Окна спален роскошных апартаментов во Франкфурте выходили на уютную площадь. В часы дневного отдыха среди деревьев и ровных рядов клумб здесь прогуливались пары. Никаких машин и сло-мо на улицах вокруг сквера в это время. Непрекращающийся гул моторов на центральных магистралях лишь подчёркивал умиротворённость Фрисенгасской площади.
Эмигделла Хейз неспешно возвращалась домой из ресторанчика, где наслаждалась вкусом мороженого с амаретто в компании подруги, известной как леди якофрения. Она замерла на мгновенье, пытаясь разглядеть птицу в кустах отцветавшей акации, аромат которой уже совсем ослаб, обещая вернуться только в следующий сезон цветения…
Женщина подошла к главному входу, оформленному в "марципановом" стиле второй половины XIX века, набрала код "0909" и проследовала к лифту, чтобы подняться на второй этаж.
Войдя к себе, она оценивающе осмотрела картины, висящие на стенах.
Сразу же возникла домработница. Эмигделла улыбнулась ей и попросила подать кофе. Её прозрачный шарфик скользнул на пол, и она направилась в спальню покрасоваться перед зеркалом. Нанесла на губы слой нежно-розовой помады и одобрительно окинула взором висящие на стене в рамочках две небольшие гравюры Тьеполо из серии "Каприччи" в оригинале. Обернув вокруг шеи несколько ниток ожерелья, направилась к системе "Эмбиент", обрамлённой свежесрезанными цветами, подобно усыпальнице. Подключившись, она связалась со своим знакомым гуру в Аллахабаде.
На экране появилось морщинистое лицо Бена Кришнамурти. Он сообщил Эмигделле на безупречном немецком, что гнев его прошёл и более не закипает в груди. Случилось так: он проснулся, по обыкновению совершил священные телодвижения и направился в ванную. Стоял под душем и пел, когда снизошёл свет. Луч света захватил его и поднял, он оказался полностью погружённым в воду.
Постепенно он стал осознавать, что эта вода - не что иное, как мировое зло. Тогда он выпил жидкость без промедления и вернулся обратно на Землю. Но всё-таки оставался в приподнятом состоянии, потому что справиться с недугом ему помогли боги. Стало быть, это невиданное счастье для него и всего рода человеческого - и мужчин, и женщин.
Не скрывая своего восторга, Эмигделла поинтересовалась, означает ли это, что войны не будет.
- Нет, леди Эми, она неминуема, но озлобленность - это немного другое понятие, не путайте их.
Хотя она была сведуща в мистике, но всё же выглядела озадаченной.
Кришнамурти пояснил, что озлобленность - воистину человеческое качество. Люди атакуют друг друга, разрушая себя и всё, что они любят. Войны будут продолжаться, потому что посланы богами, призваны вдохновлять и уничтожать. А политика - пустое место, удел ничтожных людишек.
- Благодарю вас, Бениджи. Постараюсь использовать знания во благо.
Она выключила экран и погрузилась в глубокие раздумья. Проблема состояла в том, что её нынешний кавалер, Рэндольф Хэвен, был политическим деятелем и состоял в партии, ратовавшей за войну.
Но она пребывала в приподнятом настроении: ведь в любой момент можно было бросить Рэндольфа во имя Мудрости Востока.
Когда в парадную дверь позвонили, Эмигделла всё ещё была воодушевлена. Перед тем как она успела отреагировать, раздался ещё звонок и загудел лифт. Она поспешила открыть дверь. На пороге стоял сын Берти. Эмигделла обвила руками его шею и расцеловала в обе щеки. Тот же незамедлительно плюхнулся на софу и раскурил косячок марихуаны. Мать без промедления подошла к бару и налила два бокала белого вина.
Протянув сыну один из них, осведомилась о его делах в университете.
Берти не ответил на вопрос:
- Мам, меня пригласили принять участие в археологических раскопках. Повезло!
- Зло? Берти, дорогой, зло будет искоренено во всём мире.
Она обернулась вокруг своей оси, и пышная юбка надулась как парус.
- Ты о чём, мам?.. Деньжат нужно! Еду в Англию, исследовать эту археологическую хрень.
Она рассмеялась в ответ:
- Что за выражение? Где набрался таких слов? Какая такая "хрень"? Ну вы, молодёжь, даёте!
Берти прищурился. В его доброжелательном взгляде читалось раздражение.
Эмигделла в свои сорок два оставалась очень красивой, и ни капли не сомневалась в этом: миниатюрная фигурка, копна каштановых волос с вплетёнными искусственными жемчужинами, большие фиалковые глаза, очаровательный маленький ротик, аккуратный подбородок. Её нарочито фривольная манера общения привлекала мужчин. Именно из-за этого её дара Гарри Хейз периодически уходил из семьи на некоторое время и пропадал где-то на востоке, расстраивая своего сына.
Вдруг Берти увидел изображение Бена Кришнамурти на экране "Эмбиент".
- Мам, ты опять разговаривала с этим старым пройдохой из Аллахабада?
- Видимо, ты никогда не сможешь проникнуться верой. Да и в Аллахабаде ты не был, дорогуша.
- Религия с наукой сочетаются с трудом.
Он сообщил назидательным тоном, что наука нуждается в доказательствах, а религия их отрицает. И что он никогда не сможет понять, почему в век технологий люди не становятся приверженцами научного подхода.
- Ты по-прежнему практикуешь амароли? Твой Бениджи научил тебя этим фокусам?
- Да какое отношение это имеет к вере? Просто наука. В урине содержится гормон мелатонин, регулирующий биологические ритмы организма человека. Как ты думаешь, почему я так молодо выгляжу?
- Ха-ха… А я предпочитаю амаретто.
- Ну Берти, не смейся надо мной. Иначе не сможешь выманить деньги у своей бедной матушки. Понял?
- Прости, мама, не хотел тебя задеть. Просто боюсь, не свихнёшься ли ты на этой почве. Сейчас мне очень нужны деньги…
- Кажется, в тех краях живёт Беттина, твоя симпатия? Помнишь - танцевал с ней на свадьбе?
- По случайному совпадению, действительно недалеко. Оставь, мам.
- Юношеские грёзы… Встречался с ней с тех пор?
Берти нахмурился:
- Возможно.
Улыбнувшись, она сменила тему и поинтересовалась насчёт его кредитной карты. Узнав, что срок её действия истёк, она спросила:
- Интересно, а в Англии до сих пор есть университеты?
- Трёхсот достаточно.
Тяжело вздохнув и попросив ничего не говорить Ренди, она пошла за кошельком.
В кошельках семьи Барган водилось денег не больше, чем у Эмигделлы. Уэйн Барган, распорядитель банкетов на свадьбе Виктора и Эсмы, вернул взятый напрокат костюм и переоделся. Работу уже оплатили, и теперь он был на пути в аэропорт. Ему предстоял долгий перелёт.
Семья Барган получила дотацию Департамента социальной экономики правительства ЕС и переехала на восток, на одну из захудалых румынских ферм в окрестностях городка с ничего не обещающим названием Слобозия.
Подсознательно они питали надежду, что на фоне суровых порядков черноморского региона, находящегося на задворках Державы, можно будет искоренить некоторые проявления западного культурного наследия.
Уэйн сел в старую машину, стоящую в аэропорту Бухареста, и медленно поехал в сторону нового жилища в Слобозии вдоль длинных тополиных аллей. Лучи солнца проникали сквозь кроны деревьев, обрамляющих пыльную дорогу, проходящую вдоль реки Яломицы. Признанный путешественник, Уэйн по долгу службы объездил Державу вдоль и поперёк и не мог не видеть, насколько контрастируют богатый Запад и обнищавший Восток. На пути ему попадались в основном телеги, запряжённые волами. Машин почти не было.
Поравнявшись с виноградниками Барган, Уэйн остановил машину и вышел. День был невыносимо жарким. Глобальное потепление давало о себе знать. Заслонившись от солнца рукой, он окинул взглядом поля и в отдалении увидел мать, Мари Барган. Она управляла андроидом, выполнявшим большую часть работ. Андроид поливал из шланга виноградные лозы. Мари так и не смогла в полной мере доверять механизмам. Уэйн не мог не улыбнуться.
Увидев его, мать помахала рукой и неторопливо направилась к нему, протискиваясь между кустами. Глядя на её старомодную шляпу от солнца, не без нежности подумал, что этот облик сообразен минувшим векам. Бедная городская девчонка из Тулузы превратилась в незажиточную сельскую жительницу Слобозии.
За проведение этой свадебной церемонии Уэйн получил больше денег, чем ферма приносила за год.
Мари села в машину и обтёрла лицо носовым платком:
- За Альфи нужен глаз да глаз.
ALF-21 - фабричное наименование андроидов.
- Лучше оставь её одну. Она идеально приспособлена для полива.
- Однако расходует слишком много воды! И, конечно же, не знает, как обращаться с виноградником. Ей нет дела до вкуса вина.
Добравшись до дома, они направились в гостиную - единственную комнату в доме, где работал кондиционер, купленный в секонд-хенде и издававший вперемешку скрипящие и лязгающие звуки. На одной из тусклых оранжевых стен висела весьма неуместная картина - жизнеутверждающая репродукция позднего Морсбергера.
Здесь же на старых диванах расположились другие члены семьи, лениво посматривающие на экран "Эмбиент". Лишь старый беспородный пёс Оддболл сорвался с места и принялся крутиться у ног Уэйна. Тот рассеянно потрепал собаку.
Жан-Поль, морщинистый хромоногий муж Мари, по обыкновению устроился на чёрном диване из конского волоса. Среди прочих присутствовала старшая сестра Уэйна, Клодин, а также её одиннадцатилетняя дочь Мэдди (неизвестно, кто её отец) и ещё два брата, Кассиди и Жак, игравшие в простые карточные игры. В углу отчуждённо и отстранённо сидел дядя Уэйна, Дэвид Барган. Длинноусый молчун Дэвид, всегда бывший в стороне, являлся единственным религиозным представителем семейного клана. Всем своим видом он выказывал неодобрение всему происходящему вокруг.
- Вот и звезда нашей семьи, - воскликнул Кассиди в знак приветствия, поднялся и легонечко похлопал Уэйна по плечу. - Друг нашего дорогого президента и иже с ним. Уэйн, ты попросил его списать наши долги?
Уэйн улыбнулся:
- Случай был неподходящий.
- Он только что огласил новое постановление. Не поверишь! - сообщил Жак. Отложив карты в сторону, он поскрёб подбородок и добавил намеренно высокопарно: - Возраст вступления детей в сексуальные отношения снизился до одиннадцати лет. "Дети взрослеют раньше". И, дабы приостановить рост населения, был введён закон, согласно которому сексуальные отношения между лицами старше пятидесяти пяти лет считаются преступлением.
Уэйн расхохотался, к нему присоединились все, кроме Дэвида. Оддболл залаял. Мэдди спросила свою мать:
- Мам, мне одиннадцать. Я ведь уже могу трахаться?
Дэвид сказал низким голосом, так, чтобы все услышали:
- Этот президент вообразил себя Антихристом. Провоцирует выдачу лицензий на секс! Его нужно ликвидировать.
- Какая чушь, Дэвид, - сказал Уэйн. - Не президент придумывает правила и указы. Они приходят от демократических комитетов в Брюсселе.
- Но он президент, Уэйн. Согласись, рыба гниёт с головы.
- Мама, как я могу переспать? - спросила Мэдди. Она несколько отставала в развитии и постоянно прыгала на месте.
- Ты хочешь узнать "как" или "с кем"? - переспросила Клодин.
Вся семейка загоготала. За исключением Дэвида. Клодин погладила дочь по голове, чтобы успокоить её.
С кухни пришла сестра Дэвида Дельфина пригласить всех на ужин. Мрачное лицо, обрамлённое тёмными волосами, мрачный пристальный взгляд, тёмные помыслы. Вылитый брат! Хотя на голове уже виднелись седые пряди, проложившие путь по чёрным завиткам, как змеи по сгоревшему лесу. Она не одобряла профессию своего племянника Уэйна и даже не поздоровалась с ним.
- Благодарю, дорогая Дельфина, - сказала Мари. Она побаивалась своей суровой сестры. - Только выключу Альфи.
Подойдя с пультом дистанционного управления к двери, она окликнула андроида, работавшего неподалёку. Голова андроида медленно повернулась на её зов. Затем Мари нажала на кнопку, и андроид выключился. Теперь он простоит на этом месте до самого утра.
Семья Барган без энтузиазма отправилась ужинать. Они расселись на скамейки по бокам стола в глубине комнаты. Дельфина принесла хлеб, тарелки, соусники. Её не считали хорошей кулинаркой.
Без особого желания они заключили контракт с правительственным ведомством (министерством) и подписались на социальную алгебраическую программу (САП), созданную для того, чтобы искоренить бедность на территории ЕС и в федеральных округах.
Для участия в этой программе семьи должны были обучать своих детей в государственных школах, бросить курить и играть в азартные игры (кроме скачек), пить алкоголь в меру и регулярно мыться. Взамен им устанавливались ванные комнаты, в университетах снижалась плата за обучение, а для тех, кто работал на полях, с разрешения сельскохозяйственного надзора предоставлялись андроиды для выполнения тяжёлой работы.
Когда схему внедрили и начали использовать, проявились недостатки. Андроиды для сельскохозяйственных работ весили слишком много и нуждались в постоянном уходе. Они производили неприятные выхлопы и довольно часто падали как подкошенные на ухабистую землю. Да и не каждая семья могла отказаться от своих давних вредных привычек.
За нарушения постановлений предписывались штрафы, но местных надзирателей можно было и подкупить. Особенно на востоке.
Другие методы САП-надзора также не стали популярны - оценка пагубного воздействия поп-культуры и блокбастеров, попытки снизить подростковую увлечённость футбольными игроками и так далее. Раз в квартал выходило бесплатное издание для бедных семей, призванное поспособствовать их культурному становлению и повысить уровень грамотности, не прилагая к этому особых усилий.
Все эти нововведения, как считалось, были высшим достижением президента Густава Дё Бурсея. Президент поделился тайной своего изобретения с прославленным медиамагнатом Вольфгангом Франкелем. Дё Бурсей неосмотрительно открыл ему правду, похваставшись за стаканчиком бренди на свадебной церемонии.
Надзирателям предписывалось проверять, читают ли семьи ежеквартальные книги и насколько они им нравятся. Нужно было опросить, по крайней мере, одного из членов семьи. Книги загружались через "Эмбиент". Первой оказалась безобидная старая сказка Сент-Экзюпери. Книга получила благоприятные отзывы. Второй - книга Чарльза Дарвина "Происхождение видов", потом - "Так говорил Заратустра" Ницше. Эти книги вызвали возмущение среди верующих, чья вера была прямо пропорциональна числу козлов в их стадах.
Проблемы не удалось сгладить и четвёртой книгой - шведским романом (настала очередь Швеции внести свою лепту в культуру) нобелевского лауреата, писательницы Сельмы Лагерлёф "Сага о Йёсте Берлинге". От этой книги из удалённого северного региона праведный гнев верующих разгорелся ещё сильнее.
Дэвид Барган неистовствовал больше всех. Собрав группу, он призвал их сжигать книги от САП. Дэвид выступал на собраниях и говорил всегда одно: Дё Бурсей пытается превратить их Державу в варварское государство, как Гитлер нацистскую Германию. Он произносил имя президента с ненавистью и отчаянной злостью.
Дэвиду Барган хватало доказательств того, что Дё Бурсей потакает распущенности:
- Подумать только: согласиться заменить невесту сына андроидом на свадебной церемонии! Все здравомыслящие мужчины и женщины могут увидеть, если им это было непонятно раньше: цель его - наставить нас на путь безбожия и греховности, извратить стародавние верования. Вне сомнений, сам Сатана сидит во главе Державы. Кто избавит нас от этого Антихриста?
Двое полицейских выдворили бунтаря из зала, чем тот был явно горд. Его продержали за решёткой целую ночь, наутро предупредили, чтобы он не выступал больше на публике, и затем отпустили восвояси.
Дэвид на время притих. Однако заметно помрачнел, во взгляде читалась ненависть.
Дабы и дальше нести в народ свою исполненную злобы проповедь, он встречался с единомышленниками перед закатом, где-то в полях. Приходили даже те, кто чувствовал: в действительности Дэвида волнует только его пропитанное ядом ненависти нутро.
Вернувшись под вечер в Слобозию, Уэйн увидел в окно Дэвида, разглагольствующего пред кучкой местных жителей. Он подошёл к двери и прислушался. Его впервые посетила мысль, что дядя, возможно, сошёл с ума.
- Дядя, я беспокоюсь за тебя! - промолвил он, положив руку старику на плечо.
- Лучше побеспокойся о себе и своей душе, которая запятнана теми, с кем ты якшаешься! - метнул тот в него испепеляющий взгляд.
- Дядя, угомонись, прошу тебя. Тебе могут и не нравиться книги, выбранные САП. Но они полезны! Наживёшь большие неприятности, если продолжишь выступать.
- Да вредны они! Уничтожают души наших людей. Оставь меня, Уэйн. Тебя совратили соблазны Сатаны. Посмотри-ка на эту картину! - и указал на андроида Альфи, застывшего среди виноградных лоз. - Разве этот истукан - не насмешка над Божьим промыслом! Сколь гнусен мир! Бедняжка Мэдди, дочь твоей сестры, уже рассуждает о сексе. В её-то возрасте! Даже её сознание уже искажено. Рыба гниёт с головы. Нужно покончить с Дё Бурсеем, и лишь тогда мы сможем очиститься.
Уэйн ничего не смог возразить. Безумный взгляд дяди насторожил его.
Сумерки сгустились и Дэвид отправился на задний двор, где стояла на привязи корова. Клодин, только уложившая Мэдди спать, в это время вышла дать корове воды и обнаружила рядом дядю, приложившегося к бутылке виски. В тревоге она окликнула его.
Тот прохрипел:
- Уходи, женщина! Грешница, исчадье ада!
- Бесстыжий развратник!
Обеспокоенная Клодин рассказала обо всём Уэйну.
- Позорит нашу семью. А мы - приезжие! С нами всё что угодно может случиться.
- А не отправить ли нам его обратно во Францию? Дядя болен. Раньше он не был таким.
- Да был… Всегда его боялась. Боюсь и за Мэдди.
Уэйн, пытаясь успокоить, потрепал её по щеке и пообещал наутро поговорить с Дельфиной.
Но на рассвете их разбудили исполненные ужаса крики Клодин. Все повскакивали с кроватей и увидели мечущуюся женщину с окровавленным телом Мэдди на руках.
- Это сделал Дэвид! Знаю! Я всё знаю! Кто ещё мог быть столь жесток? Моя малышка Мэдди умерла! Мою девочку убил этот ублюдок!
По её щекам лились потоки слёз.
Дельфина решительно подошла к ней и мрачно сказала:
- Дэвид уберёг дитя от плотского греха, вот и всё. Это предупреждение для всех вас.
Уэйн ударил её по лицу и побежал вниз. Дэвида нигде не было видно. Он кинулся во двор. Андроид по-прежнему стоял в винограднике, но машина Уэйна исчезла.
В течение следующего часа в семье Барган царил переполох: крики, причитания, рыдания. Окровавленное тельце Мэдди на столе. Каждый по очереди целует её, вне себя от отчаяния. Всё вокруг залито кровью и слезами.