- Ага, вы догадались и поняли? - жестко продолжал Лебедев. - Нужен максимум бдительности. Революцию, хотя бы и в агрохимии, надо делать, учитывая все возможные, даже мельчайшие препятствия, и человеческие в первую очередь. И пика существует капиталистическое окружение, мы не гарантированы ни от подобных "случайностей", ни от внутренних врагов. Поэтому нужна некоторая засекреченность вашей идеи и работы от посторонних, а тем более подозрительных людей. Этого требуют интересы трудящихся, которым призвана служить ваша идея, научная мысль, изобретательство.
- Ты слишком рано делаешь выводы! - заметил Бутягин.
- А ты думал, как? - вспылил Лебедев. - Разве ты изобретаешь и строишь для собственного удовольствия? Наука для науки? Нет, мой милый. Ты создаешь новый социальный фактор, все последствия которого сейчас даже трудно учесть и предвидеть. Но не будем забегать в отдаленное будущее. Перейдем к настоящему. Разве ты не видишь, что твои работы, которые тебе кажутся скромными, кое-кому не дают спать? Разве тебя не удивляет, что мы втроем были ослеплены, что у тебя украли и записи и чертежи? А мне вот совершенно ясно, что записную книжку с химическими формулами подбросили Бутягину нарочно. Это тонко задуманная штучка номер первый. Понять ее можно по-разному: или это только предлог залезть в твою хижину, или нечто другое. В госпитале я поразмыслил кое о чем и своими думами поделился с товарищами по былой боевой работе. Впрочем, они уже беседовали с тобой по долгу службы. Пусть я - только советский летчик, но я - большевик.
Бутягин низко опустил голову и, сняв пенсне, стал тщательно его протирать. Груздев шумно вздохнул:
- Да-с!
Лебедев посмотрел на них, усмехнулся, сказал хитро:
- Слушай, Колечка. На собственный страх и риск я все-таки предпринял кое-что… Скажи, ты не жалеешь сейчас, что мы Штопаному Носу книжку-то вернули?
Бутягин в раздумье повертел головой:
- Конечно, жалею. У него там в формулах, повидимому, записаны мои основные идеи.
Внезапно Лебедев вскочил, чуть не опрокинув чайный столик:
- Ура!.. Значит, я был прав!
Из кармана тужурки вынул пачку листов и бросил ее на столик:
- Получай… Шестьдесят четыре фотоснимка с книжки Штопаного Носа. Сделано на следующий день после нашей встречи на аэродроме. Я это - на всякий случай. Думал, пригодится. Читать лучше через лупу.
Нервным движением Бутягин придвинул к себе фотоснимки. Шэн протянула ему с письменного стола лупу. Груздев напряженно поглядел через плечо:
- Ну, что там?
- Совершенно верно… Первая страница… - Бутягин перелистывал фотографии. - Шестая, седьмая…
Откинулся на спинку кресла:
- Антоша… с восьмой страницы идут ужасные вещи!..
Новая трасса
Лебедев бал рад наконец-то поделиться со своим лётным товарищем последним вариантом предполагаемого перелета. И у него никогда не было более внимательного слушателя.
- Основная трудность перелета, дорогой Василий Павлович, вот в чем: земной шар стал нам мал для прямых и круговых полетов. Для наших советских самолетов и моторов расстояния порядка десять-пятнадцать тысяч километров уже не представляют трудностей. Возьмем последние наши моторы типа "ПШ-7". Самолет с таким мотором может покрыть колоссальные расстояния. Может случиться так, что вылетишь, покружишь, покружишь над землей, и опять придется садиться на месте взлета.
- Ну, это, пожалуй, только в ближайшем будущем, - скромно заметил Гуров.
Лебедев быстро ответил:
- Как сказать… Мы часто и сами не замечаем, как будущее становится реальностью. Во всяком случае, уже и сейчас с мотором "ПШ-7" мы с тобой сможем преодолеть тридцать тысяч километров без посадки.
- По прямой?
- По спирали!
- Маршрут?
- Хочу пролететь от Москвы на Огненную Землю. Сначала пролетим по железнодорожной трассе до Хабаровска, потом наискось через весь Тихий океан. Если первая часть полета пройдет удачно, то у Магелланова пролива нас будут ждать горючее и масло. Ясно, обратно полетим другой дорогой: через Южную Америку, Атлантический океан, Африку - прямо в Москву.
Лебедев смело прочертил четкую линию от оконечности Южной Америки мимо восточного ее побережья к Африке через Либерию и Сахару, Тунис, Средиземное море, Югославию и Румынию к Москве.
- Пора доказать всем, что научные экспедиции на самолетах для изучения Южного полюса можно посылать не только из Южной Америки и Австралии, но и из Европы. Да, это мечта, но техника поможет нам с тобой осуществить эту мечту…
Лебедев взял карандаш и лист бумаги, наклонился над столом:
- Мотор "ПШ-7" с трехступенчатым нагнетателем и винтом переменного шага мы ставим на самолет совершенно нового стратосферного типа "Т-1". Только…
- Ты собираешься лететь в стратосфере?
- Только на границе - не выше девяти тысяч метров. Там мы будем избавлены от метеорологических сюрпризов. Крылья с переменной площадью…
Лебедев записывал на листе, что говорил, и аккуратно ставил пункты: один, два, три…
- Пропеллер и крылья этого типа гарантируют нам наилучшие условия полета в высоких слоях разреженного воздуха. Каковы основные особенности самолета типа "Т-1"? Убирающиеся шасси, разумеется. Герметическую кабину сделают на девятьсот двенадцатом заводе. Основной вид изоляции - безвоздушное пространство между двумя стенками кабины. Оборудование для слепого полета. Теплая одежда, отопление, запас пищевых концентратов, воды - как обычно. Наверху нас встретит морозец градусов на пятьдесят.
- Ты забыл горючее, Антон. Где его разместишь?
- Горючее - в крыльях. Оно не займет много места. Мы используем концентрат уплотненного бензина, последнюю новость нашего Нефтяного института. При сохранении тех же теплотворных действий он занимает значительно меньший объем.
- Остроумно. Однако тяжесть-то остается. Лететь, конечно, нетрудно, трудно поднять в воздух этакую громаду.
Лебедев в радостном оживлении похлопал в ладоши:
- А мы товарища Циолковского вспомним!..
Гуров изумился:
- Реактивный двигатель?
- Он самый. Скомбинировали в самом лучшем виде.
- Втроем полетим?
- Ясное дело: я, ты да автопилот.
Гуров посмеялся. Лебедев неожиданно стал серьезным. Открыл ящик письменного стола:
- Я вчера порылся в моем личном архиве и наткнулся на некоторые интересные детали. Лет десять собираю я газетные вырезки: все, что относится к авиации. Каждую вырезку наклеивал на картон и систематизировал. Получилась недурная авиакартотека. Посмотри…
Гуров перелистал вырезки, наклеенные на синие картонные карточки.
- Это у тебя, Антон, вроде каталога.
- Прочти заглавие.
На ящике красовалась наклейка:
49) ТИХИЙ ОКЕАН, а) Исчезновения.
Гуров начал читать:
- "…приз Доле в 25 тысяч долларов за наидлительнейший перелет над Тихим океаном выигран в 1927 году. Американцы Мейтлэнд и Хебер вылетели 28 июня из Сан-Франциско на трехмоторном самолете. Через 25 часов 50 минут они опустились близ Гонолулу…"
Помню, - заметил Гуров. - Старый рекорд, средняя скорость сто сорок шесть километров в час… Посмотрим дальше… "Американцы Броок и Шли проектировали перелет из Японии в Сан-Франциско. 11 сентября 1934 года вылетели из Токио. Вынужденная посадка в Ошуре. Отказались от перелета…"
- Почему они отказались? - промолвил Лебедев, - Читай.
- "…Амели Эрхарт в 1937 году оборудовала "летающую лабораторию", хотела побить рекорд перелета из Окленда в Гонолулу, но погибла при таинственных обстоятельствах.
…Следы летчицы Изабеллы Сидней, вылетевшей с островов Кука к Маркизским островам, потеряны 12 декабря 1940 года…
…Пропали два самолета, вылетевшие из Панамы на Таити…"
Гуров хмурился все больше и больше, читая картотеку. Закончив, откинулся к спинке кресла в волнении:
- Ты как это расцениваешь, Антон?
Лебедев зорко впился взглядом в географическую карту:
- Я недавно прикинул примерные маршруты и расстояния самолетов, потерпевших аварии к югу от экватора. Может быть, случайное совпадение, но почему-то все аварии происходили в одном определенном месте. Я доложил председателю комитета. Будем с тобой иметь это в виду…
Обвел желтым карандашом на карте место в середине Тихого океана кружочком. На полях написал:
"Гиблые места".
Стимуляция растений
Тонколицый молодой человек вбежал не постучавшись:
- Я - Башметов.
Из-за реторт выглянули два проницательных глаза Лики:
- Весьма приятно. А мы - ботаническая группа.
Башметов сел верхом на первую попавшуюся табуретку, широко захватил ртом воздух, будто зевнул:
- Ф-у-у, устал бежавши!.. А ведь смешно, право. Работаем рядом, напротив друг друга, и никакого научного контакта… Гм! Стимуляция!
Он внимательно посмотрел на Лику и спросил отрывисто:
- Этиленом?
- В смеси с углекислотой.
- Скорость роста?
- В три раза.
Башметов спрыгнул с табуретки:
- Фу-у!.. Остальное понятно. У меня - в девять раз. Покажите вашу установочку… Кустарничаете?
Водя ответил неожиданно тонким голосом:
- Учимся.
Лика решила забрать переговоры в свои руки. Кивнула Башметову:
- Нас заинтересовал вопрос, как вызывать ускоренное прорастание семян. Мы списались с Сокольнической агро-биостанцией юных натуралистов, и они прислали описание постановки опыта.
Завязалась беседа. Солнце успело подняться и уйти в сторону. "Зайчики" на стене элеватора потухли. Башметов, размахивая руками, продолжал рассказывать:
- Как ускорить прорастание семян? Как ускорить рост растения? Лет триста назад придумывали всяческие рецепты. Перед посевом вымачивали семена в растворах соли, селитры, в навозной жиже. Применяли в целях стимуляции целый ряд химических и физических воздействий: холод, тепло, сухой воздух, электроток, лучи рентгена, впрыскивали под кору растений алкоголь, различные химические вещества, даже вытяжки из щитовидной железы животных. И вот, неожиданно обратили внимание на совершенно не замеченное раньше явление: в Калифорнии и Испании для борьбы с гусеницами давно пользовались окуриванием апельсинных садов синильной кислотой. И вот заметили, что после таких окуриваний почки на деревьях стали распускаться раньше срока… В тысяча девятьсот двадцать четвертом году там сделали опыт: окурили цианистым водородом бузину и нераспустившиеся ландыши. Они расцвели после окуривания в течение часа. Опыты были проверены в оранжереях барселонского ботаника Поэрто. При окуривании быстро прорастали лилии и зацветали ветки орехового дерева… А как вы подошли к вопросу?
Лика постаралась ответить поученее:
- Синильный газ у нас отпал из-за его ядовитости. Мы взяли этилен и углекислоту. Про опыты с выкачиванием мы знали. Вы не сказали про опыты в лаборатории Ленинской академии, где получили ускорение роста овса под действием рентгеновских лучей.
- Я принимал участие в этих опытах, - приосанился Башметов. - Два сеанса рентгенизации, и овес выгонялся в трубку на четырнадцать суток раньше. На Петергофской станции мы проделали воздушное удобрение.
Семен тоже решил вмешаться в разговор:
- Мы знали, что прибавление углекислоты к воздуху стимулировало всхожесть на пятьдесят процентов. Наверное, и вы знаете, что у Гарвея в Миннесоте прибавка к воздуху этилена заставляла зеленый банан созревать в два дня.
- Браво, юные ботаники! - весело вскричал Башметов. - Как вы применили свои знания к делу?
Лика важно подвела Башметова к подоконнику:
- Мы брали семена различных растений, вымачивали и сажали в банки. Когда наши "крошки" прорастали, мы ставили их под стеклянные ящики. Прилаживали простейший тимирязевский приборчик За верхушку растущего растения зацепляется - вы знаете? - шелковинкой рычажок. На другом конце рычажка - зеркальце. Растение растет вверх, конец рычажка с зеркальцем опускается…
- Опускается и "зайчик", - решился подсказать Водя.
- Пока "зайчик" не попал мне прямо в глаза, когда я сидел за столом, - вставил Башметов. - Ведь каждый миллиметр роста, отражаясь "зайчиком" на стене, превращается в метр и больше…
- Согласно теореме о треугольниках, - обрадовался Водя возможности показать, что и он кое-что понимает. - Я это на чертеже изобразил. Вот.
Башметов посмотрел ящики и трубки:
- Вы нагнетали смесь газов в эти ящики?
Лика высунулась в окно, закричала:
- Аэроплан летит!
Все четверо залюбовались, как в безоблачном небе легко и красиво мчалась металлическая птица.
- Как высоко! Но что это?
Водя взвизгнул и кубарем раньше всех выкатился из лаборатории. Аэроплан стремительно опускался.
Лебедев интересуется сельхозтеорией
Шэн сидела в кабинете спецлаборатории академического отдела селекции и быстрым мелким почерком писала статью.
Дверь из коридора осторожно приоткрылась, и Лебедев шагнул в кабинет:
- Татьяна Иосифовна! Не помешаю вам?
Шэн обернулась:
- Антон Григорьевич? Входите.
- Хочу посмотреть, в какой обстановке работают наши советские ученые.
Лебедев подошел к столу, огляделся:
- Как тут радостно и просторно… Это и есть "святилище науки"?
- Мой кабинет. Со вчерашнего дня я получила повышение. Старшая ассистентка. Рядом, за этой дверью, моя личная лаборатория. Дверь прямо - в аудиторию, где я читаю лекции для практикантов.
- А у Бутягина такая же лаборатория?
- Нет, это только ассистентская. Рядом такая же лаборатория Башметова, другого ассистента Николая Петровича. Его же личная лаборатория - в другом конце здания. Но, к сожалению, его сейчас нет.
- Да, я знаю, я спросил сначала его и, узнав, что его нет, решил зайти к вам. Меня всерьез начинает интересовать сельхозтеория.
- Моя лаборатория также к вашим услугам. Садитесь, пожалуйста. Я постараюсь, насколько мне удастся, заменить вам Николая Петровича.
- Вчера я был в отделе механизации. Груздев посвящал меня в тонкости своего проекта, но я, признаться, не все понял. Приходится, оказывается, проникнуть в тайны селекции. Вот еще новое препятствие. Постеснялся я спросить у Владимира Федоровича, что это за штука. Выручите хоть вы, расскажите.
- Селекция - значит отбор. Пословица говорит: "Что посеешь, то и пожнешь". Если отобрать для посева хорошие семена, то и урожай от них будет хороший. Отсюда пошла сортировка семян, отборка крупных семян от тощих. Обычная сортировка - триером - уже дает десять процентов прибавки урожая. Но этого мало, да и недостаток простой сортировки состоит в том, что не всегда самое крупное зерно является самым урожайным. Надобен еще отбор нужных качеств. Нужно, например, чтобы у пшеницы было питательное и вкусное зерно, у льна чтобы было длинное, крепкое волокно. Нужно делать отбор по сопротивляемости растений холоду, засухе, полевым вредителям. Всем этим и занимаются селекционеры… Я могу показать вам их работу. У меня сейчас как раз работают две группы…
Они двинулись по просторным помещениям, где за столами работали десятки сотрудников агроакадемии. Шэн продолжала пояснения на ходу:
- Надо различать беспородные сорта - популяции - и сортовые семена. Их мы создаем на опытных полях. Отбираем зерна с каждого колоса, взвешиваем, определяем характерные признаки, подбираем и высеиваем вручную. Выращиваем, подбирая нужные нам свойства посредством гибридизации. На этом пути, как вы знаете, замечательных результатов в садоводстве достиг Мичурин. Мы же работаем с зерновыми культурами. Селекция повышает урожай на двадцать процентов и выше. Выведенные академиком Лысенко сорта пшеницы по своим свойствам сейчас стоят выше всех.
- Много мудрых вещей знаете вы, Татьяна Иосифовна, - тихо сказал Лебедев.
- Таких, как я, - много, Антон Григорьевич. Мы - вся страна. И мы делаем только свою часть общего дела. Ведь одной селекции для повышения урожайности мало. Прошлогодний урожай в одиннадцать миллиардов пудов зависел от целого ряда больших мероприятий в государственном масштабе. Огромную роль сыграло повсеместное введение в СССР правильного севооборота.
Они вернулись в кабинет.
- Мы не замыкаемся с нашей наукой только в этих стенах, - рассказывала Шэн с воодушевлением. - Мы вынесли работу в тысячи лабораторий и филиалов академии. Нам помогают совхозные и колхозные лаборатории, помогают школы, ячейки Осоавиахима… Везде находятся энтузиасты… Сейчас вся экспериментальная работа сосредоточена в нашей базе на Волге. Как раз завтра туда уезжает Николай Петрович.
- Эксперименты, касающиеся новой машины?
- Да, сейчас там находится Башметов. Бутягин с Груздевым хотят поставить некоторые опыты.
- Открытые опыты? - резко спросил Лебедев.
- То есть? - не поняла вопроса Шэн.
- Незасекреченные?
Шэн широко раскрыла глаза:
- Мы не делали из этого тайны. Кроме того, наши лаборанты давно уже ведут там работы.
- Что все они за люди? - в упор задал вопрос Лебедев. - Впрочем…
Он задумался на минуту, затем неожиданно решил:
- Сам поеду с ними. Доставлю на место на своем экипаже. На месте виднее.
- Можно подумать, что вы, как Николай Петрович, увлеклись "альбиной 117", - пошутила Шэн.
- Это что за красавица?
- Сорт пшеницы, с которым начнет опыты новая машина. Для нее мы подбираем лучший сорт. В районы разосланы специалисты с заданием проверить все сорта скороспелок.
Лебедев, улыбаясь, начал прощаться:
- Замечательно, я вхожу во вкус. Кончится тем, что из летчика я превращусь в ботаника и начну сажать картошку.
- Чтобы сажать картошку, не надо быть ботаником, - засмеялась Шэн.
- Дайте в последний раз полюбоваться вашим храмом науки, - попросил Лебедев.
Внимательно глядел он на эти высокие стены, украшенные портретами в строгих дубовых рамах, на солидные шкафы, полные книг, на широкий письменный стол, где был расставлен бронзовый солидный письменный прибор, на кожаные кресла, на огромное распахнутое окно, через которое лились свет и воздух.
- Нравится? - спросила Шэн.
Лебедев взглянул в черные глаза ассистентки:
- Сейчас я вспоминаю. Сибирская изба, наш штаб, политкомиссар… Я пришел подать ему заявление о приеме в партию. Тогда он рассказывал мне, за что борются большевики. Говорил о том, что будет впереди… Будет радостная, счастливая жизнь. Но к ней надо итти через трудности. Надо набираться сил, чтобы преодолевать препятствия…
Широким жестом обвел Лебедев вокруг:
- И это - хорошо. Это - продвижка, шаг вперед, в будущее. Недаром проливалась на полях кровь.
Наклонил голову, сказал тихо:
- Мы пошли в наступление. Политкомиссар товарищ Малахов был убит. Он не увидел победного воплощения своей мечты.
Остановился в дверях и, еще раз оглядев комнату, сказал твердо:
- Мы должны уметь защищать это всеми доступными нам средствами.