Андроник сидел неподвижно. Ему вдруг очень захотелось улечься, благо вытянутый диванчик позволял. Лечь и сдохнуть... У нас были минуты, чтобы понять, с каким эффектом мы имеем дело. Минуты три, если точно. Проклятие. И ведь действительно же - никто никогда... И - как всегда - все выглядит совершенно очевидным, когда тебе объяснили. То есть он сам, конечно, понял все куда раньше; покрутил в голове физические детали и довольно легко догадался, в чем дело.
Как раз к этому моменту бой и закончился...
Он посмотрел в висевшее на стене салона зеркало. В зеркале отражался усталый как черт, но вполне уверенный в себе космический офицер. Черный повседневный китель, сейчас расстегнутый. Светлые волосы, правильные черты лица. Еще бы выпрямиться...
Что я скажу Нике, подумал он. Скорее всего - ничего. Благо она никогда и не расспрашивала о флотских делах. Хватало такта. В любом случае, до встречи с ней надо дожить... Он знал, что доживет. Самоубийство исключалось - именно из-за Ники. Если уж оставлять ее, то надо оставить вдовой адмирала, погибшего в бою, а не застрелившегося при подозрительных обстоятельствах; это вопрос простой порядочности. Он мельком удивился холодности собственных рассуждений. Восемь лет назад, делая Нике официальное предложение, он был уверен, что любит ее. И сейчас тоже уверен... Наверное.
Андроник налил себе вина, отпил и стал пытаться сообразить, что еще надо прямо сейчас обсудить с Георгием. Кроме того, что они оба - безмозглые идиоты.
И, подумав так, он понял, что на самом деле его интересует только один вопрос.
- Кто он?
Георгий понял с полуслова.
- Вот уж не знаю... Единственное, что могу сказать - ему наверняка не больше сорока лет. Иначе бы мы о нем уже услышали. По званию, скорее всего, контр-адмирал, как и ты. Любит математику... скорее не просто любит, а знает профессионально - судя по тому, что он вообще сумел спланировать такую операцию. Там же прорва расчетов, и довольно хитрых. Не удивлюсь, если он за месяц начал готовиться. Уж за две недели - точно. Иначе бы не успел.
Андроник покрутил в руке бокал, поставил на стол. Внезапная мысль обожгла его... но он умело придержал вызванное этим чувство.
- Ты хочешь сказать, что он за две недели знал о нашем наступлении? - спросил он, выделяя каждое слово.
Георгий пожал плечами.
- Совсем не обязательно. Он просто должен был рассчитывать на такую возможность, раз уж его поставили оборонять Варуну. И если он был уверен, что ему не дадут новых кораблей. Вот почему ему их не дали - это загадка. Еще одна.
Андронику стало совсем тошно. Утечка информации? Но как? Как они могли узнать что-то о нашей подготовке? Или это все-таки совпадение? Ничего ж себе - совпадение...
Лучше просто проигранное сражение, чем поиск предателя у себя дома. Ну честное же слово. Об этом даже думать не хотелось.
Андроник знал точно, что этими мыслями он не поделится ни с кем. И не только потому, что разгромленный адмирал, сваливающий вину за свое поражение на воображаемых шпионов, выглядел бы совершенно глупо. Просто сама мысль о предательстве - даже чтобы произнести это слово про себя, потребовалось некое усилие - выглядела слишком... страшной. Что угодно, только не это, право.
- Самое главное, - сказал Георгий. - План, по которому нас разгромили - это творение одного человека. Одного-единственного. Тут я уверен абсолютно. Ему тридцать с небольшим лет, он недавно произведенный контр-адмирал и отличный математик. Хотел бы я с ним познакомиться...
- Я тоже хотел бы, - сказал Андроник. Видно, что-то было необычное в его интонации. Георгий посмотрел на него с усталым интересом.
- А ты что думал? - Андроник сам не заметил, как разозлился. - Он - мой враг. И я буду относиться к нему как к врагу, пусть это и глупо... Я не смогу по-другому, пойми.
Георгий только головой покачал. По старой традиции слово "враг" в византийском космическом флоте не употреблялось. Только "противник". С первого курса коллегиума офицеров приучали смотреть на сражение как на математическую задачу. Это помогало - особенно тем, кто видел результаты боев только на экранах. В наземных силах подход к таким вещам был совершенно иным, но это космических офицеров не волновало. На того из них, кто перед боем стал бы открыто говорить о своей ненависти к врагу, в лучшем случае посмотрели бы странно. В худшем - усомнились бы в его профессиональной пригодности.
- Не заводись, - только и сказал Георгий.
Андроник махнул рукой.
- Сам знаю. Со мной... сделал что-то этот бой. Ударное соединение, называется... И почему мы шли не на том фланге, с которого он атаковал? Превратились бы сейчас в пыль, и не думали бы ни о чем. Это же случайность.
- Не уверен, - сказал Георгий. - То, что флагман будет идти именно слева, было легко вычислить, исходя из нашего положения относительно противника и планеты. И... Мне кажется, он вполне сознательно хотел разгромить флот, но нас оставить в живых. Это было частью его плана.
- Зачем?
- Грубо говоря, затем же, зачем в старинных химических войнах предпочитали применять кожно-нарывные отравляющие вещества, а не удушающие. Одно дело - много мертвых солдат, которых уже похоронили. Другое дело - много тяжело пораженных солдат, которые перегружают санитарные службы противника и деморализуют его людей... Так и тут. Адмирал, героически погибший в бою, или адмирал, вернувшийся живым после позорного поражения. В каком случае Византия потеряет больше?
- Ты беспощаден, - сказал Андроник после паузы.
- Я просто разумен.
- Спасибо тебе, - сказал Андроник.
Георгий не ответил.
Корабль несся от звезды Варуна на запад, во тьму.
Глава 2
От Порт-Артура до Византии
Планета Антиохия была похожа на Землю. Правда, на более уютную и мягкую Землю, чем реальная. Всего два континента, ровный климат - ни полярных шапок, ни невыносимо жаркого тропического пояса. Антиохия сильно отличалась и от Карфагена, на котором большую часть суши занимали пустыни, и от Ираклия, так и оставшегося планетой-столицей - слишком большого населения он просто не вмещал. Люди заселяли Антиохию плотно, но равномерно. Здесь не было чудовищных мегаполисов, но не было и пустынных зон. Сеть поселений заметно сгущалась к огромному проливу, разделявшему Северный и Южный континенты, - местное Средиземноморье, только шириной в тысячу миль и не замкнутое узкими проходами, а прямо выходящее в океан. Собственной столицы планета не имела. Ее сердцем считалось южное побережье Северного континента; вдающийся огромной дугой залив, по берегу которого были венцом раскиданы прекрасные города - Теофания, Береника, Ларисса, Тиана, Севастиополь, Аполлония, Оксиринх, Каракка...
Край между прозрачным морем и прозрачным небом. Отсюда никто не хотел уезжать. Иногда казалось, что здесь нет даже смерти.
Родиной Андроника Вардана был огромный дом в десятке миль от города Аполлония. С детства помнилось: цветник с качающимися пышными водосборами... каменные плиты у дома - и забившийся в щели между ними мох... карниз над лестницей, ведущей на второй этаж... запыленная комната, пробитая светом из узкого окна... шкаф в этой комнате, с трудом открывшийся, набитый внутри старинными бумагами... ровный свет, большое пространство... запах... Ему тогда было лет пять-шесть. Мир, как мозаика, состоял из деталей. И дальше - взросление, год за годом. Мир упрощался, но и делался шире. Он узнал окрестности дома, и не забыл их уже никогда. Луга с высокой травой вокруг. Чуть дальше начиналось лесистое плоскогорье; леса здесь были в основном из генмодифицированного быстрорастущего клена, но встречались и дуб, и сосна. Ближе к морю - желтые фермерские поля. А проехав еще несколько миль, можно было увидеть и само море - голубую поверхность с треугольными парусами тартан, вышедших на ловлю моллюсков. Разве что в совсем плохую погоду их не было, но дождливые дни здесь случались очень редко...
Потом Андроник уехал учиться в Севастиополь... ничего не изменилось, этот дом все равно был с ним. Всегда. А еще потом появилась Ника; и Андроник, получив отпуск с крейсера, на котором тогда служил, с гордостью показал невесте места своего детства. И они провели свадебный обряд - через три недели. Как был счастлив этот старый дом, принимая в себя новую, юную жизнь!..
И сейчас, после поражения, Андроник спешил домой. Прежде всего - домой.
В гнездо...
Ему казалось, что это просто инстинкт.
- Как ты добрался?
Теофил Вардан принял сына в своем кабинете на втором этаже. Кабинет, по сути, был жилой комнатой - в последнее время старик отсюда почти не выходил. Темное бюро с бумагами. Книжный стеллаж. Шкафчик с коллекцией трубок. Походная кровать с клетчатым пледом на ней. Маленький терминал связи.
Ничего здесь не изменилось...
Андроник вытянулся в предложенном ему причудливом кресле.
- Я от Пандемоса на "Сапфире". Это легкий крейсер такой. В Неоптолемаиде сели, как обычно. И на атомном пакетботе - сюда. "Пингвин", забавный такой кораблик, небольшой, но очень быстрый... Мама, я так понимаю, на Ираклии?
- Уже полтора месяца там, - Теофил сосредоточенно набивал трубку. - Придворный стиль жизни имеет свои преимущества, сам знаешь...
Андроник постарался никак не реагировать. Его мать, Ольга, принадлежала к знатнейшему роду Палеолог и имела множество родственников и знакомых на Ираклии, на столичной планете. Когда отцу и матери надоедало жить бок о бок, они просто без всяких ссор разъезжались. На время. Андроник привык считать, что это хорошо... только вот в последние годы родители были порознь все чаще. Почти всегда, если честно. Он изо всех сил старался об этом не судить...
Отец, кажется, заметил его замешательство.
- Можешь сказать, что там у вас произошло? - спросил он. - Здесь никакой информации... кроме слухов. То, что Варуна не взята, я уже понял... Но насколько все серьезно?
- Серьезно... - Андроник подумал и решил не сдерживаться. В конце концов, никакой клятвы о неразглашении он не приносил. - Очень серьезно, если честно. Из пяти линкоров потеряно четыре. Безвозвратно. При том, что противник потерял только вспомогательные корабли, которые и так служили приманкой. Я даже... даже не знаю, что мне скажут завтра в Главном штабе. Если снимут погоны - не удивлюсь.
Теофил с легким сожалением покачал головой. Как будто сын сообщил ему о двойке, полученной в школе: неприятно, но заурядно и не смертельно.
- Все зависит от того, разойдется ли информация, - сказал он. - Ну, если не все, то многое. Пожалуйста, кроме меня - никому ничего. Даже Нике. О твоем поражении найдется кому сказать без тебя, самому это делать незачем.
Андроник кивнул. От мальчишеских иллюзий он давно избавился.
- Я следил за тем, что говорят в городе, - сказал отец. - И не только в нашем. Ты знаешь, у меня хватает знакомых, и отделять зерна от плевел я умею. Официальная информация вроде бы закрыта наглухо, но... откуда-то протекают слухи. Глухие такие слухи, но упорные... Например, о том, что вся наша флотилия была уничтожена у Варуны каким-то новым оружием. Насколько это правда?
Андроник поморщился.
- Это чушь, - сказал он. - Никакого нового оружия вообще не было. Были старые линкоры, все характеристики которых мы давно знаем наизусть. И был очень остроумный тактический прием. Исключительно остроумный... - Он не удержался - скрипнул зубами. Отец взглянул на него с тревогой.
Андроник махнул рукой, расслабляясь.
- Если разобраться, это был не такой уж и сюрприз. Каждый образованный тактик... - Он помолчал. - Наш... оппонент - он использовал прием, который уже был в ходу. Русско-японская война. Почти тысячу лет назад. Тогда корабли ходили только по морю...
- Да, - сказал Теофил. - Русско-японская. Я вот никогда не был на Земле, и даже представить не могу, что это было для тогдашних людей. Когда мир ограничен планетой, а океан - как космос. Огромный континент... с дремучими лесами, с каменными горами, с холодными реками, с тысячелетней темной историей... и вдруг кто-то доходит до края земли, и видит море. Бесконечное. И ставят на берегу этого моря крепость. Голубой залив, горы, ясное небо... и флаг с крестом Святого Андрея. "Золотые кораблики в синей дали, как святые лампады от грешного мира, развернув паруса горделивые, шли прямо в небо по трепетным волнам эфира. Золоченые мачты в резных облаках и на солнце рубиновом легкие снасти зарождали в душе жгучий сладостный страх от щемящего в сердце огромного счастья"1.
- А крепость тогда не удержали, - сказал Андроник, чтобы сказать что-нибудь. Он не ждал от отца таких лирических излияний.
- Не удержали, - подтвердил Теофил. - И очень жаль, что не удержали. Я иногда думаю: наш мир несравненно громаднее, чем тот, но как раз из-за этой громадности мы что-то потеряли... Ладно. Давай начнем с простого. Ты лично цел?
- Да что мне сделается, - сказал Андроник зло. - Получить ранение на современном линкоре - это постараться надо. Мы и в бой-то не вступали... - Он зажмурился.
- Спокойнее, - сказал Теофил.
Андроник кивнул, так и держа глаза зажмуренными.
- Все нормально. Все, черт его побери, нормально... - и он неожиданно для самого себя улыбнулся. - Главное - я дома, ведь правда?..
Отец тоже улыбнулся и ничего не ответил. Все было ясно без слов.
Теофилу Вардану было уже семьдесят два года. Отцом он стал поздно; сейчас, сравнивая с ним себя, Андроник начинал думать, что это фамильная черта. Титул патрикия Теофил имел с рождения, происходя из аристократов, хотя и не из придворных. Когда пришло время выбирать путь в жизни, он не стал мудрить, а просто продолжил семейную традицию - поступил после коллегиума в министерство экономики. Его служба там продлилась сорок лет и увенчалась титулом действительного статского советника, полученным, правда, уже при отставке. Так или иначе, Андроник уважал отца не за успехи в карьере, а за ум. Блестящий аналитический ум, отточенный огромной эрудицией. Андроник догадывался, что и сейчас, "на покое", отец не только читает книги и пишет в стол корявые мемуары, но и ведет для правительства серьезную работу экономического консультанта. Переписка у него была обширнейшая.
- Хочешь бренди? - неожиданно спросил отец. Не ожидая ответа, он встал и прошел к настенному шкафчику - вроде аптечки, думал Андроник каждый раз... Ничего здесь не менялось... Кроме самого отца, к сожалению. Он хорошо держался - пожилой нобиль с красивой серебряной бородкой - но примет старости с каждым годом прибавлялось: сутулость, затрудненность движений... Андронику всегда было страшно думать о том, что делает с человеком Время. Всепожирающее Время. Хронос Панфагос. Он знал, что в Каракке есть храм Хроноса, но сам ни разу не решился даже подойти туда. Ладно...
- За возвращение, - сказал отец, разлив бренди по бокалам.
Андроник отсалютовал и сделал глоток, привычно насладившись вкусом.
Жидкость в бокале казалась оранжевой. Закат...
- Я ничего не понимаю в военных делах, - сказал отец. - Другое дело экономика... но влияние экономики на стратегию - это особый разговор. И, может быть, надо поговорить об этом как-нибудь... все же ты мальчик уже большой, - он усмехнулся. - Ладно, не сейчас. Заседание в Главном штабе у тебя когда? Завтра?
- Завтра в десять, - сказал Андроник.
Отец кивнул.
- После этого заседания тебя хочет видеть Терентий Мильтиад, - сказал он.
У Андроника вздернулись брови.
- Терентий? Он еще...
Старик хмыкнул.
- Хотел спросить, жив ли он еще? Вполне. Он на год моложе меня, между прочим. Так вот, он сейчас в Аполлонии. И хочет тебя видеть. Он просит тебя сразу после заседания позвонить ему вот по этому номеру, - Теофил положил на столик карточку.
Андроник растерянно взял ее.
- Он не говорил - зачем?
- Нет. Думаю, скажет прямо тебе... - старик вздохнул, и Андроник вдруг как-то сразу почувствовал, что говорить больше, собственно, не о чем. Общих тем не осталось.
- Помнишь, что я тебе подарил на семнадцатилетие? - спросил Теофил неожиданно. Андроник даже вздрогнул.
- Помню... "Атлант", восемь миллиметров. Здоровенный такой, очень красивый. Я из него так никогда и не стрелял, кроме как по мишени.
- Это понятно... А пластинку с гравировкой помнишь? На коробке, точнее - на внутренней стороне крышки. Помнишь, что я там приказал написать?
- Запомнил наизусть, - сказал Андроник. - "Надейся только на своих друзей и на свое оружие. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит".
- Да, - сказал отец. - Это из устава одного тайного общества, еще на Земле... Да. Я человек кабинетный, но я считаю, что у мужчины обязательно должно быть личное оружие. Это знак статуса. Понимаешь, я тебе очень долго не напоминал ни о том подарке, ни... о том, что прилагалось к нему. Но сейчас пришло время напомнить. Мне так кажется.
Андроник не нашелся, что ответить, и около минуты они сидели молча. Потом отец подошел к окну, отодвинул штору.
Секундой позже Андроник услышал слабый и знакомый звук мотора. Он тоже подошел к окну. По дороге-бетонке, шедшей между рощами высокой генмодифицированной сосны, ехал красный автомобиль.
- Ника, - сказал отец. - Возвращается. Мне есть еще что тебе сказать, но - продолжим после. Сейчас иди встречай...
...и, когда они сидели с Никой в так называемой гостиной комнате, и Андроник опять украдкой смотрел в зеркало - статный офицер в белой форменной рубашке, и рядом с ним - невысокая изящная дама с красивой, тяжкой каштановой гривой... его всегда восхищали волосы Ники, обрамлявшие точеное лицо... Он обхватил ее за плечи и ткнулся в эти волосы, стараясь хоть минуту ни о чем не думать. И все-таки подумал: обычно они встречались куда холоднее, тем более - после таких кратких разлук...
- Я хочу детей, - сказал он, когда смог от нее отстраниться. - Я... серьезно. Хватит ждать...
Она почему-то загадочно улыбнулась.
- Прямо сейчас?
Он помотал головой.
- Не прямо. Сначала... - он обнаружил, что не знает, как сказать. - Сначала надо закончить то, что я делаю там. На небе...
Она погрустнела.
- А это закончится? Когда-нибудь? А то мы, жители твердой земли, уже сомневаемся, - усмешка.
- Да, - сказал он, стараясь, чтобы звучало уверенно. - Закончится. Обязательно.
- Вы хорошо поработали, Андроник...