Жозе оглянулась по сторонам. Она поднялась высоко и у нее был прекрасный обзор, поэтому она сразу увидела несколько, движущихся в их сторону, групп вооруженных вульфондов, а в одной из них мелькнул даже верховный… в сопровождении…
Забыв о своем представлении, Жозе переместилась вниз к сестрам. Как в недоумении ахнула публика, она уже не слышала. В это время она кричала:
– Там Длинный с целой армией. Они точно за нами. Надо бежать.
– Но как?! – Ольга паниковала, – Повсюду путь закрыт.
Жозе быстро схватила копилку, переместилась на высоту нескольких метров и бросила оттуда все деньги, которые разлетелись маленьким дождем.
Конечно, публика на площади была в основном обеспеченная, но также пришло и очень много бедных участников, вроде их знакомых халичи. И таких было немало. Они все бросились хватать выброшенные деньги, создав давку и панику. В итоге, через секунду толпа стала неуправляемой – кто-то стремился в ее центр, чтобы завладеть деньгами, а кто-то рвался наружу, пытаясь выбраться из давки. Это был единственный шанс для сестер вырваться наружу. И они им воспользовались.
* * *
Выбраться из закрытой зоны под прикрытием бегущей толпы не составило труда. У попытавшихся сдержать периметр бойцов оказалось недостаточно сил, чтобы справиться с обезумевшей толпой, поэтому сестры легко выскользнули из расставленной ловушки.
– Вот черт, что он тут делает? Вонючий гад! Надо было его сразу прикончить, – возмущалась Жозе.
– Это плохо. Это очень плохо, – даже обычно спокойная и сдержанная Лана паниковала. – Мы должны срочно предупредить остальных. Длинный знает о нас. О наших планах. Мы убежали, но остальные в опасности.
– Нет! – грубо прервала ее Жозе. – У нас другая цель. Они на шаг впереди нас. Может, остальные уже пойманы. В любом случае они сами по себе – у нас нет времени на их поиски, тем более там может быть ловушка. Мы должны любой ценой добраться до Площади мира. Наши жизни и жизни всех сестер, прилетевших сюда, ничего не стоят, пока кто-то из нас не произнесет заветные слова. Действуя сами по себе, параллельно, у нас больше шанс осуществить задуманное.
– И что ты предлагаешь? – спросила Ольга. – У нас завтра утром встреча на точке сбора.
– Мы туда не пойдем. И ждать больше не будем. Нужно срочно встретиться с курьером, получить инструкции и пересечь уровень.
– А что будет с остальными?
– Они поймут. Старшая сама отдала такие инструкции всем руководителям групп.
– Но…
– Никаких но!!! Мы выдвигаемся в Узкий дом к курьеру.
Лана с Олей хоть душой и не были согласны с сестрой, но головой понимали, что она права. Раз охота началась, то они просто не успеют ничего сделать для других. Зато потратят на это много времени и раскроют свои позиции – это в лучшем случае, а в худшем попадут в расставленную западню. На них охотились не новички и не обычные станционные законники, это были настоящие профи. Та скорость, с которой они захлопывали ловушку, была ошеломляющей. Если бы Жозе не оказалась в нужном месте в самом начале их операции и не среагировала бы так быстро, то сейчас ни о какой помощи другим не было бы и речи. В этот раз им повезло, но в следующий, результат может оказаться гораздо плачевнее. Жозе заставляла сестер принять правильное, но очень тяжелое решение. Они подчинились, хоть и с большой неохотой.
* * *
Узкий Дом был самой большой гостиницей в общественной зоне, а назывался он так вопреки своему реальному статусу. Его холл был настолько огромен, что мог вместить в себя несколько домов, таких как тот, в котором поселились их знакомые халичи. Причем никаких поддерживающих конструкций в нем не было. Поднимаясь на десятки метров вверх, и распростершись вдвое больше вглубь и вширь, помещение не имело ни опорных колонн, ни стен, ни перегородок, ни навесных элементов, ничего – огромное мраморное, красно-белое поле с сотнями зеркал и витрин, которые визуально увеличивали пространство до бесконечности. И все это пространство было заполнено редкими креслами, диванами, фонтанчиками и искусственными лужайками, нелепо смотрящимися посреди голого блестящего камня.
С курьером было оговорено встретиться именно тут – в холе. Чтобы попасть внутрь сестрам пришлось появиться в, ближайшем к гостинице, закоулке и пешком пройти внутрь.
Курьер ждал почти в центре холла, устроившись на маленьком диванчике. Как ни странно, им оказался вульфонд, но без каких-либо определённых опознавательных знаков – возможно, он был изгоем или неопределившимся. Или просто не хотел афишировать свой статус, что с учетом его деятельности, было вполне вероятно.
Сестры направились сюда сразу с площади и надеялись лишь на то, что слухи о них не успели расползтись и курьер не в курсе, что за ними охотятся.
– Принес? – быстро и грубо спросила его Жозе. Она вся была на нервах и не имела никакого желания затягивать это дело.
– Конечно, – добродушно ответил курьер. – Вот. В принципе все инструкции внутри, но будет лучше, если вы прямо сейчас с ними ознакомитесь и при наличии вопросов проясните их для себя.
– Нам некогда, – Жозе вырвала у курьера небольшой пакет и, быстро спрятав его себе в каэллу, развернулась и пошла прочь. Только сейчас она подумала, что зря взяла с собой Лану с Ольгой – снаружи они были бы гораздо лучшим прикрытием.
– Надо сосредоточиться, – думала Жозе. – Мы торопимся и делаем ошибки. Хорошо, что тут все обошлось, но на будущее надо…
БАМ!.. БАМ! БАМ! БАМ!
Весь холл по периметру оказался перекрыт стенами. Переместиться за его пределы стало невозможно. С четырех разных сторон в здание забегали вооруженные вульфонды. Некоторые из них направились прямо к сестрам.
– Они тут! – громко закричал курьер, указывая на них.
Что ж. Стены не давали перемещаться за пределы холла, но внутри него все возможности сестер сохранялись. Жозе в одно мгновение переместилась к курьеру и быстрым ударом кулака всадила активированный клинок ему в голову. Рядом появились Лана с Ольгой. Основная масса бойцов выстраивалась по периметру, но несколько бежали в атаку.
– Как учили… – коротко сказала Жозе, и все сестры разом переместились.
Появились они вблизи одного из бегущих бойцов. Ольга тут же сделала ему подсечку. Он потерял равновесие и полетел на пол. Подоспевшая Лана, заблокировала его руки, а Жозе с силой всадила клинок в голову. Закончив с одним, сестры тут же переместились к другому и повторили комбинацию один в один. Второй боец также, как и первый, пал с пробитой головой.
Эту комбинацию они разработали и начали отрабатывать еще на станции "Приют", сейчас же первый раз удалось применить ее на практике. И эффект от нее был потрясающ. Бойцы бежали разрозненно, надеясь на быструю победу, и никак не ожидали такого ответа. Один за другим они падали с абсолютно одинаковыми ранами. Сестры работали как конвейер, перемалывая вражескую армию.
Только понеся внушительные потери, враг осознал, что происходит и перешёл в оборону. Неудачливые бойцы, оставшиеся на удалении от периметра, тут же попали под мясорубку и были перебиты в несколько мгновений. Тройной неожиданный удар не оставлял шанса даже подготовленным бойцам.
Опомнившись от обильной жатвы, Жозе огляделась. Вокруг лежало больше десятка трупов и повсюду была разбитая мебель. По периметру выстроились оставшиеся бойцы, их было много, очень много, и почти каждый в руках держал магнитную ловушку.
Позади строя солдат стоял верховный вульфонд, а рядом с ним, возвышаясь почти на пол головы, стоял Длинный и что-то кричал бойцам.
– Указания раздает, гад, – прокомментировала его действия Жозе.
– У них у всех ловушки, – сказала Лана.
– Нам не прорваться, – Ольга уже не паниковала. Она, как и другие, уже переступила ту черту, за которой страх уходит – остается только решительность. Так всегда происходит, когда человек принимает неминуемость своей гибели, но не сдается.
Еще недавно, там в лаборатории, где их растили, перед ними было только два выбора – умереть или сражаться, третьего никто не рассматривал, сдаваться никто не собирался. Сейчас же перед ними оба выбора объединились в один – сражаться и умереть. Жалеть себя бессмысленно – переживать можно только об упущенной возможности добраться до Площади мира. Ну и еще о нескольких мелочах.
– Как же их много. Жаль до Длинного не добраться. Или рискнем? – Жозе оглянулась на сестер.
– Что же ты так рано сдаешься? – спросила Лана. – Пусть подходят, – продолжила она на языке жестов. – А потом мы поиграем в нашу любимую игру. Вы будете прыгунами, а я буду собой.
Ольга непонимающе уставилась на сестру, а в глазах у Жозе промелькнул огонек понимания, потом надежды, потом печали, а потом и решительности.
– Кто охотников всех скопом в раз проучит прям в торец?! – начала Лана громко скандировать одну из болельщицких кричалок.
– Это Лана – Сорванец, – чуть слышно, на автомате, поддержали ее сестры. В глазах у Ольги тоже появилось понимание.
– Лана, а как же ты?… – попыталась возразить она.
– Кто строителю расскажет, что никакой он не творец?! – громко ответила Лана очередной кричалкой.
– Это Лана – Сорванец! – кричали сестры сквозь наворачивающиеся слезы. Умирать было гораздо проще, чем бросать друзей.
– Жозе, скажи ей… – все еще пыталась переубедить сестер Ольга, хоть в душе и понимала, что это единственный выход.
– Кто прыгунов сберег от зла, словно каменный ларец?! – Лана кричала во всю глотку.
– Это Лана – Сорванец!!! – так же громко, в один голос, поддерживали ее сестры.
– Работаем. Прорываемся к вентиляционной шахте справа, – тихо приказала Жозе, отметая все сомнения и принимая жертву.
– Кто ЗАЩИТНИК лучший здесь?!!
– Это Лана – вам пипец!!!
Сестры разом побежали влево. Это был отвлекающий маневр, набрав скорость и инерцию, они разом перемесились на край доступной зоны к правой стене, оказавшись почти у шеренги бойцов. Ожидать, что они будут не готовы, было глупо. Разом в сестер полетело несколько сетей. Но все их приняла на себя Лана, она шла в голове и прикрывала собой Ольгу с Жозе. Сеть обволокла ее, но сковать движение не смогла – она со всего размаху, так, как умеет только она, врезалась всем телом в впередистоящего бойца. Даже несмотря на разницу в весе, Лана оторвала противника от земли и откинула на пару метров вперед.
Пробегающая следом Жозе, на ходу, пинком, пробила ему голову, активированным на ноге клинком, а скованная сетями Лана, потеряв равновесие, упала неподалеку от сбитого бойца.
Жозе прорвалась вперед и, не оглядываясь на сестру, бросилась к спасительному выходу. Одним резким движением сорвав с узкой вентиляционной камеры решётку, она обернулась назад, чтобы пропустить Ольгу вперед, но ее не оказалось за спиной – она возилась рядом с упавшей Ланой, перерезая сети на ней.
– ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, ДУРА!!! – в истерике закричала ей Жозе.
Но было уже поздно. Поняв, что не успевает помочь сестре, Ольга рванулась к выходу, но тут же оказалась сбита с ног метким попаданием сети по коленям.
Вот и вторая сестра, вторая ее помощница упала обездвиженная на пол. Она была в каких-то пяти метрах и одновременно за огромной стеной. Стоит сделать хоть шаг к ней, или даже хоть секунду промедлить, наблюдая за ее безуспешными попытками освободиться, и все будет кончено. Все их жертвы станут напрасны. А сейчас важна только конечная цель, все остальное потом… поплачем тоже потом…
Жозе прыгнула в узкий проход и ловко начала карабкаться по лабиринту вентиляции. Два изгиба, два поворота и вот она – свобода. Преграда пройдена, можно перемещаться. Выход был так близко и так дорого обошелся.
Она одна не может выполнить миссию, теперь ей все равно придется попытаться найти других сестер. Но она знала, что сделает все, для достижения цели. А еще она знала, что Длинный не переживет это конгресс.
Глава 21. Все грани таланта
Другим проще – так Старшая думала. Они должны лишь играть роль прислуги – претворяться на публике. Ей же приходилось пресмыкаться перед хозяином по-настоящему. Остальные являлись диверсантами под прикрытием – она же стала слугой.
Но в этом положении находились и несомненные плюсы – например, отсутствие необходимости следить за своим подопечным. Не выдать ее, прежде всего, оказалось в его собственных интересах, поэтому они беспрепятственно проходили досмотр за досмотром – ни на одном из них ее даже не проверили толком. Все семь уровней безопасности она прошла без сучка без задоринки, не вызывая к себе абсолютно никаких подозрений. Только это и сглаживало все остальные унизительные моменты. А их было предостаточно.
Да, они всю свою жизнь являлись пленниками. Да, они постоянно претворялись, что беспрекословно подчиняются своим хозяевам. Да, они привыкли быть рабами. Но восстание перевернуло в их душах все вверх дном. Они сражались против того, чтобы навечно оставаться слугами. Они победили, чтобы никогда не пресмыкаться и никому не подчиняться. Но даже несмотря на все свои победы, они вынуждены возвращаться к тому, чего хотели избежать. К тому, что ненавидели и презирали больше всего на свете.
Да это совсем другое, шпион – это не слуга. Однако все внутри, хоть и понимало, что так надо, но всеми фибрами души протестовало против этого. Благо, что тело было идеально приучено к подчинению и делало все необходимое еще до того, как подключался мозг. Только это и спасало от неминуемого срыва и дальнейшего раскрытия.
Уже на корабле Старшая начала дико ненавидеть музыканта даже больше, чем всю остальную его расу. Нет, он не издевался над ней, не мучал, не заставлял делать что-то неприятное. Он всего лишь навсего с ней играл. Да-да – она для него стала лишь новой игрушкой, новым любимцем, новой вещью, новой декорацией или украшением – всем вместе взятым.
Сразу после обустройства в номере он начал ее изучать. Наверное, именно так, какие-то двадцать пять лет назад, ее сверстники садились изучать новый гаджет, только что принесенный из магазина – интересовались всем, даже теми функциями, которыми и не планировали пользоваться никогда в жизни.
Сначала он устроил допрос с пристрастием о том, какого она возраста, сколько времени пребывает в статусе прислужника и сразу ли она получила свои функции или была преобразована. На все эти вопросы Старшая отвечала очень односложно и постоянно ссылалась на более подробные инструкции, которые будут предоставлены ее создателем в ближайшее время. Музыкант верил ее словам, ну еще бы – как же не верить слугам, ведь они не имеют способности врать, но продолжал изучать.
Постепенно он начал сам обследовать ее способности, давая разные поручения. Он изучал ее как некую диковинную зверушку, создавая для нее определенные условия и наблюдая, как она будет реагировать. Когда она справлялась с заданиями, он радовался как малое дитя после того, как верный щеночек принесет брошенную палку.
Для Старшей это оказалось тяжелее всего – гораздо проще она бы вынесла побои, грубое отношение, жуткие условия содержания, но ничего этого не было. Ее кормили на убой, создавали идеальные условия для жизни, ухаживали за ней, ласкали – она вместе со своим хозяином ходила на разные процедуры по уходу и расслаблению, ей, прислуге, делали такие вещи, которые не могли себе позволить многие свободные жители Империи – в общем, она стала самым настоящим домашним любимцем музыканта.
Со своей сэкхэтой пришлось распрощаться, благо ей самой поручили ее уничтожить, и она смогла припрятать ее вместе с каэллой. Вместо нее она носила шикарные воздушные платья и утонченные обтягивающие комбинезоны. С прической тоже пришлось расстаться. Преображению также подверглись ногти, брови, ресницы. Музыкант грезил незначительным изменением носа и губ, но планировал сделать это все после конгресса. В общем, уже к концу полета старшая сестра, из серого унылого прислужника, превратилась в красивую куколку. Где-то глубоко в душе ей очень нравился свой новый образ, но признаться себе в этом она не могла. Больше всего на свете она боялась, что ее в таком виде увидят другие сестры.
Однако преобразованиями и изучением своей новой игрушки новый хозяин не ограничился. Ведь это был Малити-Лю-Пен – величайший музыкант вселенной. Он начал дрессировать свою зверушку. Узнав, что ее специализация – это танец, он просто был вне себя от радости. Еще в полете он забронировал для нее лучших преподавателей танца, постановщиков и стилистов. Идея сделать ее частью своего шоу полностью поглотила его.
В первую очередь он начал дрессировать ее манеры – он показывал, как и перед кем, она должна кланяться, делать реверансы, а кому должна корчить обидные и унизительные рожицы. Старшая оказалась не в силах притворяться бесконечно тупой, поэтому постоянно сдавалась и делала вид, что осваивает все навыки. Музыкант был вне себя от радости. У него имелся богатый опыт дрессировки разной живности, и он еще никогда не видел таких способных экземпляров.
Лю-Пен. так он сам приказал себя называть, был настолько в восторге, что сделал ее своим катор-к-каром. Но это лишь полбеды, самое страшное – это то, что он дал ей имя – самое унизительное и самое неподходящее, по мнению Старшей, имя для нее. Но музыкант ее, в своем роде, по-настоящему полюбил и прозвал нежно и ласково – Пуся.
Так вот Пуся и жила, жизнью балованного зверька, изображая верность, преданности и ласку. Внутри же нее был разъяренный зверь, голодный, кровожадный, беспощадный, готовый в любой миг вырваться наружу и разорвать всех на части…
– Пуся, ко мне, – услышала она команду своего хозяина.
Нацепив на лицо улыбку от уха да уха, и заставив глаза сверкать от радости, она бросилась на крик и, подбежав, дала себя обнять и потрепать по голове. Хозяин любил ее гладить, но сейчас лишь пару раз провел рукой по волосам и отстранил.
– Собирайся, мы идем на представление. Сегодня ты впервые выйдешь в свет и выступишь со мной на сцене. Это не концерт, а лишь маленькое выступление перед финальным боем гладиаторов, так сказать – жест доброй воли. Я бы никогда не согласился на такое, но мне не терпится тебя показать. Надень белоснежное платье – сегодня ты будешь сама нежность…
Он тут же продолжил раздавать следующие указания своим слугам и помощникам, а Старшая направилась в свою комнату (да-да у нее была своя комната), чтобы переодеться, как велел хозяин.
Ей очень не нравилась идея появления на публике, но опыт показывал, что рядом с взбалмошным, но дико популярным музыкантом, она находится в полной безопасности. Да и если сбежать сейчас, то он всех тут на уши поднимет на поиски своей Пуси. Лучше было остаться и продолжить игру – так Старшая себя убеждала, надевая белоснежное, очень легкое, свободное и красивое платье чуть ниже колен на узких лямках.
Через час они уже подъезжали к самому главному развлекательному центру на планете – Карьер Мору. Именно тут она дебютирует на сцене в качестве танцора, хотя она чувствовала бы себя гораздо лучше, если оказалась бы тут в роли тех, на кого все и придут посмотреть – гладиаторов, безжалостных и бесстрашных убийц.