- Для чего? - Она бы не поручилась, что произнесла эти слова вслух. - Для чего им выкапывать моего малыша? Да разве…
- Они просто проверяют всех и каждого, кто мог подвергнуться заражению, - мягко сказал Беннетт. - На самом деле у них нет никаких идей и ключей. Биотехнологии у суперинтенданта Франкленд и, возможно, у Араса. Но они вряд ли охотно передадут нам образцы своей крови.
Черно-желтые полосы стали четче. Линдсей все еще не сводила с них взгляда. Нужно держать себя в руках. Нельзя разорваться на части прямо сейчас, нельзя…
- Похоже, они убеждены в возможности случайного заражения. - За бесстрастными словами Линдсей пыталась скрыть невыносимую боль. - Так-так. Давай подумаем. Что мы знаем точно?
- Хагель говорит, что Шан назвала это чумой. И все, кто ее знает, отметают мысль о том, что она стала носителем этой биотехнологии за деньги.
Он оступился - назвал ее Шан. Линдсей это отметила, но никак не отреагировала. Она вновь проигрывала в памяти сцену их последней встречи с Шан. Она на нее орала, требовала ответа: почему Шан не спасла Дэвида? А Шан отвечала - в меру сдержанно, в меру отстраненно, как полицейский, сообщающий родственникам страшное известие: "Я инфицирована. Из-за этой инфекции может подняться настоящий бунт".
Может, Шан просто лгала, но Линдсей в этом сильно сомневалась. Если все это было подготовлено, то Шан наверняка позаботилась бы о том, как передать биотехнологию своим хозяевам. Она не из тех, кто надеется на авось. Но она изолирована от всех, стала изгоем, скрывается у инопланетян… Нет, она этого не планировала.
Линдсей отогнала от себя подобные мысли. Выдавила улыбочку. Ей казалось, что Беннетт слышит, как рвется на куски ее сердце.
- Давай еще по стаканчику, а, Эд?
- Мне жаль, босс. На самом деле жаль. Это отвратительно. Мы можем отказаться. Правда.
- Нет, мы это сделаем. И сделаем даже больше. - Боль отпустила. Дрожащий комок льда в ее животе теперь превратился, скорее, в кусок бекона. - Мы найдем эту хрень, чем бы она ни была, но не отдадим в руки корпораций. Это не лекарство, Эд. Это мощнейшее оружие.
Беннетт не допил пиво. Оно ему нравилось, Линдсей знала наверняка. Но ему не нравилось говорить ей такие страшные вещи.
- Командор Окурт меня в пыль сотрет за то, что я вам рассказал.
- Предоставь это мне. - Линдсей сжала его руку - еще один фамильярный жест, недопустимый между старшим и младшим по званию. Он посмотрел на ее руку так, будто она его обожгла.
Линдсей удалось сохранять свою обычную маску до того момента, когда она переступила порог каюты, которую делила с инженером, курирующим строительство временных жилищ в Джедено. Натали Чо в каюте не было. Линдсей рухнула на койку, рывком опустила звуконепроницаемую ширму и дала волю рыданиям, которые душили ее уже полчаса.
Увы, другого уголка для командора Невилл на корабле не нашлось. Натали Чо тоже не особенно радовала необходимость делить каюту с кем-то еще, и обе женщины искали уединения на своих закрытых койках, если случалось так, что их свободные часы совпадали.
Опуская ширму, Линдсей чувствовала себя так, будто запечатывала свинцом собственный гроб. Она уперлась руками в потолок ниши, чтобы убедиться, что он не опускается, угрожая раздавить ее. Потрясение от слов Адриана Беннетта нахлынуло с новой силой. Им так сдалась эта гребаная биотехнология, что они готовы выкопать из земли тело ее сына - так, на всякий случай… И они собирались сделать это, не сказав ей ни слова! Ее малыша…
Линдсей старалась заглушить рыдания, хотя все равно никто не услышал бы ее за занавеской. Неужели Шан тоже плакала, оставаясь одна? Или полицейская служба убила все человеческие чувства и у нее ни для кого не осталось слез, даже за закрытыми дверьми? Линдсей могла представить Шан в любой ситуации, но только не раздавленную горем, парализованную страхом или потерявшую голову от любви.
И в этом Линдсей придется стать на нее похожей. Нужно стать Шан, забыть обо всех человеческих чувствах и просто делать свою работу.
Где-то внутри словно щелкнул переключатель. Сначала биотехнология казалась ей чудесным лекарством, панацеей от всего. Потом превратилась в ценный товар, который необходимо добыть. Теперь же она видела в ней чудовищную угрозу, которая заставляла мужчин и женщин - нормальных мужчин и женщин - начисто забывать о человечности.
Похоже, вес'хар удалось разработать невероятную технологию и при этом не вытряхнуть из ящика Пандоры все бедствия, всех демонов до одного. Хотелось бы верить, что и человечество до такого дорастет, но как-то не верилось.
Биотехнология - оружие, привилегия, которая дорогого стоит, зерно общественного хаоса. Шан говорила чистую правду. И Линдсей поняла, почему Шан не допустила ее распространения даже для спасения детской жизни. Боль не ослабла от этого ни на миг, но Линдсей в конце концов поняла, что у Шан не было другого выбора.
Дался ли ей этот шаг мучительно? Или же она сделала единственно возможный выбор без тени сомнения? Не важно. Линдсей почти ей сочувствовала.
Но и это не важно тоже. Просто стало ясно - яснее, чем когда-либо, - что она должна убить Шан Франкленд.
Строительство биосфер в Джедено дало Эдди передышку от бесконечной съемки бесконечных домов исенджи. Отдел новостей на ура принимал кадры урбанистической дистопии, потому что ее создали инопланетяне - тема инопланетян сейчас, вне всякого сомнения, на пике популярности. Рейтинги зашкаливали, и никто не задавался вопросом "почему", пока дела шли хорошо.
Эдди отпустил камеру-пчелу "погулять" по строительной площадке. Она снимала идиллические картинки: исенджи и люди в робах вместе закладывают фундамент. Эдди поинтересовался, скольким исенджи пришлось переехать, чтобы освободить такое пространство в городе, где пространство - самый дефицитный ресурс.
- Нескольким тысячам. - Серримиссани перевела бульканье и щелканье одного из рабочих исенджи. - И все мигрировали с удовольствием, потому что люди - ценные друзья.
- Куда мигрировали? - изумился Эдди. Он воспроизвел в памяти снимок Юмеха, сделанный с орбитальной станции. Только небольшие участки планеты выглядели незаселенными - песчаные и ледяные пустыни. Выходит, что исенджи ко всему привыкают, как тараканы…
Эдди пожалел, что эта мысль пришла ему в голову и что пришло это слово. Тараканы. Настолько же недопустимо с этической точки зрения, насколько верно с биологической.
- Могу я побеседовать с прорабом насчет стройматериалов?
Эдди ехал в кабине погрузочного устройства вместе с женщиной-оператором. Машина медленно двигалась вдоль уже заложенного фундамента. Груз ее составляли катушки с полупрозрачным зеленым тросом.
- Эй, а что это такое?
Камера-пчела плясала вокруг головы оператора. Женщина прикладывала героические усилия к тому, чтобы не смотреть на нее. Она дергала головой, будто отворачивалась от воображаемых пуль.
- Крыша. Мы опутаем каркас тросом, добавим кое-какой химии и сплавим это взрывом. Получится пленка, которая запечатает купол.
- А когда это знаменательное событие будет иметь место? Можно поснимать?
Оператор указала на мужчину в ярко-оранжевом комбинезоне:
- Спросите прораба.
Она наклонилась поближе к Эдди и понизила голос:
- Послушайте, а правда, что биотехнология у той женщины может подарить вечную жизнь?
- Не знаю, - ответил Эдди, возможно, слишком поспешно. - Но даже если и так, люди нашего сорта вряд ли смогут себе позволить эту роскошь…
- Точно, - отозвалась оператор. Но по выражению ее лица становилось ясно, что она бы с радостью копила на нее деньги.
В последнее время напоминания о Шан всегда отзывались у него легким жжением в желудке. Еще не давало спать то, что он до сих пор не завел с Линдсей разговора о "Хируорде". Если она знала об этом корабле, то тоже ему ничего не сказала, а это - нарушение договора. Но если она и вправду не знала про Райата, то, может быть, она совсем не в курсе дела… Эдди не позволял себе в ней сомневаться. Пока.
Он сосредоточился на делах. Работа всегда поддерживала в нем уверенность, что он жив и полезен. Разумеется, его волновал не отдел новостей и его мнение о работоспособности Эдди. Редактор-мальчишка больше не требовал сказок про биотехнологии. Эдди слышал, что некоторые люди очень, очень заинтересованы в том, чтобы информация о ней не просочилась в эфир, пока сама биотехнология не окажется у них в руках. Было время, когда никто - ни магнаты, ни правительство - не мог надавить на Би-би-си. Похоже, времена изменились.
Эдди направился к своему челноку и принялся умасливать пилота, чтобы она позволила ему посмотреть новости по каналу связи. Его новости.
- Вы же видите свой материал, когда готовите его. - Пилот решила, видимо, вступить в словесную перепалку с Эдди. - Зачем смотреть его в эфире?
- В эфире репортаж более живой.
- Ну…
- И хотелось бы знать, не покромсали ли его. Она тщательно взвесила последнюю фразу.
- Ладно.
Эдди постоянно терял ощущение земного времени, хотя на его рабочем экране, который он всегда носил с собой, часы отсчитывали время - для разных поясов. Он развернул экран, чтобы проверить. Да, слишком рано для вечернего выпуска новостей.
Пилот сказала "ух ты" и уставилась на экран, будто перед ней предстала великая антикварная ценность. Если Эдди вернется домой, экран, несомненно, таковым и будет, если только на каждой микросхеме у него не стоит пометка "собственность канала Би-би-си".
Эдди захватил конец передачи "Задайте вопрос в прямом эфире". Солидного человека в дорогом костюме (а костюмы нисколько не изменились, отметил Эдди) перебил разгневанный налогоплательщик.
- Они собираются нас завоевать! - В рамке в углу экрана отразилось разгневанное лицо звонившего. - Вы же видели репортажи в новостях! На что похожа их планета? И вы позволите им приземлиться здесь?!
- Могу заверить, что… - начал костюм, но выкрики в зрительном зале заглушили его голос. Во все времена нет ничего сильнее, чем гнев множества людей, собравшихся в одном помещении и способных ощутить запах чужой злобы. Эдди порадовался, что старая истина телевидения все еще работает. Ведущий пытался установить в студии некое подобие порядка, но даже через приглушенные микрофоны в зале Эдди слышал гул голосов. На экране появился прогноз передач: Сегодня на нашем канале…
- Кажется, они говорили про наших радушных хозяев, - пробормотала пилот.
- Похоже, вы правы. Мне уже незачем смотреть новости, спасибо…
Эдди свернул экран и сунул его в карман. Он переживал первые секунды после автокатастрофы, когда свершилось что-то, чего уже не исправить, пусть даже не по твоей вине. И твое отчаянное желание повернуть время вспять ничего не меняет.
- А можно окно открыть? - спросил Эдди, и пилот посмотрела на него, как на сумасшедшего.
Глава седьмая
Это дело касается не только Европы и Китая. А кто спросил жителей Азиатско- Тихоокеанского региона, африканцев, американцев, когда приглашали исенджи на Землю? Возможно, один-единственный самонадеянный и недальновидный альянс обменял Землю на побрякушку - технологию мгновенной передачи данных на космические расстояния. Они пытаются пристыдить нас и заставить замолчать, обвиняя в ксенофобии, но когда-то надо сказать: "Благо моего народа важнее, и я не собираюсь за это извиняться".
Джин Арлен, президент
Из выступления на Африканской ассамблее
Асанджин умерла. Местин не была с ней близко знакома, но эта смерть все равно опечалила ее. Четверо ее джурей'ве шли через поля и несли на носилках тело, завернутое в дрен. У Местин разрывалось сердце. Другие вес'хар, занятые уборкой желтолиста, останавливались и смотрели вслед похоронной процессии.
Местин правила Ф'наром единственным способом, который знала - она ходила по улицам, смотрела, что происходит, и слушала, что говорят. Невиан и Сияяз неотступно следовали за ней. Местин прекрасно понимала, что эта иерархия весьма умозрительна, что у нее нет гормонального превосходства, которое обязало бы молодых матриархов подчиняться ей. Она стала главным матриархом единственно потому, что гефес - непредсказуемая, странная Шан Франкленд - отреклась от своего права. Матриархи будут единодушны, исходя из приоритета общего блага, но Местин опасалась, что ей не хватит джаск, решительности и яростного желания защищать, которые помогали бы принимать верные решения в по-настоящему критической ситуации.
Она не боялась, что другие матриархи ополчатся против нее. Она боялась допустить ошибку. Грядет время, когда ошибка может обойтись Вес'еджу слишком дорого.
Местин проводила взглядом траурную процессию, растворившуюся в дрожащей янтарной дымке. Мужчины оставят свою исан на равнине для настоящих гефес, существ, питающихся мертвой плотью, и вернутся, чтобы встретиться лицом к лицу с неопределенным будущим.
- Кто заберет их? - спросила она. Асанджин умерла рано утром, и матриархи сейчас ломали голову над тем, кто даст приют детям и аурсан мужчинам. Никто не горел желанием разбить семью. Необходимо тщательно взвесить, кто из мужчин Асанджин сможет войти в чей дом. Когда все мужчины обретут новых исан, вновь воцарится мир и гармония, но до тех пор матриархам предстоит решить, какие генетически передаваемые качества пригодятся в их семьях.
Местин подумала, что им лучше бы поторопиться. Мужчины пребывают в плачевном состоянии - бледные, с тусклыми волосами. Асанджин болела, джурей'ве не получали необходимого для здоровья количества аурсан. Хуже всех выглядел самый молодой, который до сих пор кормил ребенка грудью.
- Я заберу их, - сказала Невиан.
Местин хотела остановиться и возразить дочери, но не стала.
- А что в них такого, что ты хотела бы привнести в клан?
- Гораздо важнее для меня то, что они нуждаются в исан, - ответила Невиан. - Если однажды мне придется унаследовать твое первенство, я обязана познать, что такое долг.
Невиан никогда не показывала привязанности к кому-то из молодых мужчин и много размышляла о том, что они ищут в джурей. Местин считала, что гены сильного рода Ферсани подойдут им как нельзя лучше, а кроме того, так можно упрочить связь семейств… Но Невиан должна сама сделать выбор.
Сияяз ничего не сказала. Она не издавала запаха, который стал бы молчаливым комментарием к услышанному. Сияяз сильно отличалась от своей тетки, матриарха-историка Сияяз Бюр, сообразительной и остроумной.
- Еще важнее не разбивать семью, - сказала Местин. Как бы тепло ни принимали осиротевших мужчин в новых кланах, разлука с домочадцами всегда давалась страшно болезненно. Создание новой семьи с молодой исан - хорошо взвешенный и милосердный жест. Местин не этого хотела для Невиан, но гордилась дочерью. Когда-нибудь Невиан станет достойной правительницей Ф'нара.
- Я могу пойти к ним в дом Асанджин, - проговорила Невиан. - Незачем помещать их в незнакомую обстановку. Интересно, что скажет об этом Шан? Ей полезно будет узнать, как здесь решаются подобные проблемы.
Местин все-таки остановилась и обернулась. Ее дочь покидает дом, она приняла такое важное решение, прогуливаясь по городу, и берет на себя ответственность за четверых мужчин и их детей, которых едва знает. Это не имеет особого значения, потому что, когда они сочетаются браком и свершится аурсан, биохимия вес'хар сделает свое дело: ей захочется оградить их от всех опасностей, а они до конца жизни будут считать ее лучшей исан на свете.
Только вряд ли Шан сумеет понять это в полной мере.
- А почему тебя волнует, что подумает Шан Франкленд? - Местин и в самом деле было любопытно, вопрос не нес в себе агрессии. Невиан дала женщине дрен, но это еще не делает гефес матриархом. - Тебе нужно ее одобрение?
- Она обладает качествами, которые понадобятся нам в ближайшее время.
- Ты не можешь заполучить их через аурсан.
- Тогда я буду учиться, наблюдая за ней.
Мысль о том, чтобы ввести Шан в семью через совокупление, сделать сестрой в браке, показалась Местин вовсе не такой уж отвратительной. Она не думала, что кто-то из ее джурей'ве согласится на аурсан с инопланетянкой, будь она носительницей с'наатата или нет. Но у этой женщины и вправду много качеств, полезных для выживания.
Жаль, что нельзя распространить их в семьях вес'хар.
Они молча подождали, пока вернутся бывшие джурей'ве Асанджин Селит Гиядас, которым предстояло в полном составе войти в род Невиан Тан Местин и обрести там новое счастье. Мужчины показались на горизонте. Они шагали быстрее. Один нес пустые носилки, другой - свернутый дрен.
Не имеет смысла зря тратить хорошую ткань. Даже колонисты из Константина не утруждают скальный бархат перевариванием одежды своих покойников. У них и вес'хар много общего.
От Невиан запахло волнением. Местин хотелось поддержать ее и ободрить, но дочери необходимо пройти через это самой. Вот она и стала исан. Сегодня Невиан не вернется домой, и это повод для ликования. К утру она уже не будет скучать по своей семье, погрузившись в новую жизнь.
Местин подумала, что люди были бы гораздо счастливее, если бы после совокупления между ними возникала бы такая же прочная связь, какую аурсан давал вес'хар. Ферсани, с ее естественно-научным мышлением, говорила, что их промискуитет - результат необходимости распылять свои гены среди потомков. Местин же все равно казалось, что это - еще одна сторона их алчности, желания получить что-то еще, и желательно - то, что принадлежит кому-то другому.
А присуще ли это сексуальное стяжательство Шан Франкленд? Если да, то с'наатат преподаст ей жестокий урок.
Морской пехотинец Исмат Куруши закрыла на задвижку люк, который отделял грузовую палубу от остальной части "Актеона".
Это ободрило Линдсей. На то, что люк заперт, ничто не указывало. Теперь ей никто не помешает. Линдсей хотела обмозговать план проникновения на Безер'едж без свидетелей и так, чтобы Окурт не догадался: она стремится к тому, чтобы он сам позволил ей возглавить миссию.
Она уставилась на полупрозрачный мешок, который лежал у ее ног, и попыталась смириться с новой мыслью. Морпехи уставились на нее. Барекоин, Беннетт, Куруши, Чахал, Вебстер и Бекен - весь Экологический отряд специального назначения. Похоже, тот кошмар, который лежал на полу, не вызывал у них каких-то особых эмоций.
- Боже милосердный, - пробормотала она, поддевая кошмар носком ботинка.
Белый, в человеческий рост мешок выглядел как матерчатый, но вел себя как пакет с гелем. От прикосновения по поверхности пошли волны, сквозь белое проступила чернота - как нефть и молоко.
Меньше всего этот предмет походил на транспортное средство.
Куруши, скрестив руки на груди, прислонилась к двери, будто бы ее весьма скромный вес что-то решал.
- Мэм, мы же не говорили, что это удобно. Одноразовый костюм.