Договор скрепили рукопожатием, а спустя всего полчаса и официальными подписями под документом о купле‑продаже частной собственности - дома номер восемь по Кубанской набережной. Пока всё обделывали, наступила ночь, я ходил по дому, который уже стал моим, и выбирал себе место под рабочий кабинет. В итоге, так и не определившись, какой из двух мне нравится больше, вошёл в первый попавшийся и засел за написание писем.
Завтра в составе нашего посольства я отбываю в Трабзон, а значит, дабы не тратить время попусту, многое надо сделать прямо сейчас. У меня есть адреса более сотни людей, с которыми я пересекался по службе за прошедшие пять лет. Кто‑то из них наверняка не нашёл себя в гражданской жизни. Но в то же время и на службу государеву возвращаться не желает. Может, найдётся кто‑то, кто пожелает встать под моё начало. Кроме того, надо написать главе Совета Старейшин Горского Содружества Алиму Гойгову, а то был разговор, что у него самые лучшие чайные плантации на территории Алании и Дагестана. И у меня есть надежда, что, по старой памяти, он поможет мне с саженцами и семенами.
Глава 3. Вольный город Трабзон. 29.11.2061
Подрабатывая винтами и поднимая со дна гавани ил, муть и грязь, большой десантный корабль Черноморского флота Кубанской Конфедерации "Цезарь Куников" подходил к причалу, на котором суетились местные швартовые команды и стоял караул из солдат городского гарнизона. Я находился на палубе рядом с полковником Ерёменко и смотрел на город, в котором прожил несколько достаточно неплохих месяцев своей жизни.
На первый взгляд, здесь все было по‑прежнему, но всё же что‑то было не так. И в первую очередь стоило обратить внимание на встревоженные лица представителей трабзонского мэра, которые встречали наше посольство. Некоторых из них я знал, и не раз присутствовал при их встречах с Карой, самым лучшим наёмным командиром на всём Черноморском побережье. Обычно эти люди излучали прямо‑таки непробиваемое спокойствие и самодовольство, а сейчас, когда они нет‑нет да и оглядывались, чиновники напоминали не городских властителей, а паршивых шакалов, пойманных на месте преступления.
Ну и ладно, странное поведение местных олигархов отставим в сторону и посмотрим на город. А что это за чёрные дымы на окраине богатого и счастливого Трабзона? Не иначе что‑то в бедняцком районе Бозтепе горит, и это странно, так как именно там расположены лагеря наёмников и их тренировочные центры. Принюхавшись, в прохладном рассветном ветерке я ясно различил запахи гари, пороха, взрывчатки, крови и страха. Эти "ароматы" мне знакомы очень хорошо. Именно так пахнет война. Возможно, мне это только кажется. Но скорее всего, то, что я учуял, не бред, не домысел и не фантазия, а самая настоящая реальность.
- Командир, - обратился я к полковнику, - по‑моему, в городе что‑то неладное творится. Местные власти по радио что‑то передавали?
- Саня, я здесь только консультант. Мне никто и ничего не докладывает. - Ерёменко покачал головой.
- Пойду переоденусь и оружие возьму.
- Давай, Мечник.
В каюте я скинул свой наряд, который приготовил для торжественного дипломатического приёма: кашемировое пальто, костюм, белый шарф и туфли, и переоделся в свою самую обычную одежду: свитер, горку, на голову шапочка, на ноги берцы, а поверх всего накинул разгрузку с боекомплектом. Когда я подбежал к корабельному арсеналу, чтобы получить АКС, закреплённый за мной на время похода, здесь уже толпились морпехи второй боевой смены. Так‑то морских пехотинцев на борту - целый батальон, и они разбиты на три боевые смены, по морским вахтам, и одна рота уже находится в боеготовности. Однако и вторую смену на усиление поднимают, значит, на то есть основания. И видимо, про то, что в городе не всё хорошо, подумал не только я, но и командир десантной партии БДК майор Скоков.
Выстроившиеся в очередь бойцы меня узнали. Неоднократно мою физиономию рядом с Ерёменко видели, да и так знакомцы нашлись, с которыми мы вместе в Севастополе высаживались. Так что меня пропустили вне очереди, и, получив автомат, я выбежал на палубу. С БДК уже спускали трап, а корабельные лебёдки набивали швартовые концы и плотней прижимали борт "Цезаря Куникова" к кранцам причала. Но вот всё смолкло. Трап опущен, официальные лица в ожидании, и на берег, сразу же после пятёрки личных телохранителей, спускается молодой симпатичный парень, мой ровесник. Это третий сын президента Симакова и наследник его трона, Илья. Как говорят, очень продуманный по жизни человек, подкованный в политике, экономике и управлении государством. Не знаю, так ли это на самом деле, но хочется верить, что слухи правдивы, поскольку именно он станет следующим правителем Конфедерации, а жить под властью тупореза и самодура никакого кайфа нет.
Впрочем, сейчас не об этом. Илья спустился. Официальные лица, судя по их слащавым улыбкам, заверили друг друга в своих самых наилучших чувствах. А затем к трапу подкатило несколько машин, и впереди всей этой автоколонны - знаменитый чёрный лимузин городского мэра. Видимо, наш главный посол был уверен, что опасности нет, и, взяв с собой только телохранителей и нескольких советников, направился во дворец Османа Гюнеша, местного царя и бога. Вместе с делегацией отбыл и полковник Ерёменко, а я, прикинув что и как, сошёл на берег и, приподняв раскрытую ладонь, поздоровался с местными солдатиками, стоящими неподалеку:
- Мерхаба, аскеры!
- Мерхаба, русь! - радостно ответили они.
Поражаюсь этому городу, и туркам в частности. В повседневной жизни они всё делают с улыбкой. Пытаются всучить тебе залежалый товар на рынке - и улыбаются. Чем‑то интересуются - и опять на губах улыбка. А когда собираются тебе кинжал в спину воткнуть, такое счастье излучают, что можно подумать, этим тебе великое одолжение делают. Что интересно, это не лицемерие или хитрость, а стереотип поведения, я так думаю. И что примечательно, если турок больше десяти, то среди них обязательно найдётся кто‑то, кто мало‑мало говорит по‑русски, по крайней мере, в приморских городах дело обстоит именно так. И есть ещё один момент, который мне всегда в местных жителях нравился: они не в меру болтливы, только спрашивай, и тебе расскажут все военные тайны, слухи и новости. Вот только про экономику и торговлю речь заводить не надо - сразу упираешься в глухую стену непонимания и вызываешь подозрение, а в остальном - только успевай спрашивать.
- Кто меня понимает? - Я оглядел семерых стражей местного правопорядка.
- Да‑да! Я говорить! - вперёд выдвинулся смуглый горбоносый мужик, судя по погонам, юстчавуш, что значит старший сержант. - У меня лавка на рынке есть, много торговать, много говорить. Что ты хочешь знать, русь?
Указав рукой на дымы, поднимающиеся на окраине города, я спросил его:
- Это Кара натворил?
- Нет, - помотал тот головой, - это наши войска, хотели, чтобы Кара ушёл, а он не уходил, и тогда туггенерал Ибрагим Гюнеш, брат мэра, приказал открыть огонь по лагерям наёмников из орудий.
- Неужели вы Кару победили?! - Моё удивление было искренним.
- Не знаю. - Турок пожал плечами. - Говорят, что Кара со своими воинами на Хайрат отступил и теперь собирает всех своих башибузуков в кулак, чтобы Трабзон атаковать.
- А что с его семьёй?
Юстчавуш пожал плечами. Понятно, это не его уровень. Жаль, придётся искать другого информатора. Где живёт купец Мурад, я знаю, и теперь остаётся только до темноты дотянуть, а там выбраться в город и переговорить с главным шпионом нашего государства в этом городе. Ненавижу ожидания, но ничего, время сейчас осеннее, темнеет рано, так что ждать остаётся не так уж и долго. И мой план по проникновению в город прост. Требовалось взять у корабельного боцмана термогидрокостюм, со стороны морского борта спуститься в воду и, проплыв пару километров, высадиться в одном из многочисленных укромных мест на берегу, благо развалин там хватает. Потом, обходя жилые городские кварталы, выйти к монументу Ататюрка, где располагались дома местных богатых купцов, навестить подполковника Мурадянца и получить у него более конкретную информацию обо всех происходящих в городе событиях.
Ещё некоторое время постояв на причале, пообщавшись с болтливым сержантом и узнав у него все городские новости и расценки на самые разные товары, я поднялся на борт, и в этот момент на причал вернулась автоколонна с нашими дипломатами. Первый раунд переговоров, ознакомительный, был окончен, продолжение намечалось на вечер. Дождавшись, пока Ерёменко освободится и пройдёт в нашу совместную каюту, я проследовал за ним и поинтересовался:
- Иваныч, как всё прошло?
- Для первого раза неплохо, встретились, поздоровались, вручили верительные грамоты и к противной стороне присмотрелись. В общем, нормально.
- Что насчёт Кары и его семьи?
- Буров в Хайрате закрепился. С ним полторы тысячи самых отпетых головорезов, и сейчас он подтягивает от границы с Грузией остальные свои подразделения. Однако думаю, что горожане с наёмниками драться не станут. Мэр - умный человек, и только из‑за несдержанности его младшего брата местные войска обстреляли лагерь наёмников. В городе тревожно и усиленные патрули ходят. Но в целом всё вполне нормально. Есть некая нервозность среди местных жителей, а так - всё тихо. Как чиновники говорят, даже рынок работает в прежнем режиме, а это показатель.
- А семья, Иваныч, что с семьёй Бурова? - поторопил я полковника.
- Что с жёнами и детьми - неясно, но говорят, что они где‑то в городе прячутся. Местные спецслужбы их ищут, но найти не могут. Сам понимаешь, если семья Кары окажется у них, то туркам с наёмниками договориться будет проще. Кстати, я твой вопрос с Ильёй Симаковым по дороге обсудил.
- И что Илья?
- Он приказал найти семью Бурова, и если домочадцам Кары грозит опасность, то надо вытащить их из города.
- А ему это зачем?
- Ха! - усмехнулся Ерёменко. - Сам подумай. Чем больше у местных властей проблем, тем лучше для нас пройдут переговоры. Одно дело - если бы наёмники уже были разбиты и ситуация урегулирована, а совсем другой вопрос, когда они неподалеку от города лагерем стоят. В общем, Мечник, это дело поручается тебе. Ищи семью Бурова, а там сам решишь, как лучше поступить. Если они в безопасности, оставь всё как есть, а если их положение нестабильно, то помоги из города выбраться.
- Ну что, тогда я ночью в город рвану, Мурада навещу?
- А чего не днём? - усмехнулся полковник. - До вечера ещё далеко, а после первой встречи с местными властями нашим бойцам разрешён выход в город. С морпехами всё понятно, они на службе, их не более чем по пять человек на пару часов выпускать будут, а ты человек вольный, и можешь передвигаться совершенно спокойно.
- Нормально. Значит, могу прямо сейчас на поиски отправляться?
- Не торопись. Ты данные по турецкой армии в свой ноутбук загружал?
- Так точно! - Армейский ответ вырвался по привычке. - И не только по армии, но и по городу, и по ресурсам, и по доходам. Там всё, что нужно.
- Отлично, тогда на мой ноутбук все данные скопируй, и можешь в город двигать.
- Уже сделано, - улыбнулся я, - ещё в первый день похода всё перекинул, и значки папок специально для тебя на рабочий стол вывел. Однако, командир, ты его включаешь редко, и потому ничего и не заметил.
- Что поделаешь, - полковник повёл плечами, - никак не привыкну к этому технологическому чуду.
- Иваныч, а чего конкретно по турецкой армии надо?
- Когда мы в Старую крепость ехали, где сейчас резиденция Османа Гюнеша, танки видели и пару САУ. Полагаю, их напоказ выставили, чтобы нам пыль в глаза пустить, и Илья Симаков хочет знать, откуда они.
- Это я и так скажу, всё же в городе пожил и с разведчиками поработал. Вся бронетехника, что у местного правительства есть, досталась городу в наследство от Девятого армейского корпуса, который в Эрзеруме стоял. Всего в корпус входило шесть механизированных бригад, четыре пехотные и одна танковая. Разумеется, это без частей усиления, жандармерии, спецназа, ВМС и ВВС, базирующихся на границе с Арменией и Грузией. В хаос почти всё погибло, но кое‑что и до наших дней дотянуло.
- И сколько у турок этого военного наследия?
- Так я ведь докладывал в СБ! Неужели вам никакой аналитической записки перед поездкой не предоставили?
- Какое там… - Полковник махнул рукой. - Все эти переговоры были задуманы в администрации президента, и мы, СБ, обо всём узнали только за несколько часов до того, как мы с тобой в "Шляпнике" встретились. Какие уж тут аналитические записки: собрался - и в путь, а на месте разгребёшь, что и к чему. Может, и поехал бы кто другой, кто в местных делах разбирается лучше, но добровольцев кроме меня не было. Поэтому, Саня, мои функции в этом посольстве номинальны, числюсь советником, а на деле просто наблюдатель. - Ерёменко подсел к небольшому столику и спросил: - Так сколько у них такой техники?
Почесав затылок, я постарался вспомнить точно, что мне было известно о численности механизированных войск, находящихся в распоряжении Гюнеша.
- На данный момент мэр имеет пять танков "Леопард 2А4", в рабочем состоянии только два. Кроме них семь штук американских М60А1 и два израильских М60‑Т "Sabra", на ходу только три единицы. Это что касается танков. С БТР и БМП получше, есть пятнадцать ACV‑300 на базе М113, десять "Akrep", двенадцать БТР‑60ПБ и три БТР‑80. Почти все на ходу, но сколько конкретно, не знаю, местные этого и сами никогда точно не скажут. САУ пять штук, две на ходу и ни одна не стреляет, так как нет боеприпасов. По крайней мере, в то время, пока я здесь находился, не было. Может, что‑то у халифатцев на продукты выменяли, но вряд ли.
- А с артиллерией что?
- Три десятка полевых орудий и около сотни миномётов.
- И где все эти войска базируются?
- Частью в Старой крепости, вроде как гвардейцы, охраняют мэра и его близких родственников, а остальные подразделения в западной части города, в районе Святой Софии, и по побережью вдоль моря.
- Ну что же, всё ясно. Подробней в ноутбуке посмотрю, - ответил полковник. - Теперь можешь в город выдвигаться. Идеи есть, где семью Бурова искать?
- Имеются, - ответил я и добавил: - Мне помощь будет нужна.
- Что конкретно?
- За забором порта есть девятый причал, разрушенный. Утром там должна стоять шлюпка и пара автоматчиков в прикрытие. Если моё дело выгорит, то через проходную попасть на борт корабля будет сложно.
- Сделаем, - кивнул полковник, и я покинул каюту.
Сдав автомат, который мне сегодня так и не пригодился, не переодеваясь в парадную гражданку, я направился в город Трабзон.
Задача поставлена простая и предельно ясная: найти прячущихся в городе людей и, если им что‑то угрожает, обеспечить их безопасную эвакуацию из города. Что я должен сделать? Перво‑наперво, учитывая то обстоятельство, что за мной будет хвост из местных сыскарей, чтобы не привлекать к себе внимание, надо пройтись по магазинчикам и городскому базару. Во время этих передвижений я должен переговорить с самыми разными людьми, от некоторых из них получить информацию и уже по темноте оторваться от хвоста. После чего пойти по адресам, где могут находиться люди, которых я ищу.
Со стороны это всё выглядит сложно. А на деле надо быть самим собой, не бояться и спокойно делать то, что ты задумал. Допустим, меня узнают. Ну и что с того? Всё равно тронуть меня не посмеют, слишком серьёзно к миру с Конфедерацией относится Гюнеш. Будет хвост из топтунов местной СБ, но это ожидаемо. После меня на берег сойдут несколько групп морских пехотинцев из десантной партии "Цезаря Куникова", и часть сыскарей должна за ними присматривать. Потом в город двинется дипломатическая миссия, и опять нужны люди. Да ко всему этому кто‑то ведёт поиски самой семьи Бурова. А мне хорошо известно, что людей у местных безопасников немного. И значит, более двух человек за мной не пойдёт, да и то, скорее всего, к ночи останется только один.
Пройдя через КПП порта, и получив небольшую пластиковую фишку с выдавленным на ней якорем - это вроде пропуска, - и записав в журнал своё личное оружие, ТТ‑33 за номером 000140, я вышел в город. Как и ожидалось, от самой проходной ко мне пристроились бродяги, два неприметных человечка в потрёпанной одежонке.
Неспешно двигаясь по кривым узким улицам вверх от порта, я направился на городской базар, место, в котором можно было бродить сутки напролёт и купить практически всё, что только в голову взбредёт. Улочка за улочкой, вверх и вправо, и вот передо мной сердце города Трабзона. Прохаживаюсь по рынку, прицениваюсь к товарам и возле прилавков, где сидят знакомые мне купцы, останавливаюсь особо. Миновал угол ткачей, прошёл через фруктовые ряды, узнал, почём нынче чай в городе, поцокал языком на большую цену и спустя час вышел к помостам с рабами. Теперь пройти через площадь, и можно будет с оружейником Мурадом пообщаться.
Вспомнился Тенгиз‑грузин, и захотелось пошалить, скинуть на него подозрение в сотрудничестве с СБ Кубанской Конфедерации, а то ишь расслабился мурлокотан, славянами торгует и чувствует себя хорошо. По большому счёту болгары, которых он регулярно на помост выставлял, мне и даром не нужны. А вот за других, украинцев и тех людей, которых крымчаки поставляли, зло на работорговца я затаил.
Пухлый черноусый человек в кепке‑аэродроме, как всегда, находился на своём рабочем месте.
"Интересно, - мелькнула у меня мысль, - если он стоит на этом месте уже лет десять, то сколько людей через его помост прошло? Если даже грубо по десять человек в день посчитать, то получится более тридцати пяти тысяч голов. Ого! Население одного хорошего города".
Тенгиз узнал меня сразу. Но если раньше он бросался мне навстречу, то сейчас купец резко отвернулся и сделал вид, что не замечает меня. Ну, это и понятно, слухи о том, что я оказался шпионом Конфедерации, разнеслись по всем уважаемым людям города, а Тенгиз был именно из таких, из уважаемых.
- Тенгиз, дорогой. - Я приблизился к нему и, когда он обернулся на мой радостный вскрик, крепко обнял его за плечи и сделал вид, что нашёптываю ему на ухо какие‑то слова.
Секунд двадцать продолжалось это действо, торгаш опомнился и вырвался из моих рук. Краем глаза я подметил, что шпионы, исправно следующие за мной, всё происходящее засекли, и теперь, как я думаю, к Тенгизу будет особое внимание.
- Саша? - Он в недоумении уставился на меня. - Как ты здесь оказался?
- Проездом, Тенгиз, - ответил я и оглядел помост с товаром. - Гляжу, у тебя всё без изменений? - Кивок на три десятка выстроенных в ряд людей.
- Да, всё по‑прежнему, - нехотя кивнул не желающий продолжать разговор купец.
- Ну ладно, прощай, Тенгиз.
- И тебе всего хорошего, Саша.
Дело сделано, внимание топтунов немного рассеял и за полтора часа хождений по рынку я посетил не менее двадцати прилавков. Наступил ранний осенний вечер, а значит, пора переходить к основному вопросу, навестить нашего агента, перекинуться с ним парой слов и начинать поиск.
В оружейном квартале всё как всегда - лавки и пара магазинчиков, многие уже закрываются, но у Мурада открыто, и я вхожу внутрь. Здесь пусто, под потолком горят две керосиновые лампы, и в помещении только продавцы, сам дядюшка и его брат. Покупателей и посетителей нет, и это наилучший вариант.
Увидев меня, подполковник, пожилой и крепкий мужик, лицом чем‑то похожий на хищную птицу, недоуменно приподнял бровь, а я, не теряя времени, перешёл к сути моего задания: