* * *
Одетая в новую форму, с медалью на груди, Сула сидела в кадетской комнате штаба, где на видеостенах шли одновременно три футбольных матча. Она устроилась на сиденье, сплетенном из пластиковых ремней, со стаканом лимонного напитка в руке, а напротив нее в глубоком мягком кресле устроился кадет Джереми Фути.
- Мартинес? - говорил Фути. - Он что, уже нацелился на тебя?
- Целься! - фыркнул с софы кадет Сильва. - Бах! Одной девственницей меньше!
Сильва, пожалуй, уже изрядно пьян, подумала Сула.
- Девственницей? - переспросил Фути. Он поглядел на Сулу и поднял одну бровь. - Ведь ты же не девственница? Это было бы странно.
- Я чиста, как вакуум, - ответила Сула. Ей было забавно наблюдать за сменой выражений на лице Фути, пытавшегося сообразить, что именно она имеет в виду.
Она забралась в кадетскую комнату, потому что это было одним из немногих мест в штабе, где дозволялось находиться не занятым делом кадетам. Господа офицеры и политики предпочитали работать, выпивать и закусывать, не обременяя себя зрелищем грубых, невоспитанных, прыщавых, да еще и вечно подвыпивших младших офицеров.
Нескольких минут лицезрения кадета Сильвы Суле хватило для того, чтобы поверить, что в чем-то они правы.
- Так что, по-твоему, не так с Мартинесом? - спросила она.
- Да ничего, если ты привлекательная, женственная и товаристая девчонка, - отозвался Фути. - У него есть деньги, определенное обаяние и некоторое чувство стиля. Я полагаю, что тем, с кем он обычно имеет дело, не приходится на него жаловаться. Но на принадлежащих к высшему обществу он едва ли может произвести серьезное впечатление. - Он многозначительно поглядел на Сулу. - Я уверен, что ты могла бы выбрать что-нибудь и получше.
- Троглодит! - провозгласил Сильва. - Вот как мы его называем! - Его голос зазвенел от возбуждения. - Гол! Видали такое? Еще одно очко "Короне"! Вратарь забивает гол руками!
- Троглодит? - переспросила Сула.
Фути тонко улыбнулся и поправил сбившийся на лоб чуб.
- Это из-за его коротких ног. И длинных рук. Ты обратила внимание? Совершенно атавистическая внешность.
- Но он же высокий, - возразила Сула.
- Это все за счет спины. А ноги у него короткие. - Он покивал. - Кроме того, у него хороший портной. Покрой костюма маскирует несуразность, ему не удается только скрыть руки, которые свисают чуть не до колен.
Со стены зазвенел сигнал вызова. Фути велел видеостенам замолчать, поднялся из своего кресла и отозвался на вызов. Потом обернулся к Сильве.
- Посылка во флотском офисе, Сильва, - объявил он. - Нужно доставить ее вручную. Возьмешься?
- Нынче твоя очередь, - ответил Сильва.
На лице Фути проступило раздражение.
- Может, все же сходишь, Сильва?
- Договаривались же по очереди, - возразил Сильва, но поднялся, застегнул куртку и направился к двери.
- Дыхание, Сильва, - наставительно произнес Фути, бросая Сильве маленький серебристый ингалятор, из которого тот, поймав на лету, опрыскал себе нёбо мятным экстрактом. Вернув ингалятор Фути, который тут же спрятал его обратно в карман, Сильва отбыл.
- Ты всегда заботишься о выпивших друзьях? - спросила Сула, когда Фути вернулся на свое место.
Фути удивился.
- Товарищам положено помогать друг другу, - ответил он. - А что до выпивки, то надо же здесь чем-то заниматься, чтобы не умереть от скуки. Что до меня, я подумываю заняться яхтенными гонками. - Эта мысль, похоже, воодушевила его. - А почему бы нам обоим не заняться ими? - спросил он. - Ты показала настоящий класс, охотясь за "Черным Скакуном". Я уверен, что у тебя бы это хорошо получилось.
Сула покачала головой:
- Неинтересно.
- Но почему? - настаивал Фути. - Ты заработала серебряные нашивки - не могла же ты не думать при этом о яхтах. А флот поддержит тебя, помогая оттачивать пилотское мастерство.
Хорошо, думала Сула, что Фути не вникал в историю моего семейства. Ее принадлежность к пэрам была достаточно подлинной, несмотря на то что единственным членом клана Сула была она сама. Ее капиталов хватало на содержание скромной квартирки в верхнем городе, но их никак не хватило бы на яхту.
Она могла бы сказать Фути, что еще не вступила в права наследования, но почему-то ей не хотелось этого делать. Чем меньше Джереми Фути знает о ней, тем лучше.
- Я провела слишком много времени на борту маленьких кораблей, - ответила Сула. - Больше не хочется.
В этот момент в комнату ввалилась рыжая девчонка-кадет и изумленно уставилась на Сулу.
- Я видела тебя по видику этим утром, - сообщила она. - Это ты спасала "Скакуна".
Фути представил Рут Чаттерджи, и та пожелала узнать, вправду ли господин командующий Эндерби так свиреп, как о нем говорят. Сула ответила, что он выглядел достаточно свирепо, но, вешая ей медаль на шею, вовсе не вел себя грубо.
- Ты расскажи, что там было на "Черном Скакуне", - предложила Чаттерджи, - Правда, что у Блитшартса случилась закупорка сосудов и он выблевал все свои легкие?
Сула поднялась на ноги.
- Пожалуй, я пойду. Спасибо, что развлекли меня.
- Настала пора свидания с троглом? - осведомился Фути. Развалясь в кресле, он откинул голову назад и глядел из-под полуопущенных век на проходящую мимо него Сулу. - Ответь мне, - сказал он. - Ответь мне, почему бы мне не устроить тебе приличный вечер? Я нынче вечером ужинаю у своего дядюшки - он капитан "Бомбардировки Дели". Он любит общаться с подающими надежды офицерами - может быть, он сумеет быть тебе полезным.
Сула поглядела на Фути сверху вниз и сладко улыбнулась.
- Капитан Фути с "Дели"? - осведомилась она. Она наморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. - Он не яхтсмен?
- Да. Это он.
Сула позволила улыбке превратиться в гримасу отвращения.
- Не знаю, - проговорила она с сомнением. - Мне всегда казалось, что яхтсмены - самые надоедливые люди в этом долбаном мире.
Переполняемая злой радостью, Сула вышла из комнаты, оставив там изумленно моргающего Фути и тупо уставившуюся перед собой Чаттерджи.
И тем не менее утро, проведенное в кадетской, не прошло без следа. Когда Мартинес пришел за ней, она не смогла удержаться и, шагая вслед за ним по штабу, принялась разглядывать его ноги.
Возможно, они и вправду слегка коротковаты, решила она.
Випсания подняла бокал с вином.
- Прежде чем мы приступим к ужину, - объявила она, - я предлагаю выпить за нашу уважаемую гостью. За леди Сулу, которая столь бесстрашно и ловко вернула "Черного Скакуна" и тела капитана Блитшартса и Апельсина.
Мартинес подавил укол ревности, поднимая бокал и вместе со всеми произнося ее имя. Собственно, подумал он, это же мой план.
Он понимал, что нет смысла ожидать, что Випсания соберется предлагать тост за Мартинеса. В конце концов, он же ей просто брат.
Но зависть сменилась восторгом, когда он взглянул на Сулу, безукоризненно стройную, слегка раскрасневшуюся оттого, что оказалась в центре общего внимания. Она безукоризненно смотрелась посреди гостиной дворца Шелли в темно-зеленом костюме, оттеняющем изумрудный цвет ее глаз. Портной Мартинеса поработал на совесть, подгоняя униформу, а ванная, стрижка и умеренная доза косметики сделали чудо, скрасив бледность лица, естественную после столь долгого и тяжелого перелета.
Мартинес поднес бокал к губам и от всей души выпил за Сулу.
Сула подняла стакан содовой воды, который вертела в руках с самого начала вечера.
- Я хотела бы поблагодарить леди Випсанию, лорда Гарета… - она бросила взгляд на Мартинеса, - и весь клан Мартинесов за их благословенное гостеприимство.
Когда гости подняли бокалы в честь Мартинеса, он скромно удержался от поднятия своего. Осмотрев комнату, он заметил в нескольких шагах от себя ПэДжи Н'гени, пожирающего Сулу блестящими глазами.
- Грандиозно! - расслышал он сквозь говор собравшихся гостей. - Великолепная девушка!
Мартинес улыбнулся сам себе. С этой тебе ничего не светит, старина, подумал он, разве что ты знаком с работами Ква-Зо.
Было похоже, что вечеринка у сестер Мартинеса удалась. Мартинес видел несколько лиц из тех, которые он впервые увидел на обеде у лорда Пьера, да и ПэДжи появился с парой своих дружков, которые еще меньше, чем он, скрывали свою щегольскую натуру. Мартинес видел, как Вальпурга в углу комнаты смеется и улыбается адвокату, с которым она познакомилась во дворце Н'гени - Мартинес уже знал, что тот представляет интересы клана Кайан. Семпрония, стоя возле двери в сад, беседовала с молодым каштанововолосым мужчиной в зеленой форме лейтенанта флота.
А Сула, как видел Мартинес, сразу после того как ее представили обществу, сделалась центром компании молодых людей, в числе которых оказались и двое глитов - дружков ПэДжи. Мартинес уже подумывал, не пора ли прийти ей на помощь, но тут прозвенел гонг, приглашающий на обед, и эта проблема разрешилась сама собой.
За столом им тоже не удалось оказаться рядом - ее усадили между двоими из тех гостей, которых сестры сманили из дворца Н'гени, но он мог постоянно видеть ее. Она чудно смотрелась на фоне спинки кресла из потемневшей слоновой кости с Эскера, очень удачно оттенявшей бледный цвет ее лица.
Даже посреди множества роскошных гостей и изысканного флористического дизайна Кэролайн Сула притягивала к себе внимание.
Мартинес как раз поднимался из-за обеденного стола, собираясь пройти в гостиную, когда до его левой руки легко дотронулась Семпрония.
- Это ты виноват! - прошипела она. - Он хочет, чтобы я пошла с ним гулять в сад!
- По-моему, сад просто прекрасен, - отвечал Мартинес.
- Только когда там нет ПэДжи.
- Кроме того, - продолжал Мартинес, - это ведь затея твоих сестер, и ты отлично это знаешь.
Она окатила его презрительным взглядом.
- А ты должен был за меня заступиться! На что еще нужны братья? - и решительно удалилась.
Обескураженно потоптавшись на месте, Мартинес был уже готов отправиться на поиски Сулы, когда до его правой руки дотронулся ПэДжи Н'гени. Симметрия, подумал Гарет.
- Нельзя ли поговорить с вами? - осведомился ПэДжи, подкручивая усики.
- Конечно.
- Я спросил гм… вашу сестру Семпронию, не составит ли она мне компанию для прогулки по саду.
Мартинес нацепил на лицо приветливую улыбку.
- Чудесная идея.
- Отлично. - ПэДжи помолчал. - Честно говоря, хотя я знаю ее очень недолго, Семпрония мне уже очень нравится.
Мартинес кивнул:
- Ничего странного в этом нет. Она очень милая девушка.
- Я подумал - если мне удастся пригласить ее в сад, то мне можно будет попросить ее руки. - Он сделал паузу. - В смысле женитьбы, - уточнил он.
- Ничего другого я и не подумал.
- Вот я и решил спросить вашего совета, - закончил ПэДжи, ясными глазами глядя на Мартинеса.
Мартинес поглядел на собеседника сверху вниз. Для человека, ведущего, судя по всему, распутный образ жизни, ПэДжи явно не хватало самоуверенности.
- Так в чем же дело? - поинтересовался Мартинес. - Вам ни разу не случалось подъезжать к женщине?
ПэДжи вспыхнул.
- Ну да, - признал он, - бывало. Но я никогда не намеревался жениться, со всеми, - он слегка кашлянул, - вытекающими отсюда обязанностями и ответственностью и… и всем прочим, - на этом ПэДжи уныло закончил. Его голос оборвался, и он опять поглядел на Мартинеса. - Вы не имеете ничего против, если я попрошу руки вашей сестры?
- Нет.
Проси сколько хочешь, подумал Мартинес. Но вот попробуй жениться, и я просто застрелю тебя.
Его ответ отнюдь не успокоил ПэДжи.
- Как вы думаете, она… вы думаете, милая Семпрония не откажет мне? - Он облизнул губы. - Мне кажется, что она просто избегает меня. - Он бросил взгляд через комнату туда, где Семпрония до сих пор беседовала с молодым флотским офицером.
- Она здесь одна из хозяек, и ей приходится заниматься всеми гостями, - изрек Мартинес. - Я думаю, если вы спросите ее, то будете удовлетворены ответом.
Пора было пускать ПэДжи по следу. Мартинес хлопнул собеседника по плечу.
- Идите, - велел он. - Смелей!
Казалось, ПэДжи глядит не на Семпронию, а в пугающую его бездну.
- Вы очень добры, - пробормотал он. - Спасибо.
Он направился к Семпронии, словно шагая к месту собственной казни. Мартинес улыбнулся при мысли об этих двух людях, ни один из которых не хочет жить с другим, но тем не менее движущихся навстречу помолвке, которая должна ублаготворить их семейства. Решив, что не хочет наблюдать болезненную развязку, какой бы она ни оказалась, он отправился на поиски Сулы и обнаружил ее уткнувшейся в чашку кофе и даже, как ни странно, не окруженной воздыхателями.
- Мы не обязаны оставаться здесь всю ночь, - отметил он. - Я знаю местечки в нижнем городе, где можно неплохо повеселиться.
Сула пригубила кофе и опустила чашку на изящное блюдце из желтого фарфора.
- Как ты думаешь, этот узор относится к новой кухонной флористике? - спросила она.
Мартинес поглядел на чашку, словно в первый раз видел ее. Ее окружал узор из фиалок и узкая, изящная пурпурная полоска.
- Не знаю, - ответил он. - По мне, чашка как чашка.
Сула оторвала глаза от блюдца.
- Можно будет спросить у твоих сестер, когда будем прощаться с ними.
Они пожелали доброй ночи Випсании и Вальпурге, которые подтвердили Суле, что чашка действительно из новой флористической серии, и изысканно поблагодарили ее за визит. Присутствие на днях награжденной Сулы, понимал Мартинес, гарантировало, что упоминания об этой вечеринке появятся в завтрашних светских отчетах, и именно это в первую очередь заставило его сестер пригласить Сулу. Они хотели утвердить свой дом как фешенебельный салон до того, как предстоящий траур по последнему шаа на целый год пресечет обычный распорядок светской жизни.
Мартинес повез Сулу на фуникулере в нижний город, и по пути они разглядывали через прозрачные стены вагончика бескрайние просторы огромной сверкающей золотом столицы, вздымающейся вокруг них. Под порывами ветра канат пронзительно скрипел. Потом Мартинес увидел старый дворец клана Сула, возвышающийся на краю верхнего города, - его легко было узнать по куполу, сделанному из витражного стекла, который сейчас светился голубым сиянием, - и, вздрогнув, покосился на Сулу. Вид дворца сразу же напомнил ему, при каких обстоятельствах ее родители умерли, а она потеряла наследственное благосостояние. Сула тоже глядела в сторону дворца, но на ее лице ничего не отражалось. Может быть, по прошествии стольких лет она даже не узнавала его.
Для начала Мартинес повел Сулу в кабачок, расположенный на берегу городского канала, нашел местечко в уголке и потребовал бутылку вина. К его удивлению, когда он попытался налить ей вина, Сула прикрыла свой бокал ладошкой и попросила принести ей содовой.
- Ты что, вообще не пьешь? - спросил он.
- Нет. Я… - она запнулась. - У меня проблемы с алкоголем.
- А… - Повисла неловкая тишина. Он поглядел на бутылку с вином, которую держал в руках, - Но ты не против, если я буду пить? Если против, то я сейчас же…
- Не беспокойся. Делай что хочешь. - Она легонько улыбнулась. - Только не рассчитывай, что я возьмусь доставлять тебя домой.
- Пока что такой необходимости еще ни разу не возникало, - проворчал Мартинес, пытаясь скрыть неловкость за напускной бравадой.
Он пригубил вино, но про себя решил этим и ограничиться. Мысль о том, что он окажется пьян в обществе Сулы, внезапно показалась ему неприятной.
- Итак, - начал он, - ты еще и знаток фарфора? Помнится, я посылал тебе книгу по этой теме.
- Я тот еще знаток, - возразила Сула. - Скорее просто любитель. - Ее глаза вспыхнули, она с радостью заговорила, и он удовлетворенно понял, что скользкая тема алкоголя снята с повестки дня. - Ты в курсе, что искусство изготовления тонкого фарфора родилось на Земле? Что фарфор, вместе с темперированным строем, оказался одной из тех немногих вещей, которые шаа сочли достойным вкладом в сокровищницу межзвездной цивилизации?
- Нет. Этого я не знал. Выходит, что никто не умел делать чашек, пока не завоевали Землю?
Сула поджала губы.
- Конечно же, чашки у них были. И всяческая керамика. Даже с глазурью. Но полупрозрачная, остекленевшая керамика, сделанная из белой глины и шпата, - настоящий фарфор, который звенит, когда ты стучишь по нему ногтем, - его придумали на Земле. - По ее лекторскому тону Мартинес понял, что она слегка разочарована его вопросом.
Мартинес терпеть не мог разочаровывать прекрасных дам и поэтому решил, что не станет уточнять, что такое темперированный строй - чем бы он ни был. Он осторожно отхлебнул из своего бокала и решился на открытый комплимент.
- Я вспоминаю о фарфоре каждый раз, когда гляжу на тебя, - заявил он. - У тебя изумительный цвет лица, теперь у меня есть возможность убедиться в этом лично. Мне кажется, я уже очень давно хотел это сделать.
Она отвела глаза в сторону, и на ее губах появилась двусмысленная улыбка. Потом она усмехнулась, встряхнула головой и поглядела ему прямо в глаза.
- А мои глаза подобны изумрудам, верно?
Мартинес решил ответить осторожно.
- Я сказал бы, они цвета зеленого нефрита.
Девушка кивнула.
- Так-то лучше. - Опять отвернувшись, она пробормотала: - Полагаю, что описание прочих частей моего тела мы можем оставить до другого раза.
Даже столь косвенное упоминание о прочих частях - в этот ли раз, в другой ли - было просто чарующим.
- Значит, ты собираешь фарфор?
Сула покачала головой.
- Нет. Я… Это просто немыслимо при моем образе жизни. Когда делишь квартиру с пятью другими пилотами, трудно ожидать, чтобы столь хрупкие вещи могли уцелеть.
Вероятно к тому же, сообразил Мартинес, что Суле просто не по карману приобретение тех вещей, которые ей по вкусу. Особенно если она живет на кадетское жалованье. Он ведь не знал, сколько денег осталось у нее после казни родителей.
- В музее пластических искусств целое крыло отведено под фарфор, - припомнил Мартинес. - Мы могли бы как-нибудь сходить туда, если ты хочешь.
- Я была там, - ответила Сула. - Я первым делом отправилась туда, когда "Лос-Анджелес" встал здесь на техосмотр.
Посещение музея придется вычеркнуть из повестки дня, отметил Мартинес. Хотя это могло бы быть забавным - разглядывать фарфор в обществе знатока, не менее прекрасного, чем самый прекрасный из экспонатов на витрине.
- Как движутся поиски нового назначения? - сменила тему Сула.
- Никак. Пока никак.
- Это обязательно должна быть штабная работа?
Мартинес покачал головой.
- Я не против службы на судне. Но хотелось бы подниматься наверх, а не опускаться вниз и не топтаться на месте. - Он сложил руки на стол и вздохнул. - К тому же приятно иметь возможность иногда что-нибудь делать. Есть у меня эта смешная потребность быть полезным. Но на нашей службе это не так-то просто. Иногда вообще приходится потрудиться, чтобы найти хоть какое-то дело. Понимаешь, о чем я говорю?
Сула посмотрела на него и кивнула.