Если данные на четвёртой страницу подвергались компрессии, то я не нашёл ни единого намёка на способ декомпрессии в первых трёх страницах послания. Что, что означали эти гигабайты данных? Может, это голограмма, интерференционные узоры, переданные в виде битовых матриц? Какая-то карта? Может быть, просто коллекция цифровых фотографий? Я определённо где-то не там ищу.
Я загрузил всё послание к себе в оперативную память и принялся пристально его изучать.
Аарон быстро шёл по пляжу; горячий песок придавал его шагам живости. Двести сорок голых или почти голых людей плавали в пресноводном озере, резвились на берегу или нежились в лучах 3200-кельвинового жёлтого света, имитирующего предзакатное солнце. Аарон кивал тем, кого хорошо знал, но даже после двух лет полёта большинство людей на "Арго" были ему незнакомы.
Этот пляж не был устроен по образцу какого-либо реально существующего, а представлял собой смешение лучших черт различных морских курортов Земли. Утёсы, поднимающиеся высоко над пляжем, были белыми, как меловые утёсы Дувра; сам песок - очень мелкий и того бежевого оттенка, который можно увидеть на Малибу; вода - пенистый аквамарин Акапулько. По пляжу бегали туда-сюда птички-песочники, чайки кружили и парили в небе, на кокосовых пальмах сидели довольные попугаи.
Первые 150 метров пляжа, вместе с птицами, были настоящие. Остальная его часть, уходящая к далёкому горизонту, была мной: постоянно обновляемая в реальном времени голограмма. Иногда, вот как сейчас, я рисовал на дальней части пляжа одинокую фигурку - ребёнка, в одиночку строящего замок из песка. Для меня он был реален, так же реален, как и все остальные, этот мальчик по имени Джейсон; но он не мог войти в их мир, а его мир был недоступен для них.
Аарон почти дошёл до начала иллюзорной части пляжа. Он прошёл сквозь силовой экран, отпугивающий птиц от невидимой стены. В стене открылась дверь, прямоугольный провал, парящий над голографическим песком, за которым виднелась металлическая лестница. Аарон прогрохотал башмаками по лестнице и спустился на один уровень вниз. Потолок здесь был рельефным, он повторял изгибы береговой линии и глубоко провисал ближе к середине озера. На холодном металле собирались капли конденсированной влаги. Среди подпорных колонн и трубопроводов виднелись станки и металлические шкафы - здесь был филиал механических мастерских. В дальнем углу, облачённый в грязный комбинезон, обнаружился главный инженер И-Шинь Чан по прозвищу "Великий Китайский Стен", работающий над здоровенной цилиндрической штуковиной.
- Эй, Стен, - позвал Аарон, и тот обернулся на голос. - ЯЗОН сказал, что ты хотел меня видеть.
Чан, громоздкий в любом помещении, казался особенно гигантским в этом тесном загромождённом пространстве; лишняя пара рук только усугубляла это впечатление.
- Ага, - ответил Чан. Он протянул Аарону правую верхнюю руку, увидел, что она вся в масле, убрал её и протянул нижнюю правую. На "Арго" формальные приветствия были не в ходу, ведь здесь ты никогда ни от кого не удаляешься далеко. Удивлённо приподняв бровь, Аарон пожал другу руку. - Слышал, ты был не слишком доволен вчерашним выпуском новостей, - сказал Чан, выплёвывая слова со скоростью пулемёта.
- Умеешь ты преуменьшить, Стен. Я был в ярости. Я до сих пор раздумываю, не стоит ли Кёнигу за это рожу подправить.
Чан качнул головой в сторону спаренной камеры на стене.
- Я бы не стал говорить такое при свидетелях.
Аарон фыркнул.
- Не обиделся за то, что я поучаствовал? - спросил Чан.
Аарон покачал головой.
- Поначалу да, но потом я прокрутил запись снова. Ты лишь описал техническую процедуру возврата Дианы - возврата "Орфея" - обратно на борт.
- Этот маленький японец задавал другие вопросы, но я постарался не касаться твоих личных дел.
- Спасибо. На самом деле, ты мне польстил. "Манёвр Россмана", надо же.
- О, да. То, что ты сделал с магнитным полем, должно войти в учебники. Мне бы такое и в голову не пришло. Ну так, значит, не обижаешься?
Аарон улыбнулся.
- Забуду про новости, если ты забудешь про футбол. Я так понимаю, мои ребята раскатали твоих в тонкий блин.
- "Такелажники Ангарной Палубы" - великолепная команда. Но мои "Инженерные Тараны" прогрессируют, нет? В следующий раз мы победим.
Аарон снова улыбнулся.
- Посмотрим.
Тишина, нарушаемая лишь регулярным "кап-кап" падающих с потолка капель.
- Ты не занят? - спросил Чан после паузы. - Я тебе не создаю неудобств?
Аарон рассмеялся.
- Нет, конечно. Последние пару лет работы у меня не так много.
Чан вежливо усмехнулся старой шутке.
- А у тебя всё в порядке? - спросил Аарон
- Да. У тебя как?
- Всё хорошо.
- Как Кирстен?
- Цветёт и пахнет, как всегда.
Чан кивнул.
- Здорово, - сказал он. - Это здорово.
- Ага.
Снова на шесть секунд повисла тишина.
- Мне жаль Диану, - сказал, наконец, Чан.
- Мне тоже.
- Но ты говоришь, с тобой всё о-кей? - спросил Чан. Его большое круглое лицо смялось в выражении симпатии и приглашения проговорить об этом.
- Да, - отклонил Аарон приглашение. - Ты хотел со мной увидеться по какому-то конкретному делу?
Чан молча смотрел на него три секунды, по-видимому, пытаясь решить, стоит ли продолжить расспросы о душевном состоянии своего друга.
- Да, - ответил он. - Да, я хотел с тобой кое-что обсудить. Но сначала скажи, как ты собираешься завтра голосовать?
- Я думаю воспользоваться пальцем.
Чан закатил глаза.
- В наши дни каждый - комедиант. Я имею в виду, будешь ли ты голосовать за Предложение Три?
- Стен, это назвали тайным голосованием не просто так.
- Ну ладно. Ладно. Я лично собираюсь голосовать "за". И если предложение пройдёт, то, в общем, мне не понадобится твоя помощь. Но если люди не воспользуются этим шансом на спасение, у меня есть альтернатива. Пойдём.
Он отвёл Аарона к своему верстаку, синтедеревянная поверхность которого была испещрена следами пилы и ожогами сварки. Широким жестом левой верхней руки Чан с видимой гордостью указал на установленный на верстаке цилиндрический объект. Он был металлический, 117 см в длину и 50 см в диаметре - кусок трубы водовода усиленного класса, обрезанный по длине лазером. Торцы закрыты толстыми пластиковыми дисками красного цвета. В его боку было небольшое монтажное отверстие с откинутой крышкой. Хотя в этот момент я не мог видеть, что у него внутри, шесть дней назад мне удалось туда заглянуть, когда Чан повернул цилиндр, чтобы выполнить какие-то операции через ещё одно монтажное отверстие, расположенное на девяносто градусов от этого. Внутри его заполняла мешанина электронных компонентов, многие из которых были небрежно примотаны изолентой - набор монтажных плат, заполненных микросхемами, изъятыми из разнообразного оборудования, а также толстый пучок волоконно-оптических кабелей, которые на вид казались стеклянистыми мускулами. Вся конструкция имела сырой, незаконченный вид - ничего похожего на плавные, чёткие линии, которыми должен обладать продукт современных технологий. Мне не составило труда понять назначение этого устройства, но я сомневался, что Аарон сможет о нём догадаться.
- Впечатляет, да? - спросил Чан.
- Ага, - сказал Аарон. И через секунду добавил: - А что это?
По круглому лицу Чана расплылась широчайшая улыбка.
- Это бомба.
- Бомба?! - На короткое время телеметрия Аарона отразила прозвучавший в его голосе шок. - Ты хочешь сказать, кто-то заложил на борту бомбу? Господи, Стен! Ты сказал Горлову?
- А? - Улыбка Чана быстро померкла, словно стянулся растянутый резиновый жгут. - Нет. Не тупи. Это я её собрал.
Аарон немного отступил от Чана.
- Она снаряжена?
- Нет, конечно нет. - Согнувшись, Чан осторожно снял крышку с ещё одного монтажного отверстия на закруглённом корпусе. - У меня нет расщепляемых материалов, чтобы…
- Так это ядерная бомба? - Я был удивлён не меньше Аарона. Это не было очевидно из моего краткого взгляда внутрь устройства.
- Пока нет, - сказал Чан, указывая внутрь только что открытого отверстия в корпусе, через которое он, предположительно, собирался загружать радиоактивные материалы. - Для этого мне и понадобился ты. - Он подошёл ближе - одного его гигантского шага хватило, чтобы покрыть расстояние, на которое Аарон отступил. - На борту нет радиоактивных материалов. Ты наверняка слышал всю эту чушь насчёт необходимости снижения радиационного фона. - Откуда-то из глубин его горла донёсся странный звук, служивший ему вместо смеха. - Но когда мы прилетим на Колхиду, то сможем добывать там уран.
Аарон продолжил их маленький танец, отступив за верстак, так, чтобы он оказался между ним и великаном-инженером.
- Прости, И-Шинь, я, должно быть, не понимаю очевидного. - Он встретился с Чаном взглядом, но через пару секунд моргнул и отвёл глаза. - Зачем нам нужна бомба?
- Не одна, друг мой. Много. Я собираюсь наделать их несколько десятков к нашему возвращению домой.
Аарон снова вгляделся в карие глаза И-Шиня. С тех пор, как Аарон в первый раз попытался его переглядеть, он так и не моргнул и не отвёл взгляд.
- Зачем?
- Предположим, Предложение Три будет отвергнуто, а в глубине души я боюсь, что так оно и будет. Тогда к моменту нашего возвращения на Земле пройдёт сто четыре года. Что это будет за мир? За столетие может случиться масса всего, нет? Подумай, сколько всего произошло за последние сто с хвостиком лет. Истинный искусственный интеллект, как наш друг ЯЗОН. - Он показал на мою камеру, установленную на поддерживающей рельефный потолок балке. - Жизнь, создаваемая в лаборатории. Пилотируемые межзвёздные полёты. Телепортация, пусть пока и на считанные миллиметры. Искусственная гравитация и антигравитация, как система, которая у нас на "Арго" используется для приращения создаваемого ускорением псевдотяготения.
- Согласен, мир сильно изменится, когда мы вернёмся, - сказал Аарон.
- Точно! - Улыбка Чана вернулась. - Именно так. Но как именно он изменится? Как нас встретят в этом мире? - Он обошёл вокруг верстака и снова оказался рядом с Аароном.
- Шутишь? - Аарон явно старался не показывать тревоги. - Парады. Ток-шоу. Первые межзвёздные путешественники!
- Может быть. И я на это надеюсь. Но я так не думаю. - Он положил руку на плечо Аарону. - Представь себе, что на Земле война. Или катастрофа. Дела могут быть реально плохи, когда мы вернёмся - каждый выживает как может в обществе дикарей. Нам могут быть не рады. Нас могут презирать, ненавидеть. - Он понизил голос. - Нас могут съесть. - Он похлопал ладонью по стальному корпусу. - Мои бомбы всё изменят. Мы можем брать всё, что хотим, если у нас есть бомбы, да?
Аарон вгляделся сквозь монтажное отверстие в поблескивающую внутри электронику. Содрогнулся.
- Чего же ты хочешь от меня?
- Две вещи, - ответил Чан, поднимая два пальца в том, что когда-то считалось символом мира. - Ты - главный планировщик обзорных облётов Колхиды. Ты должен организовать поиск залежей урана, которые мы могли бы разрабатывать.
- До Колхиды ещё больше шести лет.
- Я знаю, но второй мой проект займёт тебя до окончания полёта. Ты должен переоборудовать эти свои корабли-бумеранги так, чтобы они могли нести мои бомбы. Представь себе их, проносящиеся над заполненными дикарями равнинами и сбрасывающими бомбы тут и там для острастки. Возбуждает, да?
Как всегда, ЭЭГ Аарона оставалась спокойной. Как ни странно, ЭЭГ Чана тоже.
- Да ладно, И-Шинь… - начал было Аарон, но замолчал. Он заглянул в карие глаза Чана, почти невидимые под складкой эпикантуса, и начал снова: - Ну, то есть, если серьёзно. Если на Земле мы окажемся нежеланными, то не лучше ли будет увести "Арго" куда-нибудь в другое место? Ведь в этом вся прелесть двигателя Бассарда - у него никогда не кончается топливо.
- В другое место? - Круг Чанова лица исказился выражением ужаса. - Нет! Никогда. - Его жизненные показатели внезапно из спокойных стали возбуждёнными, голос подскочил на октаву и приобрёл визгливые характеристики. - Чёрт подери, Аарон, я так не смогу! Я не смогу провести ещё восемь или больше лет в этой летающей гробнице! Я… - Он сделал усилие, чтобы успокоиться, задышал ровно и глубоко. Опустил глаза в пол. Потом сказал: - Прости, но это так, я… я даже не уверен, что выдержу следующие шесть лет до Колхиды.
- Шесть лет - долгий срок, верно? - сказал Аарон.
Чан опустился на стоящий рядом с верстаком табурет; синтедеревяные ножки скрипнули под его весом.
- Мы ещё не пролетели и половины пути, - сказал он, помолчав. - Мы здесь уже два года, а конца ещё даже не видно. - Теперь, когда Чан сидел, его глаза были на одном уровне с глазами Аарона. - Прости, - снова сказал он. - Я… я слишком много работаю.
Выражение лица Аарона не изменилось, но он, вероятно, подумал то же самое, что и я, а именно "Нет, это не так; сейчас ни у кого нет никакой работы".
- Всё нормально, - сказал он тихо.
- Знаешь, - сказал Чан, - когда я был маленький, родители обычно посылали меня на лето в лагерь. Я этот лагерь ненавидел. Другие дети дразнили меня из-за второй пары рук, к тому же я плохо плавал. Не знаю наверняка, но не думаю, что мне бы там нравилось больше, если бы я был… - Он помолчал, словно в поисках подходящего слова. Однако, по-видимому, не смог его найти. Он грустно улыбнулся. - …нормальным.
Аарон кивнул, но ничего не сказал.
- Так или иначе, я считал дни. Меня посылали туда на три недели. Двадцать один день. Это значит, что каждый день составлял четыре и три четверти процента времени, которое я должен был там провести. Каждый вечер перед сном я вычислял, сколько прошло и сколько ещё осталось вытерпеть. Два дня - значит, прошло девять с половиной процентов; три дня - четырнадцать с четвертью. Но хоть мне там и было плохо, время всё равно шло. Не успеешь оглянуться - и ты уже на другой половине, прошло времени больше, чем осталось. - Он посмотрел на Аарона, приподняв брови. - Ты понимаешь, о чём я?
- Да.
- Мы в пути уже 740 дней. Мы покинули Землю эпохи назад, целую вечность. Но нам всё ещё лететь 2228 дней. Прошла лишь четверть времени, которое нам нужно пережить. Четверть! За каждый день, который мы уже провёли запертыми в этой консервной банке, нам придётся прожить ещё три! Это… это… - Чан оглянулся, словно человек, совершенно потерявший ориентиры. Его взгляд упал на цилиндр бомбы, в металлической поверхности которой он увидел отражение собственного круглого лица. - Я думаю… - медленно сказал он, - я думаю, я готов… заплакать.
- Я знаю, что ты чувствуешь, - сказал Аарон.
- Последний раз я плакал лет двадцать назад, - сказал Чан, слегка качнув головой. - Я уже не помню, из-за чего.
- Просто дай слезам волю, Стен. Я оставлю тебя одного. - Аарон двинулся в сторону выходы.
- Подожди, - сказал Чан. Аарон остановился и терпеливо стоял десять секунд, в течение которых Чан искал нужные слова. - У меня… у меня нет семьи, Аарон. Ни здесь, ни дома, на Земле. Была, конечно, но мои родители были стары, очень стары, когда мы улетели. Возможно, они уже умерли. - Он посмотрел на Аарона. - Ты - ближе всех к тому, кого я мог бы назвать братом. - Аарон слабо улыбнулся. - И ты был хорошим другом.
Снова тишина, нарушаемая лишь капанием конденсата с потолка.
- Посиди со мной ещё, - попросил Чан.
- Конечно. Столько, сколько захочешь.
- Но не смотри на меня.
- Не буду. Обещаю.
Чан положил голову на верстак рядом с бомбой, но слёзы не шли. Аарон присел рядом и бесцельно шарил взглядом по изгибам и кривым рельефного серого потолка, очерчивающим озеро наверху. Я отключил свои камеры в этом помещении.
Когда я снова включил их через полчаса, они всё ещё были там, сидя в тех же самых позах.
11
Главный календарный дисплей Центральный пост управления
Дата на борту: среда, 8 октября 2177
Дата на Земле: понедельник, 26 апреля 2179
Дней в пути: 741 ▲
Дней до цели: 2227 ▼
Зал Отправления Культов на одиннадцатом уровне на самом деле был не более чем пустым помещением. У нас не было места для обустройства отдельной церкви, синагоги, мечети и других культовых сооружений. Вместо всего этого было только это простое помещение с сиденьями на пятьсот человек, выполнявшее ту роль, в которой возникла необходимость.
Сиденья были немного слишком комфортабельны, чтобы называть их церковными скамьями, и немного менее вульгарны, чем те складные металлические стулья, к которым, по-видимому, привыкло большинство наших унитариев. На краю зала имелось простое возвышение и небольшая трибуна, которую называли амвоном или кафедрой в зависимости от того, кто её занимал. Остальная часть Зала Отправления Культов преображалась в соответствии с текущей надобностью с помощью чудес голографии. Аарон, как он сам говорил, был в церкви лишь однажды, в Торонто, с Дианой и её семьёй накануне свадьбы. Он пытался описать мне это место таким, каким его запомнил: тёмным и мрачным, с затхлым запахом, но с великолепным, просто потрясающим витражным окном в задней стене. Он пялился на эти витражи на протяжении всей службы.
У меня была голографическая библиотека основных архитектурных компонентов, и с помощью Аарона я, как мог, воссоздал внутреннюю обстановку церкви семейства Чандлеров, по крайней мере, в общих чертах.
Зал Отправления Культов был полон, все пятьсот мест заняты. Видео с моих камер подвергалось обработке и цветокоррекции с целью сделать изображение похожим на увиденное человеком, и отправлялось на экраны мониторов по всему "Арго". Похороны, может быть, и печальное событие, но всё-таки событие, а они в последние два года были в дефиците.
Аарон пришёл рано. Он занял место в передних рядах, второе от края, по-видимому, держа крайнее место для Кирстен. Когда сзади подошла Кирстен, я видел, как она рассматривала затылки собравшихся, пока не узнала песочный ёжик Ароновых волос. Её телеметрия сделала небольшой кульбит, когда она заметила свободное место рядом с ним. Она подошла к нему, наклонилась и прошептала что-то ему на ухо. Он ответил что-то, чего я не расслышал. Она печально улыбнулась и покачала головой. Он пожал плечами - немного недовольно, насколько я мог судить - и она отошла от него и села где-то позади. Полагаю, она решила, что им не стоит сидеть вместе на похоронах Дианы. Две минуты спустя вошёл Геннадий Горлов и, заметив свободное место в третьем ряду, направился прямиком к нему. Он спросил у Аарона - голос Горлова я в толпе различал без малейшего труда - "Здесь не занято?", Аарон качнул головой, и мэр устроился рядом с ним.