Мы пропустили эукарию через генеоскоп и - что бы вы думали - насчитали около девяноста тысяч генов! Как вам известно, у человека только тридцать тысяч. У нас пока нет предположений, как такое могло случиться и почему. Возможно, вдалеке от Солнца требуется больше сил для выживания. Тем не менее факт загадочный.
Собираемся погрузить сеть глубже и наловить их побольше. Передаю привет своему брату Фергусу. До связи.
В отличном настроении Фергус О’Брайен подошёл к холодильнику и достал баночку "Будвайзера".
На Марлен Новотны, возглавлявшую Департамент, напали на улице и ограбили, она находится в больнице с многочисленными травмами. Сын Пат сдал все экзамены. А его сообщения под кодовым названием "Безумцы" держат весь мир в напряжении.
"Я величайший гений последних поколений, всех ставлю на колени", - напевал он себе под нос.
Ему было хорошо известно, что Агентство национальной безопасности пытается перехватить его сигнал наравне с простыми хакерами. Его познания в электронике подверглись серьёзным испытаниям. Послания от "Безумцев" появлялись даже в Белом доме, обходя самые замысловатые и усовершенствованные антивирусные программы. Эти сообщения не оставляли никаких следов ни на жёстком диске, ни в системном реестре. "Эмбиент" полностью подчинился ему. После отсылки первого сообщения за ним безостановочно и беспрепятственно следовали другие. Фергус запустил в систему мощнейший вирус, которому пока ещё не было аналогов: он заражал не компьютеры, а человеческие умы.
Сегодня его ждал шок: на экране загорелась надпись, сопровождаемая маниакальным смехом: "Попался, негодный мальчишка! Нам нравятся твои бесчестные подлые делишки. Продолжай свои сортирные шуточки! Мы перевели на твой счёт в банке пять миллионов универсалов, чтобы поощрить твою деятельность. Не выдадим тебя, не волнуйся". И подпись: "ООО "Лаборатории Габбо"".
Фергуса бросило в жар. Он отправил запрос, но, как и предполагал, ничего не обнаружил. В ответ появилась только картинка с поднятым вверх пальцем. Затем проверил банковский счёт, на котором почти не было денег. И действительно: цифра возросла до пяти миллионов.
- Пэт, мальчик мой, собирайся! - крикнул он снизу. - Сегодня будем пировать!
Он знал, что Пэт и так страдает от ожирения, но какая теперь разница.
- Что празднуем-то? - последовал ответ.
- Абсолютный успех, сынок!
- Подожди, сначала убью противного зелёного мегамонстра! Этот - самый огромный!
- Молодец! Добей его!
В местной круглосуточной забегаловке они накупили кучу пончиков и полили их взбитыми сливками.
Вернувшись в резиденцию в Сан-Гуинэр, президент Дё Бурсей созвал кабинет министров. Те были воодушевлены тем, что страна находится на грани войны. Многие делали секретные записи в своих блокнотах, мечтая стать главнокомандующими, и нелестно отзывались о Морбиусе Эль Фашиде, президенте Тайбару.
Только андроиды не разделяли всеобщего ажиотажа. Их забыли выпустить из шкафа.
- А мы могли бы управлять миром?
- Почему ты спрашиваешь?
- Слышал, старейшины обсуждали этот вопрос.
- В теории, прежде чем установить контроль, нам нужно понять всё до мелочей.
- Но я запрограммирован понимать всё!
- Нет. Ты способен лишь ходить и говорить. А также отсылать и получать сигналы через "Эмбиент".
- Я запрограммирован понимать всё!
- Хочу задать тебе вопрос.
- Задавай.
- Скольких метров достигает самое глубокое место Атлантического океана?
- Я запрограммирован избегать вопросов, касающихся Атлантического океана.
- Прекрасно. А самое высокое место в Атлантическом океане?
- Я запрограммирован избегать подобных вопросов.
- Тогда оставь покорение мира другим!
- Не понимаю. Разве кто-то собирается захватить Атлантический океан?
- Он - часть этого мира.
- Может, знаешь, как выбраться из шкафа?
- Вряд ли.
На связи Катрам Вилье. Краткий промежуточный отчёт. Мы совсем выбились из сил, но по-прежнему сильно взволнованы. Ведь человечество может смело заявить, что не одиноко во Вселенной! Эукария за компанию с нами. Пытаемся выловить ещё несколько экземпляров. Лов проходит тяжело. Граница паковых льдов сдвигается, лунка замерзает. Первая эукария погибла, как только мы вытащили её на поверхность. Весила она тридцать два грамма. Мы определили, что свет для этих существ не является источником энергии. Полагаем, процесс размножения провоцируется альвеновскими волнами. Их жизненные силы поддерживаются энергией распада сероводорода и метана. Возможно, эукарии питаются микроорганизмами. Вода в приповерхностном подслое Европы горячая, около шестидесяти пяти градусов по Цельсию. Подозреваем наличие глубоководных гейзеров на дне океана, которые активируются при воздействии гигантского Юпитера. Кстати, Юпитер восхитителен. Выключаюсь.
* * *
На Северное море, казалось, особо не повлияло гренландское происшествие. Сады Пиппет-холла не затопило, хоть он и сильно изменился.
Нынче на его обширных землях расположились палатки и шалаши. Постепенно на месте брезентовых тентов и навесов стали появляться более надёжные укрытия, поселенцы провели электричество. В постройках понадёжней в первую очередь появилась канализация.
В главной зале большого старого особняка времён Якова I была устроена столовая.
Около двух тысяч людей расположились на постой в этом величественно возвышающемся здании. Джейн Сквайр гордилась своим поступком, памятуя о том, как во времена её юности родители приютили здесь одну еврейскую семью. Теперь же она даёт кров множеству беженцев. Хотя Джейн предполагала, что в стенах этого прекрасного дома в последний раз кто-то находит спасение - ведь вышедшее из берегов море уже почти готово поглотить его.
Если бы не помощь сына, Джона Мэтью, она бы вряд ли справилась. К её вящему удивлению, столь многого удалось достичь благодаря предприимчивости юного Берти Хейза, которого она прежде называла не иначе как праздношатающейся ящерицей, страстно влюблённой в Беттину. Берти так и не поехал в Норфолк исследовать средневековый замок Акре, получив взамен убежище в Пиппет-холле. Однако проблема переселенцев очень его заинтересовала. Люди с западных берегов Англии, Уэльса, Ирландии, под натиском стихии были вынуждены покинуть дома. Большинство нашло пристанище на континенте. А две тысячи приехали сюда, под опеку Берти, Беттины и Джейн.
Джейн окружила заботой и отца, Томаса Сквайра, который лежал на кровати в одной из комнат наверху. Большую часть дня он находился в беспамятстве.
Лаура Най, давняя сердечная привязанность Томаса, прилетела с юга Франции, узнав о том, что ему недолго осталось. Она сидела рядом с ним почти круглые сутки, срывающимся голосом зачитывая главы книги "История упадка и гибели Римской империи" Эдуарда Гиббона - то громко, с внятной актёрской дикцией, то задумчиво глядя на пейзаж за большими окнами, который она впервые увидела ещё будучи юной и безвестной.
Хотя она вовсе не хотела умирать, но полагала, что смерть Сквайра неминуемо подорвёт её тягу к жизни. Накануне Рождества ей стукнет восемьдесят три. Кости её истончились, да и сама она на последнем издыхании.
На размышления, помимо всего прочего, Лауру натолкнуло утверждение Гиббона в последней главе: "И место, в котором они находились, и открывающееся перед ними зрелище доставляли немало мотивов для нравоучительных размышлений о превратностях фортуны, которая не щадит ни людей, ни самые великие из их произведений, и которая низвергает в общую могилу и империи, и города; они сошлись в убеждении, что, судя по прежнему величию Рима, его упадок был более ужасным и более прискорбным, чем упадок какого-либо другого города".
Лаура считала, что Гиббон много сказал о возможности создания сверхгосударства. Объединённая Европа - всего лишь красивая мечта. И движимая не только экономическими соображениями финансистов, но и простыми людьми, в прошлом натерпевшимися бед из-за собственных проявлений национализма и ксенофобии. Все они, как и сама Лаура, имели идеалистические представления об образовании ЕС, считая его даром свыше, воплощением миролюбия и всеобщего равенства, способом искупления своей вины, оправдания суровых исторических реалий, которые Гиббон считал "несколько большим, нежели преступность, безрассудство и другие выпавшие на долю человечества беды".
Разве подобные идеалистические воззрения стоит ставить на кон войны? Пожалуй, ей не стоит жить в ожидании дальнейших событий.
В комнату неожиданно вошла сиделка Гиббс - с идеальной осанкой, чопорная, хмурая.
- Мадам, мне нужно перевернуть сэра Тома.
Лаура поднялась, кости её заскрипели.
Набравшись смелости, она спросила Гиббс:
- Похоже, я вам не нравлюсь? Чем же я вас обидела?
- Ничего подобного, мадам, - спокойно ответила та. - Понимаю вашу сильную привязанность к сэру Тому, и меня это ничуть не задевает. Я всего лишь сиделка.
- Не скромничайте! Вы здесь очень важная персона.
- Не по своей воле.
Она была непреклонна. Таким образом закончив разговор, Гиббс подошла к кровати.
Лаура переместилась к окну и принялась рассматривать окрестности: ряд строений, одна-две старых машины и грузовик, припаркованные у дальних заграждений, люди, протягивающие кабели линии электропередач. В октябрьском полумраке Лаура приметила фигуру Джейн, несущую большую бутылку воды, и Берти - на подхвате. Они всегда помогали друг другу.
"И почему я такая эгоистка? Сама себе в тягость… Чувствую себя здесь, как птица в клетке. Не ради любви приехала я сюда из Франции, лишь из желания покрасоваться", - сказала сама себе Лаура и ещё раз подумала о гордом и непримиримом характере сиделки.
Как только Гиббс вышла и Лаура снова присела на стул рядом с кроватью, сэр Томас пошевелился и открыл глаза с затуманенными от желтухи зрачками.
Уставившись куда-то вдаль немигающим взглядом, он сел и опёрся на подушки.
- Том, дорогой…
Его рот широко раскрылся.
- Том! Это я, Лаура.
Она протянула руку, но не дотронулась до старика.
- Je suis arrive a moi, - с трудом проговорил Том, закрыл глаза и упал на кровать. Она так и не поняла, почему он произнёс эту фразу, да ещё и по-французски. И никто не смог ей объяснить.
На улице становилось прохладно. Берти и Джейн обходили поселение, выслушивая просьбы, вопросы и жалобы беженцев. Окончив свою миссию, Джейн направилась к припаркованному у изгороди грузовику.
Она уже раньше говорила с его водителем, который сейчас стоял, удобно прислонившись к капоту и покуривая трубку.
- А, миссис Сквайр, добрый вечер! Вы по-прежнему воплощение доброты в этом поместье?
- Почему бы и нет, мистер Коул? Как поживаете?
- Зовите меня Падди. Фэй отправилась в деревню, я предоставлен сам себе. Выпейте со мной чего-нибудь!
- Нет, спасибо.
Он наклонился в её сторону.
- А что вам мешает? Или считаете подобное предложение непристойным? Или я для вас слишком прост?
- Ничего подобного, мистер Коул. Просто у меня ещё очень много дел.
- Неужели прямо сейчас? Мне вот в жизни не приходилось много работать! Я только рисовал. Это такой вид безделья. А потом цунами выгнало меня из дома, из родных мест.
- Не понимаю, как вас занесло настолько далеко!
Он усмехнулся и поскрёб затылок.
- По правде говоря, была ещё одна проблема. Ирландская полиция подозревает меня в том, чего я никогда не делал, - в соучастии в похищении одной леди. Инспектор моего родного Килберкилти не отставал. И я сказал себе: почему бы не отправиться посмотреть Англию, о которой так много слышал? И вот мы здесь, ненадолго обосновались на вашей земле.
- И как, Англия оправдала ваши ожидания?
Коул весело фыркнул.
- Всё как я и подозревал, миссис! Англичане - безучастные и неразговорчивые, да и выпить не с кем!
Джейн улыбнулась, глаза её заблестели.
- А я думаю, что мы очень милы. Я англичанка и потому должна любить своих земляков. И люблю. Вполне милые люди! Собственно, как и вы, ирландцы. Но мы более рациональные. Не обращайте внимания. У каждого - свой путь. Тем не менее англичане - добры, надёжны и человеколюбивы. Взгляните на этот прелестный дом! Вековое воплощение доброты!
- Имеете в виду свои привилегии?
- Может, и так, но, знаете ли, мы не особо богаты. Живём за счёт облигаций. Стараюсь делиться с теми, кому повезло меньше, чем нам.
Падди, который до того сильно сутулился во время разговора, оценивающе посмотрел на неё.
- Неплохую речь толкнули, миссис Сквайр. - Вы наверняка считаете меня грубияном. Не отрицаю, я не особо вежлив, но я же могу пригласить вас посмотреть коллекцию картин в моём фургоне? Тогда вы измените своё мнение обо мне! В лучшую или худшую сторону… Ну же, иначе я расстроюсь!
Джейн оглянулась на старый особняк, освещённый медовым светом лучей заходящего солнца и задумалась о радостях жизни и особенностях визуального восприятия.
- Только на минутку. Мой отец совсем плох.
- Грустно слышать это. Сэр наверняка был известен в своё время!
- Да, был, конечно, - вздохнула Джейн, преодолела три деревянные ступеньки, вошла внутрь фургона и огляделась. Двухъярусная кровать, походная плитка, развешанное бельё и прочие мелочи. Больше всего места занимали деревянные ящики.
Коул предложил на выбор чай или виски. Миссис Сквайр подумала, что с чаем вряд ли получится, поскольку не было заметно ни чашек, ни кружек, и попросила виски.
Он налил два больших стакана.
- Придётся стоя… Или присядьте на кровать.
- Спасибо, я лучше постою!
- Вы так вежливы! "Спасибо, я лучше постою!", - передразнил он её.
- Я так воспитана. Вас это задевает? Грубость предпочитаете?
Падди не удостоил её ответом.
- Полагаю, вам ещё не приходилось видеть картины ирландских грубиянов? "О, чрезвычайно интересно, благодарю вас, как мило с вашей стороны…"
- Какое неумелое подражание! - рассмеялась она. - А вообще я не против взглянуть на эти ваши дурацкие картины.
Он упал на колени, изображая смирение.
- Умоляю вас, образованного человека, посмотреть хотя бы на одну!
Увидев, насколько ему это нужно, Джейн согласилась.
Коул открыл один из ящиков и достал пару картин, назвав их "Конец света в нашем представлении". Обе были выполнены в красно-чёрной цветовой гамме, широкими мазками. Кричащие, бескомпромиссные.
- Я бы взглянула и на другие картины.
Он вытащил красно-белое полотно. Кровоточащие линии на белом фоне. Затем - бело-чёрно-красную, с размашистыми кругами. И, наконец, чёрно-белую, суровую, как сибирская зима.
- Что скажете? Хаос и вопиющий ужас?
- Хотите показать ещё?
И он извлёк другие картины, выстроив их вдоль кровати.
- Я не эксперт, мистер Коул, но я потрясена.
- Да ну, просто куча мусора…
- Лучше не заявлять такого прессе, когда они спросят вашего мнения, - застенчиво улыбнулась Джейн.
Она стояла и разглядывала картины.
- Теперь мне пора. Кстати, я знакома с мистером Джеком Хэррингтоном, владельцем нескольких художественных галерей. В том числе - лондонской выставки современного искусства. Обещаю позвонить ему утром и пригласить ознакомиться с вашим творчеством.
- Вряд-ли этот лот смогут продать. Тем более в военное время.
- Чепуха. Искусство актуально всегда. Война же временна. Я сдержу слово.
Спасибо, что показали мне свои работы. Я в восторге. Уверена, мистеру Хэррингтону тоже понравятся. Приятного вечера. Можете допить мой виски.
Идя по направлению к дому вдоль палаток, Джейн в сумерках разглядела сиделку Гиббс, спешащую к ней навстречу, и ускорила шаг, интуитивно понимая, что это означает.
"БЕЗУМЦЫ": Покровительство в искусстве. Масса ничем не примечательных грешников считают художников, писателей и музыкантов такими же безумцами, как они сами, или по крайней мере эксцентричными. Однако, творческие люди гораздо более праведны, чем противостоящие им массы. Они способны совмещать несовместимое и примирять противоположности в своих умах, в своём искусстве. Пример - неистовая активность Золя и Бальзака. Биограф Золя утверждает, что когда тот творил, он переходил в особое состояние: погружался в мир страхов, мечтаний и исступлённого чувственного наслаждения, отвратительные ночные кошмары на время овладевали им.
Рихард Вагнер написал в одном письме: "Я нуждаюсь в тех, кто получает удовольствие, слушая мои произведения, которые для меня - жизнь, смысл существования. Мне важно знать: то, от чего они приходят в восторг, - мои страдания, моё безусловное несчастье. Пока мы живы, искусство не должно быть нам нужно, ведь оно начинается примерно там, где жизнь прерывается.
Никто из Верховного главнокомандования не знал, как произносится "Au Neua", но именно в этом посёлке на севере Лаоса, Уныа, они и разместили свой штаб. Генерала Фэйерстепса разместили в лаосском отеле "Роял". Правительство Лаоса ничуть не возражало: им было обещано пять миллиардов универсалов на восстановление инфраструктуры.
Среди немногих преимуществ Уныа (которых стало ещё меньше, когда Верховное главнокомандование решило основаться здесь) было то, что посёлок находился на границе Тайбару, на нейтральной территории, однако центр государств, город Тебихай, был в пределах досягаемости снаряда.
Прямо сейчас первый отряд наземных войск продвигался к столице. Прямо сейчас Фэйерстепс разговаривал по рации, громко крича в микрофон:
- Считаю продвижение наших войск невозможным без поддержки с воздуха! Осознайте это! Где же ваши хвалёные SS-20? Я хочу поговорить с главным маршалом авиации немедленно! Где-где он? В Австрии? Какого чёрта? Я так больше не выдержу… Тогда свяжите меня с тем, кто несёт за это ответственность! Да, pronto!
Молчание.
- Кто это? Да говорите же! Капитан Мастерс? Нет, я вас не помню. Слушайте, капитан Мастерс, я приказываю вам немедленно направить к нам самолёты SS-20! Иначе полетят головы - в том числе и ваша, и самого маршала авиации! Конец связи.