- Спасибо, - ответила Сула. - Я подумаю об этом. Но это все было так давно…
Лорд Ричард повернулся к стоящей рядом с ним девушке. Она была высокая и стройная, с темными миндалевидными глазами и прекрасными, спадающими волной черными волосами.
- Это моя нареченная, леди Терза Чен. Терза, это Кэролайн, леди Сула.
- Очень приятно. Я видела тебя по телевизору. - У леди Терзы был низкий и мягкий голос, а дружелюбно протянутая рука оказалась теплой и уверенной, несмотря на неторопливость жеста.
Сула понимала, что нет смысла ненавидеть ее, возмущаться непринужденностью и легкостью, которые светились в каждом жесте Терзы, но ничего не могла с собой поделать. Отвали, сестренка, подумала она. Думаешь, ты можешь втереться между мной и человеком, который посадил когда-то меня на моего первого пони?
- Какое чудесное ожерелье, - сказала Сула. Это была первая пристойная мысль, пришедшая ей в голову.
Лорд Ричард обожающе поглядел на свою невесту.
- Хотел бы иметь возможность сказать, что это я подарил его ей, - признался он. - Но она выбирала его сама - вкус у нее куда тоньше, чем у меня.
- Тебе повезло, - только и сумела выговорить Сула.
Но про себя решила, что не станет поддерживать отношения с этой дамой.
Появились подтянутый широкоплечий мужчина в костюме депутата и леди Амита, жена лорда Дурвада. Новопришедшего представили как Мауриция, лорда Чена, отца Терзы. Сула смутно представляла себе систему иерархических отношений кланов пэров, но даже ей было понятно, что клан Ченов находится на вершине пирамиды. Потом лорд Чен, лорд Ричард и лорд Дурвад затеяли короткий, но бурный спор о том, кто сумеет сказать Терзе самый изысканный комплимент. Глядя на них, Сула не смогла удержаться от рукоплесканий. Потом лорд Чен обратился к Суле и произнес несколько вежливых фраз о ее родителях и о ее роли в спасении "Черного Скакуна".
Очень вежливая компания, подумала Сула.
- Беда в том, - сказала она, - что это дело, похоже, скоро не закончится. Я дала показания следственной комиссии, но при этом пообщалась и с адвокатами, представляющими страховую компанию лорда Блитшартса. Они хотят доказать, что это было самоубийство.
- А вы полагаете, что это не так? - поинтересовалась леди Амита.
- У меня нет оснований утверждать то или иное. - Сула постаралась сдержать дрожь, охватившую ее при воспоминании о былом.
- Все это очень запутанно, - заявила леди Амита, - но я так рада, что эту медаль заслужили вы, а не этот ужасный человек.
- О каком ужасном человеке вы говорите? - озадаченно спросила Сула.
- О том, кто говорил все время, пока шла спасательная операция. О человеке с этим отвратительным голосом.
- А, - сообразила Сула. - Это, наверное, лорд Гарет Мартинес.
- В новостях постоянно утверждали, что он принадлежит к пэрам, - Леди Амита скривилась. - Но я не понимаю, как пэр может говорить таким голосом, да еще с таким страшным акцентом. Мы с такими людьми, во всяком случае, не общаемся. У него голос, как у преступников из "Неподкупной Семерки".
Лорд Дурвад похлопал жену по плечу.
- Некоторые из этих захудалых провинциальных пэров даже хуже преступников, можешь мне поверить.
Сула почувствовала, что должна защитить Мартинеса.
- Лорд Гарет не такой, - быстро проговорила она. - Я думаю, он в своем роде гений.
Леди Амита широко распахнула глаза.
- В самом деле? Надеюсь, нам не придется встречаться с такими гениями.
Лорд Дурвад покровительственно улыбнулся ей.
- Я защищу тебя от них, дорогая.
Основной задачей этого вечера, похоже, было продемонстрировать представителям семейства Ли и их друзьям добродетели леди Терзы. После ужина, сервированного на модных тарелках с узорами из фруктов и орехов, все собрались в небольшом, уютном театральном зале, расположенном в задней части дворца Ли. Зал был выполнен в форме подводной пещеры, где стены и авансцена были украшены узорами из морских раковин, а светильники для вящего эффекта были сине-зеленого цвета. Все слушали леди Терзу, которая встала перед небольшим камерным ансамблем и сыграла на арфе - и сыграла очень хорошо, насколько могла судить Сула. Терза вся ушла в музыку, ее взгляд сделался чужим, почти яростным - она была совсем не похожа на то безмятежное существо, каким явилась пред очи будущих родственников и их друзей.
Сула плохо разбиралась в камерной музыке, путая ее с исполнением песен на собственные слова. Но вид сосредоточенной на исполнении Терзы неожиданно умиротворил ее. Глядя на то, как Терза задерживает дыхание перед паузами, как удовлетворенно кивает, слушая затухающие аккорды, как она уходит в себя перед сложными пассажами и облегченно расслабляется, благополучно их миновав, Сула чувствовала, что музыка проникает в нее, лаская ее душу, одновременно успокаивая и подбадривая.
Когда представление закончилось и над залом повисла тишина, Сула первая зааплодировала.
- Я очень удачно наняла оркестр, - доверительно сказала ей в перерыве хозяйка, леди Амита. - Сейчас, во время траура, у музыкантов не слишком много работы.
Сула раньше никогда не задумывалась о трауре с этой точки зрения.
- Как хорошо, что вы даете им возможность поработать, - отозвалась она.
- Эту мысль предложила мне Терза. У нее столько друзей среди музыкантов, и она очень заботится о них. - На ее лице появилось озабоченное выражение. - Конечно, мы полагаем, что после свадьбы она не станет проводить свое время с… - она тактично замяла окончание фразы, - с людьми подобного рода.
Перерыв закончился, и оркестранты снова заиграли. Терза сосредоточенно склонилась над струнами, а Сула перевела взгляд на публику. Мауриций Чен и лорд Ричард восхищенно смотрели на изящную фигуру артистки. Сула понимала, что ни одно из ее достоинств не могло бы вызвать у них такого восторга - она была хорошим пилотом и очень не слабо секла в математике, но недавно своими руками порушила всякую надежду на развитие отношений с единственным встреченным ею человеком, для которого эти качества хоть что-нибудь значили.
Видимо, с Мартинесом у нее ничего не получится, и уж определенно ей не светит связь с людьми, подобными лорду Ричарду. Она уже давно обнаружила, что ее внешность привлекает вполне симпатичных парней, но только до того момента, когда их родители выясняют, что у нее нету ни денег, ни перспектив, после чего интерес молодых людей к ней резко падает. Как ни забавно, после этого ею часто заинтересовывались их отцы, мужчины, женившиеся когда-то на родовитых невестах, а теперь, овдовев или разведясь, желающие завести себе в преклонные годы любовницу посимпатичнее, чтобы не зазорно было появиться с нею на людях.
Если бы Сулу интересовали мужчины в возрасте, она, наверное, могла бы очень неплохо устроиться. Но она знала, что обязательно потеряется в сложном, запутанном мире, в котором жили эти люди. Она не выросла в нем, у нее не было их опыта - а быть ничего не понимающей глупой куклой, с которой красуются в обществе и развлекаются в постели, а когда появляется серьезное дело, посылают развлечься в магазины или к парикмахеру, чтобы не мешала, она не хотела.
Служба во флоте, при всех ее сложностях и неудобствах, была по крайней мере чем-то понятным. Флот был той сферой, где она могла, если бы ей представился хоть малейший шанс, занять достойное место.
После концерта Сула высказала Терзе восхищение ее игрой.
- А на каком инструменте вы играете? - поинтересовалась та.
- К сожалению, ни на каком.
Терза казалась озадаченной.
- Вы не учились музыке в школе?
- Мое обучение было… несколько фрагментарным.
Недоумение Терзы усилилось.
- Вас учили дома, леди Сула?
Определенно никто не потрудился просветить
Терзу относительно прошлого Сулы.
- Я училась в школе на Спэнии, - сказала Сула. - Школа была не из лучших, и я не стала в ней задерживаться.
Видимо, что-то в тоне Сулы подсказало Терзе, что лучше не развивать эту тему. Сула оглядела свою чашку с кофе.
- Это ведь виганский фарфор, верно?
После этого разговор естественно перекинулся на тему фарфора вообще и закончился осмотром семейной коллекции фарфора под руководством лорда Ричарда.
Лорда Акзида единодушно выбрали предводителем депутатов. У него не было противников, и все были довольны его кандидатурой. Господин депутат Акзид был членом славного и родовитого клана наксидов, из которого вышло множество образцовых государственных служащих и высокопоставленных флотских офицеров, он посвятил парламенту большую часть своей жизни, и он был одним из выдающихся представителей администрации парламента во время правления предшествовавшей леди избранницы.
Высказывалось несколько разных точек зрения, почему Акзид не подал в отставку или не покончил жизнь самоубийством вместе со сверстниками. В частных беседах высказывалось предположение, что занять высокий пост лорду Акзиду хотелось еще сильнее, чем смешать свой прах с прахом великого господина. Но в то же время все соглашались, что он вполне заслужил это назначение и дела администрации при нем должны течь ровно, без всяких ненужных новшеств. Новшества в парламенте не слишком жаловали, особенно теперь, когда граждане империи пребывали в растерянности после смерти последнего из шаа, и стабильность в делах была так необходима.
Когда результаты голосования были объявлены, Мауриций, лорд Чен, поднялся со своего места и стоя аплодировал, пока Акзид занимал свое место за кафедрой, где его облачили в тугую парчовую мантию предводителя и вручили ему длинный жезл из полированной меди, сверкающий серебряными кольцами, при помощи которого предводителю положено призывать парламент к порядку, предоставлять слово ораторам и управлять системой трансляции, доносящей слова ораторов до шести тысяч тридцати одного члена парламента.
За кафедрой, на которую поднялся Акзид, возвышался полупрозрачный щит с видом нижнего города и торчащей на горизонте башней Апсзипар. Здание парламента представляло собой большое веерообразное здание, раскинувшееся рядом с великим прибежищем, а в нем, в центре каменного амфитеатра, как в точке фокуса, помещалось кресло предводителя парламента. Серые гранитные плиты здания были покрыты резьбой в виде абстрактных геометрических фигур, перемежающихся врезками из мрамора, порфира и лазурита. Каждому депутату полагалось сиденье, рассчитанное на представителя его расы, а также соответствующие стол и дисплей.
Когда аплодисменты стихли, лорд Акзид приступил к приветственной речи, а лорд Чен опустился на свое место и углубился в свои бумаги. Когда подошел его черед, он поднялся, поздравил лорда предводителя с назначением в должность и выразил уверенность в успехах лорда Акзида на новом поприще. Если повезет, то и ему перепадет от новоизбранного назначение на более солидную должность, чем председатель отдела океанографии и лесоводства, которым он сейчас руководил.
После произнесения всех поздравлений был объявлен перерыв в работе парламента. Акзиду понадобится несколько дней на то, чтобы сформировать новое правительство и назначить своих людей куда он сочтет нужным.
Выходя из зала, лорд Чен обнаружил, что движется параллельным курсом с лордом Пьером Н'гени. Молодой депутат шел, опустив голову, хмуро сжав челюсти, словно его одолевала какая-то неприятная мысль.
- Лорд Пьер, - приветствовал его Мауриций Чен, - надеюсь, ваш отец в добром здравии.
Пьер вздрогнул и поднял глаза.
- Прошу прощения, лорд Чен. Я задумался о… впрочем, это не важно. С моим отцом все в порядке, хотя мне жаль, что сейчас его нет здесь. Впрочем, он определенно войдет в это новое правительство, в то время как я, увы, еще слишком молод для этого.
- Я на днях встретил одного из ваших подопечных. Лорда Роланда Мартинеса.
- Ах да. - Тяжелые челюсти молодого депутата снова пришли в движение. - Конечно же, лорд Роланд. Он недавно прибыл с Ларедо.
- Трехмесячное путешествие, по его словам.
- Да.
- Кажется, он брат того парня, который помогал Кэролайн Суле, когда она пыталась спасти Блитшартса?
Лорд Пьер скривился, словно его тошнило.
- Да, это его брат. Его зовут лорд Гарет.
Мауриций Чен махнул рукой знакомому, проходящему по вестибюлю.
- Ужасный у него акцент, - заметил он.
- У второго брата не лучше. У сестер голоса послаще, но они и поупорнее.
- Вы ведь жените ПэДжи на одной из них, насколько мне известно?
Лорд Пьер пожал плечами:
- ПэДжи нужно жениться хоть на ком-то. А семейство Мартинесов - это лучшее, на что он может рассчитывать.
Лорд Чен провел Пьера в рекреацию, где законодатели могли, с удобством расположившись перед баром, пообщаться с посетителями. Поймав взгляд официанта, он заказал две порции, как обычно.
- Я слышал, что эти Мартинесы очень богаты, - начал он.
- И они демонстрируют это всюду, где только могут, - кисло подтвердил собеседник.
- Насколько я могу судить, они все же не слишком вульгарны. Они не делают ошибок, которые отличают совсем неотесанных новичков.
Подумав, лорд Пьер вынужден был согласиться.
- Да, ничего особо неуклюжего за ними не замечено. Кроме акцента, конечно.
- Лорд Роланд говорил мне о своих планах освоения Чии и Холмии.
Лорд Пьер удивленно уставился на Чена.
- Он совсем недавно говорил об этом мне. Я только-только начал обдумывать эту идею.
- На мой взгляд, идея у него продумана вдоль и поперек.
- Он должен был бы дать мне время обсудить ее с людьми, чтобы предусмотреть всякие неожиданности. Но Мартинесы всегда так торопятся. - Лорд Пьер покачал головой. - У них не хватает терпения, такта - вечно они спешат. Мой отец говорил, что у него были такие же проблемы с их отцом, нынешним лордом Мартинесом.
- Лорд Роланд не может надолго задерживаться на Заншаа. Конечно, ему хочется разобраться с этим делом до отъезда. Все, что можно было подготовить дома, он сделал.
Принесли выпивку. Лорд Пьер поднес бокал к губам, сделал глоток и задумался.
- Простите, лорд Чен, - спросил он, - вы что, заинтересованы в Роланде Мартинесе?
Лорд Чен развел руками.
- Просто он показался мне очень… основательным молодым человеком. Он успел поучаствовать во множестве проектов, которые не удалось довести до конца из-за общей косности и по случаю смерти великих господ. Включая строительство на Чойоне, где уже много лет назад должно было быть достроено автономное кольцо по производству антиматерии.
Лорд Пьер не моргая глядел на Мауриция Чена через толстые стекла тяжелых очков.
- Похоже, Чойон затрагивает ваши флотские интересы, - предположил он.
- А кроме того, у меня есть суда, которые можно сдать в аренду колонизаторам Чии и Холмии.
- Вот как. - Лорд Пьер сделал неторопливый, основательный глоток из своего стакана и задумался, опустив его на стол. - Раз уж вы так заинтересованы в клане Мартинесов, - сказал он, - думаю, вы сможете помочь мне в деле с лордом Гаретом.
- А что нужно лорду Гарету?
- Лорду Гарету нужна протекция. А у меня в семье действительно никто не может этого сделать с тех пор, как моя двоюродная бабушка вышла в отставку. - Он попытался улыбнуться, но только плотнее сжал губы. - Но у вас, если мне не изменяет память, среди родни есть командующий эскадрой.
- Да, моя сестра Миши.
- А ваша дочь выходит замуж за капитана, как я припоминаю.
- Но лорд Ричард не может сейчас ему помочь. В данный момент он не имеет никакого влияния на командование.
- Зато ваша сестра может, и влияние у нее есть.
- Не исключено, что моя сестра сможет это сделать, - уточнил лорд Чен. - Я спрошу у нее, что она думает по этому поводу.
- Я буду вам крайне признателен.
- А я уже признателен вам. За то, что принимаете близко к сердцу мои хлопоты.
- Не за что.
Оставшись сидеть в рекреации, лорд Чен пришел к выводу, что дела идут, в кои-то веки, очень неплохо.
Теперь бы еще разделаться с океанографией и лесоводством и заняться чем-нибудь более дельным.
Сула подняла стакан за новоиспеченного младшего лейтенанта лорда Джереми Фути и пожелала ему удачи. Фути настоял, несмотря на ее протесты, на том, чтобы в стаканы было налито шампанское. Она дотронулась губами до вина и поставила стакан на стол.
- Спасибо, - ответил Фути. - Я благодарен всем вам за то, что вы пришли на мою отвальную. - Он сверкнул белозубой улыбкой. - Хотя интересно, набралось бы столько же гостей, если бы я не платил за ужин.
Гости разразились хохотом, и Сула тоже позволила себе улыбнуться.
Отказываться от приглашения Фути было бы невежливо. Во флоте ей не нашлось другой работы, кроме как быть на посылках в штабе, поэтому ей приходилось ежедневно торчать в кадетской комнате. После нескольких откровенных попыток затащить ее в постель и еще нескольких столь же неудачных поползновений свалить на нее свою работу Фути, похоже, понял, что ей неинтересно играть в его игры, и стал обращаться с ней с фамильярностью старшего брата, видимо рассчитывая досадить ей таким образом. Однако они все же сумели выжить в кадетской и не зарезать друг друга, что Сула рассматривала как достижение, ради которого стоило поднять тост-другой, особенно если учесть, что больше они скорее всего не встретятся.
Надо было признать, что Фути неплохо смотрелся в новой белой форме с темно-зеленым воротничком и манжетами, с узкими шевронами младшего лейтенанта на широких плечах. Фути не стал опускаться до такой прозы, как сдача экзаменов на чин: его дядюшка, командир "Бомбардировки Дели", имел право ежегодно производить в лейтенанты двух кадетов, если у него были для них вакансии на его судне, и Фути давно было обещано одно из этих мест. Завтра Фути займет место штурмана на "Дели", и, наверное, вышколенные подчиненные и мощные компьютеры помогут ему не направить тяжелый крейсер прямиком на ближайшую звезду.
На прощание Фути устроил пышную вечеринку. Он снял отдельный зал в восьмисотлетнем ресторане "У Нового Моста" в верхнем городе и нанял шестерых музыкантов, от стараний которых у Сулы под ногами ходуном ходили половицы. На стол был подан обед из четырнадцати блюд (Сула не поленилась сосчитать), а выпивке вообще не было ни конца ни края. Кадет Паркер, похоже, заказал вдобавок к еде и выпивке еще и женщин - по крайней мере, Сула не могла представить себе женщину, которая оделась бы так по собственной воле, - и ей было любопытно, заплатит ли Фути еще и за это.