…Дорожное платье - на иной планете его бы сочли изысканным бальным нарядом. Украшения: ожерелья, серьги, браслеты. Сабля в ножнах. Белая кобылица под дамским седлом. "И явится призрак на коне бледном", - вынырнула из глубин памяти Гиля Фриша непрошеная, а главное, нежелательная цитата. Гематр прекрасно помнил, откуда она, но сейчас это не имело значения. Мар Фриш очень хотел, чтобы это не имело значения. Мертвая девушка шла в строю коллантариев, не выказывая намерений повернуть назад, подобно опальному диктатору. Так случилось, что Гиль Фриш оказался ближе всех к Энкарне де Кастельбро. Заперев страх в чулане собственного сознания, гематр без стеснений разглядывал дочь маркиза, стараясь впитать мельчайшие детали облика и поведения девушки. Его разум, за исключением части, объятой страхом, а также частей, ответственных за блокировку, анализировал ситуацию. Данных катастрофически не хватало. Любой пустяк мог иметь значение, добавить крупицу информации.
Остальные коллантарии притворялись, что все идет по плану. Девица-призрак? Где? Да неужели?! Так дети закрывают глаза: я не вижу беды, значит, беды нет. В их компании Энкарна де Кастельбро ехала, будто в полном одиночестве. Упрямо закусив губу, девушка и не пыталась скрыть обуревавшие ее чувства. Растерянность, решимость, отчаяние, надежда - эмоции сменяли друг друга на лице Энкарны, подобно облакам, гонимым ветром на фоне луны. Гематр чувствовал, как от этих метаморфоз по спине его волнового тела бегут зябкие квантовые мурашки. Сложный художественный образ был очень полезен для гематрийского рассудка, но Гиль Фриш предпочел бы иную терапию.
Мертвая девушка обернулась к нему:
- Почему вы так на меня смотрите, мар Фриш?
"Я не верю в привидения, - едва не ответил бывший следователь. - В жизнь после смерти. В высшую силу, способную вернуть вашу душу обратно. Сгиньте, и я перестану вас разглядывать!"
- Вы позволите задать вам один вопрос, сеньора?
- Задавайте, - разрешила мертвая девушка. - Но учтите, у меня к вам тоже уйма вопросов!
- Разумеется, сеньора. Скажите, что вам запомнилось из последних событий?
Дочь маркиза смешно наморщила лоб:
- За нами гналась туча… Туча комаров!
- Очень хорошо. Продолжайте, прошу вас!
- Нам с Диего велели стоять внутри круга… Туча нас накрыла.
- Что было дальше?
- Дальше…
Коллант рухнул на планету, возвращаясь в малые тела.
II
- Ненавижу фехтование, - сказала Эрлия.
- Угум, - согласился Крисп.
- Ненавижу. Всех расстрелять.
- Врушка, - ответил Крисп.
Медленно - так шторм надвигается на утлую скорлупку парусника - госпожа куратор службы спецдознаний отвернулась от зеркала. Юный наглец сидел за столом, вперив взор в троицу активных голосфер. Поза его говорила о высоком коэффициенте интеллекта. Таком высоком, что в казармах за это устраивают "темную" без предварительных ласк. Раньше Эрлия и не представляла, что можно вперить взор в три объекта одновременно.
- Что? - спросила Эрлия.
- Врушка, - пояснил Крисп. - Никаких сомнений.
И расплылся в довольной ухмылке.
Оторвать голову, подумала Эрлия. Обрить наголо. Нет, сперва обрить мясницким ножом, потом оторвать и сыграть в подвижную игру типа футбола. Ворота? Ну, допустим, дверь туалета. Она встала у Криспа за спиной. Махровое полотенце, в которое Эрлия завернулась после купания, превратилось в сложенные крылья ангела смерти. Шторм, некрофутбол, сиськи высшей пробы - плевать Крисп хотел на любовь и смерть. В центральной сфере совершал утреннюю пробежку Диего Пераль, и все внимание парня было приковано к ритмично двигавшемуся эскалонцу.
Гомосексуалист, предположила Эрлия. Внезапно осознал. Бывает же так? Пялился на меня, слюной капал, и вдруг - раз! Хочет мускулистую волосатую грудь. Перемена Крисповых интересов огорчила блондинку. Положа руку на сердце (да-да, именно сюда!), ей нравилось дразнить щенка. Невинные проказы, вздохнула Эрлия. Невинные проказы стареющей женщины. Я буду вспоминать о них с грустью.
- Что? - повторила она с терпением, несвойственным ее натуре. Прямо сама себе удивилась. - Повтори, красавчик!
Крисп ткнул пальцем в сферу:
- "Врушка". Глушилка RT‑1432‑а. Я сперва сомневался, но теперь точно вижу. Прогнал через фильтр: ага, есть! Смотри…
Диего Пераль побежал во всех трех сферах. Тропинка вела вверх, круто взбираясь по скклону кратера. На скалах блестели вкрапления слюды. На лбу Диего блестел пот. Еще что-то поблескивало в небе, но Эрлия не могла разобрать, что именно. "Жучок", внедренный объекту, работал превосходно. Рой нанокамер, эскортирующий сеньора Пераля на почтительном расстоянии, давал изображение и звук вполне удовлетворительного качества. Пожалуй, опытный тренер посоветовал бы эскалонцу сбавить темп.
- Ворона, - сказал Крисп. Для верности он снова прибег к помощи указательного пальца. - Видишь ворону? Это одна и та же ворона.
- Кто из нас идиот? - поинтересовалась Эрлия.
- Ворона, - упорствовал щенок. - Одна и та же, говорю.
Эрлия посмотрела. Вороны были разные. Крисп дал увеличение: блеск пропал, зато чертова птица заметно подросла. Разные, и все тут.
- Фильтрую, - уведомил Крисп.
Три вороны расплылись, подернулись рябью. Когда к птицам вернулась резкость очертаний, стало ясно: да, одна и та же ворона. Никаких сомнений. И не летит, а болтается на месте, словно гвоздем прибитая.
- "Врушка", - объяснил Крисп, - не просто глушит все, что поступает с нашего "жучка". Иначе мы бы сразу поняли, что кто-то перекрыл нам кислород. Сначала "врушка" некоторое время "пишет" объект - желательно, ряд простых однообразных действий. Набрав достаточное количество материала, глушилка перехватывает управление "жучком". И начинает слать наблюдателям монтаж. Дурилку, понимаешь?
- Ворона, - напомнила Эрлия.
- Ворона попала в кадр. "Врушка" повторяет этот кадр, встраивая его в цепь с аритмичной регулярностью. Чтобы замаскировать повтор, глушилка вносит изменения. Ворона увеличивается, уменьшается, изменяет цвет и позу. Мы видим ворону с разных ракурсов. В итоге нам кажется, что это разные вороны. То же самое "врушка" делает с окружающим пейзажем. С объектом: добавить пота, бросить тень на щеку. Нам морочат голову! Но если пропустить запись через фильтры…
- Почему я ничего не знаю про твою "врушку"? У вас есть секреты от Великой Помпилии, офицер?
Если он сострит, подумала Эрлия, я сломаю ему шею.
- Полиция, - Крисп пожал плечами. - "Врушкой" пользуются агенты, работающие под прикрытием. У нас такие не в ходу. Во всяком случае, я ничего о них не слышал. Это я случайно раскопал, весной…
Диего Пераль бежал. Мимо скал, в сопровождении ворон. С тем же успехом сеньор Пераль мог бежать по ленте тренажера. Или вообще лежать на диване.
- Ты хочешь сказать… - начала Эрлия.
Полотенце соскользнуло с нее на пол, но Крисп впервые не засопел бычком. Великий Космос! Он вообще не обратил внимания на пикантность ситуации. Осанка Криспа изменилась. Малыш сидел, выпрямившись, с такой великолепной самооценкой, словно только что убил мамонта голыми руками и затащил его в пещеру на собственном горбу.
- Ага, - кивнул унтер-центурион. - Мы не знаем, где сейчас находится объект. Не знаем, с кем он беседует. Не знаем, жив ли он. Мы можем лишь предполагать, что он где-то на гребне кратера. Или на спуске, если запись велась достаточно долго. Или улетел на аэромобе. Единственное, что мы можем утверждать с полной уверенностью - кому-то очень понадобился конфиденциальный разговор с объектом. Кому-то, кто предполагал наличие у объекта "жучков".
- Гематры, - согласилась Эрлия. - Гематры форсируют ситуацию.
Крисп кивнул еще раз:
- Они, больше некому. Что будем делать?
- Если объект вернется, - Эрлия начала одеваться, - забросим наживку мести. Прямо в пасть. Если не клюнет… Тогда вывезем силой. Если не получится…
- Тогда уберем, - подвел итог Крисп.
Вот это да, изумилась Эрлия. Сейчас бы я ему дала.
III
Колесницы судьбы
(совсем недавно)
- Где она?
- Куда она подевалась?!
Их снова было девять. Восемь коллантариев и генерал-президент, кипящий от гнева. Флуоресцентные чернила, залившие небо, сгустились, лиловый цвет сменился темно-фиолетовым. Закат стремительно угасал, землю окутали тени. В небе зажглись первые искры звезд. Ветер, напоенный ароматами трав, еще казался теплым, но в нем явственно проступили зябкие нотки. Фриш взглянул на часовой браслет-татуировку. Они отсутствовали на Алайне одиннадцать минут тридцать четыре секунды. В большом теле время идет по-другому, нежели в плотском облике.
- Предатели! Мерзавцы!
- Вы правы, золотце, - согласился Пробус. - Мы - ваш идеал.
- Вас расстреляют! Повесят! Освежуют!
- Вижу, вы нас очень любите.
- Немедленно заберите меня отсюда!
- Расстрел через повешенье? - в голосе чернокожего Джитуку звучала насмешка. - Большой бвана очень напугал бедного Джитуку!
Издеваться над пассажиром, да еще таким примитивным образом, было низко. Но вудун пытался любым способом компенсировать пережитый страх, отгородиться от него. Знай Джитуку, что возникшая в колланте девушка мертва, страх вудуна перерос бы в ужас. Гиль Фриш огляделся: нет, не в поисках Энкарны де Кастельбро. Дочь маркиза исчезла, это следовало принять как факт, отложить в копилку для последующего анализа. Гематр хотел понять, где они оказались. Видимость оставляла желать лучшего, очертаний горного хребта, черневшего по левую руку, Фриш не узнал. И овраг в ложбине объявился, и россыпь огоньков вдалеке - поселок или окраина города.
Гиль достал коммуникатор. Он привык, что уником материализуется вместе с одеждой, кредитками и прочей мелочью, лежащей в карманах. Спутниковая сеть на Алайне худо-бедно позволяла определить координаты. Но гематра опередил Пробус: в прошлом - наладчик навигационных систем, помпилианец уже поймал сеть, вышел на спутник и фиксировал местоположение. Дублировать его работу не имело смысла.
- …мои люди! Вас, сукины дети!..
- Где они, твои люди?
- …откуда она взялась?
- Подкралась? И когда мы взлетали…
- На Карассу! Ноги в руки!..
- Уймитесь!
- …куда она исчезла?
- И что теперь?
- В смысле?
- Ну, мы опять в волну выйдем, а тут она…
- Я требую!..
У Фриша запищал коммуникатор. На писк наслоилась переливчатая трель: это спел дуэтом уником помпилианца. Гиль активировал сферу, включил конфидент-режим и нырнул в туманный шар.
"Пассажира не брать. Если он рядом с вами - дайте пеленг на номер 2860-376-876-485. Сами улетайте без промедления. Гонорар остается в силе".
Взглянув на таймер, мар Фриш удостоверился: сообщение пришло, когда коллант находился в большом теле, "вне зоны доступа". Что-то случилось, планы Луки Шармаля изменились. Сообщение опоздало на две минуты одиннадцать секунд. Если бы не призрак, вынудивший коллант вернуться, они бы доставили беглого диктатора на Карассу. И, с вероятностью шестьдесят четыре процента, влипли бы в новые неприятности.
На Сечене говорят: "Все, что ни делается - к лучшему".
Вынырнув из голосферы, Фриш обменялся взглядами с Пробусом. Гематр знал: сообщение, полученное помпилианцем - точная копия того, которое пришло Фришу.
- Ваше превосходительство, извиняюсь за накладку! - Пробус сориентировался на ходу, вслепую давая пеленг на указанный номер. - Форс-мажорчик! Карасса, вас ждет Карасса! Пять минуточек, и мы взлетим! В компенсацию за доставленные неудобства вам будет предоставлена скидка в размере…
- Засунь скидку себе в жопу! - предложение генерал-президента подкупало своей простотой. - Пять минут, и не секундой больше! Ты понял, гаденыш?!
- Гаденыш понял! - Пробус замахал руками, как взбесившийся ветряк. - Гаденыш принял к сведенью! Считайте, что дело в шляпе! Ждите здесь, мы сейчас вернемся. Нам только стремена подтянуть…
Он поманил всех к оврагу. "Неужели диктатор купится на детскую уловку?" - усомнился бывший следователь. Меньше всего Фришу сейчас хотелось просчитывать вероятности.
- За мной, - шепотом скомандовал Пробус, когда последний коллантарий нырнул в овраг. - Бегом!
Никто не возразил, не спросил, в чем дело. Жизнь в колланте приучила восьмерку обходиться без лишних вопросов. В космосе скорость выполнения приказов равна скорости света. Велено бежать - беги, если дорожишь своей драгоценной волновой шкурой.
Отмахав с километр, Пробус перешел на шаг. Запыхались все, кроме астланина. Впору было подумать, что регулярный "бег трусцой" от звезды к звезде позволил яйцеголовому дикарю сохранить хорошую спортивную форму. Остальные-то верхом да верхом… Над головами скользнул обтекаемый силуэт аэромоба, едва различимый в темноте. Машина шла в ту сторону, где коллантарии оставили диктатора. Пара минут, и Фриш услышал два выстрела, один за другим.
Вскоре грянул третий, контрольный.
* * *
Едва коллантарии выбрались из оврага, стемнело окончательно. Огни жилищ погасли, горный хребет растворился в черничном киселе. Небо затянули тучи, скрыв звезды и два серпика здешних лун. Землю окутал вязкий, клубящийся мрак - протяни руку, и наберешь полную горсть. Координаты Пробус определил, а толку? В округе, судя по спутниковой карте, имелись два жалких поселка с издевательской пометкой "городского типа". Ниже пометки стояло грозное "н.д.т"., что значило "не для туристов". Случайным полуночникам следовало тысячу раз подумать, прежде чем соваться в мышеловку, особенно в свете бардака, творившегося на Алайне.
Поставят к стенке без суда и следствия - жалуйся потом могильным червям.
Можно было, конечно, уйти в волну и покинуть дрянь-планету "своим ходом". Но после явления в колланте Энкарны де Кастельбро об этом никто даже не заикнулся. Всех трясло от одной мысли о выходе в большое тело. Если раньше уход в волну ассоциировался с наслаждением, едва ли не с оргазмом, то теперь дьявольским попущением он превратился в кошмар. Добраться до космопорта? Улететь ближайшим рейсовым кораблем? Единственная хорошая новость заключалась в том, что они высадились в ста двадцати семи километрах от космопорта. Пятнадцать минут лету на аэромобе, полтора-два часа на колесном мобиле по разбитым дорогам. Выйти к трассе, поймать попутку - все это пришлось отложить до утра.
Попытки отыскать укрытие на ночь дали только один осязаемый результат: рыжий невропаст подвернул ногу. Он ковылял, шипя сквозь зубы от боли, проклинал каждый камешек на пути, и в итоге вынудил отряд сделать привал. Коллантарии улеглись на землю, выбрав участок с травой погуще, и плотно прижались друг к другу, желая сохранить тепло. Неловкости, равно как похоти, никто не испытал: в колланте волновые тела сплетались теснее, чем сейчас - материальные.
Сон не шел. Степь полнилась звуками: шорохи, скрипы, шелест травы под ветром, треск, пронзительный крик ночной птицы, стрекот насекомых…
- Что дальше? - первым не выдержал рыжий.
- Ты насчет этой девки?
- Нет, блин, я о вечеринке в пабе…
- Сообщим в Центр?
- Рано панику поднимать…
- Как по мне, самое время…
- Разберемся…
- А если не разберемся?
- Может, она больше не появится…
- А если появится?
- Иди ты к черту! Накликаешь!
- Выйдем в волну - узнаем…
- Что-то неохота мне узнавать…
Воцарилось молчание, долгое и напряженное. Степной оркестр, а также ветер, растерявший остатки дневного тепла, настроения не улучшали.
- Улетаем в жестянке, - подвел очевидный итог Пробус. - Ох, подниму я свои старые кости да мотну на Хиззац! Отыщу барышню, потолкую по душам…
- Я бы составил вам компанию, - будничным тоном предложил Гиль Фриш. - Не возражаете?
- Голубчик! С вами мы ее из-под земли достанем!
Бывший следователь оценил черный юмор реплики помпилианца. Знал бы Пробус… Делиться информацией с товарищами по колланту мар Фриш по-прежнему не собирался. О смерти Энкарны де Кастельбро они узнают, когда придет время. А задание, которое Фриш выполнял на Хиззаце по поручению Луки Шармаля - о нем коллантариям и вовсе знать ни к чему.
- Девушку надо искать через ее спутника.
Как Фриш и рассчитывал, никто не спросил, почему он так решил. Гематрийская логика - лучшее объяснение. К ней инорасцы относились с благоговейным трепетом, и любой гематр пользовался этим предрассудком без зазрения совести.
- Как скажете, дорогуша! Вам и вероятности в руки…
Заснуть - вернее, провалиться в зябкую дрёму - удалось лишь под утро. Позже, проанализировав сны - обрывки, сохранившиеся в памяти, - Фриш сделал крайне огорчительный вывод. Сам факт огорчения - чувственного фона - являлся важной частью вывода. Сны отражали изменения, которые гематр подметил за собой сразу после аварийного возвращения на Алайну, но отложил изучение на потом. Восприятие реальности стало включать в себя подозрительные тона и оттенки, ранее несвойственные мар Фришу. Они мешали чистому анализу: и раньше, и сейчас. Эмоции, назвал Гиль Фриш врага по имени. Судя по реакциям, теперь я подвержен их влиянию - меньше, чем, к примеру, вудун или брамайни, но гораздо больше, чем рядовой представитель расы Гематр. Такое впечатление, что часть моего сознания, охваченная страхом перед мертвой девушкой, та самая часть, которую я блокировал в многопотоковом режиме, вырвалась из карантина и, словно вирус-мутант, диктует рассудку свои правила игры. Нельзя сказать, чтобы новый способ мировосприятия был так уж противен Фришу, но бывший следователь сомневался, что способен в данный момент составить самую простенькую гематрицу.