Вторая книга цикла "В час, когда луна взойдет".
Содержание:
Вводная. Рождественская распродажа 1
Глава 1. Клуб "Морена" 6
Глава 2. Зодиак 16
Интермедия. Повесть о красных чернилах 30
Глава 3. Лотерея 32
Глава 4. Услышать Глухого 46
Глава 5. Собирались отряды 56
Глава 6. Оксана в вишнях 65
Интермедия. Краткая повесть о вреде суеверий 80
Глава 7. Память 82
Интермедия. Опера 88
Глава 8. Карантин 93
Глава 9. Линия и цвет 105
Глава 10. Курс практической анатомии Щигровского уезда (для начинающих) 115
Глава 11. Ласточка 129
Глава 12. Цветы и ивы 136
Глава 13. Точка невозвращения 148
Глава 14 "Сквозь зеркало или что там увидела Алиса" 158
Интермедия. Дело воды 169
Глава 15. Пуще неволи 179
Интермедия. Дело железа 192
Глава 16. Доза жизни 200
Глава 17. В конце посылки 209
Эпилог. Время звенеть бокалами 216
Примечания 218
ШАНС, В КОТОРОМ НЕТ ПРАВИЛ
Ольга Чигиринская
Екатерина Кинн
Анна Оуэн
Вводная. Рождественская распродажа
Высокий брюнет, из тех, что в былые дни называли сердцеедами, слегка наклоняется к партнерше:
- Any note you can hold, I can hold longer.
Хрупкая до прозрачности блондинка азартно разворачивается к нему:
- I can hold any note longer than you.
- No, you can't.
- Yes, I can
- No, you can't.
- Yes, I can.
- No, you caaaaaaaaaaaaaaaaaa…
- Yes, I–I-I–I-I–I-I–I-I CA-A-A-A-…
Голоса их встречаются, смешиваются, висят под куполом на слюдяных стрекозиных крыльях. Публика задерживает дыхание.
Корбут. Сволочь, подонок, подлая тварь. Он же знает, знает, знает, что именно рак заставил Ванду Войтович некогда уйти с оперной сцены на эстраду. Он знает, что молодое, пересаженное, растущее легкое не даст ей продержаться. И давит. Всей силой своего идеального, варковского… Пережать, обойти. Показать, что он лучше, что он выбрал правильно. Подлец. Дурак. И трус. Дурак, потому что сам воздуха набрал как раз в расчете на чужую слабость, а теперь ему не хватает. И трус - потому что страх приходит раньше, чем удушье, но бороться со страхом Корбут не в силах. А Ванда Войтович каждый день упражняется с метрономом… вовсе не из-за Корбута. Ради музыки. И те последние несколько секунд, которые решают все, в воздухе парит только женский голос.
- Yes, you ca-a-a-an! - отзывается Корбут и публика ловит его разочарование и искрящийся азарт Войтович - и думает, что все правильно, так и надо, что это часть спектакля, демонстрация веселого, щедрого мастерства, и радуется, как радуются зрители в цирке, когда канатоходец, жонглирующий факелами, еще успевает послать воздушный поцелуй кому-то внизу.
Ванда Войтович слегка поворачивает лицо туда, где должен стоять начальник ее охраны и подмигивает - нам не страшен серый волк, мы его сделали и сделаем еще.
Давным-давно в те времена, когда мужчины думали, что женщинам можно тягать вагонетки в шахтах, но нельзя - выбирать парламент, эта песенка звучала не то как манифест феминизма, не то как пародия на него. No, you can't. - Yes, I can. Если бы начальника охраны не просветил на сей счет его друг-подчиненный, тот видел бы только сегодняшнее противостояние: с одной стороны высокий господин, а по старинке говоря - вампир, с другой - человек: смертный, подверженный болезням и слабостям. No, you can't. - Yes, I can.
Уж кто-кто, а Андрей Новицкий, начальник охраны пани Войтович, в этом не сомневается. Да, он может. Много раз проверял. Потому что в прошлом был Андреем Савиным, псевдо Эней, подпольщиком, боевиком антивампирского фронта. Впрочем и у его новой жизни есть надводная и подводная часть. Надводной всего ничего - детективно-охранное агентство на паях с неким Константином Неверовым, три сотрудника, офис на Декабристов - нижний этаж рабочий, верхний жилой. Зато подводная - как и положено айсбергу: сто пятьдесят человек по градам и весям Европейской Российской Федерации. Боевая секция подпольной организации "Свободная Луна" плюс поддержка, плюс обеспечение.
Yes, I can.
Правда, хвастаться особенно некому. О численности БО, кроме Энея, знают два человека. О ее боеспособности ничего не знает толком и сам Эней - учения учениями, локальные операции локальными операциями, а случая испытать свое детище на прочность в рабочей обстановке и целиком пока не представилось. С одной стороны, конечно, слава Богу. С другой…
Зато было множество случаев испытать на прочность себя. Один - не далее как вчера. Это сейчас высокий господин Дмитрий Корбут в песенной форме заявляет "Anything you say I can say faster". А вчера он попытался не говорить, а действовать. Реализовать свое законное право на потребление любого взрослого гражданина, разгуливающего после темноты без статусного чипа, который в народе называют пайцзой.
Вчера Ванда Войтович выступала в концертном зале Мариинского театра. А Господин Корбут, несмотря на запрет, попытался просочиться через служебный вход. Даму из персонала он даже не подкупил, а попросту обаял. Костя, тот самый Константин Неверов, партнер, дежуривший в машине у входа, засек корбутовскую "Мазератти" - а Корбут заметил Костю еще раньше и, кажется, некоторое время пытался разобраться с тем, что видит. Эней понятия не имел, как именно выглядит в глазах высокого господина священник, с утра серьезно готовившийся к рождественской вечерне - но знал, что страшновато. Немногие высокие господа понимали сейчас, что такое священник, это помнили в основном старики. Но Корбуту хватило одних ощущений. Он не рискнул ломиться мимо Кости. Дежуривший в гримерной Цумэ, завернул Ванду в свое пальто, спрятал ее белокурую гриву под вязаной шапкой, вывел подопечную вместе со зрителями и усадил в машину - толпа скрыла ее ауру лучше всякой дымовой завесы. А Корбут, услышав от контакта, что Ванда еще не ушла, двинул через боковой служебный.
Только вот в гости его звал совсем не тот поросенок. Эней вовремя отследил разговор Корбута и сотрудницы КЗ "Мариинский", и попытку проникновения пресек просто: заблокировал "вертушку" на входе. В застывшем металлопластовом стакане даже вампир выглядит нелепо и унизительно. А если учесть, что накануне господин Новицкий возмутительным совершенно образом проволок Корбута через весь Мариинский театр в наручнике, понятно, почему свой законный голод господин певец решил утолить именно за его счет. Тем более, что потенциальная жертва, убедившись, что Ванду благополучно довезли до отеля, решила прошвырнуться по Декабристов до Театральной площади пешком. Предаваясь воспоминаниям.
Вот в такой же точно метельный вечер они на четверых с Ростбифом, Сашей Винтером и его будущей женой Лидой разделали высокого господина Валентина Генина из аппарата питерской Цитадели. А отрезанную голову высокого господина Лида пихнула в какой-то мусорный бак для органических отходов. В подполье об акции не знали и не узнали - это была, так сказать, частная инициатива Виктора Саневича, дружеская услуга бывшему ученику. А сейчас Ростбиф покоится где-то в безымянной общей могиле в родном городе Энея, а Саша с Лидой руководят екатеринбургской секцией "Свободной Луны"…
Эней почувствовал, как сзади накатывает иной, не зимний холод. Да что тут, заколдованное место какое? Это, конечно, не Мойка, а Крюков канал, но все-таки…
Если бы Корбут не гнал волну, если бы сбросил эмоции - смог бы напасть внезапно. Но этот дурак не учел, что Новицкий, по легенде - телохранитель, способный противостоять высоким господам - и значит, тренирован на противостояние волне. Или решил атаковать с развернутыми знаменами… А может просто не подумал?
По свежему снегу "Мазератти" неслась почти бесшумно. Обогнав Энея, она сделала резкий разворот с визгом тормозов и воплем бортовой системы, впилилась задом в аккуратный, как бруствер, сугроб, и встала поперек тротуара, преградив Энею путь.
Корбут был один, без охраны - и бросился сразу, без разговоров. "Без ансамбля", - почему-то вспомнилось Энею.
В следующую секунду сам он уже лежал наполовину в сугробе, а Корбут оползал с него наземь, пытаясь переварить четыре пули. Свинцовых, а не серебряных. Цыган не ворует там, где живет, а законопослушные детективы не пользуются запрещенным оружием. На молодого старшего, впрочем, и свинец производит достаточное впечатление.
Эней встал, подтащил Корбута к чугунной ограде, сковал наручниками, пропустив цепь через узорный завиток, и участливо поинтересовался:
- Легкие в порядке?
Ему не хотелось даже думать, какую неустойку выкатит Эйдельман, если Корбут завтра не сможет петь в новогоднем благотворительном концерте.
Корбут набрал воздуха и изобразил жалкую пародию на малый петровский загиб.
- В порядке, - заключил Эней.
- Что там у тебя? - тревожно спросил наушник. Судя по посторонним звукам, Цумэ уже заводил мотоцикл.
- Высокий господин Дмитрий Корбут, одна штука, - сообщил Эней.
- Я тебя убью, гаденыш, - простонала оперная звезда. - Найду и выпью.
Эней присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне, поднял револьвер и упер ствол Корбуту в лоб.
- Дмитрий Васильевич, - сказал он. - Как вы думаете, что мешает мне выстрелить? По закону я имею право это сделать.
Корбут закрыл глаза и сглотнул. Его зубы стучали.
- Контракт, - сказал Эней и убрал оружие. - По условиям контракта убивать вас я не имею права. Меня так неустойкой пришибут, что придется агентство продать, и то не рассчитаюсь. Не стоите вы этого. Так вот, контракт заканчивается через двое суток. Ищите меня потом, если хотите. Я с удовольствием… найдусь.
Он достал из кармана ключ от наручников, положил его на парапет так, чтобы Корбут видел. Как обычно бывало после таких стычек, наступил откат. Эней облокотился о перила, чтоб не показать слабость. Корбут стонал и обещал казнить его всеми казнями земными и неземными, разве что не в рифму, но вскоре заткнулся - впал в восстановительную спячку.
…Цумэ остановил мотоцикл возле "Мазератти", снял шлем и, рассмотрев мизансцену, с выражением продекламировал:
- Вот, перешед чрез мост Кокушкин, опершись жопой о гранит, сам Александр Сергеич Пушкин с мосье Онегиным стоит…
- За каким чертом, - вяло отозвался Эней, - я бы вот это поперся к Кокушкину?
- Хозяин барин, - Цумэ похлопал по сиденью. - Едем или ждем доблестную милицию?
- Едем, - Эней усмехнулся криво и положил Корбуту в нагрудный карман визитную карточку агентства. - Они так и так нас найдут - а я бы сначала кофе выпил.
Так он и объяснил служителям закона, когда те подъехали к гостинице, где он пил уже пятую чашку очень сладкого капуччино с корицей и ромом. Да, покинул место происшествия - очень замерз, и… вы знаете, что такое волна? В общем, я еще немножко не в себе. Да, самооборона. Сдать оружие на экспертизу? Пожалуйста. Разрешение? Вот. Да, частная лавочка, конкурирующая фирма, офис на углу Пряжки и Декабристов. Да, стрелял сквозь одежду, а вас разве не учили? Медосмотр? Ну, не здесь же.
Тогда, в Генина, он тоже стрелял сквозь одежду. Ствол был к телу гораздо ближе, частички пороха въелись в кожу, пришлось чистить, Ростбиф ругался.
Сейчас повезло больше - совсем ерундовый ожог, небольшое покраснение. Пальто, конечно, погибло, свитер тоже. Хорошо, что в Мариинке пренебрегают самыми строгими оперными условностями. Погубленный смокинг этого класса - дорогое удовольствие… Как хорошо, что условностями пренебрегают и здесь - концерт идет на запись, телохранители вообще не должны попадать в кадр.
Ванда пела на запись только в таких вот гала-концертах. Делать это чаще не было смысла.
Ванда Войтович была проецирующим эмпатом.
…Господин Эйдельман тоже был эмпатом, только принимающим. Этим свойством обладают все высокие господа - считывать фон умеет даже молодняк. Ну, и те немногие люди, которые некогда были высокими господами. Их в мире так мало, что в них вообще не особенно принято верить. Перед Энеем вопрос веры не стоял - его компаньон, сотрудник, соратник и друг Игорь Искренников, псевдо Цумэ, числившийся в официальных реестрах "Георгием Карастояновым", был как раз из таких людей, в просторечии называемых данпилами.
Эйдельман не был ни высоким господином, ни данпилом. Его дар принадлежал к числу капризов природы и много помогал ему в работе импресарио. Подсказывал, что именно в том или ином исполнителе может привлечь самую взыскательную часть публики - то есть, старших.
Господин Эйдельман также подражал им в манере одеваться, говорить и двигаться, культивировал интересную бледность и моложавый вид - словом, являл собой классический образчик "подосиновика". Подпольщика Энея Эйдельман и ему подобные давно уже не раздражали - мимикрирует черепаха под крокодила, и пусть себе. Лишь бы людей для вящей мимикрии есть не начала. А вот у детектива Андрея Новицкого "подосиновики" должны были вызывать брезгливое недоумение - у старших симбионт, а вас-то что заставляет? Эней вздохнул про себя и воспроизвел всю гамму.
- Господин Новицкий, - Эйдельман подался вперед, опираясь на трость. - Я понимаю ваши чувства. Но работать вы будете, по сути дела, не на меня, а на очень славную женщину, стопроцентного "агнца", что, согласитесь, в тридцать пять лет - большая редкость. Она даже пайцзу отказывается брать: считает, что у нее не может быть привилегий перед остальными. И охрана у нее… Не моя сфера, но этот Юлиуш, он годится разве что в виде декорации. Двадцать четыре года, а мозгов меньше, чем у подростка. Нет, он хороший мальчик, тоже агнец, влюблен в Ванду по уши, но как телохранитель… - господин Эйдельман поморщился.
- Вы что, всерьез думаете, что Корбут ее намерен… атаковать?
- В буквальном смысле - нет, - Эйдельман закинул ногу за ногу.
- А в каком же?
- Ванда Войтович - не только прекрасная певица, но и передающий эмпат, - Эйдельман сплел пальцы на колене. - И какими эмоциями она может зарядить зал - вопрос первостепенной важности. Ей нужно ощущение стены за спиной, нужны люди, на которых она могла бы положиться во всех смыслах, понимаете?
- Понимаю, - Эней раскрыл приглашение на рождественский бал в "Кубе". Музыкальный чип немедленно проиграл несколько тактов из нового хита Ванды Войтович - "Betlejem".
Игорь сказал потом - "Назвался Андрием - пропадай от прекрасных полячек".
- Ванда Войтович, 2087 года рождения, драматическое сопрано, - зачитывал он с комма по дороге в аэропорт. - Тринадцать лет назад пела с Корбутом в "Тоске". Был очень бурный роман. А потом господину Рождественскому возьми да и стрельни что-то в зад. Потому что решение инициировать Корбута принималось не головой.
- Любил покойничек искусство, - Игорь кивнул. - И себя в искусстве… А Войтович поставили очень невеселый диагноз, и с оперной сцены она ушла…
- Так ты знал…?
- Когда драматический талант идет в комплекте с голосом и эмпатией… Это раз в сто лет бывает. Мои предки чуть траур не устроили.
Цумэ очень редко говорил о своей семье.
- Она еще успела замуж сходить, за режиссера, - добавил он. - И сезон отыграть в "Кармен".
Болезнь и операция надолго закрыли Ванде путь на оперную сцену - пока не отрастет и не наберет силу подсаженное легкое. И Ванда решила попытать счастья на большой эстраде. Дальше начиналась вариация на тему "история успеха": много таланта, много упорного труда и немного удачи.
В Питере Войтович давала четыре выступления: два вечера в "Кубе", совладельцем которого был Эйдельман, один - в Мариинке, и один - в составе сборной благотворительной солянки, которую должны были транслировать в Сеть на Новый Год. Билеты в "Куб" стоили от пятисот до семи тысяч евро. Билеты в концертный зал - от пятидесяти до трехсот.
- There is no business like a show-business, - пропел Цумэ. И добавил прозой: - Выгодней, чем торговать наркотиками.
- А риск? - тут же возразил Костя.
- Он точно ниже, чем в наркобизнесе, - отметил Эней. - Провалившихся продюсеров не отправляют на корм. Итак, наша задача, как ее сформулировал клиент: расстрелять Буку.
- Не понял, - Кен повернул на загородную трассу и машина пошла быстрей.
- Видел ситком "Спецнянька"? - спросил Эней. - Ну, где в интернате под прикрытием работает спецагент?
- А. Вспомнил. Девочка боялась, что в шкафу живет Бука, а парень разнес этот шкаф, - Костя энергично кивнул. - Так что, мы Корбута расстрелять должны?
- Можно и расстрелять, - задумчиво сказал Эней. - Но так, чтобы он после этого был способен не только жить, но и петь.
…Anything you can be, I can be greater,
Sooner or later - I’m greater than you…
Но тебе для этого понадобилась ее болезнь и твоя инициация, да?
…Маленькая белокурая женщина, запрокинув голову, кричит в искусственные небеса: "Morto! Morto! Morto! Morto!". Корбут лежит, раскинув руки. Иногда камера для вящего эффекта выхватывает из зала чье-то заплаканное лицо. Маленькая женщина мечется по сцене, потом бросается вниз с "крепостной стены". За ней, долго-долго, струится вниз шелковый шарф. Занавес. Несколько отрывков из прошлой жизни Ванды, несколько минут оцифрованной души. Даже в записи понятно, чему Корбут так завидовал.
Накануне, на концерте в "Кубе", Бука вел себя вполне прилично. Прислал букетик в корзинке и билеты в центральную ложу на "Тоску". Посмотри - я теперь умею лучше. Даже лучше, чем ты. И у меня есть вечная молодость. Бесконечное время для бесконечного совершенствования.
С точки зрения Энея, Корбуту это помочь не могло. Неправильный навык сколько ни полируй - он останется неправильным. Единственное, что транслировал в зал Корбут, изображая Каварадосси - бесконечную любовь к себе. В первом акте было еще ничего, с художниками такие приступы случаются - а во втором стало совсем кисло. Ладно, опыт форсированного допроса не у каждого есть, и слава Богу, но хоть сообразить можно, что человек, который в этой ситуации молчит - он и жалеть себя не будет?
Впрочем, Ванде понравилась Мария Ангелина - Тоска; а со Скарпиа, Ираклием Бешкенадзе, они были и вовсе старыми знакомыми.
Как раз на словах Questo è il bacio di Tosca! Эней извинился перед клиенткой и вышел из ложи. Взгляд Ванды был недоуменным, взгляд Юлиуша - насмешливым. Едва Эней закрыл дверь и прислонился к ней спиной - как на площадку второго яруса поднялся Корбут. С лица бутафорскую кровь он уже смыл, а вот на одежде немного осталось.
- Отойдите, - сказал певец, перехватывая левой еще одну корзинку с цветами.
- Я прошу прощения, но у меня совершенно ясные инструкции - вас не пускать.
- Что за чушь. Я пригласил Ванду сюда, и…
- Пани Войтович не желает вас видеть. Деньги за билеты уже переданы вашему импресарио.