- Спрашиваешь, Володя!.. Но идем далее. Нас опять призывают к внимательности. Потом утешают, что ни эшафот, ни острог не могут прервать игру судеб. К чему бы это? Раз мы все еще находимся в России, то чисто хронологически речь может идти, скажем, о декабристах. Предположительно, конечно. Кто же такой последний наследник Феб, я решительно не знаю. Вряд ли тут имеется в виду древнегреческий Феб - Аполлон. Во всяком случае наследник он не очень-то законный.
- Почему?
- "Не токи родственной крови, а волю звезд - небесных судей - в игре той строгой улови и разгадай наследство судеб…" Наследство судеб, мой дорогой, то не наследство крови. Тут уже в полном смысле игра судьбы. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Согласен?
- Довольно убедительно.
- Тем более что потом следует: "Сатрап лакею передал цареубийственный кинжал". Какие уж тут токи родственной крови! Но постой! - Юра вскочил с дивана и кинулся к книжной полке.
На самой верхотуре отыскал какой-то коричневый томик и начал его нетерпеливо листать. Люсин молча затаился в кресле, боясь спугнуть неведомую догадку, столь внезапно пришедшую. Примерно так он и представлял себе поэтическое вдохновение.
Перелистав несколько раз книжку туда и обратно, Юра в сердцах захлопнул ее.
- Нет, не могу найти! Всегда так, когда нужно… Помню, что где-то здесь. Терпеть не могу, когда в книге нет алфавитного списка имен!
- А что ты ищешь?
- Да у Пушкина! "Цареубийственный кинжал"! Хорошо помню, что это из "Евгения Онегина", но пролистал весь роман, и нет нигде.
- Так ты не там ищешь. Посмотри в примечаниях. Это же десятая глава, которая была уничтожена. Остались только отрывки.
- Это точно? - удивился Юра.
- Конечно! Можешь не искать. Я знаю это место:
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал
- Покорен, отец. Покорен и подавлен! Но что я тебе говорил?
- Что?
- О декабристах!
- А я разве спорил? - улыбнулся Люсин.
- Слушай, идея! То, что Якушкин на совещании у Муравьева предлагал убить Александра Первого, хорошо известно. Но что, если этот цареубийственный кинжал не только поэтическая метафора. А? Это тоже надо будет как следует подработать.
- Может, не стоит так уж широко забирать? - спросил несколько обеспокоенный Люсин. - Время, оно не ждет.
- Старик, твои интересы не пострадают.
- Уж пожалуйста… Продолжим?
- Ага. - Юра отложил Пушкина и взял снимок. - Собственно, дошли уже почти до конца. Тут так и говорится: "Ты положи игре конец и отыщи жену младую, чье имя носит тот ларец, чьи звезды - чистый Козерог…"
- Ларец… - начал было Люсин, но Юра не дал ему договорить.
- С ларцом погоди. Это особь статья. Давай закончим сперва одну линию.
- Давай, - согласился Люсин. - Козерога я уже проверял. Под этим знаком находится тот, кто родился в январе. Имени же мы не знаем.
- Все равно, - одобрил Юра. - Добавить ничего не имею. "В ночь тихую и ночь святую…"
- На Рождество, но это уже, по-моему, чистая травля.
- Очень даже может быть, - опять согласился Юра. - Рад, что наши мысли совпадают. Итак, с первой нашей линией покончено, поскольку далее идет повторение участвующих в игре мест. Подытожим?
- Подытожим! Я уже набросал тут схемку. - Он пересел к Юре на диван и показал ему блокнот. - Развитие, так сказать, во времени и пространстве.
Рим (? год) - Монсепор (XIII в.) - Париж (XIII–XV вв.) - розенкрейцеры (Париж, XVI–XVII вв.) - "звезда Флоренции" и "кровавая подвязка" (Сен-Дени, XVI–XVIII вв.) - Россия (XVII в. - 1812 год) - декабристы (?) - Феб (?)…
- Все верно! - одобрил Юра. - Значит, моя задача подработать историю… К Риму концов не подберешь, поэтому я начну с альбигойцев, кстати, и год уточню. С розенкрейцерами дело темное, но что-то узнать будет можно. Сен-Дени - пара пустяков. Дальше - хуже, в общем, что-нибудь сделаем… Пройдемся теперь по линии инструкции?
- Да. Нам нужно определить для себя следующее… - Люсин забрал блокнот. - Что такое ларец и кто его слуги? Очевидно, их семеро. Но по стиху вроде получается больше.
- Знаешь что? Давай для контроля проведем параллельное исследование? Ты даешь свою версию, я - свою, а потом сравним. А?
- Лады! - Они хлопнули по рукам.
Юра остался на диване, а Люсин вернулся в кресло.
Минут через двадцать обе схемы были готовы.
Версия Люсина
I. Ларец хранит драгоценности или важные исторические документы.
II. Слуги ларца:
1. Крест и роза
2. Кардинальский аметист
3. Звезда Флоренции
4. Кровавая подвязка
5. Алмаз красного цвета
6. Седьмая четка Феникса
7. Мальтийский жезл (он же ключ?)
8. Цареубийственный кинжал
Итого: восемь.
Примечание. В конце стихотворения перечисление слуг повторяется:
1. Крест и роза
2. Кардинальский аметист
3. Кровавая подвязка
4. Алмаз красного цвета
5. Звезда Флоренции
6. Седьмая четка Феникса
7. Мальтийский жезл
Итого: семь.
О кинжале говорится лишь, что он хранится в ларце (гроза дворца?)
Версия Березовского
I. В ларце спрятаны сокровища или указание, где их найти.
II. Слуги ларца:
1. Роза - крест
2. Аметистовый перстень
3. Звезда Флоренции
4. Подвязка
5. Винный алмаз
6. Четка из тигрового глаза
7. Жезл (он же ключ)
Итого: семь.
В повторе порядок мест несколько меняется. Но повтор только перечисляет слуг. Вначале же, напротив, нас заклинают не перепутать сгоряча порядок мест в игре их строгой.
- Это же прекрасно, голуба! - восхитился Юра, когда сравнил записи. - Мы пришли к одинаковым выводам! Расходимся только в порядке мест. Но я продолжаю настаивать на своем варианте. Он гораздо более логичен.
- Да. Я понял это, когда прочел твою версию. Знаешь, Юр, в этих бумажках полностью отразились наши характеры.
- Не понял!
- Ну, я имею в виду ход мышления. Ты хватаешь истину сразу, интуитивно, а я, как черепаха, двигаюсь от пункта к пункту.
- Я тебя умоляю! - запротестовал Юра. - Единственное в чем прав, так это в интуиции. Имеет место. Но эта же интуиция заставляет меня упускать существеннейшие вещи! А ты, старик, страдаешь порой от излишнего формализма. Одним словом, оба хороши. Я, между прочим, только сейчас обнаружил, что загадка кардинальского аметиста решается совершенно однозначно.
- Разве первое предположение неверно? - огорчился Люсин.
- Верно. Очень даже верно. Просто надо было не гадать, а внимательно прочесть стихотворение. Ведь в конце его говорится: "латинский аметист". Латинский! Католический, значит. Ведь именно так именовали в России католическую веру. Более того, определение "латинский" даже содержит намек на иезуитов! Православные священнослужители в своих проповедях против латинства в первую голову обрушивались на иезуитов. Они и добились-таки, что иезуитский орден был изгнан из пределов Российской империи.
- Только иезуитов нам еще не хватало! - вздохнул Люсин. - И без того полный букет.
- Не в этом же дело. Досадно просто, что я сразу не углядел этот "латинский аметист".
Зазвонил телефон. Юра взял трубку.
- О, Гена! Как? Ну и распрекрасненько! Ничего захватывать не надо - все есть, ну разве что… Ладно… Давай, старик!.. У нас еще много на сегодня дел? - спросил он, положив трубку.
- Да нет. Вроде все уже сделали. А что?
- Тут один приятель хочет завалиться с оч-чаровательнейшей блондинкой. Посидим, поболтаем… Люди они очень милые и интересные. Ты не против?
- Ну что ты, совсем наоборот!
- Вот и я так думаю. Поработали мы сегодня неплохо, не мешает и отдохнуть.
- Как зовут этого твоего знакомого?
- Гена Бурмин. Да ты его вряд ли знаешь. А блондиночку - Марусей. Она у нас очень серьезный хирург… Так ты говоришь, что кинжал в десятой главе? - Он раскрыл книгу. - Ага, вот она. Действительно сплошные точки.
Властитель слабый и лукавый
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Здорово! - Юра погрузился в чтение.
Люсин поднял с пола словарь Ларусса и лениво начал его перелистывать.
- Ого! - Юра вскочил с дивана. - Ты посмотри, что я нашел! - Он протянул Люсину пушкинский томик, ногтем отметив место.
Тряслися грозно Пиренеи,
Вулкан Неаполя пылал.
Безрукий князь друзьям Морей
Из Кишинева уж мигал.
Кинжал… тень Б…
- Ты думаешь? - недоверчиво улыбнулся Люсин.
- А то нет! И почему бы нет? Это ведь та же самая глава! Может, Пушкин и знал что-то об этом кинжале?
- Сначала нужно доказать, что кинжал был на самом деле.
- Вот этим-то мы и займемся!
- Только в свободное время, Юр. Умоляю! Иначе мы потонем без возврата. На дно пойдем.
- Но мы же обо всем договорились. Ты, ради Бога, не беспокойся. Все будет тип-топ.
- Только не очень увлекайся, Юр! То есть увлекайся, конечно, но не забывай про стержень. Я очень уважаю художественную литературу, но ты все же больше на историю нажми. Ладно? Александром Сергеевичем лучше потом займемся…
- Все будет в полном порядке! Ты только не волнуйся. В процессе работы многое прояснится. Художественная же литература тоже может дать важные исторические свидетельства.
Мелодичными колокольчиками заиграл дверной звонок.
- Гости идут! - обрадовался Юра и подбежал к двери.
В коридоре уже рокотал довольный бас Гены Бурмина:
- Здорово, старик! Здорово… Как дела?
Глава 6
Ковчег Грааля
- Говорят, они убивают всех. - Голос, наконец, возвратился к нему. - И женщин, и стариков…
- Да. Таков приказ папского легата. Но и сами они таковы, эти люди тьмы, рожденные на ночных зимних кладбищах из холодного пара могил… Лишь случайно и изредка даруют они жизнь тем, кто принимает их веру и целует их крест - орудие варварской пытки… Ты бы хотел купить жизнь такой ценой?
- Я? Нет, Наставник, конечно же, нет! Я солдат и готов умереть в бою. Но сознаюсь, Совершенный Наставник, пытка страшит меня и костер тоже страшит… Не смерти боюсь, а муки телесной, Наставник.
- Если случится, что ценой формального вероотступничества можно будет сохранить жизнь, я разрешаю тебе это, Верующий, - мягко сказал епископ и, сделав шаг к коленопреклоненному воину, возложил на его склоненную голову сухую и легкую старческую руку свою. - Ты понял меня? То же передай от моего имени своим людям… Но не сейчас, а тогда… Ты понимаешь, когда… Верующие могут бороться за свою жизнь любыми путями, когда оружие будет выбито из их рук. Клянитесь и лжесвидетельствуйте, но не раскрывайте тайны. Вот мой завет. Мы же, Совершенные, должны будем принять муку. Иначе все вы, кто только останется в живых, утратите веру в душе своей, и дети ваши, и дети детей ваших останутся глухими к зову истины. Только костром своим поддержим мы пламя наших пещерных факелов.