил юных землян и направил их разум к более высоким целям.
Если он покинет Землю.
Когда он смотрел на свой передатчик, сделанный из вешалки и заколок, у него - что греха таить - появлялись сомнения. Однако внутренний голос подтверждал, что он на правильном пути. Оставалось только верить этому голосу и следовать его советам.
Но если они не принесут циркулярную пилу…
Вошли Майкл и Эллиот. Распахнули куртки и достали пилу, о которой он просил, а также пригоршни болтов и других деталей.
- Получай, Ил. Тебе нужно это?
Его пальцы лихорадочно ощупывали поверхность пилы. Он положил пилу на диск проигрывателя и крутанул ее пальцем. Зубчатое лезвие закружилось, поблескивая в солнечном свете, проникавшем из окошка чулана.
- Но как можно сделать пластинку из пилы?
- Скажи по буквам "краска". - И Ип показал жестами, что поверхность пилы нужно покрасить.
- Все равно какой краской?
Он показал на небо.
- Голубой?
Он кивнул.
- Приходила мама, - сказала Герти. - Ила даже не заметила.
- Да? Значит, маскировка сработала?
Эллиот показал на бессмысленно глядящие игрушки, поставленные в шеренгу.
- Уходить, - сказал Ип.
И он выпроводил их из чулана. Есть предел унижению, которое маститый ботаник может выдержать в течение дня.
Мэри поглядела на себя в зеркало над туалетным столиком и полезла в фаянсовую курочку за заколками.
Пальцы не нащупали внутри ничего. Где же?..
Понятно, где. У Герти.
- Герти!
Та прибежала.
- Что, мамочка?
- Верни мне заколки.
- Не могу, они нужны страшиле.
- Да? И зачем же?
- Для его машины.
Для его машины… Мэри задумалась. Стоит ли тратить силы, продираться по бесконечной анфиладе детских фантазий ради того, чтобы вернуть заколки? Не стоит. Пусть волосы свободно падают на лицо, это сейчас модно - такой вид, будто ты на грани нервного срыва.
- Спасибо, Герти, пока все.
- Я скажу страшиле, что ты передавала ему привет.
- Да, передай самые лучшие пожелания.
А страшила у себя в чулане трудился не покладая рук. Пила была покрашена и уже высохла, и теперь преклонного возраста ученый начал выжигать в краске, покрывшей пилу, маленькие кружочки, располагая их в каком-то понятном только ему порядке.
- Ага, - сказал Эллиот, - я теперь понимаю. Будет вроде музыкального ящика.
Из-за плеча Эллиота Майкл смотрел, как кружочки складываются в какой-то узор.
- Как в пианоле, - сказал он.
Палец Ила выжигал в краске кружочек за кружочком, и теперь пластинка напоминала перфокарту. Когда наконец изготовление программы было завершено. Ип положил пилу на диск проигрывателя, крутанул ее пальцем и опустил звукосниматель - вешалку для пиджака: торчавшие из нее в ряд заколки заскользили, щелкая, по вращающейся пиле, то попадая в кружочки, то из них выскакивая - так, как того требовала записанная в рисунке кружочков программа.
- Ну и молодец же ты, Ип!
Когда пила начала вращаться, заколки привели в действие связанный с ними проволочками пульт "Скажи по буквам", и зазвучали, повторяясь снова и снова, слова на языке дальних звезд:
- …глипл дупл звак-звак снафн олт минннн ип…
- Ты и вправду сумел ее сделать, Ип. Сделать свою собственную пластинку.
Вошла Герти, в руках у нее был портативный приемопередатчик, еще недавно принадлежавший Эллиоту. Сейчас она разговаривала со своими куклами - они были далеко, в ее комнате.
- Перехожу на прием, куколка, это я, Герти…
Длинная рука Ила вытянулась, взяла у нее радио, и дети оглянуться не успели, как Ип отделил микрофон и вмонтировал в "Скажи по буквам".
- Ип, ты ломаешь все мои игрушки! - завизжала Герти так пронзительно, что голос ее разнесся по всему дому.
Безжалостно выворачивая руки ее кукле, братья стали терпеливо объяснять Герти, что быть жадной нехорошо.
- Ну, ладно, - сказала она, шмыгая носом, - только пусть он больше ничего не ломает.
Обремененный годами ученый заверил ее, что ни одна из ее игрушек больше не будет сломана. Теперь ему нужен только коаксиальный кабель от телевизора ее матери. А также высокочастотный блок - для него тоже пришло время И все вместе крадучись они двинулись по коридору.
Вечером Мэри вошла к себе в спальню, включила телевизор, сбросила туфли и забралась в постель; пересиливая усталость, развернула газету, начала читать. И скоро заметила, что телевизор не работает.
- Майкл!
Дом ответил молчанием.
- Эллиот!
Наверняка это дело рук ее сыновей. Но перед ее внутренним взором почему-то предстала Герти.
- Герти? - тихо спросила у ночи Мэри. Неужели это работа Герти?
Она закрыла глаза и тут же удивленно наморщила лоб: непонятно почему, но ей представилось, что в ее спальню Герти входит на цыпочках вместе с большим Маппитом.
Да, она явно переутомилась; и, вздохнув и вытянувшись, она накрыла лицо газетой.
Поспав недолго и беспокойно, она проснулась и почувствовала, что ей хочется есть. Не самое ли подходящее время сжевать целый мягкий хлеб, намазывая его земляничным джемом?
Тихо соскользнув с кровати, она вышла на цыпочках в коридор. Не нужно, чтобы дети ее видели, нельзя подавать им дурной пример - что это за мать, которая не может сладить со своим аппетитом, которой не дают покоя мысли о джеме?
Она остановилась, прислушалась к голосам Майкла и Эллиота, доносящимся из комнаты для игр. Вот и хорошо, они не увидят, как мерзко она себя ведет, но, самое главное, не смогут остановить ее. Ее голодный желудок тоскует по булочкам с желе. По крему. По рисовому пудингу. И еще хорошо бы съесть бананового мороженого.
Она спустилась на цыпочках по лестнице и замедлила шаг: нельзя, чтобы ее увидели.
В столовой никого не было. Там царила тьма.
Все так же тихо Мэри пошла на кухню. Обогнув угол, она увидела, что в кухне горит свет, и через секунду обнаружила, что за столом сидит Герти, а на столе перед ней печенье и молоко. Не увидела Мэри только Ипа на табуретке около холодильника. Бедный домовой из космоса съежился: прятаться было поздно.