Журналист повернулся на камеру и радостно произнес:
- Мы благодарим профессора за такое откровенное суждение! Очевидно, бессмертие человечества еще надолго останется мечтой научных фантастов!
Зажурчала тихая музыка. Пошел прогноз погоды.
Бой-Баба возмущенно цокнула языком. Проклятая охрана безопасности! Везде им нужно урвать свой кусок. Даже до белых мышей добрались.
На поясе у нее затренькал переговорник. Астронавтка вздохнула, выключила видик и потащилась на мостик.
* * *
Капитан сидел ссутулившись и смотрел перед собой.
- Соберите экипаж, - проговорил он. - Сейчас же. Всех.
Бой-Баба смотрела на него, не соображая.
- Исполняйте! - повысил голос капитан. Она кивнула, поспешно снимая с пояса переговорник. И, пока связывалась с каждым членом экипажа, Майер даже не шевельнулся.
- Инспектора позвать? - тронула Бой-Баба его за плечо.
Майер вздрогнул. Поднял на нее налитые кровью глаза.
- Эту гни… А впрочем, вызывайте. Мы теперь все в одной лодке.
- А?
Майер не ответил.
Она не выдержала:
- Ну как? Когда придет помощь? Что они сказали?
Капитан медленно повернул к ней голову.
- Что они сказали? - он усмехнулся. - А сказали они, что во избежание занесения инфекции на обитаемые планеты оказание помощи нашему экипажу они считают не… не-целе-сообраз… ным. - Он опустил голову.
- То есть? - не поняла Бой-Баба.
Майер повернулся к ней:
- То есть мы больше не существуем. Если попытаемся вернуться - нас уничтожат. Это решение инспекции охраны здоровья и безопасности.
Капитан поднялся и посмотрел вдаль, на звезды.
- Все-таки плохая примета - назвать корабль "Летучим Голландцем"…
* * *
Бой-Баба проснулась в темноте и не могла понять, где находится. Стук. Зовут. Авария.
Надо вскочить, бежать, но тело сковала неподвижность, а мозг спал и не подчинялся приказу воли. Как похороненная заживо. Бой-Баба изо всех сил пыталась проснуться - ведь там заживо горят люди, ее люди. Она одна знает, как их спасти. Надо бежать! Но бежать не получалось - она лежала пластом на койке, сердце бешено колотилось.
Астронавтка пыталась разлепить веки, но глаз не открывался. Хотела пошевелить рукой, но та лежала мертвым грузом. Стук повторялся: колотили отчаянно, громко, но тьма похоронила ее и не пускала.
Кто-то бил по щекам. Свет в лицо. Вода на губах, на груди… мокрая. Пыталась смотреть, но взгляд не фокусировался, ее затягивало обратно в покой… в смерть.
Резкая вонь под носом. А-ах! - она зашлась в кашле и пришла в себя.
В отсеке слабо горел свет. Перед койкой стоял дядя Фима и светил фонариком ей в глаза. Рядом с охранником - Тадефи. В руках у нее открытый пузырек и пустой стакан - вода из него растеклась у Бой-Бабы по футболке и одеялу.
- Что такое? - прохрипела она, отирая лицо и шею простыней. Голова шла кругом.
Тадефи села рядом с ней на койку:
- Тебе лучше? Мы испугались.
- Что случилось? - выговорила Бой-Баба. - Сколько времени? Где мы?
Они переглянулись. Тадефи погладила ее по руке.
- Тебе надо поспать. Это, наверно, нервы. Мы только пришли спросить.
- Спросить… о чем спросить? - в голове пустота.
- Послушай, золотая, - придвинулся дядя Фима, - ты помнишь, как делала укол Коку?
Укол… Коку. Она делала укол?
- А что?
Тадефи показала ей коробочку.
- Ты помнишь, как именно ты делала укол? По инструкции? Или нет? Расскажи нам.
Бой-Баба оглядела отсек. Она на "Голландце". На пути к базе или уже летят оттуда?
Тадефи подала ей стакан с водой.
- Когда ты делала укол Коку, ты проверяла пенал с комплектом? Нанотестер - помнишь?
Пенал с комплектом. Она напряглась - и вспомнила:
- Тадефи, ведь ты же мне его и дала. Ведь вы же его и нашли, дядь Фим, в медблоке. Еще сказали, что это последний.
Охранник взял ее за плечо:
- Слушай, золотая. И слушай внимательно. Ты пришла к Коку. Как ты делала инъекцию?
Она нахмурилась, соображая:
- Ну, собрала инъектор… проткнула иголкой флакон, выпустила в него жидкость… взболтала…
Охранник наклонился к ней.
- А ты не помнишь, флакон лежал в пенале как обычно? Ничего особенного ты не заметила?
Она сосредоточилась и представила: вот она открывает пенал, инъектор тут, колпачок на иголке, рядом в кармашке флакончик… Она лезет пальцами внутрь пенала достать флакончик, он шероховатый под руками - странно, ведь обычно пластик гладкий, а этот…
Бой-Баба остановилась и уставилась на них с открытым ртом.
- Крышечка, - сказала она. - Край крышечки был на ощупь шероховатый. Неровный какой-то. Как будто его… - она внимательно посмотрела на них, - как будто его уже снимали и потом надели снова, - закончила она.
Они переглянулись. Охранник кивнул:
- Все понятно, - сказал он. - Прости, что разбудили. - И повернулся к Тадефи: - Всегда меня слушай. Когда ты в детском саду в доктора играла, я уже в нелегалах ходил и свою агентуру имел. Но я, - поднял он указательный палец, - я вам этого не говорил.
- А что? - спросила Бой-Баба.
Охранник промолчал.
- Состав, который ты ввела Коку, был не нанотестер, - сказала Тадефи. - В инъекторе были остатки глюкозы.
Она замерла, переводя взгляд с Тадефи на дядю Фиму и обратно.
- Ты понимаешь, что это значит? - дядя Фима наклонил голову и смотрел на нее с прищуром.
Бой-Баба задумалась.
- Нанотестер определяет уровень глюкозы в крови, - сказала она. Стало быть, если во введенном составе есть посторонняя глюкоза, то он будет врать. Как китайский будильник.
Тадефи кивнула.
- А если он будет врать, - продолжила Бой-Баба, - то искусственная поджелудочная получит его сигналы и подумает, что в крови слишком много глюкозы. И произведет слишком много инсулина.
Она замерла. Посмотрела на обоих.
- И что тогда - кома?
Тадефи вновь кивнула:
- Смерть. А повышенное содержание инсулина в крови после смерти обнаружить невозможно. И все чисто.
- Ты понимаешь, что это значит? - Дядя Фима не сводил с нее глаз.
Бой-Баба подумала. Помотала головой.
Охранник наклонился над ней и произнес очень тихо, в самое ухо:
- Значит, это был не несчастный случай.
Бой-Баба открыла рот от изумления. Сидела в кровати, переводя взгляд с одного на другого.
- И вы решили, что это я? - наконец сказала она. - Поэтому и пришли? Так?
Тадефи накрыла ее руку своей:
- Мы ни одной минуты не думали, что это ты.
- Почему? - буркнула Бой-Баба. - Я же ввела ему этот чертов препарат.
- Я знаю, - подтвердил охранник. - И все это знают.
- Ну так как же… - пробормотала она.
- И я подумал, - дядя Фима запустил лапищу в свою седую гриву и почесал затылок, - раз все это знают, значит, глупо было бы тебе его убивать.
- В этом убийца просчитался, - добавила Тадефи.
- Убийца?
От этого слова сами стены корабля похолодели и отстранились.
- Так что одну вещь я с твоей помощью уже о нем знаю, - продолжил дядя Фима. - И надеюсь, что узнаю что-нибудь еще.
Бой-Баба молчала. Сердце стучало.
- А Майер знает? - наконец спросила она.
Охранник замялся. Сел рядом с ней на койку и положил руку ей на плечо.
- А как по-твоему, - сказал он, - стоит нам говорить Майеру?
Она задумалась. Посмотрела на обоих.
- Вы потому спрашиваете, что подозрение на меня падает?
Охранник усмехнулся:
- Если бы я тебя подозревал, золотая, я б тебя не спросил бы… - Он поднялся. - Еще раз прости, что разбудили.
- Ничего, - буркнула она. - Мне все равно на вахту пора вставать.
Они попрощались и вышли. Бой-Баба помедлила, вылезла из постели и начала одеваться.
* * *
Выйдя из жилого блока, Бой-Баба замерла на углу коридора. Тут кто-то был. Ничего не видно, не слышно, но астронавтка чувствовала своей сгоревшей, клонированной кожей, что она не одна.
Рука собралась в кулак, напружинилась. Что на этот раз? Кто? Бой-Баба медленно поворачивала голову. Глаз вперился в полумрак.
Никого.
Шаг. Еще один. Она приникла к стене, стелилась по ней телом. Ладони скользили по ребристому пластику, задевали за клеммы разъемов. Темноватая арка между двумя блоками коридора. Еще шаг.
Она затылком чуяла, что тут кто-то есть. Мысленно перебрала всех. Пожалуй, что на убийство способен каждый. Кроме Живых. В нем она уверена больше, чем в себе. Да и мотива у него нет.
А у кого есть мотив? Ладони вспотели, спина взмокла. Противно.
Да кто ж ее так ненавидит? За что? Что она кому сделала?
Бой-Баба навострила искусственные уши, стоившие страховке диких денег. Что-то было, какой-то посторонний призвук, помехи… дыхание.
Впереди, через несколько метров, - обзорный павильон. Если ее кто-то поджидает, то именно там. Ящерицей юркнув вдоль стены, астронавтка остановилась под аркой, где коридор расширялся в просторную камеру с иллюминаторами вдоль стен.
И сразу услышала дыхание. Правее. Ближе.
- Кто это? - спросил глухой голос.
- Это я, - механически сказала она. Тень в углу возле иллюминатора шелохнулась.
Инспектор. Он сгорбился, упершись руками в стекло иллюминатора. Напомаженные волосы сбились и стояли на узенькой головенке колом. Налитые кровью глаза в темных впадинах. Мятый костюмчик - где он его так изжевал?
Пассажир наклонил голову, скрывая от нее лицо.
Может, он пьян? Или на таблетках? На этих… интенсификаторах?
- Я вам воды принесу, - предложила Бой-Баба.
- Нет! - он схватил ее за руку. - Нет! Пожалуйста. Это одна минута… сейчас пройдет. Я… давайте присядем.
Электорий с трудом произносил слова, делая между ними большие паузы, и до нее не сразу дошло, что инспектор - впервые за весь полет - заговорил по-русски, а не на своем ломаном английском. Впрочем, и по-русски у него с непривычки выходило неважно. Напротив иллюминатора стояла скамеечка, и она повела его к ней. Суточкин рухнул на сиденье, не выпуская ее руки. Некоторое время молчал и наконец проговорил, глядя в сторону:
- Я не знаю, как мне теперь жить.
Бой-Баба усмехнулась:
- Не вы первый. Привыкнете.
Он поднял на нее глаза:
- Мы, безусловно, погибнем?
- Кто вам сказал такое? - нахмурилась Бой-Баба.
Электрий мотнул головой:
- Неважно…
Он сидел и пялился в пол. Бой-Баба ждала. Наконец инспектор зашептал:
- Они все врут! Все сплошная ложь! И я знал, что они лгут, понимаете? - Он поднял голову и посмотрел ей в лицо запавшими глазами. - Я думал, что вреда от этого нет. Мы врем поселенцам, но это для их же блага. - Он помедлил. - Я гордился тем, что помогаю устанавливать политику Общества Соцразвития в колониях. На базах.
Теперь Электрий смотрел мимо нее, в иллюминатор. Голос его окреп:
- Я просто не знал. Я вообще первый раз в космосе. Теперь я понимаю, что в офисе имели в виду под "контролируемым течением процесса". - Он еще крепче вцепился в ее рукав. - Я не могу больше ничего вам говорить… - зашептал он, - понимаете? Не знаю, кто еще может нас слышать, но подозреваю, что кто-то непременно слушает. Но если вы вернетесь, - он умоляюще смотрел в ее лицо, - когда вы вернетесь, с этим нужно будет что-то делать! Это следует остановить!
- Что остановить? - спросила Бой-Баба.
Опустив голову, инспектор тяжело дышал, переводя дух. Подбирал слова. Потом все же осмелился поднять на нее глаза.
- Остановить… их. Вы меня понимаете?
- Нет, - честно ответила Бой-Баба.
Он усмехнулся:
- Тогда я сам их остановлю.
Бросив ее руку, Электрий поднялся и нетвердым шагом двинулся по коридору к жилым отсекам.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 9
- Ты кофе хочешь? - спросила жена лаборанта.
Профессор оторвал тяжелую голову от микроскопа. Мойра стояла перед ним в полутьме задраенной наглухо лаборатории базы - лохматая, завернутая в свое вечное драное одеяло, - она всегда мерзла, еще на Земле, с тех самых пор, как он ее встретил, - с пустой кружкой, вымытой и пахнущей антисептиком.
Лаборант потянулся и притянул жену к себе. Она подчинилась и стояла неподвижно, а он уткнулся лицом в это вонючее одеяло и дышал, стараясь успокоиться. Наконец поднял на нее глаза и хрипло сказал:
- Завтра надо начинать эксперименты.
Мойра кивнула:
- Я знаю.
Он удивленно посмотрел на нее:
- Ты не боишься?
Она усмехнулась:
- А чего мне бояться? - высвободилась, вернулась к лабораторному столу и забренчала баночками с сахаром, порошковым молоком и кофе. - Все самое страшное с нами уже случилось. Дальше - только свобода.
Профессор напряженно наблюдал за ней. Вот ведь тяжелый характер! Что бы с ними ни происходило в жизни, она всегда находила в этом положительную сторону.
- Помнишь, как ты умоляла меня не ехать сюда? - выдавил он. - Перед машиной под колеса легла! Сказала - на эту планету полетим только через твой труп…
Она подошла, поставила перед ним дымящуюся чашку. Мягко ответила:
- Но ведь прилетели же. И оказалось, тут совсем не так плохо. Бог знает, что бы с нами было там, на Земле…
Лаборант схватил ее за руку, поднес к губам. Мойра покорно стояла и ждала. Наконец он проговорил:
- Ты могла тогда не ехать со мной. Проклинаю себя за то, что согласился тебя взять.
Она присела на краешек его стула. Обняла его за плечи, чтобы не свалиться.
- Одного бы я тебя не отпустила. Мы же одно, мы вместе, так? Как бы мы смогли разорваться? Не-ет, - она погладила его свободной рукой по волосам. - Я благодарна тебе за такую жизнь, какую мы прожили. И ни с кем бы не поменялась.
Она прижалась к мужу. Он смотрел на дымящийся кофе перед собой и думал. Он ведь тогда мог жениться на этой, как ее… Саре. И деньги у ее родителей водились. Ведь тогда вся жизнь пошла бы по-другому. И у него, и у Мойры.
Профессор отстранил жену и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Прости меня, - сказал он тихо. - За все… прости. Я не тот человек, который тебе был нужен.
Она поняла его по-своему. Прошептала:
- Не надо, - и отвела прядь волос от его лица. - Я очень… счастлива. Ты меня сделал очень счастливым человеком.
Он хмыкнул и подумал: завтра большой день. Если и на этот раз я ошибся… значит, исцеления от этой чертовой болезни просто не бывает. Но сколько можно ошибаться?!
А если они и ошиблись… он протянул руку к груде лабораторных инструментов на столе, пальцами вытянул из нее спрятанный скальпель. Погладил немыслимо острое, пулеобразное обсидиановое лезвие. Нет… Это всегда успеется.
Мойра перехватила его взгляд, отстранилась и встала.
- Завтра большой день, - проговорила она и вышла.