- Теперь я вижу, что ты мне соврал, - крикнул он. - Это ружье вообще не заряжено. Это…
Язык отказался ему повиноваться, тело словно окаменело. Оружия в руке уже не было.
- Ты… - начал было он, но снова замолчал, пытаясь унять царившую в голове суматоху и собраться с мыслями.
Кто‑то, видимо, незаметно отобрал у него ружье, а это означало, что кто‑то стоял за его спиной. Голос не был механическим. Фара хотел обернуться, но тело его не слушалось. Он напрягся изо всех сил, но не смог пошевелиться, даже дрогнуть. С удивлением он заметил, что помещение начало погружаться в темноту, так что старика едва было видно. Если бы Фара мог, он бы закричал. Магазин исчез.
Фара парил над огромным городом. Его окружали лишь голубое летнее небо и город, простиравшийся в миле или двух внизу. У него перехватило дыхание, но иллюзия рассеялась, как только он осознал, что на самом деле стоит на твердом полу, а город - лишь необычайно реалистичная картина, появившаяся у него перед глазами.
Фара вздрогнул, узнав простиравшийся внизу мегаполис - город мечты, столицу империи, Империал–Сити. Город прекрасной императрицы Ишер. Он видел серебряный дворец - императорскую резиденцию. Страх постепенно отступал, сменяясь удивлением и восторгом, и рассеялся окончательно, когда Фара ощутил радостную дрожь, с огромной скоростью приближаясь к чудесному зданию. "Покажите ему дворец!" - так они сказали. Сверкающая крыша ударила ему прямо в лицо, металл проник сквозь тело.
Впервые он испытал ощущение жуткого и шокирующего надругательства над святыней, когда воображаемая картина представила ему громадный зал, где вокруг стола сидели мужчины, а во главе его - женщина. Невозмутимые камеры, фиксирующие изображение, повернулись, показывая ее лицо.
Красивое лицо было сейчас искажено от ярости. Женщина наклонилась и заговорила знакомым голосом, который Фара столь часто слышал по телестату; обычно голос звучал спокойно и размеренно, но на этот раз в нем слышались гнев и непреклонная решимость. Голос был столь отчетливым, что Фаре показалось, будто он сам стоит посреди огромного помещения.
- Я требую смерти для этого изменника, понятно? Меня не волнует, как именно вы это сделаете, но к завтрашнему вечеру я хочу знать, что он мертв.
Изображение внезапно исчезло, и Фара снова оказался в магазине. Некоторое время он просто стоял, ожидая, пока глаза привыкнут к слабому свету. Первой его реакцией было презрение к столь простому трюку - движущейся картинке. За кого они его принимали, полагая, будто он сочтет за чистую монету нечто столь явственно нереальное? От осознания того, насколько извращенным был их план и насколько отвратительно то, чего они пытались добиться, его захлестнула жаркая волна гнева.
- Ах ты, ублюдок! - рявкнул Фара, - Ты велел кому‑то сыграть роль императрицы, притворившись, будто… Ах ты…
- Хватит, - прервал его голос Рэда.
Фара вздрогнул, увидев перед собой плечистого молодого человека. У него промелькнула тревожная мысль: те, кто способен столь подло очернить особу ее императорского величества, не остановятся перед тем, чтобы причинить вред Фаре Кларку. Молодой человек продолжал холодным и твердым как сталь голосом:
- Мы не собираемся тебя убеждать, что то, что ты видел в императорском дворце, происходило именно сейчас. Это было бы чересчур невероятным стечением обстоятельств. Запись сделана два дня назад. Эта женщина - императрица. Человек, которого она приказала убить - ее бывший советник, который, с ее точки зрения, оказался слабаком. Прошлой ночью его нашли мертвым у себя дома. Если тебе вдруг захочется проверить - его имя Бантон Виккерс. Но это не важно. С тобой мы уже закончили.
- Зато я еще не закончил, - хрипло сказал Фара, - Я никогда в жизни не слышал и не видел подобной низости. Если вы думаете, что в этом поселке вам ничего не грозит, то у вас не все в порядке с головой. Мы будем охранять это место днем и ночью. Никто сюда не войдет, и никто отсюда не выйдет.
- Достаточно, - проворчал седой. - Проверка дала крайне интересные результаты. Как честный человек, ты можешь приходить к нам в любое время, если у тебя возникнут проблемы. Все. Выход сзади.
Фара почувствовал, как какая‑то сила швыряет его в дверь, странным образом появившуюся в стене там, где он еще несколько секунд назад видел дворец. Он стоял в саду, полном цветов. Слева шумела толпа. Он узнал жителей поселка и понял, что находится снаружи.
Кошмар закончился. Когда полчаса спустя Фара вошел в дом, Крил встретила его вопросом:
- А где оружие?
- Оружие? - Он удивленно уставился на жену.
- Несколько минут назад по телестату говорили, что ты стал первым клиентом нового оружейного магазина.
Фара застыл как вкопанный, вспомнив слова молодого человека: "Мы объявим повсюду, что он был здесь", и в отчаянии подумал:
"Что теперь будет с моей репутацией?"
Не то чтобы его имя было широко известно, но он давно уже с тихой гордостью верил, что ремонтную мастерскую Фары Кларка в поселке хорошо знают. А теперь - сначала его самого унизили в магазине, а потом ввели в заблуждение людей, которые понятия не имели, зачем Фара туда пошел.
Он поспешил к телестату и позвонил мэру Дейлу. Однако надежды его рассыпались в прах, когда толстяк сказал:
- Извини, Фара, но я не слишком понимаю, каким образом ты получил бесплатное время на телестате. Тебе придется за это заплатить. Они - заплатили.
- Заплатили? - Фара вдруг подумал, отозвалось ли в его голосе то ощущение пустоты, которое он только что испытал.
- И Лэну Харрису за его участок они тоже заплатили. Старик потребовал самую высокую цену - и получил ее. Он позвонил мне, чтобы переоформить права на собственность.
- О, Господи! - Фара почувствовал, что его мир распадается на куски, - Хочешь сказать, что никто ничего не может с этим поделать? А имперский гарнизон в Ферде?
До него едва доходило бормотание мэра насчет того, что солдаты императрицы наверняка не захотят вмешиваться в гражданские дела.
- Гражданские дела! - взорвался Фара. - Хочешь сказать, что этим людям можно являться сюда независимо от того, хотим мы их видеть или нет, и незаконно захватывать участки, вынуждая потом их продавать? - Вдруг ему в голову пришла некая мысль. - Послушай, - быстро сказал он. - Ты не передумал насчет того, чтобы Джор стоял на посту перед магазином?
Полное лицо на экране телестата стало проявлять первые признаки раздражения.
- Слушай, Фара, пусть этим занимаются соответствующие власти.
- Но Джора ты там оставишь, - упрямо повторил Фара.
Мэр с досадой посмотрел на него.
- Я же обещал? Значит, он там будет. А теперь - хочешь купить время на телестате? Пятнадцать креди за минуту. Со своей стороны, скажу как другу - ты зря тратишь деньги. Никому никогда еще не удавалось опровергнуть ложные заявления.
- Размести два опровержения, - мрачно сказал Фара, - Одно утром, другое вечером.
- Ладно. Будем все полностью отрицать. Спокойной ночи.
Экран потемнел, и Фара сел. Новая мысль заставила его помрачнеть еще больше.
- Наш сын… Будем говорить начистоту. Либо он работает у меня в мастерской, либо он больше ломаного гроша не получит.
- Ты плохо к нему относишься, - возразила Крил. - Ему двадцать три года, а ты до сих пор считаешь его ребенком. Вспомни, в двадцать три года ты сам был уже женатым мужчиной.
- Это другое дело, - буркнул в ответ Фара, - У меня было чувство ответственности. Знаешь, что он сделал сегодня вечером?
Он не вполне расслышал, но ему показалось, что она сказала:
- Нет. Ты его случайно перед этим не обидел?
Фара был чересчур раздражен для того, чтобы выяснять причины столь неоправданного упрека, и потому лишь поспешно проговорил:
- На глазах у всего поселка он отказался мне помочь. Он плохо воспитан. Очень плохо.
- Да, - горько сказала Крил, - Он очень плохо воспитан. Я уверена, ты понятия не имеешь, насколько плохо. Он холоден как сталь, но ему не хватает прочности и цельности стали. Со временем он возненавидел и меня, поскольку я так долго тебя защищала, даже зная, что ты не прав.
- О чем ты говоришь? - удивленно спросил он, а затем добавил чуть тише: - Ну ладно. Пойдем, дорогая. Нам обоим сейчас тяжело. Пойдем спать.
В эту ночь ему с трудом удалось заснуть.
Глава 3
Порой Фара не мог отделаться от мысли, что он ведет личную войну с оружейным магазином. На работу и обратно он ходил мимо здания, хотя ему было не по пути, и всегда останавливался, чтобы обменяться парой фраз с констеблем Джором. Однако на четвертый день полицейского там не оказалось.
Сперва Фара терпеливо ждал, затем начал волноваться. Наконец он пошел к себе в мастерскую, откуда позвонил Джору, но не застал его - по словам жены, тот охранял оружейный магазин. Фара колебался. В мастерской было полно работы, и впервые в жизни он испытал чувство вины перед своими клиентами, что не уделяет им достаточно времени. Можно было бы без проблем связаться с мэром и сообщить ему, что Джор пренебрегает своими обязанностями, однако доставлять тому лишние неприятности тоже не хотелось.
Заметив, что на улице перед оружейным магазином собирается толпа, Фара поспешил туда. Один из знакомых встретил его возбужденными словами:
- Фара, Джора убили!
- Убили? - Фара остолбенел, не сразу осознав, что первой его реакцией была мысль о расплате. Теперь солдатам просто придется вмешаться. Ему самому стало жутко от этого, но он попытался выбросить из головы совершенно ненужное сейчас чувство стыда.
- Где тело? - медленно спросил он.
- Внутри.
- Хочешь сказать, что эти… сволочи… - последнее слово далось ему с некоторым трудом - старика все же трудно было так назвать. Но он взял себя в руки, - Хочешь сказать, что эти сволочи его убили, а потом затащили труп внутрь?
- Свидетелей убийства нет, - сказал кто‑то другой, - но он исчез, и уже три часа как никто его не видел. Мэр связался с оружейным магазином по телестату, но они утверждают, что ничего о нем не знают. Его убили, без сомнений, а теперь прикидываются невинными. Ну что ж, им это с рук не сойдет. Мэр пошел звонить солдатам из Ферда, чтобы те привезли сюда несколько тяжелых орудий.
Возбуждение толпы отчасти передалось Фаре. Ощущение того, что надвигается нечто важное - самое восхитительное чувство из всех, какие когда‑либо щекотали его нервы, - смешивалось со странной гордостью, граничившей с самодовольством. По крайней мере, он никогда не сомневался, где таится зло. Однако особой радости он почему‑то не испытывал, и голос его дрогнул, когда он сказал:
- Орудия? Да, самый подходящий ответ. Ну и конечно, с ними должны будут прибыть и солдаты.
Он кивнул скорее самому себе, чем собеседнику, чувствуя безграничную уверенность в том, что теперь у командира имперского гарнизона не найдется причин отказаться. Фара начал было рассуждать, что сделала бы императрица, если бы узнала о гибели человека из‑за того, что армия пренебрегла своими обязанностями, но слова его потонули в крике:
- А вот и мэр! Эй, мэр, когда привезут атомные пушки?
Автоплан мэра мягко опустился на землю. Видимо, часть вопросов уже достигла его ушей, поскольку он встал во весь рост в открытой двухместной машине и поднял руки, требуя тишины. К удивлению Фары, толстяк уставился на него обвиняющим взглядом. Фара огляделся по сторонам, но вокруг никого не было - все прошли вперед. Он тряхнул головой, не понимая, что имеет в виду мэр, а затем отступил на шаг, когда Дейл показал на него пальцем и проговорил слегка дрожащим голосом:
- Вот на ком лежит ответственность за проблемы, обрушившиеся на нашу общину. Подойди ближе, Фара Кларк, и покажись всем. Ты обошелся поселку в семьдесят креди, которые мы могли бы потратить на иные цели.
Фара стоял, словно парализованный, лишившись дара речи и даже не пытаясь защитить свою честь. Мэр печально продолжал:
- Мы все знали, что вмешиваться в дела этих оружейных магазинов - полное безрассудство. Пока имперское правительство их не трогает, какое мы имеем право выставлять возле них охрану или выступать против них? Таково было мое мнение с самого начала, но этот человек… этот… этот Фара Кларк посчитал, что может решать за всех, и вынудил нас поступать против собственной юли. В результате мы должны оплатить счет в семьдесят креди и…
Он замолчал, переводя дыхание, затем добавил:
- Короче говоря, когда я позвонил в гарнизон, начальник лишь рассмеялся и сказал, что Джор наверняка найдется. Я едва успел разъединиться, как позвонил сам Джор, за счет поселка. Он на Марсе, - Мэр подождал, пока стихнут удивленные возгласы, - Возвращение на корабле займет у него четыре недели, а нам придется заплатить за билет. И во всем этом виноват Фара Кларк.
Первый шок прошел. Фара стоял с невозмутимым видом, напряженно размышляя. Наконец он язвительно сказал:
?*- Значит, вы просто сдаетесь и пытаетесь свалить всю вину на меня. Я же говорю - вы все придурки.
Повернувшись, чтобы уйти, он услышал, как Дейл успокаивает собравшихся, говоря, что не все еще потеряно - мэру удалось выяснить, что оружейный магазин расположился в Глее, так как поселок находился на равном удалении от четырех больших городов, и подобное расположение лишь на руку его жителям, поскольку означало приток туристов и развитие торговли.
Больше Фара ничего не слышал. Гордо подняв голову, он направился к себе в мастерскую. Со стороны толпы до него донеслись ругательства, но он не обратил на это внимания. По мере того как шло время, хуже всего было осознавать, что люди из Торгового дома оружейников не проявляют к нему никакого интереса. Они были где‑то далеко, намного выше его, и не собирались с кем‑либо считаться. С затаенным страхом он представил себе, как они забросили Джора на Марс за неполных три часа, в то время как всему миру известно, что путешествие на самом быстром космическом корабле занимало не менее двадцати четырех дней.
Фара не пошел на станцию экспресса, чтобы встретить Джора. Еще раньше он услышал, что поселковый совет решил взыскать с констебля половину расходов за полет под угрозой потери работы, если он попытается возражать. На вторую ночь после его возвращения Фара пробрался в дом Джора и вручил тому сто восемьдесят пять креди, после чего с чистой совестью вернулся домой.
Три дня спустя дверь мастерской с грохотом распахнулась, и вошел Кастлер - известный местный бездельник. Фара мрачно посмотрел на вошедшего, который оскалился в улыбке.
- Я подумал, может, это будет тебе интересно, Фара. Сегодня кто‑то вышел из оружейного магазина.
Фара сделал вид, будто возится с болтом, крепившим панель атомного двигателя, который он ремонтировал, все с большим раздражением ожидая, когда Кастлер скажет что- нибудь еще. Задавать вопросы было бы признаком слабости. В конце концов он не выдержал и неохотно бросил:
- Полагаю, констебль быстро его поймал?
На самом деле ничего подобного он не ожидал, но это хотя бы могло положить начало разговору.
- Это был не мужчина. Девушка.
Фара нахмурился. Ему не понравилась мысль о том, что придется иметь дело с женщинами. Вот ведь хитрые дьяволы! Использовали девушку - так же как тогда использовали старика продавца. Грязный трюк, который заслуживал того, чтобы закончиться неудачей. К дерзкой же девчонке надлежало отнестись всерьез.
- Гм… и что дальше? - резко спросил Фара.
- Она все еще снаружи. И вполне симпатичная.
Справившись с болтом, Фара перенес панель к шлифовальному станку и занялся утомительной, требовавшей особой точности обработкой кристаллов, образовавшихся из‑за высокой температуры на блестящем когда‑то металле. Слова его сопровождались тихим гудением.
- Что‑нибудь предприняли?
- Нет. Констеблю уже сообщили, но ему вовсе не улыбается провести вдали от семьи еще месяц или около того, плюс соответствующие расходы.
Фара с минуту переваривал услышанное под непрерывное стрекотание шлифовального станка. Когда он заговорил, голос его дрожал от едва скрываемой ярости:
- Значит, думают, это им так просто сойдет? Чертовски умно, ничего не скажешь. Неужели мэр не понимает, что нельзя отступать даже на шаг перед этими… преступниками? Это то же самое, что дать индульгенцию и заранее отпустить грехи.
Краем глаза он заметил улыбку на лице Кастлера. Внезапно он понял, что его гнев того лишь забавляет. Улыбка таила в себе кое‑что еще - знание. Фара отодвинул панель от станка и удовлетворенно посмотрел на дело своих рук.
- Естественно, упоминание о грехах тебя особо не обеспокоило.
- А, да что гам, - пренебрежительно ответил Кастлер. - Тяжелые раны, которые порой наносит жизнь, делают людей терпимыми. К примеру, познакомишься получше с этой девицей - и сам поймешь, что в нас во всех еще осталось немало хорошего.
Не столько слова, сколько их тон заставил Фару рявкнуть:
- Что ты имеешь в виду - "познакомишься получше с этой девицей"? Да я с этой наглой тварью даже разговаривать не стану!
- Не всегда есть выбор, - легкомысленно бросил Кастлер, - Допустим, он приведет ее домой…
- Кто кого приведет домой? - раздраженно переспросил Фара, - Кастлер, ты… - Он замолчал, ощутив, как от ужаса внутри у него что‑то сжалось, - Ты хочешь сказать…
- Хочу сказать, - продолжил за него с торжествующей усмешкой Кастлер, - что парни не допустят, чтобы такая красотка чувствовала себя одинокой. И естественно, первым к ней подвалил твой сын. Сейчас они гуляют по Второй авеню и идут сюда, - поспешно закончил он.
- Убирайся отсюда! - прорычал Фара. - И держись от меня подальше. Вон!
Кастлер явно не ожидал подобного завершения беседы. Побагровев, он вышел, громко хлопнув дверью. Фара секунду стоял неподвижно, затем выключил питание станка и вышел на улицу. Пришло время положить всему этому конец!
Четкого плана у него пока не имелось, но он был полон решимости завершить эту невероятную историю. Злость смешивалась с гневом на Кастлера. Как так получилось, что у него столь никудышный сын, - у него, всегда отдававшего долги и тяжко трудившегося с утра до вечера? У него, достойного гражданина, старавшегося оправдать все ожидания императрицы? Он подумал о том, не дурная ли это кровь со стороны Крил. Но конечно, никак не от ее матери, мысленно добавил он. Теша была скромной трудолюбивой женщиной, которая рассчитывала оставить дочери в наследство приличную сумму. Однако отец Крил исчез, когда та была еще ребенком.
А теперь вот Кейл гулял с девицей из оружейного магазина. Фара заметил их, свернув на Вторую авеню. Когда он подошел ближе, то услышал слова девушки:
- Ты ничего о нас толком не знаешь. Такому, как ты, работу в нашей организации не получить. Тебе бы на имперскую службу - там нужны молодые мужчины с хорошей внешностью и большими амбициями.
Фара был слишком занят своими мыслями, чтобы понять смысл ее слов.
- Кейл! - резко крикнул он.
Оба обернулись. Кейл - не спеша, как и подобает молодому человеку, который благодаря богатому опыту обзавелся стальными нервами, девушка - чуть быстрее, но с чувством собственного достоинства.
Фаре вдруг показалось, что его гнев разрушителен для него самого, но мысль эта исчезла так же быстро, как и появилась.
- Кейл, немедленно возвращайся домой! - решительно потребовал он.