- Дела, Сеня. Был бы я рядовым бойцом, сейчас бы в городе зависал или спал без задних ног. Но не судьба. Назвался командиром, значит, соответствуй или уступи место другому. Сам‑то чего не в увольнении?
- Рана побаливает. - Повольник приподнял обмотанную белой тряпицей руку. - Вроде бы стрела только вскользь прошла, а порез загнил. Наверное, эти твари наконечники какой‑то дрянью мажут, чтобы заражение шло.
- К врачу местному ходил?
- Ага, ходил. Он мне рану почистил, а потом какой‑то вонючей дрянью обработал. Говорит, что если бы ещё сутки промедлил, то пришлось бы руку ампутировать.
- Значит, повезло тебе.
- Повезло, Мечник.
Выпив настоя, я спросил его:
- Завтра мы в путь трогаемся, ты с нами или сам по себе?
- А разве есть выбор? - Он был удивлён. - Вы меня из рабов вытащили, как своего приняли, и я вам обязан.
- Нет, - покачал я головой, - ты своё в лесах отпахал, когда со мной в заслоне возле Краматорска остался, так что можешь быть свободен. Хочешь с нами пойти, я не против. Но учти, что СБ из тебя вытянет всё, что ты только знаешь, а можешь здесь остаться, местной дружине хорошие воины нужны.
- Да я же не солдат, а повольник, - ответил он. - Мне под начальством воевать интереса нет, оттого и из родных краёв ушёл. Мне бы новые земли посмотреть и по земле погулять.
- Но мне ведь подчинялся?
- Ты, Мечник, разговор особый, и таких, как ты, которые за своих бойцов, как за родню, думают, очень мало. Если к себе возьмёшь, то я с вами останусь, а если нет, то к Азовскому морю пойду, на Мелитополь или Мариуполь. Как, ты берёшь меня к себе в отряд?
- Оставайся. - Ответ был готов давно, поскольку такие парни, как Сеня, редкость, и почти все они уже в какой‑либо серьёзной структуре состоят. - Только сам понимаешь, я должен знать о тебе всё или почти всё, а иначе доверия к тебе не будет.
- Понимаю.
Он отодвинул от костра закипевший чайник. Взял чистую кружку возле бревна, на котором сидел, налил себе взвара и начал рассказывать о себе и о том, что он видел в этой жизни, которая не всегда была к нему добра.
Как оказалось, Сене двадцать пять лет, но точной даты своего рождения он никогда не знал, так как совсем малышом на развалинах городка Суворов его подобрали повольники, тульский аналог искателей‑поисковиков, которые бродили по развалинам мира и искали ценное старое имущество. Как позже он выяснил, городская община, в которой жили его родители, вызвала гнев какой‑то полубандитской группировки из Перемышля, и в одну спокойную ночь на их поселение налетели враги. Всех взрослых жителей перебили, а молодёжь увели с собой. Сам Сеня уцелел чудом и помнил только, как его зовут и что мать в последний момент своей жизни успела спрятать его в узкий земляной тайничок возле дома. Из него мальчишка выбрался только через двое суток и три недели жил тем, что бродил по развалинам родного поселения и питался остатками того, что не унесли грабители.
Скорее всего, он погиб бы, на дворе была осень, а продукты у него закончились. Но ему повезло, появились повольники, и, по какой‑то причине пожалев ребёнка, они забрали его с собой. Малыш пережил всё - голод, холодную зиму, схватки с разбойниками и бандитами, вырос и к двадцати годам стал одним из лучших воинов своего вольного племени, в котором было полсотни человек. Он решил искать лучшей доли, хотел простора, общения с новыми людьми и двинулся на Тулу, в окрестных землях самый густонаселённый людьми анклав.
В областном центре на момент его прихода в этот населённый пункт, как он говорил, проживало около сорока тысяч человек да в подчинённых ему сельских поселениях втрое больше. Как ни посмотри, а солидно, однако. Форма правления в городе была теократия. Во время чумы многие люди искали спасения в церквах и храмах, не важно, православных или каких иных, а в Туле таких мест религиозного культа хватало. Болезнь ушла, и немалая часть выживших решила, что они спаслись только Божественным провидением. Как итог, тут же был выбран новый патриарх РПЦ, и на основе Тульской епархии началось создание государства. Как провозгласил один из уцелевших священников, будущий епископ Белевский, отец Феодосий, в миру Ашот Карапетян, государи мирские не смогли уберечь мир от гнева Божьего, а значит, дело церкви - вести свою паству по пути мира.
Что можно сказать насчёт этих событий, основываясь только на рассказе Сени? Церковники молодцы, проявили себя с самой лучшей стороны, смогли организовать оборону города от бандитских шаек, уберечь запасы вооружения и техники, которых в городе оружейников было много, создать дружину и наладить более‑менее приличное житьё‑бытьё. Люди видели, что от них есть польза, что с ними можно рассчитывать на спокойствие, и пошли за ними. И хотя православные священники не смогли создать идеальное государство, а на жителей подконтрольных им территорий налагалось множество обязательств, время сейчас такое, что обычным гражданам приходилось принимать правила того общества, в котором они жили. В общем, на тот момент церковники были самым лучшим вариантом для всех, и проблемы начались лет пять назад, когда был выбран новый патриарх Константин, провозгласивший борьбу с еретиками и иными религиозными течениями.
Первыми под удар попали католики, община в три сотни человек, проживающая возле своего духовного центра, храма Святых Апостолов Петра и Павла. Сеня в то время как раз вступил в дружину Христовых Воинов при Тульской епархии и принимал непосредственное участие в уничтожении еретиков, так что про методы очищения огнём поведал немало. Вслед за католиками пришёл черёд пресвитериан, пятидесятников, адвентистов седьмого дня, баптистов, а заодно и кришнаитов с двумя уцелевшими семьями евреев. Так еретикам пришёл конец, и через неделю, когда все инакомыслящие закончились, первый крестовый поход был торжественно завершён.
Кажется, живи и радуйся, строй Царствие Божие на Земле, но не тут‑то было. Патриарх Константин, ставший более монархом, чем священнослужителем, решил, что, если государство не расширяется, оно регрессирует и умирает. Так что вскоре были найдены новые противники возрождённой Русской православной церкви, и начался ещё один поход за веру, который был направлен в сторону Калуги. Бойко в этом походе стал десятником, дошёл с армией Христовых Воинов до Перемышля и после того, как им там наваляли, а их войско было разбито, понял, что более служить он никому не желает, и решил идти к морю. Ладно бы так, но у церковников отставка не практиковалась, так что, прихватив с собой подругу, он тайком покинул Тулу и направился в сторону Орловской области. По дороге он хотел зазимовать в районе Мценска, искал людей, и случилась беда. Его женщина была на пятом месяце беременности, и так сложилось, что они напоролись на большую стаю одичавших собак, и она погибла.
Долго тосковал Сеня, всю зиму, и даже хотел вернуться в Тулу, покаяться в грехах и принять очищение от гордыни, но всё же по весне ноги снова понесли повольника на юг. А дальнейшая его история проста: брёл от одного поселения до другого и попал в плен к сектантам, а когда мы расстреляли охрану Балана, рванул за нами вслед.
Такая вот жизнь одного из тех, кто готов встать под моё начало, ещё одного человека, за которого мне придётся нести ответственность.
- А чего на Москву от Тулы не пошёл? - спросил я парня.
- О тёплом море мечтал, Мечник, да и не пройти к Москве, она уж лет семь как в осаде, и Всероссийский Диктатор, который там сейчас у власти в Кремле сидит, с какими‑то дикарями воюет. По описаниям беглецов, приходящих в Тулу с той стороны, эти дикари сильно на "беспределов" смахивают, которые на вас накатывались.
- Тогда всё ясно. Ты читать и писать умеешь?
- Да, - подтвердил Бойко.
- Это хорошо, я тебе завтра бумагу выдам и ручку, так что, пока будем в пути, всё, что знаешь про свои родные места, будешь записывать.
- Сделаю, - улыбнулся парень и встал. - Могу идти отдыхать, командир?
- Иди.
Мой новый воин направился на отдых, а я дождался Гурова, который прямо‑таки излучал счастье и доложил, что предлагаемая поисковиком Зиновием техника находится в идеальном состоянии. Это хорошо, значит, завтра у меня будет три мотоцикла. Мы погрузим их на телеги и доставим в Краснодар, а уж там подобные транспортные средства стоят как минимум впятеро против здешней цены. Да и надо ли их продавать, десять раз ещё подумаю, а то пора переходить на моторизацию своей военно‑коммерческой структуры, пусть не полную, но хотя бы частичную.
Глава 11. Кубанская Конфедерация. Краснодар. 8.08.2062
"Почему не слышно шума лагеря? Что за чепуха? Блин! Неужели нас враги прихватили и всех часовых перебили?" - когда я проснулся от стука в дверь, именно такая мысль была первой. И хорошо ещё, что я не вскочил с криком к бою готовый, поскольку вовремя понял, что нахожусь дома. Вот это был бы номер, и испуг жены с домочадцами был бы обеспечен. Да, надо быть осторожней и уметь расслабляться.
- Хозяин, - за дверью был слышен, как мне показалось, несколько испуганный и встревоженный голос Ильиничны, - к вам гость, очень важный человек.
В спальне я был один. Мара возилась с малышом, и, не отрывая её от забот о сыне, я оделся и направился вниз, где меня ожидал гость, не кто иной, как полковник Ерёменко собственной персоной.
- Здравствуй, Иваныч, - поприветствовал я его и присел на своё место во главе стола. - Ты как сюда попал?
- Привет, сержант. В этом городе для меня закрытых дверей почти не осталось. - Он покосился на новенькие чёрные погоны с тремя золотыми звёздами и двумя такого же цвета буквами ГБ.
- Всё‑таки переименовали вашу контору?
- Да, Служба безопасности как‑то мелко, а Государственная безопасность на слух воспринимается лучше и звучит более грозно. Опять же под это дело униформу новую вводят и знаки различия.
- Действительно, звучит солидно, и цели организации обозначены сразу. Так чего сам‑то приехал, Иваныч?
- У меня сегодня незапланированный выходной, дай, думаю, заеду к Мечнику, всё же десятый час. Вхожу, а тут говорят, что хозяин ещё дрыхнет.
- Так ведь с дальней дороги прибыл, да и ночь была бессонная.
- Причина уважительная, - кивнул полковник. - Отчёты о походе отправил?
- Да, ещё ночью с вокзала. В комендатуре под роспись нарочному СБ, то есть ГБ, передал.
- А караван где оставил?
- В Ростове склад на полгода арендовал, весь обоз сейчас там обосновался, а я с воинами на поезде к дому. Людям отдых нужен.
- Что, так сложно было?
- Да, Иваныч, сектанты - тяжёлый противник, и на ура их не возьмёшь. Если мы с ними схватимся, то эта военная кампания будет покруче, чем война с "беспределами" и поход на Кавказ, вместе взятые. Они хоть и фанатики безбашенные, но при этом воины грамотные. Что дикари "беспределы"? Так, наполовину животные, ведомые инстинктом, а эти нет, всё по плану творят и к цели своей идут, никуда не сворачивая. Опасные люди.
- Как думаешь, сколько украинцы протянут?
- Без помощи извне?
- Да.
- Через три года Луганск, Донецк, Стаханов и Дебальцево падут. Днепропетровск и Шахты продержатся года четыре. Разумеется, это только моё частное мнение.
- Угу, - пробурчал полковник.
- Иваныч, чайку будешь?
- Нет, не хочу, лучше пепельницу пусть принесут.
Повернувшись в сторону кухни, я повысил голос:
- Ильинична, пожалуйста, сделайте мне чайку и пепельницу принесите.
Поднос с чайником и заварником возник как по мановению волшебной палочки, видимо, домохозяйка заранее всё подготовила, а следом и пепельница на столе появилась.
- Командир, - сделав себе чаю, обратился я к полковнику, - давай начистоту.
- Так мы с тобой всегда откровенны, сержант. - Ерёменко еле заметно напрягся и, глубоко затянувшись папиросой, спросил: - Что‑то не так?
- Иваныч, ты ведь не поболтать заехал, и то, о чём спрашиваешь, для тебя не тема. В любом случае всё это ты и без меня прекрасно знаешь - и про сектантов, и про караван, и даже про то, сколько я денег на торговле поимел. Зачем так неожиданно пожаловал?
- Поговорить не с кем, Саня. Пока в деле крутишься, вроде бы все вокруг друзья, соратники и товарищи, а остановишься, оглядишься - так и нет никого рядом, один как перст, и только наше братство гвардейское всё ещё не похерено. В Конфедерации грядут большие перемены, и мне будут нужны верные люди.
- Я всегда рядом, командир. Что скажешь, всё выполню, да и парни наши постоянно к бою готовы.
- Не про это речь, Саня, и то, что вы меня в трудную минуту не кинете, я знаю. Республиканцы вновь голову поднимают. Всё бы ничего, справиться с ними не проблема. Но Симаков задумал ряд реформ провести, а его противники сейчас гораздо хитрей, чем во время прошлого мятежа, в лоб ударять не будут, а исподволь силу правителя начинают подтачивать. Здесь слушок, там упоминание Гены‑предателя, анекдотец какой паршивый, статейка в газетку про вольности былые и так далее, всё одно к одному ложится и доверие народа к президенту подрывает.
- Понимаю, командир, а что за реформы намечаются?
- В основном законодательные. У нас с момента образования Конфедерации законы были чем‑то расплывчатым и в каждом регионе свои. А президент хочет всех под одну гребёнку причесать, что‑то запретить, а что‑то узаконить. Например, сбор дорожных налогов районными администрациями будет отменён. Он хоть и невеликий, но в масштабах страны сумма выходит солидная. Опять же уголовный кодекс будет пересмотрен, он станет более жёстким. В гражданском кодексе также серьёзные изменения пройдут, многожёнство узаконят, так как мужиков не хватает, и будет решён вопрос государственных религий. В общем, на президента накат со всех сторон пойдёт, и опираться только на военную силу и госбезопасность он не рискует. Сейчас ему требуется что‑то вроде личной дружины, готовой исполнить любой его приказ.
- Структура, подчиняющаяся только президенту и стоящая над законом?
- Именно.
- Что‑то уж больно чёрный орден СС, опричников и "эскадроны смерти" напоминает.
- Есть немного, так как функция этой организации одна - помощь лидеру, которому мы верим, в достижении его целей.
- И когда будет создана эта организация?
- Она уже есть, - полковник усмехнулся, - и перед тобой её глава. В рамках ГБ создаётся отдел дальней разведки, и я в нём первое лицо. Схема проста: есть подчинённый генералу Терехову отдел, а что в нём творится, он знать не будет, точнее, будет знать только то, что ему необходимо. В остальном почти полная независимость от всякого начальства, а приказы поступают с самого верха.
- Поздравляю с повышением.
- Пока поздравлять особо не с чем, у меня под началом только три человека, и если ты со мной, Мечник, то станешь четвёртым.
- Я же сказал, командир, что мы все с тобой.
- Тогда получай. - Ерёменко положил передо мной небольшой бронзовый медальон с выгравированной на поверхности крепостной стеной и цифрой 4 на обороте. - С этого дня, Мечник, ты лейтенант ГБ из отдела дальней разведки.
- Интересно, из сержантов сразу в лейтенанты? Как так?
- Верность дорого стоит, Саня.
Взяв медальон, я внимательно рассмотрел его, спрятал в карман брюк и спросил:
- Иваныч, и как мне к тебе теперь обращаться?
- Так же, - пожал он плечами.
- Вот не хотелось на службу государеву возвращаться, а пришлось.
- Не заморачивайся, относись к этому как к продолжению бизнеса. Тем более что ходить строем и в форме тебя никто не заставляет и для всех окружающих людей, кто не идёт с тобой в рейд, ты по‑прежнему купец Мечников, имеющий хорошие связи в госбезопасности.
- А задачи когда нарежешь?
- Первое твоё задание, Мечник, - это собрать своих воинов и провести с ними соответствующую работу, подготовить их к тому, что они могут понадобиться не только в разведке, но и для исполнения деликатных дел на территории Конфедерации. Они у тебя и так всё время начеку, но ты им ещё разок объясни, что к чему. И второе: через три дня отправишься в Трабзон.
- Это‑то зачем? - Удивление моё было искренним.
- К тестю своему поедешь, к Бурову. Градоначальник Дебальцево нашему президенту слёзное письмо написал с просьбой о помощи и передал его вместе с Астаховым. Однако кидать свои регулярные войска на Украину Симаков не станет, страна должна освоить то, что сейчас есть, а Кара - вариант идеальный. Отвезёшь Бурову предложения нашего правителя и от своего имени подпишешь с ним годовой контракт на защиту города Дебальцево.
- А дипломаты, а ГБ, почему они этим не займутся?
- Официально государство не при делах, и одно частное лицо заключает сделку с другим частным лицом. Это дело поручили нам, и мы должны показать, что нам всё по плечу. Своего рода первая проверка нашего отдела, показательная, чтобы все видели, что дальняя разведка многое может. Мы первые начали работу по сектантам, и, пока они от границ наших далече, мы же её и продолжим.
- Ладно, Кара на контракт подпишется, ему сейчас деваться некуда, а вот как его вместе с отрядом в полторы тысячи головорезов на Украину переправить - вот это вопрос серьёзный.
- С мэром Трабзона уже всё решено, и Осман Гюнеш будет только рад, что Кара его землю покинет. Поэтому он выделит весь свой флот, а наша Черноморская эскадра его кораблики в Азовское море пропустит да ещё и сопроводит, чтобы моряки не шалили.
- А ведь начальник ГБ Терехов на тебя за такие дела может зло затаить, командир. Мы ведь, по сути, прямые конкуренты госбезопасности.
- Нормально. Он человек сам себе на уме, но грамотный и прекрасно понимает, что его организация просто не может решить все проблемы и задачи, какие стоят перед нашей страной. Чтобы всё потянуть, ему нужно расширяться, а этого никто не хочет, поскольку сильная госбезопасность - угроза для власти не только Симакова, но и кланов, которые на верхушке стоят. Поэтому и появился наш отдел, который числится в ГБ и по штату будет иметь десять человек аналитиков, а по сути станет полнокровным батальоном, который сможет решать практически любые вопросы, хоть за границами Конфедерации, хоть в её пределах.
- Красивая схема, только где людей взять?
- Ну, никто ведь не говорит, что четыреста человек мы наберём за месяц. Сейчас это нереально, а вот за год‑два вполне возможно создать полностью боеготовое подразделение. Тем более что пятнадцать бойцов у тебя уже имеется, да десять у Астахова, которого в моё подчинение передают. Начало положено, есть хорошее ядро, и дальше будет легче. Для начала создадим две роты. Одна будет под эгидой твоей торговой компании "Мечников и сын" и состоять преимущественно из гвардейцев, а другая рота станет охранным предприятием "Ветеран", и в неё будут набираться безопасники с вэбээровцами. При этом обе роты‑компании будут работать в штатном режиме, заниматься торговлей и охраной караванов. Вы трудитесь в поте лица, получаете прибыль, честно платите налоги и особо ничем не выделяетесь.
- Однако связи с ГБ не скроешь, - заметил я.
- А этого делать и не надо. У нас в Конфедерации каждая торговая компания или заводик имеют свою крышу, у кого‑то это сильный клан, а у кого‑то и госбезопасность. Так что это подозрений не вызовет, а даже наоборот, всем заинтересованным лицам будет ясно, почему вы всё ещё на плаву и не разорились.
- Да, Иваныч, высоко ты взлетел.