- Лорд Гарет, - начал он, - я могу с гордостью сказать вам, что просмотрел записи всех игр "Пекина" за прошлый сезон - и теперь знаю, в чем их слабость! Три раза за сезон их левый полузащитник и левый защитник одновременно отрывались со своей позиции - и все три раза команда получала гол! До меня этого никто не заметил!
- Превосходно, милорд, - заметил Мартинес. - Вы очень проницательны.
- В нашем случае это будет означать от Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби - и гол! - Тарафа в восторге взмахнул вилкой. - Мы весь день сегодня это отрабатывали.
- Восхитительно, лорд каплей! Поздравляю! - Мартинес поднял свой стакан. - За нашего тренера!
Тарафа прямо светился, когда все за столом чокались с ним. Мартинес набрал в грудь воздух. Лучшего момента нечего было и ждать.
- Кстати о тактике, - начал он, - Я тут заметил, что наксиды творят что-то странное. Можно, я покажу вам?
- Покажете? - переспросил Тарафа, опять склонившийся над тарелкой.
- Вы не против, если я воспользуюсь вашим дисплеем? - Не дожидаясь ответа, Мартинес протянул руку над розовой лысиной толстяка Манцини и дотронулся до кнопки включения стенного экрана. Активировав свой нарукавный дисплей, он подключил к нему стену.
- Последние три дня, - начал Мартинес, - офицеры наксидов проделывали престранные прогулки по причалам, у которых стоят ненаксидские суда. В первые два дня командующий эскадрой Кулукраф водил по причалам группы офицеров, а сегодня офицеры водили с собой унтер-офицеров. Эти записи я сделал сегодня после полудня…
Он предъявлял полученные факты один за другим, как недавно с Алиханом. Остальные молча ели и слушали его речь, Манцини и Гарсии приходилось постоянно оборачиваться, чтобы разглядеть экран, к которому они сидели спиной. Наконец на экране застыл последний кадр: офицер наксидов, на мундире которого мерцал символ "цель", и Мартинес обернулся к капитану.
- Интересно, лорд каплей, - произнес он, - что вы думаете об этом?
Тарафа промокнул салфеткой мясной соус со своей эспаньолки.
- А я должен что-то думать об этом?
- Похоже, они к чему-то готовятся, - нерешительно проговорила Гарсия.
- То, к чему они готовятся, требует участия оружейников, механиков и полицейских, - добавил Мартинес.
Первый лейтенант Козловский нахмурился. Он был длинноног и рукаст, как и полагается вратарю.
- Этим утром, - заметил он, - вы говорили мне, что полагаете это репетицией перед внезапной инспекционной проверкой…
Не успел он договорить, как Тарафа стукнул по столу так, что тарелки подпрыгнули.
- Прямо перед игрой? Когда все и так на нервах? Эта Фанагия просто злобное чудовище! - Он ошеломленно поглядел на Козловского. - Выходит, мне придется самому проверять корабль завтра утром перед завтраком, когда я надеялся провести последнюю беседу с командой.
- Лорд первый лейтенант и я уже приготовились к инспекции, - быстро сказал Мартинес. - Сегодня команда весь день работала над этим.
Тарафа слегка расслабился.
- Вот это хорошо. Но я все равно не могу поверить, что Фанагия может воспользоваться спортивным фестивалем для таких дел. Тут что-то не так!
- Милорд, - проговорил Мартинес, - я больше не считаю, что наксиды планируют провести внезапную инспекцию.
Тарафа недоуменно уставился на него.
- Что? - спросил он. - А зачем тогда вы нас морочите?
Мартинес попытался объяснить еще раз, подоходчивее.
- Чтобы провести инспекцию, не нужны оружейники или механики, да и полицейские тоже, лорд каплей, - сказал он. - Оружейники нужны, чтобы контролировать оружейные отсеки. Механики - чтобы управляться с двигателями. А полицейские - чтобы справиться с командой - и с офицерами.
Пытаясь осознать услышанное, Тарафа сосредоточенно наморщил лоб.
- Да. Это верно. Но к чему это все?
Мартинес выдохнул:
- Я думаю, что наксиды хотят захватить судно. Захватить все суда, которые пока не в их руках.
Тарафа недоуменно нахмурился.
- Но зачем Фанагии это делать? Ей не нужно захватывать наши суда, она и так нами командует.
Мартинес уперся руками в гладкую поверхность стола, чтобы они не дрожали от напряжения.
- Может, она собирается подавить мятеж, который, по ее мнению, мы собираемся поднять, - ответил Мартинес. - А может, это будет какое-то восстание.
Манцини, тренер, казался еще более озадаченным, чем капитан.
- На спортивном фестивале? - осведомился он тонким сварливым голосом. - Восстание во время спортивного фестиваля?
- А почему бы и нет? - ответил контрвопросом Мартинес. - Большая часть команды и все господа офицеры как раз уйдут со своих судов, чтобы поглядеть на игру.
- Но наксиды сами участвуют в фестивале, - сказал Козловский. - У них будет большущий турнир по лигмании и… и по другим видам спорта, которые у них есть.
- Во время спортивного фестиваля? - повторил Манцини. - Испортить футбольный матч и так разочаровать болельщиков? Нелепее идеи и не придумаешь.
- Все это не имеет значения, - возразил Тарафа. - Для чего Фанагии поднимать восстание? Она же и так достигла всех мыслимых высот в своем деле - ради всего святого, она же командующий флотом!
- Не знаю, - повторил Мартинес. Он помолчал - то, что он собирался сказать, звучало предельно абсурдно, но других аргументов у него не оставалось. - Может быть, дело здесь не в Фанагии, - произнес он наконец. - Может быть, все наксиды решили восстать.
Все собравшиеся ошеломленно уставились на него. А затем Козловский прищурил глаза и покачал головой, недоверчиво улыбаясь.
- Все наксиды? - буркнул он. - Слишком смешно.
- Да ведь наксиды - самые большие ортодоксы по части праксиса, - заметил Тарафа. - Во всей их истории не было ни одного восстания.
- Они же стайные животные, - добавил Козловский. - Они всегда подчиняются авторитетам.
- Они не посмеют сорвать футбольный матч, - провозгласил Манцини и со вкусом допил свой эль.
- Тогда что же означают их действия? - спросил Мартинес. - Другого объяснения я не вижу.
- Это не значит, что его вовсе нет, - рассудительно заметил Козловский. - Может быть, Фанагия решила научить своих солдат брать вражеские суда на абордаж. Может быть, они просто так осматривают всех новоприбывших. Кто знает?
Тарафа с облегчением согласился со своим голкипером.
- Во всех этих рассуждениях мало проку, - объявил он. - Я не собираюсь гадать, что на уме у Фанагии или у Кулукрафа. - Он повернулся к Мартинесу: - Лорд Гарет, я ценю ваше… усердие. Но мне кажется, что вы дали слишком много воли своему воображению.
- Лорд каплей, - отчаянно оправдывался Мартинес. - Я…
- Пожалуй, нам стоит вернуться к обсуждению завтрашней игры, - решительно заявил Тарафа. - А то мы уж слишком далеко забрались.
Мартинес подавил в себе желание швырнуть стаканом капитану в лицо.
- За нашу победу в игре! - сказал Манцини, поднимая стакан. - От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби - и гол!
Мартинес выпил вместе со всеми, пытаясь заглушить отчаянные беззвучные вопли, раскатывающиеся под сводами его черепа.
Засиживаться за ужином он не стал, и когда каплей предложил еще раз посмотреть записи игры с командой "Пекина", Мартинес извинился и отправился к себе в каюту. Оттуда он отправил письма офицерам, с которыми был здесь знаком, с предложением встретиться в одном из здешних баров. Сейзман не отозвался, Минг извинился, что не сможет, Арагон ответил, что принимает завтра участие в турнире по у-шу и поэтому должен лечь пораньше. Айдепон готовился к соревнованию по фатугу. Прийти смог только Мукержи. Судя по звукам, проникающим в микрофон, он уже находился в баре.
Мартинес нашел его в Притоне, темном, дымном и шумном местечке, где грохотала музыка и непрерывно шли танцы. Мукержи пропустил три порции выпивки, просматривая на нарукавном экране Мартинеса сделанные им записи и выслушивая его комментарии к ним. Выслушав, он дружески обнял Мартинеса за плечи.
- Я всегда знал, что ты сумасшедший! - весело объявил он. - Ты совсем сошел с ума!
- Скажи хотя бы своему капитану! - перекрикивая музыку, закричал Мартинес. - Я могу сейчас дать тебе эти данные! Может быть, он сумеет спасти свой корабль!
- Совсем сошел с ума! - повторил Мукержи, приглядываясь к парочке девушек-кадетов, стоящих у стойки бара. - Если это последняя ночь, когда мы на свободе, то стоит получше поразвлечься. Тебе какая больше нравится - рыженькая или та, что рядом с ней?
Мартинес извинился и отправился на кольцевую станцию.
Может быть, он и вправду сошел с ума, думалось ему. Ни один офицер не разделял его подозрений относительно наксидов, и не исключено, что они правы, а он несет ахинею. Немыслимо, чтобы самый послушный и преданный праксису вид внезапно восстал против его закона.
Ему пришлось признать, что он не любит наксидов, да и не любил никогда. Нельзя не согласиться и с тем, что это было просто предубеждением. Может быть, он дал своим антипатиям слишком много воли.
Он опять подумал о группах наксидов, расхаживающих по проходу кольцевой станции, и при мысли о них им овладела холодная уверенность в своей правоте.
Нет. Он не может ошибаться. Наксиды собираются захватить их корабли. Может быть, у них есть другие причины сделать это, не имеющие отношения к восстанию, которые просто не приходят ему в голову, но захват состоится, это несомненно.
И если кто и предотвратит его, то только Мартинес.
Он вернулся в свою каюту на "Короне" и связался с Алиханом.
- Что скажете, господин?
- С капитаном ничего не получилось. Да и со всеми прочими тоже.
Алихан ничуть не удивился.
- Я поговорил со старшим механиком.
- И?
- Махешвари согласен с вашей светлостью, - Алихан говорил осторожно, учитывая, что их могут подслушивать.
Мартинес вздохнул. По крайней мере с ними есть еще один человек.
- Очень хорошо, - ответил он. - Дай мне знать, если… - он замолчал, не зная, что сказать, и неловко закончил: - Дай мне знать, если что-нибудь случится.
- Слушаюсь, милорд.
На дисплее Мартинеса замерцал оранжевый знак окончания передачи, и он выключил нарукавный экран.
Раздевшись, он аккуратно повесил одежду в крошечный стенной шкаф, не сомневаясь в том, что делает это в последний раз, и лег в постель.
В его голове роились планы спасения "Короны", но все совершенно несерьезные.
От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби, подумал он.
И гол!
Глава 8
Стоя вместе со всем экипажем возле люка "Короны", Мартинес провожал аплодисментами футболистов, которые под предводительством Тарафы отправлялись на игру. Тарафа, одетый в безукоризненно белый спортивный костюм с эмблемой "Короны" на груди и приколотыми на плечи капитан-лейтенантскими погонами, улыбался и махал руками, как будто он уже выходил на стадион, где на него смотрит десять тысяч болельщиков. Игроки шагали вслед за Козловским.
- "Корона"! "Корона"! - скандировали провожающие. Мартинес хлопал, пока не отбил себе ладони.
Команда затрусила к остановке кольцевого поезда, который довезет их до подъемника. Замыкал шествие тренер, Манцини. Лейтенант Гарсия, одетая в белую траурную форму, закричала, размахивая над головой своей фуражкой.
- Пойдемте! - выкрикивала она. - Давайте поддержим "Корону"!
Почти все провожающие тут же ринулись вслед за командой, оставив на корабле только кадетов, которым положено было провести этот день на борту, и Дитриха с его напарником Хонгом, сильно удрученных перспективой заниматься охраной судна, пока вся команда развлекается.
Так им и надо за то, что они такие большие и красивые, подумал Мартинес. Поскольку из всей команды посторонние чаще всего видели охранников, стоящих на люке, Тарафа поставил их на это место, имея в виду скорее их импозантную внешность, а не особые таланты по части защиты судна.
Сама лейтенант Гарсия, хлопая в ладоши и подбадривая устремившуюся за футболистами корабельную команду, оставалась около люка. Когда все разошлись, она подошла к Мартинесу.
- Возьмите, - негромко сказала она, и Мартинес почувствовал, что она засунула ему в руку какой-то теплый металлический предмет. - На случай, если вы окажетесь правы.
Мартинес заглянул себе в ладонь и увидел там полагающийся Гарсии ключ второго лейтенанта. У него моментально пересохло во рту, и он зажал ключ в горсти.
- Козловский не берет свой ключ с собой на игру, - прошептала Гарсия. - Я не знаю, где он держит его. Поглядите в его сейфе.
Мартинес слабо кивнул.
- Спасибо, - сказал он.
Темные глаза Гарсии глядели прямо ему в душу.
- Если они захватят флот, - сказала она, - спалите все. Корабли, кольцо, все.
Мартинес глядел ей в глаза. Ему казалось, что его нервы готовы разорваться как перетянутые скрипичные струны.
- Я все понял, - выдавил из себя он.
Гарсия быстро нервно кивнула, и побежала вслед за толпой.
Мартинес тяжело вздохнул, глядя на толпу флотских, текущую по краю кольца. Они смеялись и кричали, неся с собой флаги и эмблемы, и с ними шагали их офицеры, радуясь возможности дать своим подчиненным поразвлечься. Это было первое официальное празднество с начала траура, и теперь они отчаянно хотели развлекаться, уже пьяные ощущением свободы и предвкушением праздника.
Провожая их взглядом, Мартинес пытался представить себе, что случится, если он подбежит к ним и закричит: "Возвращайтесь к себе на корабли! Затевается мятеж! Если вы сейчас спуститесь на планету, то все пропало!"
Если повезет, над ним просто посмеются. А если не повезет, полицейские стукнут его по голове и утащат в тюрьму.
"Спалите все", - звучало у него в ушах. На судах и на кольцевой станции сейчас находились тысячи служащих, да еще миллионы штатских - и все это обратится в пар или сгорит - если, конечно, он прав в своих предположениях о предстоящем восстании. Если его опасения оправданы, все это уже потеряно.
Кроме, может быть, "Короны". Может быть, ему удастся сохранить судно.
Он положил ключ Гарсии в карман и развернулся лицом к люку. Дитрих и Хонг стояли, вытянувшись перед офицерами, рядом с ними стоял прапорщик первого класса Сааведра, усатый мужчина средних лет, выполняющий работу секретаря "Короны" и одновременно возглавляющий интендантскую службу корабля, а также кадет Келли, долговязая и неуклюжая пилот катера, несущая должность командира оружейного отсека вместо вечно пьяного старшего оружейника.
- Келли. Сааведра. Прошу вас. - Мартинес указующе взмахнул рукой, и оба младших офицера послушно развернулись и направились к люку. Мартинес двинулся вслед за ними, но задержался перед охранниками. Дитрих и Хонг вытянулись под его испытующим взглядом.
- Я хочу, чтобы вы поняли получше, - произнес Мартинес. - Ни одна душа не должна входить на "Корону" без моего разрешения.
- Так точно, милорд лейтенант, - хором ответили, выкатив глаза, оба стража.
- Я имею в виду буквально никто, - продолжал Мартинес, надеясь, что его решительный тон не звучит фанатично или болезненно напряженно. - Если бы сам Предвосхищение Победы восстал из мертвых и потребовал бы, чтобы его пропустили на борт, то вы не должны были бы впускать его, не заручившись моим согласием.
Стражники изумленно моргнули.
- Слушаемся, милорд лейтенант, - произнес Дитрих.
Мартинес медленно переводил взгляд с одного охранника на другого. Во рту было сухо, но он надеялся, что его голос не сорвется.
- Более того, - продолжал он, - вы можете и должны приложить все силы к тому, чтобы воспрепятствовать проникновению на корабль тех, кто не получил моего разрешения войти. Вы меня поняли?
- Да, милорд лейтенант, - снова ответили они хором, причем, судя по их распахнувшимся глазам, они решили, что их лейтенант сошел с ума.
- И вот еще что, - сказал Мартинес. - Если я решу, что вам следует покинуть ваш пост и пройти через люк на корабль, я передам вам: Бьена Виста, - Он значительно поглядел на них и с ударением повторил: - Бьена. Виста. Повторите эти слова, пожалуйста.
- Бьена. Виста.
- Бьена Виста, - еще раз произнес Мартинес. Это было имя дома, в котором он появился на свет на Ларедо, сочиненное его романтической матушкой на старинном терранском языке, на котором теперь никто не говорит и который только иногда изучают школьники.
Он физически ощущал, как, не проронив ни звука, охранники приходят к совместному заключению, что их начальник рехнулся.
- Вот и отлично, - заключил Мартинес. - Алихан будет регулярно приносить вам что-нибудь подкрепиться. Не забывайте, что я вам сказал.
Между ним и "Короной" было четыре двери, две на шлюзе со стороны кольца - возле них и стояли на страже Дитрих и Хонг - и две на носовом шлюзе корабля, их соединял причальный тубус. Преодолев эти барьеры, Мартинес наконец вошел в свое королевство.
Королевство с девятнадцатью подчиненными, которым предписано уставом находиться на любом судне, готовом к плаванию на случай непредвиденных маневров. Дюжина из них обслуживала корабль, а остальные - пара охранников и кухонные работники - заняты сейчас приготовлением праздничной трапезы, которую предполагалось подать после победы "Короны".
Мартинес открыл лейтенантским ключом маленький корабельный арсенал и позвал туда Алихана и Махешвари. Дожидаясь их, он расписался за пистолет и нацепил его на себя вместе с красным полицейским поясом. Потом он выписал еще два на Алихана и Махешвари, а когда Алихан появился, вручил ему пистолет, красную повязку констебля и шлем.
- Собираюсь послать тебя к шлюзу, - сказал он. - Тем парням, что там стоят, может понадобиться подкрепление.
- Слушаюсь, господин. - Поглядев на регистрационный журнал, Алихан расписался за свое оружие и прижал большой палец к идентификационному сканеру.
- И вот еще что, - сказал Мартинес. - Зайди в такелажную мастерскую и подбери что-нибудь, чем можно взломать сейф первого лейтенанта.
Алихан кивнул.
- Сделать это прямо сейчас, господин?
- Нет. - Взломать личный сейф первого лейтенанта в поисках его ключа было, помимо всего прочего, серьезным преступлением, и если оно откроется, то отдел борьбы с преступлениями и легион справедливости станут оспаривать друг у друга право убить его. А Мартинес еще не был готов своими руками надеть на себя удавку.
- Просто принеси все необходимое для этого в каюту милорда лейтенанта. Если нам придется срываться отсюда, лучше иметь все необходимое под рукой, а не тащить это железо в каюту Козловского при тяжести в три с половиной g.
- Слушаюсь, господин.
Появился Махешвари и с порога отдал честь Мартинесу. Он был маленький, краснолицый, с седеющими кудрями, остроконечной бородкой и рыжеватыми усами. Мартинес вручил ему пистолет.
- Надеюсь, его не придется использовать, - заметил он.
- В моем отделении проблем быть не должно, - ответил Махешвари, расписываясь за оружие и проставляя отпечаток пальца на сканер. - Но отвечать за людей из других отделений я не могу.